Исход земной цивилизации: Анклав

Удивительно, как легко и непринужденно можно получить в нос на первом же занятии по самообороне. Ривка сидела в шуруппаке на больничной койке, прижимая к носу окровавленную тряпку. Казалось, ее нос распух до невероятных размеров, но чтобы убедиться в этом, она не могла скосить на него глаза, потому что даже это движение было болезненным. Рядом с ней сидела Летиция Хендерсон, фараонша, у нее на скуле красовался синяк, уже начинающий приобретать все новые и новые оттенки цветов. Хорошо еще на лице не остался след от протектора ботинок. Разъяренная ударом с кулака в нос Ривка, у которой из глаз посыпались искры, не рассчитав, неплохо приложила Летти с ноги. В итоге девушки, ожидая врача под надзором командира, смотрели друг на друга с ненавистью. — Обычно новички так не калечатся, — мистер Капур, местный «лекарь», посмотрел на обозленных девушек, которые не проронили ни слова с тех пор, как попали сюда. — Военная академия, здесь всякое может быть, это у вас еще не пошли в ход подручные средства. В прошлом выпуске попадались переломы и травмы посерьезнее, — он подошел к Ривке, попросил ее убрать тряпку и приступил к осмотру, по итогам которого пришёл к выводу, что травма только с виду серьёзная. — Ничего, сеанс в электро-волновом модуле — и будете как новенькая. Он подошел к Летти и осмотрел ее заметно увеличившуюся скулу, Летти, тем временем, продолжала безмолвно сверлить обидчицу взглядом, в котором отражались обещания всех мук ада. — Мисс МакГрегор, мисс Хендерсон, как же так вышло, нельзя ли быть аккуратнее? Вы же девушки! — в дверях появился куратор Бишоп. — Мистер Бишоп, а что не так? Учитывая специфику академии, да и судя по словам доктора Капура, такие травмы здесь в порядке вещей, — бодро возразила Ривка, укладываясь в восстанавливающий модуль и надеясь, что ее не одолеет приступ клаустрофобии. — Обычно, знаешь ли, курсантки на занятиях не набрасываются друг на друга, точно взбесившиеся кошки. Пораженная Ривка смотрела на сказавшую это Летицию. — Знаешь ли, у меня реакция на боль моментальная, ты мне, между прочим, нос сломала. Летти фыркнула. — Дамы, спокойно, через полчаса будете в порядке, — доктор Капур подошел к Ривке, настроил подголовник модуля и нажатием кнопки закрыл крышку стеклянного «гроба». — Не волнуйтесь, это безопасно, аппарат использует электрические и ультразвуковые импульсы, воздействует на пораженные области, восстанавливая структуру тканей. — Это не больно? — послышался приглушенный голос Ривки, следом — такой же приглушенный смех Летти. — Не смешно! — Трусиха. — Девушки, расслабьтесь, — попросил куратор Бишоп и склонился над Ривкой. — Немного пощиплет, не более того. *** Ривка с удивлением смотрела на свой нос; он вернулся к прежнему размеру, и даже краснота спала. Удивительный аппарат, почему анкийцы не делятся технологией с людьми? В принципе, глядя на многие вещи в анкийском мире, можно было сказать, что люди отстают лет на пятьдесят-сто точно, хотя, учитывая темпы развития цивилизации в последний век, может еще и нагонят в ближайшее время. Анкиа дает знания постепенно, позволяя человечеству думать, что они всего достигают сами. Ривка пока еще не слишком поняла данную тактику, но ничего против не имела, она была рада, что родилась в век технологий и могла пользоваться подаренными Анкиа благами. Когда она пришла на ужин, Летти уже сидела с остальными старостами и бросала на нее отнюдь не добрые взгляды. Ее скула выглядела здоровой. Во второй группе, с которой проходил урок рукопашки, также был Сет, который видел сцену: как две девушки, каждая, получив по лицу, катаются по полу и визжат, выдирая друг другу волосы. Вряд ли это было похоже на борьбу двух курсантов, скорее, на пьяную драку в клубе. Как можно скорее разобравшись с ужином и вяло ответив на вопросы сокурсников, Ривка отправилась в казарму, и единственной ее мыслью было вернуться к чертовой учебе. И самое удивительное — кажется, это действительно было интересно. Строение оружия — ну кто бы мог подумать, что бластеры существуют? Лазерное оружие прямо как в галактических фильмах! И еще многое другое! Например, на кибернетике и информатике после теста Бен-Эзер рассказывал им о программном обеспечении, которое использовалось на биониках, обслуживающих Лахму, и даже показал образовательное видео с Марса, от которого у Ривки захватило дух. Не успев познакомиться со всеми предметами академии, уже в первый день всем сердцем она стала тяготеть к Лахму. Вряд ли ее мог заинтересовать Тильмун с научной спецификой или Сиппур — политика и коммуникации. А база Лахму открывала перед ней возможности стать военным пилотом и бороздить космос. Пехота, которая базировалась как на Лахму, так и на Земле, мало интересовала ее, лишь только перспектива открытого космоса заставляла тонкие струны души вибрировать в предвкушении. До самого отбоя Ривка провалялась с планшетом в руках, штудируя учебники, словно вновь окунулась в университетский мир. Она понимала, что ее знаний катастрофически мало для того, чтобы не оказаться в группе для отсталых, куда, судя по всему, ей и светила ближайшая дорога. Единственным выходом было практически заучивать учебники наизусть, хорошо, ее память позволяла хранить невероятные объемы информации, благодаря, как оказалось, анкийским генам. Она не заметила, как задремала и пропустила отбой, ей снились сны о космосе, о странных космических кораблях, похожих не на те, что показывали в научно-популярных передачах на космическую тему, а скорее на те, что бороздили Вселенную в фильмах типа Звездных войн. — МакГрегор, подъем! — кто-то резко дернул ее за руку, и Ривка, не сообразив, где находится и что от нее требуется, просто развернулась на другой бок, сочтя чей-то голос порождением сна. В следующую секунду ее уже стащили вниз со второго яруса, полностью раскрыв спальную капсулу. — Какого черта, Мара? — Ривка, пытаясь сфокусироваться, смотрела на нее и Летти, пришедших в спящую казарму по уже понятным причинам. Сегодня она ударила Летти. С ноги. В лицо. — Вперед, пошла! — скомандовала Мара, подталкивая Ривку на выход. Взглянув на висевшую в казарме камеру, Ривка думала, придет ли к ней кто-то на помощь, ведь охрана должна видеть нарушения правил — курсанты не имели права покидать казарму после отбоя. Но никто не встретил их ни в пустынном коридоре, ни в учебном корпусе на этаж ниже. Шуруппак и кабинеты рабочего персонала пустовали, в коридорах горело только аварийное освещение по углам потолка. Ривку втолкнули в кабинет военного дела, где ее тут же перехватили другие руки. — Вы собираетесь избить меня? Какой в этом смысл, учитывая технологии, которые позволяют излечиться в среднем за полчаса? — Ривка усмехнулась, пряча страх за самоуверенностью, глядя на всех собравшихся фараонов. — Как храбро избивать вшестером одну беззащитную анкийку, да еще рожденную среди людей. Попахивает шовинизмом, не находите? — Заткнись, ты, дикарка! — прошипела Летти, встав перед ней. — Ты не посмеешь идти в шуруппак или будешь избита еще неоднократно. Сет, Мара и Летти стояли перед ней, Джек позади, остальные двое, кажется, Ларс и Медетту держали ее — это были два крепких парня, которые явно представляли собою нечто вроде телохранителей остальных фараонов. — Что ж, бравые старосты, право не знаю, за что вы меня наказываете, но давайте скорее приступим, а то я хочу спать. Первый удар без предупреждения пришелся ей в живот, второй — по почкам. Летти вымещала злобу на местах, которые не будет видно другим курсантам. Наказанием были не сами удары, а их последствия — несколько дней боли при любом движении. Фараоны были здесь главными. Всегда показывая пример остальным, они должны были оставаться безукоризненно чистыми в глазах других студентов, и они прекрасно знали, что Ривка никому ничего не скажет. — Советую тебе припрятать свой характер, здесь действуют совершенно иные законы. Запомни раз и навсегда, такие как ты — подчиняются таким как мы. Иначе не будет. То, что ты сделала на уроке самообороны — недопустимо, — Сет говорил ровным и равнодушным голосом, в его голубых глазах, бликующих в свете тусклой лампы над входом, был лишь только отчетливый мороз, словно парень и вовсе был неживым изваянием. — Мы неприкосновенны. — А я по началу сочла вас… нормальными, — задыхаясь после нового удара, съехидничала Ривка; куда пропало ее чувство страха? С каждым новым ударом его замещала всепоглощающая ярость, стиравшая любые проявления инстинкта самосохранения. — Ваша долбанная анкийская иерархия не понравилась мне с первой же секунды, но более всего мне не понравилась ваша напускная доброжелательность. Лицемеры. Следующий весьма болезненный удар пришелся по бедру, Летти знала куда бить — туда, где больше всего нервных окончаний. — Твои уверенные речи идут вразрез со слезами на твоих щеках, — Летти снова замахнулась, но ее руку перехватил Джек, смотрящий на нее грозным взглядом. — Довольно, Летти, я тебе уже говорил, что если ты намерена наказывать ее, то не перебарщивай. Никто не должен заметить. — Интересно, а что если я кому-то скажу? — усмехнулась Ривка, почувствовав прилив дрожи из-за вернувшейся после удара новой волны боли; ее затошнило. — Не будь дурой, МакГрегор, или ты еще не поняла? — неожиданно резко сказал Джек, наклонившись к ней. — Тут нет понятия равенства, видимость которого существует сейчас в людском мире. Здесь не действует демократия. Если ты все еще пытаешься сравнивать наши миры, то это ошибка. Мы живем среди людей, но мы стоим выше них. Мы никогда не будем умирать с голода в нищете, потому что у нас другой менталитет, другие знания, активы и, наконец, сила. Мы - те, кто не смешивал свою кровь с людской - стоим еще выше. Наша сила и интеллект куда выше твоего, как и продолжительность жизни. Поэтому мы всегда будем на ступень выше в лестнице эволюции. Ваше подчинение не обсуждается. Это непреложная истина. — Но вы никогда не будете выше Анкиа, — выделила Ривка последнее слово и горько пожалела о своих словах, так как Джек сам нанес ей следующий удар в живот. — Ты же говорил, что с нее достаточно, — усмехнулась Мара. — Я ошибался. — Идем, скоро обход, — сказал Сет, взглянув на наручные часы. Они вышли из кабинета, сохраняя маски безразличия - ледяные, неприступные, возможно, озлобленные. Ривка присела за одну из парт и схватилась за голову, пытаясь перевести дыхание. Они не принесли ей особого урона, но действительно обеспечили дискомфорт на последующие несколько дней. Похоже, у этих засранцев и впрямь был некий дар внушения, ведь Ривка и не подумала бы наведаться в шуруппак. Только одно но: это было не внушение, а элементарное запугивание. Откуда же в этих ребятах столько спеси и надменности? Они родились в управленческих семьях, но они всего лишь юные сопляки, слишком замороченные на своем статусе… *** Ривка изо всех сил старалась делать вид, что с ней все в порядке, однако Дана заметила, что та кривится при любом движении. Дана призналась, что видела, как ее выводили из казармы фараоны, но была слишком напугана, чтобы вмешаться. Она, в отличие от Ривки, похоже, действительно считала фараонов главными. Самое важное, что на подобную классовость в академии не обращали внимания ни преподаватели, ни охрана, ни курсанты. И это было ненормально для нее, выросшей в мире, где давно подобная классовость исчезла, сменившись демократией… ну, в отдельных странах. Все-таки, как она считала, ислам ставил своих приверженцев на ступень ниже. Она имела в виду не добрых мусульман — по сути, эта религия была одной из самых строгих, учила людей любви к друг другу, пониманию, чистоте разума, а тех, кто принадлежал радикальным сектам, — тех, кого религия и война превратили в орудия убийства. Ведь есть в Коране слова, обличающие людей, которые неверно трактуют ислам, ибо ислам — это светлое, нерушимое, доброе. То есть, террористы, известные миру группировки творят зло, прикрываясь мнимой религией. Их вера извращена неправильным воспитанием, они марионетки лидеров, которые пытаются мешать политику с религией, вынуждая добрых мусульман извращать понятие веры. Террористов никак нельзя по сути оправдывать, это люди, которых не устраивает, что женщины развиваются, мир развивается. Надо работать, добиваться чего-то своим трудом, а они оправдываются Богом и интерпретируют все строки из Корана как им хочется, нравится. И это богопротивно в высшей степени. Даже узнав об анкийской расе и реальном становлении мира, Ривка понимала, что религия, как и говорил Бишоп, не является ложью. И Ривка, спустя всего лишь день обучения в академии и общения с людьми, осознала слишком многое, то, что скрывало от нее правительство Израиля и Соединённого Королевства. Что самая новейшая исламская группировка — это стопроцентно дитя крупных держав, правящих балом. Почти все террористические организации в мире придумали далеко не мусульмане, а именно мировые государства, дабы получить денежные средства на ведение войн, иначе потерпят экономический крах. Экономика рухнет без войны, поэтому страны ее сами стимулируют. Только знающие люди Земли не могут об этом широко распространяться — устранят за секунду. Эта информация еще больше разрушала мир Ривки, привыкшей жить в комфорте. Убийство своих же сограждан не может оправдать никакая экономика. Это чудовищно. И почему более развитая раса, такая, как анкийская, невзирая на все свои технологии и подаренные человечеству знания, оказалась на ступень ниже благодаря этим идиотским фараонам и их родителям? Царские династии, монархия — все это стало архаизмом в современном мире, но только не здесь. Какая несуразица. Ривка знала одно — анкийцы были единым организмом, именно их военная мощь, агенты влияния и подавляли большинство зачинающихся войн и распрей. Анкийцы старались как могли удерживать мир, что называется, в мире. *** Старосты вели себя как обычно, они не обращали на нее какого-то особого внимания, и даже Летти была равнодушна, словно пресытилась местью. На уроке по строению космических аппаратов они начали не с теории, а с практики — тут пригодились корабли, оказавшиеся в зиккурате. Курсантов запустили внутрь, позволив полюбоваться их устройством, прежде чем прийти к углубленному изучению. Ривка стояла внутри межгалактического крейсера S6, глядя в сплошной иллюминатор перед пилотскими сидениями, и представляла, что видит не взлетную полосу аэродрома и копошащихся внизу курсантов, а бескрайний космос, полный чарующих звезд и планет. Она была совершеннейшим образом вдохновлена космосом, хотя до этого никогда о нем и не думала. Тема казалась ей неосуществимой, а потому и бесполезной, и только сейчас, открывая для себя горизонты возможностей на Лахму, она сидела в капитанском кресле, воображая себя пилотом космического корабля и, кажется, улыбалась как дура, что, конечно, не скрылось от саркастичной Мин Чжи, стравившей в ее сторону парочку весьма цветастых шуточек. Ривка едва дождалась занятия-тренинга по освоению управления летательных аппаратов, когда, впервые надев пилотный шлем, она, при помощи весьма реалистичной графики, впервые оказалась в виртуальной реальности открытого космоса. Картинка перед ней была всего лишь программой, но сложно было унять дрожь от нереальности ощущений. Она была в трехмерном космосе, видела звезды и могла управлять кораблем. И преподаватель заметил ее горящие глаза и готовность реагировать согласно ситуации, когда они всем составом проходили через кольцо астероидов. Мистер Спейсман даже отметил ее среди курсантов. Ривка с удовольствием впитывала науки, связанные с космосом и компьютерами и, как оказалось, физикой, как губка, но была совершенно непробиваемо тупа в химии, а в коммуникациях с внешним миром, таких как политика, социология и экономика, оказалась и вовсе не заинтересована. Новый мир, новая жизнь настолько захватили ее, что любое свободное время посвящалось учебе. А когда её временно не беспокоили последствия фараоновых поучений, жизнь и вовсе раскрашивалась радужными красками. И только сидя на уроке философии силы, она вдруг осознала важность таких предметов как химия и физика. — Философия Нибиру учит нас гармонии с внутренним миром, — говорил профессор Вагнер, немец с еврейскими корнями. — Гармония, необъяснимая научными терминами, это часть вашего сознания, способная пробудиться только при наличии некоторых обстоятельств, таких как стресс, всепоглощающее счастье, любовь, вера в собственные силы. Иными словами, объяснить природу данного явления практически невозможно. Курсанты засмеялись, приняв слова преподавателя — древнего старика, родившегося в восьмом веке нашей эры — на веру. Он понимал, что туманное объяснение его предмета невозможно принять иначе чем через юмор. В его седой бороде играли блики солнца из открытого настежь окна, за которым располагалась иллюзия солнечного луга. Ривка и по сей день испытывала дискомфорт от того, что знала, что находится под землей, но видела иллюзии видов из окон, помогавших курсантам адаптироваться к жизни без настоящего солнечного света. — Моя задача научить вас слушать свое сердце, научить вас дергать за те рычаги сознания, которые способны привести вашу силу в действие, но также дать толчок к пониманию, ведь одних эмоций для управления силой далеко не достаточно. Нужны знания, — внезапно он взмахнул рукой, и стакан с водой на его столе поднялся в воздух, заставив Ривку задержать дыхание, наблюдая за тем, как из него, разделяясь и соединяясь появляются капли содержимого — воды, словно находящейся в невесомости. — Мисс МакГрегор, вам, как выросшей среди людей анкийке, чем кажется это действо? Ривка, не ожидая подобного вопроса, заозиралась на сокурсников, но понимая, что они вряд ли способны навести ее на правильный ответ, ответила честно: — Мистер Вагнер, учитывая, что я знакома с миром анкийцев не более недели, полагаю, что иначе как проявлением магии для меня это казаться не может. Я не верю в то, что вижу. Послышалось несколько смешков. — Полагаю, вам еще трудно расширить свое сознание, чтобы понять, что ваши возможности ограничены лишь вашим желанием. Например, как вы объясните то, что благодаря реакции, уж простите, но это стало достоянием общественности, вы оказались способны отбить подачу Летиции Хендерсон во время урока самооброны? Ривка задумалась и приложила стилус планшета к губам, задумчиво глядя в пустоту. — Я полагаю, что это нормальная реакция самозащиты. — Не могу с вами согласиться, — тут же перебил Вагнер. — Тут сработала, как вы назвали, ваша реакция, а ваша реакция и является вашей силой. Только единственное объяснение, которое я способен вам дать — это ваше знание того, как действует ваше тело, ваша способность владеть им, видеть им, только с течением времени эта ваша сила стала действовать на уровне рефлексов. Вы, невзирая на скромные знания, смогли понять, подсказать вашему сознанию и телу как действовать. И это лишь малая часть ваших способностей, таких, как обостренная реакция и чувство самосохранения. Вы понимаете процессы вашего тела и можете контролировать их. Это и есть ваша анкийская особенность. Так как объяснить каким образом я воздействую на воду, заставляя ее танцевать в воздухе? Ривка задумалась, конечно же, она уже натыкалась на определения способностей в учебниках, но ей было трудно понять, впрочем, как и другим молодым анкийцам, которые подобно ей, затаив дыхание, слушали диалог с Вагнером. — Вы знаете химические составляющие воды и то, как может воздействовать на них физика, — пытаясь осознать сказанное, Ривка все равно в это не верила. — Абсолютно точное и емкое определение, мисс МакГрегор, — с уверенностью ответил преподаватель. — Это единственное, что данным образом может повлиять на воду, да и любой предмет, единственное то, что может дать толчок телекинезу — это отсутствие гравитации и, конечно же, понимание как она работает. Да, мисс МакГрегор? — Может быть, мы воздействуем не на сам предмет, в данном случае воду, а на воздух вокруг него? Чем быстрее движение молекул, тем выше температура, нагревание поднимает воздух вверх, охлаждение — вниз. И Ривка вжала голову в плечи, когда профессор только покачал головой. Он пошевелил пальцами, и крупные капли воды пролетели сквозь ряды, демонстрируя то, что он только что нарушил все законы физики, но как свидетельство ее неверного ответа, шарик воды возле Ривки внезапно стал покрываться пузырьками и закипать, создавая пар, пока не исчез, испарившись до последней капли. — Вы поняли свою ошибку, мисс МакГрегор. — Да, сэр. Значит, остается только возможность воздействия на гравитацию. Так как же это сделать? — И это правильный вопрос, — зная, по какому пути ведет учеников, сказал Вагнер, поднявшись с места и подойдя к доске, на которой отображались ответы курсантов. — Но давайте систематизируем услышанное. Итак, что мы имеем? — он прошелся лазерной указкой от первого пункта к последнему. — Строение молекулы воды — раз, влияние давления — два. Гравитация — три. Внезапно он зачеркнул последний пункт и внимательно посмотрел на сосредоточенных курсантов, ожидая что кто-то из них даст правильный ответ, но все молчали. — Да, мисс Эль Дин, — обратился он к девушке арабской внешности, занимавшей соседнюю парту от Ривки. — Нам нужно как-то обмануть закон гравитации? — неловко спросила она. Профессор чуть нахмурился, изображая задумчивость, хотя он вряд ли чего-то не знал. — Относительно правильная логика, — сказал он и, набрав на планшете какую-то команду, перенес на доску химическую формулу воды. — Жидкости легко меняют свою форму, но сохраняют объем. В обычных условиях они принимают форму сосуда, в котором находятся. Поскольку расстояния между молекулами жидкости малы, то попытка уменьшить объем жидкости приводит к деформации молекул, они начинают отталкиваться друг от друга, чем и объясняется малая сжимаемость жидкости. Текучесть жидкости объясняется тем, что «прыжки» молекул из одного оседлого положения в другое происходят по всем направлениям с одинаковой частотой. Внешняя сила не меняет заметным образом число «прыжков» в секунду, она лишь задает их преимущественное направление, чем и объясняется текучесть жидкости и то, что она принимает форму сосуда. Вы в силах повлиять на гравитацию — и эта способность и называется телекинезом, вы убираете гравитацию в отдельно взятой точке пространства, моделируете действие силы, и жидкость, благодаря поверхностному натяжению на образовавшейся свободной поверхности, принимает форму сферы. А физика и химия вам нужна, чтобы понять, на каком объеме убирать гравитацию и с какой силой поддерживать субъект… — он смотрел на сосредоточенных курсантов, улыбнувшись при взгляде на туповатое выражение лица Ривки. — Но есть одна важная вещь, которую вам стоит знать — целиком гравитацию убрать невозможно, ибо тут действует закон сохранения энергии, но вы можете ее ослабить или усилить. То есть, предмет находится под действием телекинеза только при условии вашей полной концентрации и понимания физических процессов. Ваш мозг должен стать счетной машинкой, вы должны одновременно удерживать в голове все данные, которые способствуют влиянию на предметы. Мистер Вагнер улыбнулся и вовсе не удивился тому, что среди студентов было еще предостаточно удивленных и заинтересованных взглядов. Ривка и вовсе растерялась, ведь она посетила всего по одному уроку химии и физики за последнюю неделю и вообще не думала, что будет делать упор на эти предметы… *** — Курсант МакГрегор! Ривка, c трудом справившись с чемоданом, который все-таки решила отвезти домой спустя две недели, ограничившись в академии минимумом вещей, выпрямилась по струнке возле автомобиля, не закрыв багажник. — Да, сэр! — уже автоматом выпалила она, и не без легкого удивления взглянула на Александра, стоявшего перед ней в штатском, с дорожной сумкой в руках и с ехидной улыбкой на устах; похоже, ему нравилось ощущать собственный статус рядом с рядовым курсантом. — Вольно, — спокойно сказал он, и одеревеневшие мышцы Ривки расслабились. — Ребекка, вы ведь в Тель-Авив собираетесь? — Да, сэр, — уже менее резко ответила она, чуть изогнув бровь. — Подбросите до Рамат-Гана? — Да… сэр, — еще более заторможенно ответила она. Он усмехнулся и стащил с носа круглые очки явно без диоптрий, наверное, бывшие не более чем аксессуаром. В джинсовой рубашке и темных брюках он смотрелся совсем обычным человеком, может быть, даже слегка уставшим, благодаря опускающимся с возрастом векам, но этот уставший взгляд придавал ему таинственности и сексуальности. А может быть еще более интересным делал его статус профессора кибернетики в его сидящей точно по фигуре форме цвета индиго. У профессоров наук была синяя форма, у коммуникаций и языков — бежевая, у военных дисциплин — черная. Александр подошел к багажнику и убедился, что места для его дорожной сумки нет, поэтому он с деланной невозмутимостью просто занял единственное место рядом с водительским и поставил сумку на колени. Ривка пожала плечами сама себе, махнула рукой Дане, Харуке и Мин Чжи, стоявшим возле автобуса, курсирующего от Нью-Бабили по тоннелю до Иерусалима, который они наконец-то собрались изучить, и села в машину, моментально тронувшись с места, похваставшись перед девчонками мощью двигателя. Она въехала в тоннель с резкого разворота и тут же ускорилась, наконец-то ощутив воздух свободы, который дарил ей ее порше каррера джи ти*. — Кроме одного знакомого, вы единственный, кто не вжимается в сидение от моего вождения, — она на миг взглянула на Александра, который с равнодушием к дороге рылся в планшете. — Я вам доверяю. Насколько я знаю, именно поэтому после распределения вас без труда взяли на факультет, где упор идет на кибернетику, военное дело и летные аппараты. Не сомневаюсь, что вы хотите стать пилотом. Однако, учитывая, что вы откосили от службы в ЦАХАЛ*, выбор немного удивляет. — Мне слышится в ваших словах осуждение. Полагаю то, что я не попала к пехотинцам - самый слабый по знаниям факультет - уже достижение. Да, вы правы, я хочу стать пилотом на Лахму, похоже, это целиком и полностью моё. И потом, разве вам, как декану нашего факультета, не нужно, напротив, рекламировать направление своих предметов? — Мне казалось, что вам легко дается кибернетика, и не обязательно идти в ряды армии, эта группа не обязывает вас делать только один выбор. Вы можете стать программистом в главном штабе Бад-Тибира или в АНБ и Пентагоне, ну или в Моссаде. А может, я бы на вашем месте сделал упор на физику и химию и перешел в Тильмун. Через два месяца промежуточные экзамены, у вас есть все шансы. Ривка задумалась, не понимая, почему Александр, декан ее факультета, по каким-то причинам пытается изменить ее решение стать пилотом. Но зачем ему это надо? Она выехала с парковки в душный Иерусалим и вдруг осознала, что уже больше двух недель не видела солнца, а загар почти смылся. — Вы пацифист? — вдруг осознала Ривка. — А вы полностью осознаете выбор в пользу военных наук и дисциплин? Вам так нравится армия? — тут же атаковал он встречными вопросами. — Поверьте, быть пилотом анкийской армии — это только малая часть того, с чем вам в действительности придется столкнуться. Вас могут распределить и на Землю - вместе с пехотой тушить огонь войны. Учитывая ситуацию в Сирии, Палестине и Украине, у вас есть на это все шансы. — Не думайте, что я не взвешивала «за» и «против», — задумалась Ривка, — но это не повод отказываться от возможности стать пилотом, — она играла в шашки на дороге, словно доказывая самой себе правильность выбора; Ривка понимала, что минимум два года жизни после академии уйдут на обучение на Лахму, далее ее действительно могут распределить обратно на Землю, но небо и космос стали для нее такой же невероятной страстью, как и скорость на дорогах. — Поэтому пока что я уверена в своем выборе, — поставила она жирную точку в разговоре. — Лучше подтвердите мои догадки: не вы ли случайным образом обнаружили во мне некие способности? Ах ты, гребаный безглазый идиот! — заревела она, вдарив по сигналу на руле, когда из-за поворота на выезде из Иерусалима выскочила легковушка на полной скорости, едва не став причиной аварии; Ривка успела вовремя сманеврировать, поднять столп пыли на обочине и тут же вернуться на дорогу, не изменив скорости. — Сделаю вид, что не слышал как вы выражаетесь в присутствии декана, — совершенно невозмутимо сказал Александр, ни капли не испугавшись маневра. — Однако вспышки ярости, подобные этой, вам никто не простит на Лахму. По сути Нью-Бабили — это не академия, а подготовительные курсы перед «взрослой жизнью». На Лахму, в Тильмуне и Сиппуре куда более жесткая дисциплина. — Профессор Бен-Эзер, сколько вам лет? — проигнорировав замечание, спросила Ривка. — Что вы забыли в Эйлате тогда и откуда знаете мою маму, Раубфогелей и Коэнов? — Хм, похоже на допрос, — Александр вырубил планшет, засунул его в карман сумки и внимательно посмотрел на Ривку. — Это и впрямь была случайность, в Эйлате я проводил отпуск, люблю Красное море, знаете ли, — не без сарказма заявил он. — Да, я понял, что вы одна из нас, когда будучи даже в стельку пьяной вы смогли с такой ловкостью управлять вашим порше. Это вряд ли могло дать мне точную подсказку, поэтому я сообщил в службы внедрения, и меня в тот же день просили все проверить вместе с Ювалем, так я и оказался на ужине Раубфогелей и, кстати, заметил еще одно проявление силы — когда вы поймали бокал, которому было суждено испортить ваше платье. Впрочем, далее дело доверили Янифу и Ювалю, они собрали информацию вплоть до ДНК, немного понаблюдали за вами, так как в ряде случаев у людей может появляться нибируанский ген, но это не влияет на их жизнь нисколечки. Ген в них дремлет. — Так сколько вам лет? — не унималась Ривка, которая в принципе и без этого догадывалась, какую роль в ее идентификации сыграл Александр. — Чуть больше четырехсот, — спокойно ответил Александр, не вдаваясь в подробности. — Однако вы уже и без этого догадались, верно? — Плюс минус сотня. Кстати, вы владеете способностью влиять на сознание людей? Моя мама и остальные встретили вас как старого друга, а Юваля и вовсе сочли сыном Коэнов. Просто немыслимо! — Я не настолько силен, — ответил он. — Нет, почву подготовила разведка Бад-Тибира, но Яэль я действительно знаю, как и она меня, но, конечно, не так близко. Сами подумайте, Ребекка, есть ли смысл в дружбе двух конкурентов? Ривка, обогнав плетущийся по шоссе автобус, задумчиво почесала подбородок, ей казалось, что ее уже ничего не сможет удивить. — Так значит, Альфа Акзерман действительно принадлежащая вам компания? — Да, когда тебе четыреста лет, ты уже должен иметь достойную почву под ногами, чтобы обеспечить себе безбедное будущее. — Но почему это не айти технологии? С вашими знаниями вы можете выпускать продукты, которые сделают вас финансовым магнатом. — А почему не фармацевтическая компания? По норме прибыли фармацевтический бизнес находится на третьем месте после торговли оружием и наркотиками, — он усмехнулся, и она вслед, не отрывая взгляда от дороги. — А вы меня назвали пацифистом. Но если серьезно, то когда всю жизнь работаешь в одной сфере хочется чего-то новенького, не правда ли? И потом, рынок айти технологий уже давно принадлежит верхним анкийским слоям, как и многие другие рынки. Мы внедряем новые технологии постепенно, поэтому я не могу дать людям то, чему еще рано появиться в мире. Мне сразу же перекроют доступ кислорода. — Да-да, а еще чтобы человечество не сочло это божественным вмешательством, — она улыбнулась во все зубы и посмотрела на Александра. — Насколько я поняла, для анкийцев материальные блага не считаются первоочередными. А у меня уже загорелись глаза от того, что я смогу заработать за такую длинную жизнь. Он засмеялся в ответ на такую честность. — Поверьте, со временем стирается желание материальных благ, они попросту надоедают, как и многие другие увлечения. Как вы заметили, мы хоть и вырастаем среди обыкновенных людей, но во многом другие, потому что, в отличии от людей, мы знаем, что наша жизнь намного длиннее и мы не обязаны нагонять беспощадное время. Давайте откинем крышу? — Сэр, вы хотите получить солнечный удар? — Мы не в учебке, можно и не сэркать, и потом, это хоть и военная академия, но мы стараемся делать ее мягче армии. Вне академии прошу звать меня Александром. — До Алекса, так понимаю, сокращать все-таки не стоит, — она снова улыбнулась, взглянув на него по-новому, немного расслабившись, и нажала кнопку, а крыша кабриолета исчезла в специальном отсеке сзади. — Жарища-то какая! Что ж, Александр, рада познакомиться, надеюсь, ваше появление в кабинете кибернетики стало для меня последним сюрпризом. — Ну, возможно, вас еще многое удивит в нашем мире. Надеюсь, налет тайны касательно меня исчез, и я превратился для вас не более чем в знакомого. Кстати, хотел бы предостеречь вас от распрей с фараонами, они бывают немного жестоки. — Вы снова удивляете. Все в курсе? — Нет, вы только лишь подтвердили мою догадку. У вас сходит синяк на спине, заметил, когда вы затаскивали чемодан в машину. — Лучше бы сделали вид, что не заметили, я сама с ними разберусь, — скривилась Ривка, вспомнив уже не первое избиение. — И почему же мне кажется, что вы нарываетесь? Я видел, как до отбоя вы бесконечно отрабатываете удары. Но какой в этом смысл, если их шестеро? Ривка остановилась на светофоре и повернулась к спутнику. — О, их бывает шестеро только ночью. Поэтому моя месть происходит днем во время уроков самообороны. Я не позволю им издеваться надо мной, Александр, — она тронулась с места и на миг закусила губу. — Только на уроке самообороны я могу, не нарушая правил, нанести им телесный урон. И только так я сама могу попасть в шуруппак, чтобы залечить старые раны. — Но вот только ночью вы получаете новые. Это мазохизм. Ривка крепче сжала руль, на ее устах застыла кривая злобная ухмылка. — Постойте, мне удалось попасть в шуруппак после последней стычки. Вы провели меня? — Нужно быть внимательнее, из-за вашей злобы вы не контролируете разум. — Мне кажется, за последнюю поездку вы уже не в первый раз читаете мне нотации. — Я ваш преподаватель и старше вас более чем на триста пятьдесят лет, это чего-то, да стоит, поэтому советую слушать и не перебивать, — однако, невзирая на слова, Александр был настроен вполне дружелюбно. — Мне казалось, что вы сами попросили вне академии быть немного расслабленнее в вашем присутствии, мой господин, — она шутливо склонила в его сторону голову, — Очень смешно, — скривился Александр. — Здесь налево. Они уже давно въехали в Тель-Авив и приблизились к району Рамат-Ган близ торгового центра Азриели, где, кстати, жил и Бен, и, как назло, Александр внезапно указал в сторону соседнего от него дома. — Так и знала! — недовольно бросила она, ведь Бен, которому именно в эту минуту нужно было выйти из подъезда, уже заприметил ее машину и, конечно же, двинулся к ней. — Привет, Ривка! — он подошел к ней, вылезшей из машины, чтобы обнять. — Ты была в Милане или на Северном Полюсе? Куда загар делся? Бен, — он протянул руку Александру, вышедшему на улицу из порше с сумкой. — Александр, — сообщил Бен-Эзер. — Спасибо что подбросила, Ребекка, — добавил он и посмотрел на Бена, на чьем лице стремились к небывалой высоте брови. — Приятно было познакомиться. И он просто зашел в дом, оставив их на улице. — Александр, значит… — со знанием дела сказал Бен, вспомнив мужчину с фотографии, которую ему присылала Рейчел. — Ума не приложу, как вы оказались вместе. — Ой, всё, прекрати, — отмахнулась Ривка. — Встретила его на паспортном контроле в Бен Гурионе, предложила подвезти. Что? Что ты на меня так смотришь? *** Машинка Ривки — Porsche Carrera GT http://avto-russia.ru/autos/porsche/photo/porsche_carrera_gt_1024x768.jpg ЦАХАЛ — Армия Обороны Израиля Выпись благодарностей от автора: Большое гран мерси Марии Муратовой и Рустамовой Гюнай за помощь в разжевывании политических и религиозных конфликтов и их причин. Также не могу не восхититься Надеждой Афанасьевой, которая смогла помочь с разжевыванием законов физики и вспорола мне мозг. Вика Шиверская, ну нет слов аще, как обычно лучшая бета из бет. Спасибо бойцам невидимого фронта, которые помогают с написанием книги.