*Лингвини — (ит. linguine) — немного сплюснутая паста, чуть длиннее, чем спагетти.
** Т/И — твоё имя.
Ты смотришь на свои часы, кажется, сотый раз за этот вечер. Его нет уже больше часа. Ты бросаешь взгляд на блюда, разложенные перед тобой по всему столу. Искусно приготовленные лингвини* с креветками давно остыли, и свечи, которые ты зажгла, уже догорают. Ты неловко ёрзаешь и проверяешь телефон. Всё еще нет сообщений. Руки чешутся позвонить ему, и ты борешься с этим соблазном. Ты знаешь, что он, как обычно, усердно работает в студии, а ты ненавидишь прерывать его творческий процесс. Проходит еще полчаса, и ожидание начинает действовать тебе на нервы. Ты напоминаешь себе, что это не его вина – откуда он мог знать, что ты подготовила романтический ужин для него? Ты ничего не можешь с этим сделать, но чувствуешь небольшое волнение. В конце концов, не сдерживаешься и берёшь свой телефон, чтобы позвонить ему. Твоё беспокойство растёт, когда ты продолжаешь слышать телефонные гудки, но за секунду до того, как сработал бы автоответчик, он поднял трубку. — Да? По голосу можно было догадаться, что он очень устал, поэтому твоя злость сразу рассеялась. — Юнги? Всё в порядке? Ты должен был быть дома ещё час назад, — стараешься сделать свой голос более нежным, чтобы не казалось, будто ты обвиняешь его. — О, чёрт. Я забыл, — вздохнул он, — прости, не думаю, что сегодня приеду домой. У меня слишком много работы, дорогая. Твоё сердце замерло, но его нежное обращение к тебе заставляет твои внутренности вывернуться наизнанку от счастья, даже после всего, что ты пережила, поэтому ты просто не можешь быть расстроенной. — Правда? Очень жаль. Ладно, дай мне полчаса, я приеду к тебе в студию и составлю компанию. — Это необязательно. — Да ладно, — говоришь ты, стараясь выглядеть как можно веселее, — я уже еду! Он ничего не ответил, и ты приняла это как за согласие, поэтому собрала все свои вещи и упаковала в контейнеры ужин, который ты готовила весь день.***
Ты появляешься в студии уже через пару минут, взволнованная просто тем, что увидишь своего парня после столь долгого времени. — Юнги! — восклицаешь ты с яркой улыбкой на лице. Он снимает наушники и поворачивается в своём кресле, чтобы посмотреть на тебя. — О, привет… Тебе не обязательно было проделывать весь этот путь сюда. Уже поздно. — Не беспокойся, в этот раз я пришла подготовленная, — говоришь ты, вытаскивая одеяло и подушку из сумки и раскладывая это на диване, стоящем в студии. Ты поворачиваешься к нему с ухмылкой на лице, ожидая объятия или хотя бы милые похлопывания по голове. Вместо этого, Юнги продолжает сидеть в своём кресле и смотреть на тебя с непроницаемым выражением в глазах. — Тебе правда не нужно быть здесь. — Я знаю… Но я хочу, — неловко отвечаешь ты, ощущая, что здесь что-то не так. Его взгляд до сих пор стеклянный, а ты слишком нервничаешь, чтобы спросить у него, что случилось. Ты прочищаешь своё горло, пытаясь рассеять напряжение в воздухе, — в любом случае, я принесла тебе лапши! Она немного остыла, но это ведь твоя любимая, и я… — Я не голоден. Ты озадачена его быстрым ответом, но тут же приходишь в себя: — О… прости, я не думала, что… — Не беспокойся обо мне, просто поешь сама. Ты собираешься ответить и, возможно, уговорить его поесть, зная, что он пропускает приёмы пищи, когда работает, но тут Юнги отворачивается и надевает наушники, тем самым прерывая весь дальнейший диалог с тобой. Ты молчишь несколько минут, смотря на контейнер с едой на коленях. Навязчивые мысли появляются в твоей голове, но ты трясёшь ею, дабы избавиться от них, и начинаешь есть. Ты ешь очень быстро, просто для того, чтобы покончить с ней. Минуту спустя, ты кладёшь вилку — твой аппетит пропал. Ты ставишь контейнер на кофейный столик, надеясь, что Юнги заметит его посреди ночи и хоть что-нибудь съест. После этого ты слоняешься по студии несколько минут, ища, чем бы заняться, перед тем, как смириться и просто наблюдать за тем, как твой парень работает. Юнги сидит спиной к тебе, работая над музыкой, как всегда, полностью поглощённый в это дело. Раньше, когда ты приходила навестить его, он позволял тебе сесть на его коленки и послушать то, над чем он работал. Он любил показывать тебе свои творения и рэп, который писал для тебя. А ты любила покрывать его поцелуями, пока он работал, и нарочно отвлекать его. Ты продолжаешь смотреть на его спину. Вся его поза и плечи напряжены. Раньше ты никогда не думала дважды о том, чтобы подойти к нему, ослабляя напряженные мышцы шеи массажем, но в этот раз, что-то изменилось. Сейчас его нельзя трогать. Ты ложишься на диван и забираешься под одеяло. Закрываешь глаза, стараясь отвлечь себя от беспокойства и заснуть крепким и глубоким сном.***
Когда ты просыпаешься, ощущаешь ещё большую усталость и напряжение, чем до того, как ты уснула. Ты чувствуешь на себе чей-то взгляд, поэтому открываешь глаза и видишь Юнги, стоящего рядом и смотрящего на тебя. На его лице нет и малейшего следа улыбки, а тёмные круги под глазами только делают его взгляд ещё более пугающим. Твоё сердце сдавливается. Никто из вас ничего не говорит, и ты чувствуешь себя будто в ловушке. Наконец, Юнги вздыхает и говорит: — Тебе не нужно было приходить сюда. Тебе нечего сказать, поэтому ты просто смотришь на него с раскрытыми глазами. — Иди домой, — и затем он возвращается к компьютеру и снова надевает наушники. — Хорошо, — хрипишь ты, но он этого уже не слышит. Ты машинально поднимаешься с дивана и начинаешь засовывать свои вещи обратно в сумку. Замечаешь, что Юнги даже не трогал лапшу, которую ты оставила для него, но ты пытаешься не обращать на это внимания. Вещи упакованы, и ты останавливаешься в дверях. Ты не знаешь, чего ждёшь; Юнги даже не оборачивается. Ты стоишь еще пару секунд, трясясь, несмотря на утренний солнечный свет, который проникает в комнату. Ты выходишь из студии и плотно закрываешь за собой дверь. Юнги не обращает внимания.***
В этот день, ты пытаешься как можно скорее отвлечь себя от мыслей о Юнги. Ты полностью погружаешься в занятия и проводишь весь вечер в библиотеке. Ты делаешь все уроки, заданные на неделю, и только после того, как прочитываешь все параграфы медиаве́дения за весь семестр, и у тебя кончаются задания, которые ты могла бы тоже сделать, ты вынуждена вернуться домой. Ты кладёшь вещи на пол в своей тёмной квартире и впервые проверяешь телефон после того, как вышла из студии. Ни звонков, ни сообщений, хотя ты этого и ожидала, но это по-прежнему оставляет горький вкус на твоём языке. Не раздеваясь с улицы, ты ложишься на кровать, на само одеяло, и крепко закрываешь глаза. В одно мгновение, все мысли, которые ты так сильно пыталась подавить, нахлынули в твою голову. Последние шесть месяцев ты только и делаешь, что размышляешь о своих странных отношениях с этим айдолом. Ты всегда знала, что тебе одной повезло с отношениями – когда ты метила в звёзды и поймала джекпот, он просто начал встречаться с очередной девчонкой, но ты стараешься игнорировать этот факт последние несколько месяцев. Ты обманывала себя, полагая, что он тоже заботится и переживает о тебе; что он вложил свою душу в ваши отношения, но было очевидно, что это ложь, которую ты вообразила себе, чтобы спокойнее спать по ночам и ни о чём не тревожиться. Ты знаешь, что любишь Юнги намного больше, чем он сам любит тебя (если он вообще любит), и сейчас настало время встретиться лицом к лицу с правдой. Ты вспоминаешь самое начало ваших отношений. Ты лишь проходила практику в «БигХит», работая с социальными связями парней. В первую же встречу Юнги поймал на себе твой взгляд, и ты списала всё это на тупую симпатию, но через пару месяцев эта глупая симпатия переросла в сильную, почти навязчивую любовь к парню. Ты сходила с ума по каждой его частички – от его таланта, до его прямолинейности, даже до его саркастичного чувства юмора. Твоё сердце вздрагивало каждый раз, когда ты видела его, и то, что тебе приходилось работать с ним каждый день, заставляло твои ладони потеть, а лицо краснеть. Это сводило тебя с ума, и ты знала, что должна найти пару минут, чтобы поговорить с ним, иначе всё так и будет продолжаться. Поэтому на последний день твоей практики, в конце лета, ты, отведя Юнги в сторону, рассказала ему про свои чувства. Это было ужасное, просто кошмарное, неловкое признание – самый смущающий момент в твоей жизни, когда ты запиналась на каждом слове, а твой голос сильно дрожал, и когда ты краснела, как красный помидор, пока Юнги просто смотрел на тебя с безразличным выражением лица. Ты уже больше ничего не ожидала. Может быть, своего рода отказ, в лучшем случае. Ты просто хотела покончить со всем этим и продолжать жить как нормальный человек. Ты вообще не ожидала, что он ответит тебе взаимностью и затем, потянув за руку, поведёт тебя в кафе, находящееся на соседней улице, чтобы выпить чашку кофе и провести ваше первое свидание прямо здесь и сейчас. Твоя мечта исполнилась. Ты была так восхищена, так влюблена; и ваши отношения с Юнги были похожи на концовку сказки. Но что, если у него никогда не было времени, и ты видела его больше на экране телевизора, нежели в реальной жизни? Что, если он не мог видеться с тобой в публичных местах, и все ваши свидания были либо дома, либо в захудалых кафешках посреди ночи? Тот факт, что ты скоро увидишь его, наполнял тебя таким счастьем, что всё остальное не имело никакого значения. И даже если он никогда не говорил, что любит тебя, кроме того раза, когда был в говно пьяный и не осознавал, что говорит, не важно, сколько раз ты повторяла ему эту фразу. Ладно, это не имело значения раньше, потому что ты любила его за двоих. Но сейчас, в чём-то определенно есть проблема. Ты терпела столь долгое время, и это уже не казалось сказкой. Настало время всё отпустить. Ты подпрыгиваешь в кровати, твоё сердце чуть ли не выпрыгивает из груди. Ты колеблешься секунду, думая о том, как легко было бы просто уснуть, забыть обо всём и продолжать жить в своей блестящей и наивной сказке. Ты сжимаешь зубы и поднимаешься с кровати, обуваясь. Это случится так, словно срываешь лейкопластырь – быстро и болезненно, но не обязательно. Ты выбегаешь из комнаты, не останавливаясь даже, чтобы схватить своё пальто. Ты знаешь, что у него нет расписания на сегодня, поэтому есть только одно место, где он сейчас может находиться. Ты мчишься в студию, и буквально через пару секунд врываешься в дверь. Юнги удивлённо разворачивается в кресле и хмурится, увидев тебя лишь в футболке и джинсах, несмотря на ночь, тяжело дышавшую и дико уставившуюся на него. — Т/И?* — он выдыхает твоё имя, оттягивая наушники, — что происходит? Ты молчишь пару секунд, пытаясь отдышаться. Ты провела взглядом по нему и, как обычно, его красота поражает тебя так, словно тонна кирпичей падает на твою голову. Даже просто сидя в кресле в своей толстовке и спортивных штанах, с тёмными кругами под глазами, он прекрасен. Он смотрит на тебя, как мотылёк на пламя и лишь всего каких-то пару секунд, ты думаешь, что ещё не слишком поздно. Ты могла бы кинуться в его объятия, сказать, что любишь его, и делать вид, что тебе не больно, когда он сам не отвечает тебе тем же. Но ты больше не можешь этого сделать. Ты глубоко вдыхаешь и сильно прикусываешь нижнюю губу, что еще чуть-чуть и пойдёт кровь. — Я больше не могу. Он хмурится. — Ты хорошо себя чувствуешь? Что ты имеешь в виду, дорогая? Ты почти сломалась, услышав лишь это маленькое слово. Но вместо этого, ты расправляешь свои плечи и смотришь ему в глаза: — Эти отношения, Юнги. Не получаются. Ничего не выходит. Я так больше не могу. Он молчит несколько секунд. — Я тебя не понимаю. Ты не можешь ничего поделать. Теряешь над собой контроль и пользуешься возможностью: — Что здесь непонятного? — шипишь на него, — я думаю, всё предельно понятно. Я люблю тебя, Юнги. Люблю тебя очень сильно. Но ты не чувствуешь того же. И я долгое время пыталась убедить себя, что это не важно. Единственное, что важно для меня, это то, что ты рядом, но дело в том, что тебя нет. Тебя никогда рядом нет, и даже, когда мы вместе, ты всё равно не со мной. Ты сердито потрепала себя за волосы, понимая, что плохо объясняешь всю ситуацию. — Я имею в виду то, что я не могу это больше терпеть. Ты не любишь меня, Юнги, а я заслуживаю большего. В комнате повисло долгое и неловкое молчание. Ты практически можешь слышать своё бешеное сердцебиение, вибрирующее в звукоизолированной комнате. Напряженность витает в воздухе вокруг вас двоих, сжимая горло и ограничивая ваш запас кислорода. Глаза Юнги суживаются до узких щёлочек. — Понимаю… — наконец бормочет он, — так это то, во что ты действительно веришь? Ты сильно укусила свою нижнюю губу и кивнула. — Тогда, что ты хочешь? — Думаю, нам нужно расстаться, — ты чувствуешь, что твои губы двигаются, но слова слышны отдалённо даже для твоих собственных ушей. После этого ты стоишь в изумлении и полном неверии того, что только что произнесла. Юнги смотрит на тебя долгое время, выражение в его тёмных глазах невозможно прочитать. — Ладно. Короткое слово, которое вырывается из его рта – ровное, его голос спокоен. И это задевает тебя, слово пуля вылетает из пистолета и попадает тебе прямо в сердце. Твоё горло засохло, а горькие слёзы жалят глаза. Такое ощущение, что твоё сердце медленно рассыпается на маленькие частички, превращаясь в пепел. — Ладно, — повторяешь ты, затем разворачиваешься и убегаешь прежде, чем он мог увидеть твои слёзы.***
Прошли недели, прежде чем ты смогла заставить себя встать с кровати утром и уснуть без рыдания в подушку ночью. Тебе всё еще больно каждый раз, когда ты думаешь о нём, но ты горда тем, что эти мысли приходят всё реже и реже. Ты больше не хочешь ударять себя по лицу от сожаления каждый раз, когда смотришь на себя в зеркало, и больше не молишься о том, чтобы он вернулся каждый раз, когда остаёшься наедине со своими мыслями. Ты уверена, что приблизительно ещё через несколько месяцев, ты будешь в состоянии думать о своём решении с гордостью, так как это был первый раз, когда ты постояла сама за себя и за свою самооценку, но сейчас, для тебя большое достижение — это заставить себя выйти из комнаты. Ночь четверга. Завтра тебе нужно встать рано утром, чтобы встретиться со своим учебным коллективом для проекта. К счастью, ты до этого заходила в библиотеку, чтобы забрать бумагу, поэтому сейчас твои мысли и сожаления о вашем расставании с Юнги минимальны, и ты, забыв обо всех проблемах, проваливаешься в глубокий сон. Ты просыпаешься от звуков, что кто-то с силой стучит в дверь. Ты хмуришься и сворачиваешься калачиком в кровати, надеясь, что незваные гости просто уйдут, но стуки только становятся громче. Ты, сонная и раздражённая, тем не менее, натягиваешь на себя кардиган и плетёшься ко входу. Ты открываешь дверь, полностью готовая надавать нагоняй на всю оставшуюся жизнь тому, кто осмелился прервать твой хрупкий сон, но испугалась и потеряла дар речи, когда увидела Юнги, стоявшего на коврике перед твоей дверью. Теперь его волосы светлые, великолепный цвет платины, который заставляет твои руки чесаться от желания потрогать их. Он настолько красив, что твое сердце вырывается из груди и наполовину зажившая рана заново открывается. — Юнги, — удивленно вздыхаешь ты, делая шаг назад, —чт-что ты здесь делаешь? Его немного закрытые глаза блестят. — Мне нужно поговорить с тобой, — говорит он, толкая дверь, что заставляет тебя вздрогнуть от испуга, когда она ударяется об стену. Ты отходишь от него: — Ни за что. Я не хочу сейчас разговаривать с тобой. Но он игнорирует тебя, продолжая надвигаться. — То, что ты сказала мне… Две недели назад… Как ты посмела бросить меня из-за ничего? Кто ты, блять, такая, чтобы говорить за меня то, что я чувствую? Он агрессивно входит в комнату, заставляя тебя в страхе отступить назад. Ты никогда раньше не видела его таким. Гнев, излучающийся от его тепла, настолько мощный, что это внушает лишь страх и ужас. В его взгляде виднеется резкость и, к тому же оскорбительные слова, которые он использует и которые ты никогда не слышала раньше… Неожиданно до тебя доходит: — Юнги, ты пьян? — восклицаешь ты, совершенно не веря в это. Его глаза сужаются. — И? Что, если да? Ты будешь говорить, что мне, блять, делать сейчас? Ты заворачиваешься в кардиган, съежившись. — Юнги, ты сейчас пьян, — говоришь ты, надеясь, что успокаивающим голосом. — Ты далеко не в трезвом состоянии. Может, просто пойдёшь домой, а мы поговорим с тобой позже? — Нахуй иди, — послал он тебя, и ты вздрогнула. — Не указывай мне, что делать. Не говори за меня про мои сранные чувства. Ты — не я. Откуда ты, сука, знаешь, что я чувствую? Говоришь, что я не люблю тебя… — громко ругается он, — ты идиотка, знаешь это? Твоя кровь начинает кипеть. — Не называй меня так! Что не так с тобой, чёрт возьми?! — Со мной? Что с тобой? Ты говоришь, что я не люблю тебя. Ты, блять, идиотка! — он достал из кармана записную книжку, — ты правда думаешь, что я не люблю тебя? Что тогда всё это? — кричит он, зверски вырывая страницы из блокнота. Ты не понимаешь, что он делает, но это так не похоже на него, что ты начинаешь переживать. — Прекрати! — кричишь ты, хватая его за руки, но он отталкивает тебя с удивительной силой и продолжает вырывать страницы. — Ты сказала, что любишь меня… Как ты можешь быть такой тупой, чтобы не понимать?! — он продолжает нести пьяный бред, бросая вырванные страницы на пол и пиная их ногами. Ты не знаешь что сделать, чтобы помочь ему остановиться, — там, — говорит он, вырывая последнюю страницу и вставая на неё своим ботинком, , — вот, что я, сука, чувствую, ты идиотка, — и с этим, он бросает бесполезную картонку от блокнота на пол и резко поворачивается на пятке. — Юнги! — тревожно зовёшь его, но уже слишком поздно, потому что он выходит из квартиры и оставляет тебя наедине с горой, разбросанных по всему полу, бумаг. Ты в полном изумлении стоишь на месте пару секунд. Ты бы никогда не поверила, что это на самом деле случилось, если бы не было рваных страниц под твоими ногами. Ты не понимаешь, что произошло с Юнги, а твой мозг всё еще не оправился после всего этого. Ты поднимаешь рваные страницы с пола и пытаешься сгладить их на своих коленях. Ты увидела пару слов, написанных его корявым почерком, и остановилась, чтобы прочитать: «Любимая, родная, ты напоминаешь карамельный макиато Я до сих пор чувствую на губах твой сладкий вкус» Это было похоже на слова песни. Это должно быть его блокнот для песен. Ты перестала читать его, немного смущённая тем, что влезаешь в его личное пространство. Этот блокнот был его личным, как дневник, и ты знаешь, что, если прочитаешь это, ему будет неловко, когда он отрезвеет. Но что-то в этих словах, а особенно «карамельном макиато» выглядит знакомым, и ты не можешь удержаться, поэтому глядишь на страницу ещё раз. Сверху написана дата – 1/29/2015. Ты недолго смотришь на неё, хмурясь, когда до тебя неожиданно доходит, словно кувалдой по голове. Тогда было ваше первое свидание с Юнги; то спонтанное кафе поздней ночью. Ты перечитываешь слова, смотря на них с широкими глазами. Возможно, ты прочитваешь чуть больше, чем нужно. Другого варианта нет, эти слова действительно о тебе… Точнее, должны быть о тебе. Теперь, когда ты думаешь об этом, ты вспоминаешь, как Юнги порекомендовал тебе карамельное макиато в том кафе во время вашего первого свидания, и ты, смеясь, пила его и смотрела на Юнги блестящими глазами. Твоё дыхание перехватывает, и ты берёшь другую страницу с пола, твои глаза пробегаются по словам. Ещё одна песня, написанная 3/3/15 в 15:24. «Если бы я только мог быть с тобой Я бы начал с утреннего поцелуя, Не забыв приготовить для тебя поздний завтрак. Я бы держал тебя за руку, нежась на солнышке. Но это еще не все... А в середине прекрасной ночи, Стоя под лучами лунного света, я бы признался тебе в своих чувствах». Ты вздыхаешь, вспоминая тот день. Это был один из очень редких выходных Юнги. Тебе тогда удалось вызволить его из постели и заставить поехать с тобой на пляж на один день. Ты помнишь те прекрасные 24 часа так хорошо, словно это было вчера. Вы лежали на пляже, целуя друг друга чуть ли не каждую минуту, пока солнце не село. Затем в редкий момент романтики, Юнги положил свою голову на твои колени и признался тебе во всех своих чувствах, и ты опьянела под воздействием лунного света и своего счастья. Твоё сердце буквально замирает в груди. Эти песни о тебе. Они все о тебе. Ты встаёшь на колени и подбираешь все разбросанные бумаги, жадно высматривая слова. «Ты появляешься, И мое дыхание начинает учащаться. Любовь, словно цветок вишни, её легко потерять, Словно мечта, фейерверк, Мы сгорели и всё, что осталось от нас – пепел» Разорванная бумага выпадает из твоих дрожащих рук. Ты сидишь посреди груды разбросанных страниц в центре гостиной.***
На следующее утро ты стремительно направляешься к зданию «БигХит». Случайно натыкаешься на группу людей по пути, но у тебя нет ни времени, ни терпения, чтобы остановиться и извиниться, как сделал бы нормальный человек. Вместо этого, ты вытираешь пот со лба и яростно перебегаешь дорогу не по пешеходному переходу. Под твоими глазами огромные тёмные мешки из-за бессонной ночи, а на твоей голове не причёска, а какое-то гнездо, но тебе всё равно на это. Ты чуть ли не врезаешься во входную дверь «БигХита» и ударяешь кулаком по стеклу. Секунду позже появился охранник, его брови метнулись кверху при виде тебя. — О, это ты. Разве ты не должна быть сейчас на лекции? Ты с нетерпением трясёшь головой. — Не беспокойтесь. Можно мне, пожалуйста, войти? Охранник хмурится. — У парней ещё идёт тренировка. Может, ты хочешь оставить сообщение Юнги, а я скажу ему перезвонить тебе? — Нет. Мне нужно поговорить с ним сейчас. Он удивляется несвойственной для тебя грубости. Он прошёлся взглядом по тебе, начиная с твоего безумного выражения лица и заканчивая твоим беспорядочным нарядом из толстовки, спортивных штанов и тапочек, он понимает, что с тобой сейчас лучше не спорить, поэтому отходит в сторону, глубоко вздыхая. — У меня будут большие проблемы, если узнают, что я снова впустил тебя… Давай только быстро. — Спасибо вам! — кричишь ты, уже промчавшись мимо него в холл. Ты перепрыгиваешь через каждые три ступеньки и через пару секунд оказываешься у двери танцевального зала. Без каких-либо раздумий, ты дёргаешь ручку двери и открываешь её. Все семь пар глаз одновременно поворачиваются к тебе. Ты стоишь на месте пару секунд, потея и громко дыша, в то время как в зале стоит гробовая тишина. — Какие люди, — наконец сказал Чимин, неловко смотря на остальных мемберов, — что ты здесь делаешь? Но ты ищешь взглядом одного конкретного человека. Юнги спокойно смотрит на тебя. Неожиданно, до тебя доходит, как ужасно ты сейчас выглядишь, ворвавшись в танцевальный зал в своей пижаме, вся потная и грязная. Твоё лицо начинает краснеть. — Про-простите… — заикаешься, затем поворачиваешься и убегаешь. Ты добегаешь до лестницы, прежде чем осознаёшь своё смущение, опускаешь на колени, уткнувшись лицом в свои руки, и проклинаешь своё существование. — Т/И? Ты резко поднимаешься на ноги, услышав своё имя, поворачиваешься и видишь Юнги, стоящего в дверном проёме, его руки засунуты в карманы. Его выражение лица непроницаемое, и если бы не тёмные круги вокруг его глаз, ты бы никогда не догадалась, что это тот же парень, который вчера появился на пороге твоего дома посреди ночи, пьяный и буйный. Твоё сердце вырывается из груди, ты опускаешь голову, смотря на свои ноги, не смея поднять глаза и посмотреть на него. — Я… извини, что ворвалась вот так. Я просто… Просто хотела вернуть твой блокнот, — говоришь ты, доставая его из сумки. Он выглядит как новый — это твои усилия и бессонная ночь. Ты тщательно собирала вырванные страницы и склеивала вместе. Какую-то долю секунды ты боялась, что Юнги просто кинет этот блокнот тебе в лицо и скажет исчезнуть. Ты слышишь его шаги, приближающиеся к тебе, но до сих пор не можешь поднять свой взгляд и посмотреть на него. Он останавливается перед тобой. — Спасибо, — говорит, и его пальцы задевают твои, когда он забирает блокнот из твоих рук. По всему твоему телу прошлась небольшая дрожь, и ты нервно сглатываешь, образовавшийся в горле ком. — Не за что. Между вами нависло недолгое молчание, пока Юнги просматривал закрепленные страницы. — Ты читала? Кровь приливает к лицу, но нет никакого смысла отрицать это. Юнги всегда понимал, когда ты врёшь. — М-мне правда очень жаль, — тараторишь ты, низко опустив голову, — я не сдержалась. Я просто… — Хорошо, – говорит он, прерывая тебя, — Это было главным. Дать тебе почитать это. Ты несколько секунд грызёшь свою нижнюю губу, зная, что должна просто извиниться за то, что прервала его тренировку, и затем уйти, но не можешь больше терпеть. Ты не думаешь, что у тебя получится уснуть сегодня ночью, не зная всей правды. Поэтому спрашиваешь: — Это всё обо мне, не так ли? — затем ты краснеешь, — боже, прости меня. Я не хочу показаться такой наивной и самонадеянной… но мне просто так кажется… ну… это просто похоже. Он захлопывает блокнот, заставляя тебя подпрыгнуть от испуга. — Я не привык видеть тебя такой, — говорит он, — что случилось с этой смелой, бесстрашной девушкой, чересчур уверенной рядом со всеми? — Но не рядом с тобой, — шепчешь, — ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, Юнги. Он вздохнул: — Не могу поверить, что мне обязательно отвечать на это… Конечно, Т/И. Конечно они все про тебя. Тепло заполняет твою грудь, и ты смотришь на него сквозь ресницы. Он напряжённо глядит на тебя, контраст с его платиновыми волосами делает его глаза темнее. Пальцы твоих ног поджались, и твой взгляд снова упал на ноги. — Я… я хочу, чтобы ты сказал мне это. Я правда не знаю. Юнги раздражённо фыркает. — Мне правда нужно сказать это тебе? Конечно я люблю тебя, дурочка. Ты не можешь сдержать ухмылку, появившуюся на твоём лице. — Прости, Юнги. Просто, ты никогда не говорил мне это… Он закатывает глаза. — Ты знаешь, что я не тот человек, который готов повторять это по миллиону раз. Но, почему это никогда не говорил тебе? Я точно помню, что говорил. — Юнги, ты был пьян тогда, — смотришь на него. Он имитирует твой взгляд. — И что? Это разве означает, что я врал? Кроме того, я называю тебя «дорогой». Это ничего не значит? Я буквально называю тебя своей. Я не использую такие слова легкомысленно. Ты слегка улыбнулась, услышав это. Но затем, новые мысли всплыли в твоей голове, и ты уводишь взгляд в сторону. — Но что тогда было той ночью? В звукозаписывающей студии? Я ждала тебя около двух часов, Юнги. И то, как ты относился ко мне… Я подумала, что что-то изменилось. Я просто… Я не хотела тебя отягощать. Я не хочу, чтобы ты делал то, что тебе не нравится. Его выражение лица застывает на этом. — А, та ночь… — вздыхает он и проводит рукой по волосам, — просто… Мне практически нечего тебе сказать. Я постоянно занят, и даже, когда у меня нет расписания, я всё равно работаю весь день. Я понимаю, почему ты не хочешь таких отношений. Ты заслуживаешь намного больше, чем я могу дать тебе, и я… я чувствую себя таким виноватым иногда. Твоё сердце начинает биться сильнее, и ты кидаешься к нему в объятия. Он кажется таким надёжным в твоих руках, таким тёплым и родным, что ты не можешь ничего поделать, кроме того, как наслаждаться этим ощущением. — Нет. Я люблю тебя. Только тебя, — шепчешь ты ему на ухо. Юнги замирает на мгновение, прежде чем выдохнуть и обвить свои руки вокруг твоей талии. Вы так и стояли пару минут, просто наслаждаясь друг другом после такой долгой разлуки. Громкий голос из коридора прерывает этот душещипательный момент. — Эй, хён! Мы продолжаем тренировку… ой! — Тэхён как вкопанный замирает в дверном проёме, увидев вас двоих стоящих у лестницы. Он смотрит на вас двоих с широко раскрытыми глазами, пока Юнги не вздыхает и немного отходит. Но его рука продолжает лежать на изгибе твоей талии. — Хорошо, я скоро приду! — Эй, что происходит? — слышится новый голос, и через секунду из-за плеча Тэхёна появляется Чонгук. Он застывает и влюблённо смотрит на сцену у лестницы. Тэхён немедленно хватает мелкого за руку и уводит его, но ты до сих пор слышишь восклицания Чонгука: — Слава богу, они, наконец, помирились и снова вместе! Шуга-хён выглядел таким подавленным эти дни. Ты смеёшься, и Юнги тихо посылает этих двоих, глубоко вздыхая, и затем поворачивается к тебе. — Мне правда нужно идти, — грустно говорит он. Ты понимающе киваешь, но он не уходит. Пару секунд стоит полная тишина, и ты вздыхаешь, опирая свой лоб на его. — Прости, — снова шепчешь ты. — Нет, — говорит он с улыбкой на лице, — это моя вина. Я иногда забываю, что ты идиотка, и тебе надо напоминать обо всех очевидных вещах. Он наклоняется так близко, что ваши глаза пересекаются, а твоё давление повышается. — Я так люблю тебя, — шепчет он, — Я так хочу тебя. Ты недовольно кричишь и игриво бьёшь кулаками в его грудь. — Боже, ты такой мудак! Он усмехается и держит твой подбородок, чтобы ты продолжала смотреть ему в глаза: — Как воздух и вода, ты мне одна нужна всегда. Ты замираешь, и твоё сердце чуть ли не останавливается. Он смотрит прямо тебе в глаза несколько секунд, а затем накрывает твои губы своими. Ты держишь его голову, наклоняя ближе к себе. Твоя последняя мысль перед тем, как твой рассудок мутнеет, — это то, что теперь всё будет хорошо.