Единственный из многих

В Пиксивилле никогда не одобрялось такое Может быть, пуританская мораль Нинфеи была всему виной, а может и само древо жизни. Так или иначе, но подавляющее большинство взрослых пикси совершенно не имели понятия о том, как они появились на свет. Да, каждый говорил, что появился из древа, но будем реалистами — когда это живое существо из плоти и крови было отростком деревяшки? Подробностей никто не просил, как будто размытой формулировки было достаточно. Но разве ведущий журналист может довольствоваться этим? И когда это поппикси техно волшебства удерживал какой-то неясный запрет на посещение Магикса? Пиксивилль не запрещал отношения, но существовала незримая грань, заканчивающаяся примерно около тех смущенных взглядов, которые Амур бросала на Робинсона. Но им приходилось тщательно скрываться, боясь разоблачения. Потому что их отношения давно уже перешли эту грань. Было что-то очаровательное в том, как она пытается держать лицо, когда рука Фиксита касается сначала её колена, потом бедра и легко переходит на талию. Чатта отчаянно краснеет и под удивленные взгляды Карамель и Мартино начинает неистово тараторить, лишь бы не выдать себя. В том, как она иногда пытается поправить вечно спадывающую лямку его комбинезона. В том, что после его комментария о крайне привлекательности её ног, никто больше не видел Чатту иначе, как в коротких шортах и юбках. А еще были танцы. Когда Карамель, всеми силами помогая отчаявшейся Амур, устроила вечеринку в кафе и объявила медленный танец. Тогда взгляды всех были прикованы к неловко кружащимся Робинсону и Амур, почти игнорируя пару чуть поодаль. И было совершенно плевать на не совсем подходящую музыку, на толпу народа, на духоту, когда хотелось неприлично близко прижиматься друг к другу, проводить пальцами по волосам и оставлять еле заметные поцелуи на щеках. И этот странный экстрим побега из кафе, в ту исключительно удачную секунду, когда никто не смотрит, под дождем, где холодные капли норовят обратиться в пар, едва соприкасаясь с горячей кожей и крыльями. Фиксит тихо чертыхается, когда изобретенный им механизм закрытия всех дверей и окон не срабатывает в первый раз и он вынужден его чинить под нескончаемые комментарии Чатты, а потом он просто плюет на это и затыкает чересчур болтливую пикси поцелуем, настойчиво подталкивая её в сторону спальни. Чатта считает образ Фиксита при перевоплощении дико сексуальным, поэтому невольно закусывает губу, когда он, не желая тратить время на включение необходимых светильников, просто зажигает их с помощью магии. Фиксит смеется, когда она начинает возиться с застежками платья, ведь теперь, спустя несколько месяцев, он умеет это делать гораздо лучше. Его пальцы касаются её спины, нащупывая молнию странной конструкции, и Чатта замирает на несколько мгновений, закрывая глаза. Она запускает руки ему в волосы, перебирая фиолетовые пряди, пока Фиксит целует её в шею. Эти прикосновения обжигают так сильно, что Чатта начинает прерывисто дышать, впиваясь пальцами в его плечи, начиная что-то вновь тараторить, но замолкает, стоит платью упасть на пол. Он чувствует её пульс даже не касаясь шеи или запястий, а её крылья судорожно трепещут. Его и самого от переизбытка эмоций бросает то в жар, то в холод. А может, всему виной незакрытая дверь. Простыни на его кровати светло-голубые, без единого пятнышка. Фиксит улыбается, представляя, что будет говорить в прачечной, принося вещи уже в четвертый раз за неделю. Остается только надеяться, что добродушная пикси не будет дознаваться до истины. Но все вылетает из головы, когда Чатта широко раскрывает глаза и касается ладонью его щеки. И в этом безмолвном жесте больше любви, чем в тысячах свиданий. Фиксит шепчет немного несвязные фразы и убирает с её лица золотистые пряди, перемежая это поцелуями, а она смеется и заставляет его прижиматься ближе. И это все настолько естественно, настолько правильно, что глупые формальности уже не нужны, да и вряд ли понадобятся в будущем. Кому есть дело до законов, когда сердца норовят выпрыгнуть из груди, а в золотисто-карих глазах сверкают едва заметные счастливые искорки? Наутро все будет по прежнему — радио, репортажи и очередные изобретения. И ведь никто даже и не заподозрит ничего такого в том, что Чатта ходит в нелепом шейном платке, а Фиксит старательно скрывает царапины на спине. Потому что это один из многих его секретов. Потому что это её единственный секрет.