Здравствуй, мой дорогой враг! (послание)

Знаешь, а я бы отдал все на свете лишь за еще одну битву с тобой. Знаешь, я бы с удовольствием нашел бы лучшую цепь из золота, которое ты так любишь и с удовольствием бы заковал тебя в эту цепь. Знаешь, у меня есть лишь два самых сильных желаний: вместе, встретить тебя в очередной раз и победить тебя, выразив свое превосходство над тобой. Знаешь, я не хочу казаться тебе слишком гордым, но так ведь получилось, в этом никто не виноват и теперь с этим ничего поделаешь - придется терпеть. История оставляет каждому свое: кому-то вечные битвы, войны, кому-то множество колоний на многих континентах, а кому-то ужасное рабство и принижение; не слушая наших желаний, история выбирает каждому что-то свое, то, что нам необходимо. История не признает каких-либо ошибок, но иногда ошибается и сама. Но знаешь, иногда я благодарен ей за эти ошибки, одной из которых стала моя встреча с тобой. Как ты проводишь эти дни, Франциск? Я хотел бы знать, чем ты сейчас занимаешься, с кем проводишь свои дни, недели, даже самые обычные мелочи, детали твоей жизни меня волнуют как договоры с Первой мировой войны. Хоть мы и враги, но ты мне слишком дорог, чтобы бросить тебя в очередной раз, Франция. Я был бы рад напоить тебя ядом похожим цветом на красное вино, но затем я бы скучал (хоть бы и отрицал это) без твоего общества. Сколько войн мы с тобой вели, а к главному выводу так и не пришли. Так и не поняли, что своими победами только лишь тешим свое самолюбие и что пользы от наших побед совсем немного. Мир больше никогда не станет прежним, а людям и нашим правителям больше уже не нужны колонии и наши завоеванные территории. Для них это еще один повод для очередной войны, которых уже и так много в прошлом было, поэтому я советую больше тебе не соревноваться со мной, ведь ты уже знаешь итог этого соревнования. А помнишь наши разговоры? Помнишь наш последний разговор? Тогда ты сказал мне одну важную (для меня, конечно же) вещь: "Уходить никогда не поздно... отдаю вам должное". Это были твои последние слова нашего разговора. Я помню тот осенний парк, ту аллею и твои слова, произнесенные с небольшой нотой издевательства в голосе. Это был наш последний разговор, ради которого я и приезжал в Париж. Тогда я с каменным лицом шутил о нашей смерти, а ты смотрел на меня с подозрением (точно так же, как и раньше). Ты правильно сделал, что не стал связываться со мной. Правильно принял свое решение, захотел остаться со мной врагами. Все равно мы с тобой слишком разные и вряд ли завели бы дружбу, пусть даже и после многого количества трудностей, битв и войн. Тебе даже не стоит думать, что я когда-либо считал тебя своим другом, вовсе нет. Хотя, повоевать я с тобой был очень рад, да и сейчас не прочь. Хоть ты мне и враг, Бонфуа, но для меня дороже всех немногих друзей. Иногда даже думаю, может тебя завоевать и присоединить к Великобритании для того, чтобы никто моего любимого «шута» не присвоил к себе. Не хочу терять такого врага как ты, Франциск (к тому же, единственного настоящего врага). Знаешь, я ведь уже создал себе математическое и психологическое уравнение, а ответа до сих пор найти не могу: тянусь к тебе так же, как и ненавижу тебя. Я хочу, чтобы ты стал моим другом столько же, как и хочу, чтобы мы вечно оставались врагами. Знаешь, а ведь ты первый, кто не пытается объяснять мне прописные истины в сотый раз и ты первый, кто продолжает со мной тесное общение, несмотря на мой характер и другие явления, подобные этому. Знаешь, а я ведь уже несколько веков проклят. Проклят самолюбием и гордостью (хотя, правильнее будет сказать гордыней). Это проклятье уже приклеилось ко мне намертво, меня уже даже могила не исправит. Когда-то я был уверен в своей абсолютной правоте, а теперь даже не знаю, Франция. Пересматривая свою жизнь, жизнь моих правителей, я понимаю, что очень часто ошибался. Черт! Как же мне не нравится все это тебе говорить, но сейчас мне уже никак не остановиться. Как же я тебя за это ненавижу, Франциск! Я тебя ненавижу, но и вместе с тем хочу тебе сам все выкладывать «начистоту». Знаешь, пусть мы никогда и не будем друзьями, но враг из тебя отличный получился. Эти слова я не перестану тебе говорить, да и сам в них верю. Если когда-нибудь мое тело ослабнет и покроется множеством ран от битв, если когда-нибудь я перестану быть страной или умру в одно мгновение, то я буду рад видеть тебя напоследок (как самого главного врага). Все что я хотел я уже сказал, посему свое послание заканчиваю. P.S. К чему я вел эту «исповедь»? Я и сам не совсем понимал, когда писал. Наверное, просто хотел сказать об этом. Хотя, нет, наверное. Просто хотел предупредить тебя, ведь иногда бывать мысли о дружбе с врагом, ведь так? Наши шуточные «войны» напоминают мне игру в кошки-мышки, а я эту игру очень даже люблю. Может, оставим все как есть, ничего не трогая и не изменяя? Прошу, в следующих жизнях (если такое, конечно, случится) не спасай меня и не пробуй заводить со мной дружбу. На этом, пожалуй, все, спасибо за внимание.

***

Артур Керкленд отложил на время ручку и с задумчивым видом посмотрел в окно. Какая ирония, писать такие откровенные строки своему врагу! Какая ирония не пытаться молчать о причинах и быть слабым с тем, кого хочешь убить, не раздумывая секунды. Англия сам любил шутить и понимал эту иронию, но сейчас ему было не до смеха. Для него это не ирония, для него это самое важное послание. И пусть это послание может быть не прочитано, пусть Франция не обратит внимания на прочитанное, пусть…, но Керкленду ведь уже все равно даже на это. Пусть Франциск просто прочитает, а дальше - пусть небеса решат: это уже не его дело.

***

Артур Керкленд собирается с мыслями, пишет адрес, (который уже выучил почти наизусть) и думает: зачем же он это послание писал и что он им хотел сказать.Тем временем в своем доме на окраине Парижа Бонфуа играет в шахматы вместе со своими давними друзьями. Трио «плохих друзей» любит собираться по вечерам у кого-нибудь дома и часто устраивает там шумные посиделки. И пусть давние друзья здесь, а вечер проходит достаточно непринужденно и весело, но без Англии все равно ужасно скучно. Ведь Франция уже давно понял: без своего самого важного врага не сможет прожить и минуты в этой жизни.