Из двух зол

Говорят, крепкие удары по голове имеют свойство лишать рассудка — или, по крайней мере, сознания. Но для Анкано всё вышло наоборот: пара крепких ударов словно привела его в чувство. Правда, голова неимоверно трещала, всё вокруг было как в тумане, а в горле встал странный ком. — Смотрите-ка, очнулся, — приятный (насколько может быть приятен человеческий) женский голос был первым, что альтмер услышал после «пробуждения». Мирабелла? Первым почему-то всплыло в голове имя мастера-волшебника. Талморец надеялся, что очнется в комнатушке, что господин Арен выделил ему, что бездари-студенты просто подсыпали в вино какую-нибудь дрянь… Но вместо жёсткого матраца он ощущал под собой холодный пол Зала Стихий, в глаза бил ровный синий свет колодца, а вокруг него толпились маги так называемой Коллегии Винтерхолда. А Мирабелла Эрвин не то волосы себе в короткий срок отрастила, то ли вытянулась в росте, нацепила броню и вооружилась. Однако, немного приглядевшись, Анкано понял: мастера-волшебника в Зале Стихий не было. И Око Магнуса больше над колодцем не витало. — Госпожа Маренс, приведите его в порядок, пожалуйста, — уверенным голосом попросила (скорее даже, приказала) молодая бретонка, любимица Мирабеллы Эрвин. С чего это девчонка здесь раскомандовалась, талморец понять не мог. А что заставило его валяться посреди Зала Стихий, он не помнил. Вот же, ещё мгновение назад он подошел к Оку Магнуса, чувствовал его божественную магию всем своим телом, а зеленоватое сияние манило, звало и приятно обволакивало. Конечно же, Анкано слышал, как у некоторых людей и его ущербных сородичей от слишком яркого света начинаются припадки с судорогами и потерей сознания, но ничего подобного не могло случиться у талморского юстициара. Такие, как он, должны быть близки к совершенству как духом, так и телом. Да, иногда их могли одолевать болезни, поражать яд, убить сильное заклинание или пронзить оружие. Но терять сознание и биться в судорогах с пеной у рта было бы настоящим позором! Да и голову он где расшиб настолько, что кровью полы заливает? — Я имею право знать, что здесь произошло? — преодолевая боль и слабость, спросил талморец. — Из-за вас мы все чуть не погибли, — злобно ответила Фаральда. Анкано готов был поклясться, что даже услышал в голосе своей соплеменницы дрожь. Маги разбрелись кто куда, а Колетта Маренс принялась нагло рассматривать и ощупывать посла. — Что вы себе позволяете? — недовольно спросил талморец, отстраняясь от неё. — Обычная процедура осмотра, — парировала Колетта. — Так, теперь, пожалуйста, помогите поднять его. Несмотря на протесты и возражения, чьи-то крепкие руки помогли альтмеру подняться на ноги. Голова закружилась, желудок сжало спазмом, и на пол, обжигая глотку, вырвалась кислота. — Бывает, господин посол, — успокоила целительница. — Крепко вас, видать, Лидия приложила! Давайте, идемте со мной! Осторожно! Ох, знала бы — взяла хоть какую-нибудь ветошь! Вон кровь как хлещет — а готова поспорить, рана и половины септима размером не будет! Анкано никогда не видел её столь оживленной. Обычно она жаловалась всем, что результаты её исследований постоянно пропадают, что её всерьез никто не воспринимает, а теперь чуть ли не прыгает от радости. В голове назревали вопросы, но противный спазм вновь сжал желудок, а к горлу подбиралась кислота. — Ох, и крепко вас Лидия всё-таки приложила! Ну, хоть не мечом пырнула — и то хорошо! Холодный воздух приглушил боль и немного привел в чувство — но очередной приступ тошноты не заставил себя долго ждать. Опираясь о чьё-то плечо, альтмер склонился рядом с кустом снежноягодника, и его желудок изверг из себя ещё сгусток кислоты. — Тихо-тихо, — ободрил старческий голос мастера Изменения, а кто-то со всех сил лупил талморца по спине, не давая захлебнуться. — Пошли дальше? Анкано молча закивал: ответить что-либо не было сил. Хотелось лишь, чтобы этот кошмар прекратился поскорее. Двор под пасмурным небом сменился полутьмой Зала Достижений, разве что Колетта раздражающе маячила впереди. — Вот так, посидите пока здесь, — прощебетала она. — Сейчас, принесу ветошь и кое-какие инструменты. Ох, как же я давно этим не занималась! Перед глазами всё расплылось, и Анкано чувствовал, как сознание покидает его. — Слабый вы пол… — шутливо пожаловалась целительница. Снова очнулся талморец с более или менее нормальным самочувствием и ощущением тепла возле раненого места. Лица стоявших рядом Толфдира и Колетты Маренс различались четко, а волшебный огонек, призванный мастером изменения, больше не резал глаза. Форменная перчатка и воротник талморского одеяния были испачканы кровью, а подол и край сапога вымазались в желудочном соке. И в таком виде его половина Коллегии видела? Да нордские пьяницы и то приличнее выглядят! Но произошедшее всё ещё оставалось для Анкано загадкой. — Кто-нибудь мне наконец удосужится объяснить, что произошло? — гневно спросил он. — Жить точно будет, — заключила Колетта. В ответ альтмер одарил её злобным взглядом. — Мне повторить свой вопрос? Толфдир присел рядом. В его старческих глазах читалось явное осуждение. — Вы совсем ничего не помните, господин посол? Ни Псиджика, ни Ока Магнуса, ни всего того, что натворили? Талморца обуяло негодование. Либо старик издевается, либо же от возраста лишился остатков и не без того скудного нордского ума! Либо же… Да, советник действительно не помнил ничего. — Наверное, если бы помнил, то вопросов не задавал. — Хорошо. Колетта, думаю, в ваших услугах господин Анкано больше не нуждается. А я расскажу ему всё сам. Мастер Изменения начал свой рассказ, и с каждым словом Анкано всё больше стыдился самого себя. Дурно воспитанные дети и то лучше себя ведут, чем он, отлично обученный чистокровный альтмер, оказавшийся под воздействием Ока Магнуса! Ещё и угробил архимага Арена и мастера-волшебника Эрвин! Начнутся разборки, а приди местным сумасшедшим нордам чего в голову… Впрочем, репутация самого Анкано уже давно будет втоптана в грязь. — Позволите старику дать вам один совет? — взгляд Толфдира стал чуть мягче. — Поговорите с архимагом не так, как обычно, а чуть помягче и повежливее, объясните ей всё. Она хороший человек, всё поймет, и поможет избежать больших проблем. Анкано презрительно хмыкнул. Двух девиц — рыжую бретонку и её черноволосую подружку-воительницу — он хорошо запомнил. И в награду за всю эту беготню сопливую девочку выбрали архимагом Коллегии. Её же всерьез никто воспринимать не будет! Да, она — умелая волшебница, неплохо разбиралась во внутренних делах Коллегии, но какой из неё архимаг? С другой стороны, талморца радовало, что здешние бездари не пали так же низко, как и Гильдия Магов на закате своего существования, выбрав себе в главу не владеющую даже самыми элементарными познаниями в магии черноволосую нордку. — Понимаю, — вздохнул старик. — Сломать себя всегда тяжелее всего. Что же. Отдыхайте и подумайте над моим советом. Размышлять над советом старика талморец не торопился: чувство голода мешало и нормально вздремнуть, и хоть над чем-то поразмыслить. Анкано набросился на нетронутый кусок хлеба, следом проглотил несколько кусков сыра и яблоко. Ох, наверное, сейчас все эти нордские пьяницы и бродяги куда приличнее бы на его фоне смотрелись! Хорошо, что никто его не видит! Найденный эль он отхлебывал прямо из бутылки — и затем завалился спать. Всё равно сил размышлять уже не было, а если Лидия придет зарезать его во сне… По крайней мере, всё кончится действительно быстро. — Господин Анкано, — голос Толфдира и несколько толчков вывели альтмера из сна. — Вас госпожа архимаг вызывает. Вызывает, значит, — вздохнул Анкано. Быстро она решила дальнейшую судьбу талморского посланника. Только вот в какую сторону? — У меня хотя бы время привести себя в порядок есть? — Если желаете, можете сменить свою испорченную одежду на наряд члена Коллегии. Анкано показалось, что глазах старика блеснули издевательские огоньки. — Не стоит, благодарю, — своим обычным тоном ответил он. От пропитавшихся засохшей кровью, и от того затвердевших перчаток всё равно пришлось избавиться, подол от засохшей блевотины хоть как-то помог очистить снег. — И что же вы, талморцы, гордые-то такие, — сокрушался Толфдир. — До вредности гордые. Брали бы вы, господин Анкано, пример с других своих сородичей. С Фаральды, например. Или с Неласара. Этот вообще какие хорошие отношения с хозяином «Замерзшего очага» наладил! — Мастер Толфдир, будьте добры, избавьте меня от своих нравоучений, — талморец гордо выровнялся, свысока посмотрев на старика, но голос его звучал не надменно, а с сожалением и грустью. В конце концов, в Коллегию Анкано прибыл работать, а не искать приятелей. Он хотел (и добивался), чтобы его прежде всего боялись. А где страх, там обычно и хоть какое-то уважение. Да и талморскому наблюдателю положено быть немного сволочью по долгу службы. Толфдир проводил его до дверей Зала Стихий. По дороге все, кто выходил во дворик, кидали в сторону Анкано косые взгляды, единственный в Коллегии каджит вообще не сдержался, скорчил злобную гримасу и прошипел что-то приличное на родном языке. Но этого талморец и ожидал: понятно, что после произошедшего никто ему улыбаться не будет. — Всё же постарайтесь принять мой совет, — произнес старик. По ступенькам покоев архимага Анкано поднимался медленно, размышляя, что и как ему говорить этой девчонке. Она молода, не лишена наивности, и при этом — импульсивна и эмоциональна. Приятно улыбаться, подделывать жалостливый взгляд и упираться на то, что контакт с Оком Магнуса стёр о себе память? Бретонка уже ждала, расположившись за одним из столов. Для неё, разумеется, ещё не успели перешить одеяние архимага, и советника она встречала в тёмно-синем нарядном платье; руки она скрестила на столе, выровняв спину — закрытая, не слишком уверенная поза. Так же в покоях архимага, помимо их нынешней владелицы и её подружки, оказалась ещё и Фаральда — что явно усложняло задачу. Альтмерка опытна, знала, когда нужно контролировать свои эмоции, а когда — дать им выход, понимала, что и как нужно сказать. — Вы желали поговорить со мной? — поинтересовался талморец. — Да, господин посол, — ответила бретонка. — Проходите, присаживайтесь. Говорила она уверенно, без дрожи в голосе, но в то же время несколько напористо. Строгого плана действий у неё уж точно не было, эта напористость через несколько фраз сойдет на «нет», и контроль над её поведением возьмут эмоции. Девчонка это определенно понимала, и потому позвать Фаральду было мудрым с её стороны поступком. Нордка тем временем ошивалась возле алхимической лаборатории, делая вид, что на разговоры волшебников ей наплевать — но то была лишь иллюзия; в любой момент её клинок вырвется из ножен и направится на свою цель. Мастер Разрушения пока что была спокойной, выглядела простым наблюдателем. — Ознакомьтесь, — в голосе бретонки зазвучала небрежность, которую она старательно пыталась выдать за спокойствие. Анкано взял в руки исписанный лист пергамента и принялся изучать. «Первому Эмиссару Альдмерского Доминиона в королевстве Скайрим г-же Эленвен». Жалобу в посольство написать, значит, решила. Логичный ход. «30 числа месяца Огня Очага советник Анкано вошел в контакт с магической энергией артефакта, идентифицированного как Око Магнуса. Эти действия вызвали в Винтерхолде череду необъясненных пока событий, приведшим к возникновению так называемых «магических аномалий», угрожавших жизни и здоровью как членов Коллегии, так и жителей города. Кроме того, действия советника Анкано привели к гибели архимага Савоса Арена и мастера-волшебника Мирабеллы Эрвин, а так же ранениям различной степени тяжести остальных членов Коллегии (пересчет материальных средств, израсходованных на лечение раненых и погребение погибших, прилагается)», — альтмер поднял глаза. — Читайте дальше. «Кроме того, считаю необходимым довести до вашего сведения, что советник Анкано на протяжении всего времени своей деятельности саботировал научную деятельность Коллегии, а именно регулярно срывал проводимые её членами эксперименты, препятствовал возможности обмена знаниями с членами других магических организаций, неоднократно позволял себе оскорбительные выказывания в адрес членов Коллегии. В связи с вышеизложенным прошу Вас провести служебное расследование в отношении советника Анкано, а также компенсировать материальные убытки, вызванные его действиями». Талморец едва сдерживался: решила бить его собственным же оружием. Только вот зачем она решила показать своё творчество, а не отправила эту жалобу сразу в посольство? Впрочем, Анкано решил обратить всё в свою пользу — или хотя бы поиздеваться, проверить предел прочности нового архимага. — Госпожа архимаг, вы, надеюсь, понимаете, что вашей… записочке не слишком поверят? Он обхватил пергамент в центре, делая вид, что сейчас разорвет будущее послание для Первого Эмиссара. Просто посмотреть, что предпримет девчонка, как себя поведет, что будет делать или говорить Фаральда. Однако обе оставались спокойными, разве что в глазах бретонки вспыхнула злость. — Может, и не поверят. Но проверять придут. Нотки этой же злости играли и в голосе бретонки — учиться и учиться ей себя вести соответствующим образом! — Хорошо. Допустим, госпожа Эленвен вышлет в вашу Коллегию следователя. Что вы надеетесь добиться от него? И не боитесь ли, что он выявит… кое-какие нарушения кое-чего очень известного, или в целом найдет работу ваших подчиненных неэффективной и бесполезной тратой времени? Конечно же, талморец знал о том, что норды из числа членов этой Коллегии всё ещё почитают проклятого Талоса и скрывать это у них получается весьма паршиво. Но молчал — надеясь использовать это знание лишь по мере надобности. Да и не хотелось в открытую предъявлять магу подобные обвинения — тем более, что оперативной группе, вызванной для ареста еретика, придется ещё до этого богами и даэдра забытого городишки добраться, с боем прорываясь через засевших во владении Братьев Бури. Всё же как ни пытался Талмор игнорировать этих варваров и их совсем отбившегося от рук так называемого лидера, их часто были весьма и весьма эффективными. — Коллегия Винтерхолда — организация независимая, — напомнила Фаральда. — И наши исследования могут быть направлены в стороны, какие мы сами сочтем нужными. В пределах, разумеется, законодательства и этических норм. — К тому же, — бретонка взяла себя в руки, — даже если не поверят и просто придут проверять, осадок останется, и очень неприятный. По Скайриму поползут нехорошие слухи. — Разве народу не будет наплевать на вашу Коллегию, даже если вы на воздух взлетите? — Слухи имеют привычку искажаться. И в народе будут говорить, что эльфы не Коллегию взорвали, а целый город. То есть, Винтерхолд, где живут такие же норды, как они сами. Что будет дальше — надеюсь, вы сами представляете? Теперь уже злиться начинал Анкано. Это же похоже на угрозы и даже на шантаж! Только чего девчонка этим добивается? Хочет вышвырнуть его на мороз? Что мешало ей сделать это раньше? — Вам не кажется, что норды слишком глупы, чтобы додуматься до подобного? На лице бретонки появилась издевательская ухмылка — что ещё больше злило талморца, он надеялся, что ни один мускул не выдал его чувств. В конце концов, ещё не хватало, чтобы какая-то малявка заставила его разволноваться! — Нет, господин Анкано. Глуп не каждый отдельно взятый норд. Глупа толпа. Любая толпа. И не только глупа, но ещё и очень взрывоопасна. Одна искра, нужный толчок — и толпа будет сметать всё на своем пути. Хитрить или уклоняться от темы Анкано больше не мог — и теперь придется спросить прямо, чего эта девчонка всё-таки хочет. Конечно же, лишнего шума и лишних слухов в обществе Анкано и сам боялся — а узнай о его недавнем позоре ещё и Эленвен, ни к чему хорошему это определенно не приведет. Но эти же слухи и этот же шум и Коллегии ничего хорошего не принесут — и если этого не понимает новый архимаг, то уж Фаральда должна! — Допустим, Эленвен получила эту жалобу, рассмотрела её и начала служебное расследование. Какой от него прок будет лично вам, архимаг? Добьетесь моего смещения с поста советника? На моё место придет другой. Желаете добиться для меня более серьезного наказания? Убить меня без последствий для себя вы могли бы и раньше. Бретонка вопросительно посмотрела на Фаральду. Мастер Разрушения одобрительно кивнула. — Эленвен может не узнать всей правды из того, что произошло здесь. А людям вне Коллегии, как вы выразились, будет плевать. Но при нескольких условиях. Волноваться начинали они оба. Девчонка будто бы не знала, каким тоном ей следует разговаривать дальше, чтобы её можно было воспринимать всерьез. А Анкано даже не представлял, чего именно потребует эта нахалка. С одной стороны, на скайримский мороз, а тем более — под арест идти не очень хотелось, но и выполнять прихоти нового архимага он так же не горел желанием. — Я слушаю, — спокойно ответил талморец. — Во-первых, вы принесете членам Коллегии публичные извинения, — ответила бретонка на удивление спокойным и уверенным голосом, правда, зажмурив глаза (не уверена она в себе). Как примитивно, — подумал талморец. Устраивать весь этот спектакль ради того, чтобы потешить себя выслушиванием публичных извинений! — Хорошо, допустим, я сделаю вид, что согласен, — Анкано позволил себе усмехнуться, — принести публичные извинения. Что ещё? — Во-вторых, прерывать исследования наших ученых вы будете только с моего личного позволения. Или позволения моего заместителя. Голос бретонки зазвучал менее уверенно, словно она примеряла на себя роль, совсем ей не подходящую. Высоко девочка замахнулась, и как бы не сорвалась, и как бы падение не оказалось болезненным, если не смертельным. — Поверьте, госпожа архимаг: мне нет дела до ваших бесполезных исследований и мелких склок, — с привычной ухмылкой ответил талморец. Хотелось всё же узнать, когда она, наконец, сдастся, когда выйдет из себя. Девчонка, однако, оставалась спокойной. — У меня есть ещё третье условие, господин Анкано, — немного нахальная улыбка на её лице начала сменяться злостью, миловидное личико неестественно перекосилось, а взгляд словно желал испепелить всё вокруг. — Если до меня дойдет хоть один слух, что вы хоть как-то обидели хоть кого-то из членов Коллегии, уж поверьте: вчерашние ваши мучения покажутся вам легким недомоганием. Едва она закончила свою короткую угрожающую речь, как эта устрашающая гримаса на её лице исчезла, и сменилась легкой улыбкой. — Вы же знаете господина Ондолемара, верно? — неожиданно спросила она. — Уверена, вы его знаете. Сама я имела удовольствие с ним пообщаться, приятный мужчина. Но я сейчас не об этом. Ходят слухи, что у него с ярлом Игмундом и его окружением сложились хорошие отношения. Ну как — хорошие: у ярла Игмунда своя жизнь, у господина Ондолемара — своя. Как думаете, стоит ли нам перенять этот принцип и что нам для этого нужно сделать? Впервые за короткое время знакомства молоденькая бретонка смогла напугать талморского советника. Нет, ей удалось это не своими угрожающими речами и даже не жалобой в посольство. Любой человек или мер, который так легко и искренне переходил от одной эмоции к другой, который в один миг испепелял окружающих взглядом и угрожал, а в следующий с приятной улыбкой пытается шутить на совсем, казалось бы, другую тему, не мог не пугать. Такому не то, что перечить — просто рядом находиться может быть страшно, ведь не знаешь, когда и от чего произойдет смена настроения, и как она скажется на окружающих. — Госпожа архимаг, — неожиданно для себя робко позвал Анкано, — как вы всё же собираетесь оправдать свой приход… на эту должность? Вы же понимаете, что моё руководство очень заинтересуется этим вопросом. Он удивился своему тону: неужели одним коротким мгновением какая-то девчонка заставила его, видавшего виды юстициара, себя опасаться? Нет, с головой уже что-то явно не то стало, раз такие глупости в голову взбрели! Может, самому явиться к Эленвен и просить об отставке, или хотя бы о переводе — хоть на Солстхейм, хоть на замерзшую Атмору, лишь бы подальше от этого курятника? — Что именно об этих событиях узнает ваше руководство, с этого момента зависит от вас. Девушка с важным видом прошлась от столика до недавно закупленного сейфа, сложила туда своё жалобное письмо и заперла дверцу на ключ. Заставляет выбирать из двух зол меньшее — неплохой ход для начала. Всё же она не столь безнадежна и кое-какие задатки у неё есть — но ей ещё нужно многому научиться. — Надеюсь, госпожа архимаг, наше с вами сотрудничество будет приятным. Хорошего дня.