Когда-то я был человеком

Ни тьмы, ни света, ни тепла, ни холода. Чьи-то холодные руки копались в моих внутренностях, выбрасывали что-то ненужное, вкалывали мне непонятные препараты. Я не был живым или мёртвым, просто существовал где-то... здесь. В отрыве от пространства и времени я был вечно один, иногда слыша что-то сквозь пелену сна. *** - Флэш! Эй, Флэш, ты что, заснул? Не смей спать, пока я произношу торжественную речь! Это репетиция торжественной церемонии, займись делом!- Тацумаки размахивает руками, и я одёргиваю себя, притворяясь заинтересованным. Церемония приветствия новых героев? Чушь. Церемония приветствия пушечного мяса. Тацумаки снова замечает моё отчуждение и кидает в меня комком бумаги, который затем разрывается на крохотные обрывки. Эти обрывки падают мне на голову, как хлопья пепла. Тацумаки любит так делать. Специально не давать мне сосредоточиться на своих мыслях. Я снимаю с волос наиболее крупные обрывки, и складываю их вместе, получая фразу. "Ты не спишь. Ты живой. Ты существуешь." Я киваю и снова погружаюсь в размышления. *** Да, наверное, я спал и потому не чувствовал ничего, не видел и не слышал. Во сне у меня были братья и сёстры, целая орава таких же, как я, безликих немых детей. Я тянул несуществующие руки к фальшивому солнцу из своего сна и молчал. *** - Флэш, всё в порядке?- Атомный Самурай наклоняется к моему уху. Я снова одёргиваю себя, просыпаюсь. В чём дело? Почему мне не дают нормально подумать? Ведь я вижу, что Генос отвлёкся на какие-то мысли, да и Бита тоже... Я же тоже почти человек, могу подумать. - Ты человек, Флэш,- шепчет Самурай, отворачиваясь к Бэнгу. Я едва заметно качаю головой. Я не человек, я всего лишь жалкое его подобие. *** Отчуждённость, подобно маске, застыла на моём несуществующем и, наверное, уродливом лице. Я спал, а чьи-то руки во мне копались и пришивали чужие органы в моё тело. Спать было приятно, и я не хотел, чтобы мой сон заканчивался. Сквозь сон я начал слышать голос, говорящий со мной. Он не был человеческим или эмоциональным, но мне казалось, что этот голос я знаю с рождения, а потому я не очень волновался. Недавно голос даже дал мне имя, и оно мне очень нравится. Оно красивое, длинное, благородное. Меня зовут Объект ноль-три-пять-один. *** Я не замечаю, как собрание заканчивается, после чего провожу ладонью по лицу. Холодная вода. Должно быть, здание не в порядке, раз капает с крыши. Гомо-гомо-зек протягивает мне свой огромный платок, который мне в шарфы годится, но я вежливо отказываюсь и вытираю лицо рукавом. - Не плачь, милашка Флэш. - Я и не плачу. Кстати, а что это - плакать? *** Ох, эта часть сна - моя любимая. Мы с братишкой играем в мяч. Я очень люблю играть с братишкой, даже в бои на катанах, хоть и очень боюсь вида крови. Братишка носится вокруг так же быстро, как звук. Я очень медленный, поэтому всегда проигрываю, но не унываю из-за этого. Братишка хлопает меня по плечу и обещает, что когда-нибудь весь мир узнает о Световом-###-со-скоростью-света и Звуковом-###-со-скоростью-звука. Клички братик придумывает дурацкие, да и отсутствие наших имён в этих кличках немного напрягает, но мне эти клички нравятся. Я очень люблю сны про своего братика. *** Дома меня никто не ждёт. В пустой квартире нет ни кошек, ни собак, ни моих родственников, только коллеги по S-классу изредка забегают на чай и качают головами. Я не понимаю, зачем они качают головами, но в этот момент они напоминают мне о чём-то из моих снов, и я почти что смеюсь. От моего смеха они шарахаются и разбивают мои чайные чашки, поэтому я купил железные кружки специально для них и нарисовал на кружках их лица. Иногда я подолгу говорю с этими лицами и на моих щеках сама собой появляется вода. Я всё собираюсь починить крышу. Надо бы сделать это до зимы. *** Я уже пять дней не сплю, но могу и дольше. Голосу это не нравится, он ругает меня. Я всё равно не сплю и творю всякие безобразия. По штабу хорошо бегать, когда вымыты полы. Становится скользко, и я изменяю выражение своего лица на какую-то, наверное, уродливую гримасу, а уголки моих губ поднимаются. Такую часто строят учёный и его клоны, глядя на меня. Учёный называет меня отличным объектом, и это заставляет мои щёки становиться красными. Наверное, это противно, потому что тогда учёный начинает странно кашлять и гримасничать. Я тоже начинаю гримасничать, как и он, чтобы не казаться глупым. Один из клонов сказал мне, что это - смех, реакция человека на что-то весёлое. Люди странные, потому что эта гримаса, которая им нравится, дурацкая и уродливая. Как хорошо, что я - объект, а не человек. *** Поздно вечером ко мне стучится тот преступник, о котором часто говорят в газетах, Звуковой Соник. У него дурацкое имя, но мне нравится. Оно такое же странное, как имя, данное мне Голосом из снов. Соник говорит со мной, как со старым знакомым, много улыбается и шумит. С такими, как он, легче. Иногда Соник зовёт меня Лайтом. - Ты всё обещал рассказать, почему я - Лайт,- я дёргаю его за рукав. - У меня так брата звали, на тебя похож был,- отнекивается Соник. Соник похож на моего братишку из сна. Но у меня нет и не было братьев, ведь я никогда не был человеком. Почему-то, когда Соник уходит, мне хочется его остановить. Но нельзя. Я не человек, и никогда им не был. *** Теперь, когда я сплю часов по восемь в сутки, мне снится лес и стена из колючей проводки, отделяющая меня от этого леса. Среди листвы я видел девочку, которая была свободной. Я очень завидовал ей и втайне любовался, спрятавшись от клонов и образца 66, любившего меня мутузить. Иногда она подлетала к моему убежищу совсем близко. Я очень сильно краснел, и моё сердце стучало громко-громко. В такие моменты мне так хотелось быть человеком, но я - объект, и с этим ничего не попишешь. *** С утра Тацумаки тащит меня на очередную репетицию, и её крики из реальности по звучанию похожи на крики девочки из снов. Её голос приятный, и я очень люблю его слушать. - Флэш,- она останавливается, касается тёплыми ладонями моего холодного лица. - Ты человек, Флэш. Я качаю головой, и Тацумаки вздыхает. Наверное, она очень недовольна моим упрямством. Тацумаки мне очень нравится, но с собой я поделать ничего не могу. *** Я больше не сплю, потому что мне снятся кошмары. В них мне приходится выбирать между Тацумаки и Соником, и я очень этого боюсь. Тацумаки в моих кошмарах до ужаса беззащитная, как и Соник,и я боюсь их потерять. Мне так страшно, что я просыпаюсь не там, где заснул, а посреди кухни, пытаясь перерезать вены. Больше ножи в доме я не храню. *** Тацумаки иногда меня подбадривает, хоть и редко. Но никогда не смотрит в глаза, как и другие герои. Мне страшно. Соник всё чаще зовёт меня Лайтом, как будто я - человек. Но всегда извиняется за это, словно перепутал с кем-то. Мне страшно. Все вокруг улыбаются, кроме меня. Мне страшно. Этот страх пожирает меня. *** Когда мне придётся выбирать между ними, кого я выберу? Глупый вопрос. Я струшу и выберу самого себя, как эгоистичное насекомое. Мне снятся могилы Тацумаки и Соника, и я ненавижу себя. *** Когда я смотрю на людей, они отворачиваются. Когда мои щёки неожиданно становятся влажными, людям неловко. Они боятся моего смеха, моей улыбки. Я не человек, а объект, и с этим ничего не поделаешь. Поэтому люди меня боятся. Поэтому я себя ненавижу. У меня дома на стене висит плакат "Что - люблю, что - ненавижу". Там есть лишь три имени. Соника, Тацумаки и моё. Я пишу своё имя и тут же зачёркиваю, пишу и зачёркиваю. Я хочу умереть. *** В моём сне я играю с Соником и Тацумаки на солнечной поляне. Как маленький ребёнок. А затем они умирают, и я остаюсь один. Но до их смерти в очередном сне ещё десять минут, и я успеваю почувствовать себя тем, кто я есть на самом деле. Человеком. Человеком, которым я был когда-то, как и они. Впрочем, как и мой сон, моя человечность длилась недолго. Адское пламя, крик, и я снова чувствую чьи-то руки в моём животе. Всё повторяется.