☆☆☆
На днях Тэгун, единственный из группы, пришёл поддержать младшего на мюзикле. Перед выступлением он репетировал вместе с ним, вызывая в том больше экспрессии, пробуждая то сияние, которое принадлежит лишь одному Лео. Слишком яркое и ослепляющее для других глаз, но нежное и тёплое для старшего. Поправив причёску, Тэгун помог юному актёру надеть и надёжно закрепить микрофон, невесомо касаясь самыми кончиками пальцев пухлых губ.☆☆☆
Когда Джехван серьёзно заболел, Тэгун сутками без сна сидел у его кровати, потому что Ли наотрез отказался ложиться в больницу, и так на врача на дом согласился. Вечерами, в тёмной комнате, под мягким светом настольной лампы, Лео пел больному ребёнку баллады, успокаивая и убаюкивая своим нежным, ласкающим слух голосом. Иногда капризный Кен просил рассказать сказку, но чтобы обязательно со счастливым концом! Тэгун, вздыхая, соглашался. Он очень ответственно относился к выбору сказок и рассказов, подбирал их под настроение вокалиста, перечитывал, чтобы ничто в книге не смогло расстроить и так обессиленного парня. Устраиваясь на самом краю кровати, Тэгун невесомо гладил Джехвана по голове, перебирая его пышную каштановую шевелюру. Замечая, что его согруппник заснул, Лео прижимался губами к его горящему лбу, не понимая, зачем он это делает: то ли чтобы температуру проверить, то ли потому что к этому ребёнку невероятно тянуло. В последствие, Джехван говорил, что это были лучшие две недели в его жизни, ловя на себе недоумевающие взгляды мемберов. А Тэгун прикрывал ледяными руками вспыхнувшие щёки и едва заметно приподнимал правый уголок губ.☆☆☆
Может в это и невозможно поверить, но Джехван не всегда улыбается. В такие моменты Тэгун всегда рядом с ним. Когда невыносимо, когда трудно не только физически, но и морально, когда жизнь теряет свои яркие краски, высасывая их и из вокалиста, Кен забивается в дальний тёмный угол своей комнаты и тихо всхлипывает, чтобы не привлекать внимания парней. Но, не замечая мельтешащее под ногами чудо, Тэгун качает головой и отправляется на поиски своего угасающего солнца, прячущегося за тучками. Тогда он просто садится рядом с ним и молчит, ожидая, когда Кен перестанет строить из себя сильного большого мальчика и ткнётся носом в мягкий воротник тэгуновского свитера, заливая его слезами. Позволяя себе погладить младшего по спине, Лео пытался вытянуть из него всё плохое настроение, неуверенность в себе и усталость. Иногда Джехван засыпал прямо так, обретая спокойствие в надёжных объятиях друга, и Чону приходилось тащить его нелёгкую тушку на кровать.☆☆☆
Большую часть времени Джехван был неспокойным ребёнком, который докучал мемберам своей бессмысленной болтовнёй, криками и нескончаемым зарядом энергии, отправляя тех сумасшедшими звуковыми волнами на другую планету. Даже сам Ча 'та ещё приставучая болтушка' Хакён иногда не выдерживал и обвинял вокалиста в шумности, ругая провинившегося ребёнка. Тогда на защиту приходил Чон, 'деликатно' устраняя Ча-вредину. - Оставь его в покое, - шумно выдыхал Тэгун, прожигая взглядом в лидере огромную чёрную дыру. - Вот будешь с ним жить в одной комнате, тогда посмотрим, как ты запоёшь! - Я готов. Пятикратное 'что?!' молнией разрезало воздушное пространство общаги. Пять челюстей упало на пол, вызывая полотрясение. Десять глазных яблок так и норовили выпасть из орбит и прокатиться пару кругов по сотрясающемуся полу. - Ты… серьёзно сейчас? – дрожащим голосом, наконец, спросил Джехван. - Угу, - пожав плечами, Лео утопал на кухню, в темноте коридора улыбаясь реакции мемберов. За стеной послышалось перешёптывание, а потом и громкий топот бегущего переносить свои вещи Кена. - Тэгун… Можно я отблагодарю тебя за то, что ты нянчился со мной, когда я валялся в постели вялой редиской? – переступая с ноги на ногу, Джехван стоял перед сидящим на кровати Тэгуном и пальцами перебирал края ночной футболки. - Я не люблю сказки, - мягко улыбнулся Тэгун. - Я… не об этом… - А о ч… - не позволив Лео договорить, Джехван мягко коснулся приоткрытых губ Тэгуна своими. Оба парня напряглись, вытянулись, как гитарная струна. Сгорая от стыда, Кен отстранился от Чона и, скрывая глаза за чёлкой, направился прочь из комнаты. - Джехван-а, я принимаю, - останавливая раскрасневшегося вокалиста немногословной фразой, Тэгун встал и подошёл к нему. - Принимаешь… что? – прикусив нижнюю губу, Кен так и не решился взглянуть в глаза старшего. - Благодарность. И ещё… ты не спал тогда? - Один раз я проснулся в ‘нужный момент’, а потом просто притворялся спящим, - повеселев, завидя смущённый взгляд Тэгуна, Джехван приблизился к уху старшего и прошептал ‘спасибо’, а потом, с разрешения Чона, благодарил его полночи, пока тот не вырубился. Что значит слово ‘спасибо’? Несёт ли оно какую-либо смысловую нагрузку? Могут ли семь простых букв передать то, что чувствует по-настоящему благодарный человек? Одно слово заменило сотни других, благодаря которым можно было бы выразить свои чувства. Но теперь Джехван знал, что есть куча других способов, чтобы отблагодарить Тэгуна: всегда быть рядом, желательно иметь при себе кофе, а самое главное – целовать.