Просто, я ему нравлюсь

– О Донхо! Откуда синяк!? Солнце только встало, а ты уже успел подраться? Глаза Минхена округлились, и он перестал пить кофе едва завидев меня, заходящего на кухню. Я же бессознательно дотронулся до собственной напухшей скулы и пожал плечами. – С кем там дрался Минки, я не знаю, но досталось, как всегда, мне. Тот неодобрительно цокнул языком. – Повезло, что сегодня нет съемок, а то стилисты бы тебя добили. Ну, и как же на этот раз? – Ммм… – я проигнорировал протянутый мне кофейник и, будто в замедленной съемке, начал сыпать хлопья в миску. Я совершенно не выспался, и разговаривать как-то не хотелось. – Кажется, локтем заехал. – Слушай, я не пойму, ты мазохист? – взялся за свое Минхен. После кофе он всегда очень легко заводился, поэтому по утрам я обычно старался его избегать. – К этой твоей причуде, насчет того, что ты, мол, не можешь спать один, мы все уже привыкли и никто тебя не выгоняет. Хотя я, кстати, не в восторге, – как бы между делом добавил он, – Но у тебя есть выбор из четырех человек, трое из которых не превращаются во сне в гребанного Брюса Ли. Какого же ты так часто спишь именно у этого шизонутого четвертого? И действительно, почему же я предпочитал для сна именно комнату Рена? Ведь, если честно, это был не сон а сплошное издевательство: то в челюсть заедет, то пнет, то вообще спихнет с кровати… Я бы, наверное, куда лучше высыпался с ДжейА или с тем же Минхеном… Но дело в том, что несмотря на все это, мне просто нравилось спать рядом с Минки. Нравилось, просыпаясь посреди ночи от удара коленкой в живот, видеть его умиротворенное, спящее лицо, и рассыпанные по подушке, длинные, светлые волосы. Я не задумывался над тем, почему мне это нравилось, просто продолжал делать то, что делал, невзирая ни на синяки, ни на мешки под глазами поутру, ни на напрашивающиеся выводы. Да и какой тут можно было сделать вывод? – Просто я ему нравлюсь, – раздался голос позади меня, и на кухню зашел Рен. Поперхнувшись хлопьями и, кажется, покраснев, я повернулся было, чтобы как-то возразить в свою защиту, но в последний момент заметил, что Минхен усмехнулся. Рен тоже чуть улыбнулся. Это была шутка. Естественно. А смешной она была лишь потому, что не была правдой. Не могла быть правдой. Ведь так?