Алая пелена

*** Ветер колышет алые полупрозрачные занавески. В комнате на футоне лежат двое. Они сплели свои пальцы. Один дремлет, а другой разглядывает его с легкой полуулыбкой. Встает, скрывая свою наготу красной пелериной. Подходит к окну. Ветер, предвестник тропической яростной бури, ласково гладит его по волосам. Юноша протягивает ему руку, не страшась его безумия. Сзади его обнимают крепкие руки другого юноши. Легкий поцелуй в плечо. Тихий смех. Первые капли дождя упали на щеки и покатились вниз подобно слезам. Над лесом раздался тревожный плач сирены. Люди в страхе прятались в домах, зажимая уши. Русалка в алом плаще неспешно ступала по тропинке меж холмов. За ней шел юноша в черном, смотрящий в небо. Только в небо. И еще иногда — на русалку. Ветер взметнул полу алого одеяния и алые волосы. Русалка остановилась и обернулась к своему спутнику. Тонкие губы изогнулись в мягкой улыбке и произнесли слова, которые заглушила сирена. Но ее спутник улыбнулся в ответ. Он услышал. Он все понял. Юноша с красными волосами развернулся и пошел в деревню. К испуганным затравленным людям. Ничтожным, презренным. К ненавидящим его и его любовь. Он принес им дурную весть вместе с плачем русалки. Русалка смотрела на бушующее море, зябко кутаясь в свой плащ. Тихо запела, прикрыв глаза. Слова ее песни ветер разнес по всему острову. Красноволосый услышал и улыбнулся, несмотря на то, что лежал связанный в подвале. Люди, что пленили его, зажали уши руками. Смерть пришла на зов русалки. *** — Сайдзо! Сайдзо, смотри — дельфины! Ну, посмотри же! А, тебе опять плохо, — вздохнул Ханзо, увидев, как его напарник, перегнувшись через бортик корабля, возвращает морю свой завтрак. Что поделать — морская болезнь вещь жестокая и неумолимая. — Я… Ненавижу… Тебя… — прохрипел Киригакуре, выпрямляясь. Хаттори звонко рассмеялся. Ничего смешного, в общем-то, не было. Они ехали на отдаленный маленький остров вовсе не в отпуск, а по серьезному заданию. И, честно сказать, вся ситуация с тем островов сильно смахивала на фильм ужасов, из тех, которые Ханзо с детства горячо любил, а Сайдзо так же ненавидел. На острове, куда их послали (цензурно, но лучше бы матерно), пропадали люди. Всегда. Ежегодно, по статистике, там исчезало до десятка человек. Каким чудом все население не вымерло — загадка. Может, рыбаки с других островов переселялись (зачем, если у острова такая дурная слава?..), или просто приезжие туристы, или больные… Да, на острове был санаторий для психически больных. Еще в прошлом веке он считался одним из самых лучших в Японии. Вместе с пациентами приезжали их родные, оседали на острове. Вот так население острова и пополнялось новыми людьми. Новыми жертвами. Лет тридцать назад три четверти населения пропали без вести. Абсолютно бесследно. Это происшествие расследовали лучшие следователи и детективы не только Японии, но и всего мира. И ничего. Ни следа, ни косточки, ни тряпочки. Никаких улик. Оставшиеся островитяне ничего вразумительного не говорили. Все они были ужасно напуганными, и мололи такую чушь, что их показания всерьез никто не рассматривал. Ханзо считал, что это была непростительная ошибка. Может быть, на первый взгляд все это было просто бредом помешанных на религиозной почве фанатиков, но за этим бредом, возможно, скрывалась истина. Позавчера стало известно, что на острове исчезло сразу двадцать человек. Учитывая, что на острове проживает около сотни человек — это значительное количество. Пятая часть населения пропала невесть куда. Хаттори Ханзо и Киригакуре Сайдзо работали в известной газете корреспондентами. Их часто посылали вдвоем на различные горячие точки, на происшествия, требующие тщательного расследования и тому подобное. Несколько опасно, но они уже привыкли. Ханзо предчувствует проблемы, связанные с этим делом. Интуиции он привык доверять — в конце концов, она его ни разу не подводила. Впрочем, не стоит нагонять на себя панику раньше срока — философски размышляет он. Даже если на острове произойдет что-то ужасное — разберемся. Они за свою жизнь из разных ситуаций выкарабкивались — справятся. Правда, почему бы не повеселиться над страдающим от морской болезни напарником, скоро поводов для веселья может не стать? По забавной иронии судьбы, Сайдзо был сыном рыбака. По идее, у него должен был быть иммунитет. Но увы… — Сволочь, зачем ты согласился на это дело? — простонал измученный Сайдзо, падая на колени и судорожно цепляясь за поручни. — Хм, может, потому, что кое-кто влез в долги? — предположил с милой улыбочкой Хаттори. — Подумаешь… Не такой уж и большой долг, — пробурчал Сайдзо, отворачиваясь. Хаттори хмыкнул, пристально вглядываясь в горизонт. Вскоре показался остров. Небольшой, холмистый, покрытый буйными лесами. Корабль пришвартовался, и парни смогли сойти (а кое-кто полз, цепляясь за напарника) на берег. Их встретил местный полицейский. Мрачно глядя на них, он сообщил, что отвезет их к дому, который им выделили. Те несколько угрюмых островитян, что бродили по территории порта, пристально и безмолвно следили за ними. Это неописуемо напрягало. Им выделили небольшой домик в японском стиле, с хорошей мебелью, с комплектом посуды и даже с телевизором. Пожелав им всего хорошего похоронным тоном, полицейский уехал. Расположившись, парни решили отдохнуть, а на следующий день, с утреца пораньше начать расследование. Пока разложили вещи, договорились, кто когда будет готовить — попутно переругавшись вусмерть — наступили сумерки. Было непривычно тихо. Сайдзо привык к шумному Токио, и такая тишина его тревожила. Что по этому поводу думает его напарник, он не знал. По Ханзо вообще было трудно понять, что он чувствует на самом деле. Вечно улыбается, вечно в хорошем настроении… А что же на самом деле он скрывает? Иногда Сайдзо казалось, что он совсем не знает своего друга, хотя они общались с самого детства. В дверь постучали. Ханзо пошел открывать, заранее натягивая на лицо самую дружелюбную и располагающую улыбку, на которую был способен. Кажется, их приключения уже начались. — Здравствуйте, — пропел Ханзо. На пороге стояла, неловко переминаясь, симпатичная женщина в зеленом платье. — Добрый вечер. Меня зовут Масакоджи Шидзука, я ваша соседка. Я от всего совета нашей деревни приветствую вас на нашем острове, — нервно улыбаясь, она протянула коробку. — Это вам вот… К чаю. — О, тортик! — обрадовался Ханзо. — Прекрасно, спасибо вам. Заходите, давайте выпьем чаю вместе. — Н-нет, — Шидзука попыталась было воспротивиться, но Ханзо умел убеждать. — Вот, ваш чай, — Ханзо поставил перед Шидзукой чашку с ароматным чаем. — У нас тут небольшой беспорядок, не успели толком расположиться. Уж извините. — Ничего страшного. Вообще-то, я хотела с вами поговорить. — На тему? — мужчина сел напротив. — Вернее, предупредить… — Вы меня заинтриговали. — На нашем острове есть ряд… скажем так, правил, к которым мы очень серьезно относимся. Во-первых, вы уже заметили башню к западу от порта? — Да. Это та, на которой какие-то красные тряпки висят? — Да. Рядом с ней нельзя ходить, там… много опасных зверей. Во-вторых, ночью нельзя ходить по лесу. — Из-за зверей? — Да. И последнее: ни в коем случае нельзя выходить на улицу, если раздастся сирена. — Сирена? — Ханзо вздернул брови. Шидзука кивнула, с тревогой смотря на него. После ее ухода Сайдзо плюхнулся на татами на ее место. Ханзо задумчиво посмотрел на него. — Что думаешь, Сай-тян? — Врет и не краснеет. И хватит меня уже так называть! — Странно все это, — протянул Хаттори, будто не услышав его. — Что делать будем, Ханзо? — Сейчас — ужинать и ложиться спать. Завтра погуляем по острову и порасспрашиваем местных. Может, выясним что-нибудь. — Давай разделимся, — предложил Сайдзо. — Тебе легко удается раскалывать людей. А я пошатаюсь по острову. Он не очень большой, так что я не потеряюсь. — Уверен? — у Ханзо было встревоженное лицо. Казалось, он по-настоящему обеспокоен тем, что Сайдзо будет бродить в одиночку по острову. — Да, уверен. — Но я буду переживать, Сай-тян! А вдруг ты поранишься или тебя напугает зверушка? Ты всегда был таким впечатлительным, — Ханзо скорбно покивал головой. — Убейся об стену! Какого хрена ты разговариваешь со мной, как с ребенком?! — Но ты же меня младше, Сай-тян. — Всего на четыре года! — Но младше же. — Урод, как же ты меня достал!! — Ха-ха, Сай-тян такой забавный! — Убью, скотина! Шидзука выглянула в окно. В окнах соседского дома она видела две мечущиеся тени; слышала веселый смех и разъяренные вопли. Женщина вздохнула. Какие энергичные. Уже закрывая окно, она бросила случайный взгляд на опушку леса и почувствовала, как в животе зашевелился холодный клубок страха. На границе света и тьмы стоял юноша в рваной темной одежде. У него были длинные алые волосы. Он смотрел на дом приезжих журналистов; Шидзуке показалось, что он улыбается. Внезапно он повернул голову. Женщина зажмурилась, прячась за занавеской. Нет, только бы он не заметил!.. Когда она осмелилась посмотреть на опушку леса… Там уже никого не было. *** Ханзо и впрямь вызывал у людей желание поговорить с ним о том, о сем. Обаятельная улыбка, открытый, добродушный взгляд — и кому какое дело, что это просто маска? Когда он хотел, то становился просто душой компании. В такие моменты только скептический взгляд Сайдзо, неплохо наловчившегося видеть его маски, несколько портил настроение. Впрочем, для пользы дела… Главное не это. Люди, конечно, бывают разные, но среди них безопаснее, чем шататься в одиночку по острову. На котором, по слухам, водятся дикие и опасные животные. За Сайдзо Хаттори переживал совершенно неподдельно. У его напарника и лучшего (и единственного) друга был феноменальный талант влипать в неприятности различного калибра. Эффектно, непринужденно и абсолютно случайно. Ханзо старался по мере сил ограждать его, но не мог же он круглосуточно находиться рядом с Киригакуре? Это ведь и правда смешно выглядит. Стоит все же сосредоточиться на деле. Островитяне и впрямь смахивали на сумасшедших. Придумали себе кучу табу и предписаний и тщательно им следуют. Не выходить из дома в безлунные ночи. Не ходить возле старой башни. Не носить красной одежды. Вообще, красный цвет тут был не в почете. На бордовую косу Хаттори косились с непонятным страхом. А уж их культ был отдельной песней. Ханзо сумел незаметно просочиться на их «мессу». На территории Японии до сих пор в глуши сохранились странные культы и верования, поклонялись разным духам и божествам, но такой мозговыверт Ханзо видел впервые. Поклоняться голоду — как вам такое? Эти люди совершенно искренне верили, что миром правит бог голода, и только благодаря его воле они сами живы. Зашибись. А бред, что они прокляты русалкой, и поэтому нельзя ходить в море в определенные дни? Причин этого Хаттори не выяснил. Неудивительно, что их не стали слушать следователи. Журналист укреплялся в мысли, что эти люди сумасшедшие. Гуляя по деревне, он наткнулся взглядом на статуэтку, стоящую на окне какого-то дома. Выполненная из серого гранита, она изображала человеческую фигуру, закутанную в плащ. Плащ когда-то был закрашен киноварью, но сейчас краска облупилась, и одеяние фигуры казалось пятнистым. Хаттори замер, как вкопанный. В голове сделалось пусто, сердце зашлось в бешеном ритме. Словно он стал десятилетним мальчиком, мечущимся в бурю меж падающих деревьев с испуганно сжимающим его футболку пальчиками малышом на спине… Так вот почему ему так не нравится это место… *** Сайдзо неторопливо шел по тропинке. Лес был просто загляденье: чистый, светлый, полный радостных переливов птичьих песен. Солнце лукаво выглядывало из-за зеленой листвы. Иногда слышался тихий шорох, словно какая-то робкая зверушка следила за ним. Но на последнее Сайдзо не обращал внимания. Свежий воздух пьянил. Такого хрустально чистого воздуха в Токио не найти. Киригакуре вышел из леса на открытое пространство. Перед ним растилались холмы, покрытые изумрудной густой травой. Кое-где валялись светло-серые непонятные валуны. Ветер свободно гулял по холмам, гоняя волны, подобные волнам на море. Где-то вдалеке маячила ажурная стальная башня с трепещущими алыми рваными лентами. Сайдзо улыбнулся, присев на траву. Хорошо, что он отправил Ханзо болтать с людьми, а сам решил прогуляться. Так красиво на острове. Особенно там, где нет людей — парень фыркнул, припомнив неопрятные улочки деревни, бедные домишки, настороженные, вечно нервно-озабоченные лица островитян. У них под боком такая свободная красота, а они зашорены суевериями. Замкнулись в своем диком мирке из условностей и страхов, как в ракушке, и не желают выбираться. И не хотят взглянуть на реальный мир. Рядом зашуршала трава. Сайдзо повернул голову на звук. Метрах в десяти от него стоял невысокий паренек лет шестнадцати-семнадцати. У него была на редкость светлая кожа, большие, удивительно яркие, зеленые глаза, растрепанные волосы до середины плеча алого цвета. Он был стройный и жилистый. Одет в черные потрепанные футболку и шорты до колена. Босой. Смотрел без удивления или страха. Как-то странно… Будто сквозь него смотрел. — Эй, ты кто? — негромко окликнул его Киригакуре, вставая. Юноша не ответил. Склонил голову набок. Взгляд стал сосредоточенным, изучающим. А как только Сайдзо сделал шаг к нему, резко сорвался с места и понесся вниз с холма, рискуя свернуть шею. Сайдзо смотрел ему вслед с шоком — как же надо бояться людей, чтобы бежать с такой скоростью? Добежав до подножия холма, паренек остановился, оглянулся на Сайдзо, сделал странный жест — словно зачерпнул воздух рядом с собой. Постоял пять секунд, чего-то ожидая. Затем отвернулся и побежал в сторону. Вскоре он скрылся за следующим холмом. Киригакуре пожал плечами. Мало ли психов на свете бывает. Этот, похоже, безумно боится людей. Не так уж и неправильно боится, в общем-то. Разве что реагирует резковато. Ну да ладно. Пора возвращаться, а то Ханзо, наверное, волнуется. Еще устроит переполох в духе курицы-наседки. Он может. А Сайдзо потом со стыда сгорать будет под ехидное хихиканье патлатого гада! *** — Сумасшедший, говоришь? — Ханзо задумчиво потер подбородок. Они с Сайдзо встретились у порога своего дома. Хаттори был необычно тих и вдумчив, Сайдзо был, напротив, легок и весел. — Да тут вообще много психов, — тихо, словно про себя, произнес Ханзо. — Может быть, — с недоумением пожал плечами Сайдзо. Затем, глянув за спину Ханзо, неловко кивнул: — Добрый день, Масакоджи-сан. Его друг, невольно вздрогнув, повернулся к женщине и дружелюбно поздоровался. Женщина вполне благожелательно им кивнула. А у Ханзо появилась идея. «Красные волосы, да, Сайдзо?» — Скажите, пожалуйста, Масакоджи-сан, а на вашем острове есть парень шестнадцати лет с красными волосами? Шидзука испуганно на него вытаращилась. — Н-не знаю… Извините. — Как же так? На вашем острове не так много людей, чтобы не знать кого-то с такой яркой внешностью, — неподдельно удивился Ханзо. — Я не знаю! — несколько истерично взвизгнула женщина. Развернулась, чтобы уйти к себе в дом, случайно посмотрев на лес, и сильно вздрогнула, издав непонятный звук. В тени леса стоял тот самый красноволосый чудик, которого повстречал Сайдзо. Он пристально смотрел на Шидзуку, будто что-то проверяя. Она, дрожа, убежала в дом. Тогда парень посмотрел на них. Сайдзо неосознанно сделал шаг к нему. И снова — его как ветром сдуло. — И что это было? — ошарашенно спросил Киригакуре у напарника. Тот пожал плечами. Затем, мрачно усмехнувшись, пошел по улице прочь от дома, бросив ему: — Я не знаю. Зато, кажется, знаю, кто мог бы нам кое-что разъяснить. Догнал старика с велосипедом, который наблюдал за этой сценой, а потом поехал по своим делам, тормознул, начал разговаривать. Сайдзо, несколько минут протупив, побежал за ним. — Здравствуйте! — привычно засиял радушием Хаттори. — И вам не хворать, — подозрительно его оглядев, прокаркал старик. — А вы не подскажите нам с другом, кто тот паренек с красными волосами? — Да так… Живет в лесу, ни с кем не разговаривает. Местные его шугаются. — А вы не местный? — Два месяца назад переехал сюда. Парня этого местные жуть как боятся. Как увидят, сразу убегают. Может, потому, что у него волосы красного цвета, не знаю. Они этого цвета тоже панически боятся. — Почему, не знаете? — Есть тут у них легенда такая. — Старичок быстро огляделся по сторонам и быстро заговорил: — Когда-то давно, люди, что пришли на этот остров, принесли с собой чуму. Болезнь косила их безжалостно и стремительно. Когда их осталось половина от того количества, что приплыла сюда, им улыбнулась удача — они поймали русалку. Люди решили съесть ее, надеясь обрести вечную жизнь. Но так как они ели ее живьем, она сумела вырваться. Она прокляла их — каждый раз, когда будет раздаваться ее плач, люди будут погибать на острове. Люди испугались проклятия; а больше всего они были напуганы тем, что русалка никуда не ушла. Она приняла человеческий облик и осталась жить на острове, чтобы следить за тем, как мучаются от ее мести люди. Она бродит и по сей день, говорят местные, закутанная в алый плащ с ног до головы. — Понятно, почему они боятся алого, — пробормотал Сайдзо. — Но при чем тут пацан… — А вот при чем. Я как-то раз слышал, что его называют сиреной. А знаете, кого так на островах у нас называют? — парни покачали головой. — Тех, кому русалка добровольно отдала свою кровь. Говорят, мать этого парня была ведьмой. Ее хотели убить местные за колдовство. Она успела сбежать, но была тяжело ранена. Русалка нашла ее, истекающую кровью в лесу и с умирающим сыном на руках — видать, тоже местные постарались. Русалка пообещала заботиться о мальчике, дала ему свою кровь и забрала с собой. Ведьма умерла, добавив своей ненависти к проклятию, висящему над островом. Сирена живет с русалкой, но иногда выходит к людям. Местные этого очень боятся, потому что сирена может принести с собой смерть — возмездие русалки. Говорят, тридцать лет назад, когда исчезла куча народу, незадолго до этого видели красноволосого немого парня. И я уже неделю его тут вижу, между прочим. А до этого — не видел. А люди и правда исчезли. (п/а — насчет сирен — все это плод бурной фантазии автора) Старик со значением покивал головой и бодро потопал по своим делам. *** Напарники обсуждали полученную информацию (если можно так это наазвать) до двух ночи. И все равно не могли прийти к какому-либо выводу. Все это было странно, нелогично, непонятно. Раньше им уже приходилось сталкиваться с вещами, которые нельзя было объяснить общепринятыми нормами и правилами. Нечто потустороннее, необычное. Возможно, и здесь было такое же. Но слишком мало данных. Действительно ли остров проклят? Правда ли тот парень сирена? Куда делись люди? Они и впрямь погибли? Их убила русалка? Она действительно живет на острове рядом с этими людьми? Столько вопросов. Сайдзо раздраженно прищелкнул языком, шагая вниз с холма. Он хотел получить ответы. Единственный, кто по его мнению был способен ответить, — сирена. Красноволосый юноша, которого ужасно боятся жители острова. Был еще один вопрос, который они с Ханзо не решились озвучить даже друг другу. Сирена. Нет, не парень. Сирена, в смысле, сигнал. Этой ночью они услышали ее. Тревожный звук, который растекался над островом, заставляя сердце бешено колотиться в непонятном испуге. Наутро люди бродили по деревне подобно бледным теням. Они боялись даже на друг друга лишний раз взглянуть. По правде говоря, даже им стало жутко. Очень жутко. Но все же… Сирена сидел на сером валуне, смахивающем на человеческую стопу. Он смотрел на башню, вертя в тонких пальцах белую костяную палочку длиной с ладонь. К одному ее концу была прикреплена красная тесьма длиной в две ладони. Он посмотрел на Сайдзо, торопливо спускающегося к нему с холма, рассеянным взглядом. — Привет, — нерешительно поздоровался журналист. Поднял руки, обращенные ладонями к сирене. — Ты ведь не сбежишь от меня? Я хочу с тобой поговорить. Сирена склонил голову набок. Затем едва заметно кивнул. — Отлично, — обрадовался Киригакуре. — Не скажешь, как тебя зовут? Мне так будет удобнее к тебе обращаться. А, точно, я же сам не представился. Мое имя — Киригакуре Сайдзо. Я журналист. Знаешь, кто такой журналист? Это человек… — Я знаю, — оборвал его парень. Он говорил чуть в нос приятным, чуть высоковатым, голосом. — Меня зовут Юри Каманоске. — Э? Интересное имя… Это… — Присядь. — Юри указал взглядом на валун рядом с собой. Пронзительно взглянул прямо в глаза Сайдзо. — Ты хочешь меня о чем-то спросить? — Да. — Сайдзо сел рядом. — Скажи, сколько тебе лет? — Семнадцать, — моргнул Юри. — А тебе? — Двадцать четыре, — машинально ответил Киригакуре. Затем, встряхнув головой, спросил чуть напряженно: — Ты и правда… сирена? — Сирена… — задумчиво протянул Каманоске. Перевел взгляд на палочку в своих руках. — Люди меня так называют. — Ты понимаешь, что это значит? — Это значит, что я пил добровольно отданную кровь русалки — да, понимаю. Они правы. — Русалка существует, да?! — Да, — кивнул Юри, усмехнувшись. — Тоже хочешь отведать ее плоти? — Нет, — покачал головой Сайдзо. — Я жить вечно не собираюсь. Меня устраивает срок человеческой жизни. — Вот как? Тогда ты хороший человек. — Парень улыбнулся шире, не разжимая губ. — Знаешь, эти люди — просто ужасны. Они заставили русалку страшно страдать; а когда их настигло справедливое возмездие, начали стенать и вопрошать своего нелепого бога, чем же они заслужили столь ужасные беды? И как ужасна их жизнь, и как они хотят жить хорошо. Но знаешь, в чем на самом деле их грех? Он наклонился к лицу Сайдзо. Киригакуре почувствовал сладковатый аромат яблок. — В невежестве. И в неумении видеть чужие страдании. Слепота — вот их порок. И за это они будут покараны. — Ты говоришь жестокие вещи. — Это справедливость. На, возьми, — Юри быстро вложил в его руку палочку. — Это оберег. Когда сирена прозвучит второй раз — вам пригодится. Тот человек, что приехал с тобой — он ведь тебе важен? Это тебе пригодится, если ты захочешь ему помочь. Просто вложи ему в руку, когда придет время. — Постой… Каманоске одним слитным движением соскользнул с валуна и бросился бежать. — Стой! Я еще хочу… спросить у тебя… — растерянно пробормотал Сайдзо, протягивая руку вслед Юри. Но тот уже исчез. *** Мало кто смог бы опознать в покосившемся домишке некогда красивый храм богини моря. Ханзо осторожно зашел внутрь, проведя ладонью по тускло-красному столбу. Почти ничего не изменилось за восемнадцать лет. Все те же белые полотнища, свисающие с потолка, скрипучий пол, паутина и пыль, треснувший алтарь, статуя женщины со скорбным лицом. Ханзо почтительно поклонился ей, сомкнул ладони в короткой молитве. Помнится, тогда он тоже так молился ей. За друга, задыхающегося от жара, тающего от лихорадки. Целую ночь, вздрагивая от раскатов грома, он лежал, прижав к себе шестилетнего дрожащего малыша, молясь, чтобы их не нашли. Он просил защиты — и получил ее. Утром его друг был почти здоров. Только ослабел сильно. Но это не пугало. Хаттори смог отнести его на своей спине к порту; а там уже были спасатели. Сирот увезли с острова. И они смогли начать новую жизнь… Ханзо улыбнулся краешком губ. Они оба забыли обо всем, что здесь случилось. Неудивительно, что Сайдзо так и не узнал этого острова. Он так хотел забыть все, что здесь было… А вот Ханзо вспомнил, хоть и не сразу. Потому что всегда подсознательно знал — им придется сюда вернуться. — Ты все-таки вернул его на остров. Тихий мягкий голос совсем не напугал его, хотя ситуация располагала: заброшенный храм, таинственный полумрак, развевающиаяся от сквозняка белая ткань. И закутанная в алое фигура позади. — Привет. — Ханзо слабо улыбнулся высокому мужчине в алом. Кто сказал, что русалка должна быть женщиной? Вот эта, например, — мужчина. — А ты не изменился. — Я же не человек, — спокойно ответил дух, осторожно ступая внутрь. Он был таким же, каким его помнил Хаттори: закрывающие правый глаз иссиня-черные волосы, белая безупречная кожа, фиолетовый глаз, красивое до боли лицо. Хрупкая фигура, в которой таится огромная сила. Негромкий голос с шелковыми интонациями, за которыми скрывается сталь. — Ты помнишь мое имя, Ханзо? — Рокуро. — Хороший мальчик. А помнишь свое обещание? Хотя раз ты его выполнил… — Я помню. А ты выполнишь обещанное, Рокуро? — Я всегда выполняю то, что обещал. — Русалка подошел к статуе богини моря; нежно коснулся ее лица изящными пальцами. — Каманоске так рад; он очень нетерпеливо ждал вашего прибытия. — Он все такой же непоседливый и шумный, да? — беззлобный смешок. — Да. И мне все так же очень нравится эта его непосредственность Ханзо, ты помнишь, что я тебе предлагал? Я повторяю предложение. Что скажешь? — Прости, но я все еще не могу принять твой дар. Возможно, потом… — Я не буду тебя заставлять. Однако не медли. — Хорошо. Скажи, когда мне ждать бури? — Когда прозвучит в третий раз мой плач. — Когда сирена взвоет в третий раз, да? Ладно. Должен предупредить — Сайдзо не помнит ничего. — Это не страшно. Он вспомнит со временем. Мы подождем. — Хорошо. — Ханзо улыбнулся. — Все близится к финалу, не так ли? Рокуро ответил ему загадочной улыбкой. *** Снова исчезли люди. Целая семья, живущая в центре деревни. Это был словно вызов: «Я рядом. Я убиваю вас, и вы никак не можете от меня защититься.» Островитян поглотила паника. Они целыми днями молились в своем храме, не обращая ни на что внимания. Сайдзо попытался было сподвигнуть Ханзо на расследование этого исчезновения, но напарник не проявил никакого энтузиазма. Скомкано попрощавшись, Хаттори вообще ушел в непонятном направлении, оставив Сайдзо одного дома. Ближе к вечеру Киригакуре всерьез начал беспокоиться за своего товарища. Где он лазит-то? Уже поздно. Тут люди исчезают пачками, а он вздумал шляться черт знает где! Но в десять ночи, когда Киригакуре уже собрался идти на поиски Хаттори, тот появился на пороге дома. Чем-то глубоко озабоченный, даже встревоженный. Только Сайдзо открыл рот, чтобы отругать друга, как раздался леденящий душу вой сирены. Хаттори вздрогнул, пошатнулся и начал оседать на пол. Из его ушей потекла тоненькими ручейками кровь. Сайдзо не на шутку перепугался. Кровотечение не останавливалось, Ханзо становилось все хуже и хуже. Он лежал на футоне, без сознания. Подушка окрашивалась в красный. Сайдзо кусал губы, пытаясь придумать, что же делать, но ничего путного в голову не приходило. «Когда сирена прозвучит второй раз — вам пригодится. Тот человек, что приехал с тобой — он ведь тебе важен? Это тебе пригодится, если ты захочешь ему помочь. Просто вложи ему в руку, когда придет время. » — в голове прозвучал уверенный голос сирены. Киригакуре вытащил из кармана палочку и быстро вложил в руку Ханзо. Замерев рядом с ним, он молился всем богам, чтобы оберег подействовал. Вскоре состояние Хаттори и впрямь улучшилось. Кровь перестала течь, он стал дышать гораздо спокойнее, засыпая. Сайдзо с облегчением выдохнул. Юри ему не солгал. Этот оберег и впрямь им пригодился. Скучая, он решил обследовать их дом. Была у него одна не дающая покоя мысль… Одна комната в доме была заперта. Они не стали взламывать дверь — времени не было — но сейчас Сайдзо хотелось узнать, что же там. Ничего особенного, в принципе. Просто пустая комната. Стена напротив входа завешена красным полотном. Ха, учитывая страх местных перед этим цветом, получается надежная защита от них. Только что же защищает завеса? Под ней стена была вся в фотографиях местных. Сайдзо выцепил взглядом фотку их соседки. Только… Дата на фотографиях заставила его шокированно распахнуть глаза. Судя по ней, фотографии были сделаны пятьдесят лет назад. То есть, тридцатилетней на вид Масакоджи Шидзуке, если и тогда она так же выглядела… Сейчас ей должно быть по меньшей мере восемдесят!!! Вот тебе лишнее подтверждение тому, что эти люди отведали плоти русалки… Они живут множество лет, полные страха перед возмездием русалки, но все равно принимают свой грех — они ловят и мучают русалок, питаются их плотью, дабы насытиться. А затем их карает русалка, что живет на этом острове. И они стенают в отчаянии — за что? О, нелепые людишки!.. В дверь что-то тяжело стукнуло. Сайдзо, вздрогнув от неожиданности, поспешил узнать, что за очередная радость привалила ему. На пороге лежал, сжавшись и тяжело дыша, Юри Каманоске. Он был жестоко избит. Киригакуре, выругашись вполголоса, поднял поразительно легкого юношу и занес в дом. Уложил на футон, осмотрел; характер ран и гематом указывал на то, что его били палками и цепями… За что? Ну, глупый вопрос. Только как люди смогли одолеть сирену, если по поверьям, он должен обладать нечеловеческой силой и живучестью? Каманоске повернулся на бок, застонав и прижимая руки к груди. Он выглядел ужасно беззащитным и юным — совсем ребенок еще. Но уже так много повидавший и так много перенесший. Сколько боли таят в себе изумрудные омуты? Сколько страданий пережил, прежде чем его душа ожесточилась и преисполнилась ненависти к людям? Но в ней ведь есть место еще для чего-то светлого, верно? Киригакуре лег рядом — лицом к лицу. Осторожно обнял парня, прижимая к себе. Вдохнул запах яблок, закрывая глаза. Бедняга. Должно быть, случилось что-то действительно страшное, раз он так пострадал. *** Утром, проснувшись, он не обнаружил Юри рядом. Это огорчило Сайдзо. Было так приятно заснуть, обнимая теплое тело; и так холодно просыпаться, сжимая в объятиях воздух. Ханзо, беззаботно уплетающий завтрак, сообщил, что не видел, куда делся сирена. Он вообще его не видел. И Сайдзо не догадался, что его друг самым наглым образом лжет. Проснувшись, Ханзо первым делом заглянул в комнату Сайдзо. И оцепенел, увидев склонившуюся над его названным братишкой русалку и сирену, мирно спящую в объятиях Сайдзо. Рокуро прижал указательный палец к губам, призывая к молчанию. Затем осторожно высвободил из рук Киригакуре Юри, бережно поднял на руки. Кивнув на прощание, бесшумно исчез в лесу. Ханзо вздохнул, поправляя одеяло на Сайдзо. Еще рановато для подобного. Наверное, Сай-тян расстроится, не найдя утром сирену. Он еще ничего не помнит, но какая-то эмоциональная бессознательная память подсказывает ему, что красноволосый парнишка дорог ему. Все скоро закончится… *** Беда одна не приходит. После обеда Ханзо снова исчез. И не появился ни вечером, ни на следующий день. Мыкающийся без дела по острову Сайдзо не нашел ни его, ни Каманоске, ни даже русалки. А она точно существовала. Фотографии и поведение людей убедили его в этом. Люди… страшно боялись. Вероятно, в приступе неконтролируемых ярости они избили сирену, и теперь страшились мести русалки. Ничтожные, жалкие, бессмертные существа, натягивающие маску людей. Скучая, Сайдзо забрел в санаторий. Сейчас он был заброшен. Из любопытства, Киригакуре начал рыться в карточках больных. Почему-то архив был не вывезен с острова. А ведь, перенося клинику с острова на Кюсю, врачи должны были забрать его. Впрочем, не важно. Главное другое… Сайдзо выронил из ослабевших пальцев на пыльный захламленный стол карточку, в которой черной по белому значилось, что восемнадцать лет назад он, Киригакуре Сайдзо, лечился в этой клинике от боязни людей… Он… правда был здесь?.. Тогда… Судорожно перерыв кипу карточек, он нашел искомое. Хаттори Ханзо. Панические приступы. Куча фобий. Недетская паранойя. Да. Теперь он вспомнил. Тогда это место было совсем другим… А деревня — все та же. И люди — те же. Только две вещи радовали мальчика здесь. Новообретенный друг — Ханзо. И светлая улыбка красноволосого паренька, который любил кружить его, крепко держа за руки. Сайдзо радостно смеялся… Он помнил… Красный плащ, в который его закутал темноволосый мужчина с фиолетовыми глазами. «Если будешь гулять с непокрытой головой под дождем, можешь простудиться, малыш». «Ты кто?» «Я Рокуро. Будем дружить, малыш?» «Я не малыш! Я уже взрослый, и меня зовут Сайдзо!» Добрый смех… С нервным смешком, Киригакуре упал на пол. Они совсем не изменились. Наверное, им было ужасно тяжело ждать его столько лет здесь. Это очень жестоко, что он забыл их. Интересно, а Ханзо помнит? Наверняка. А помнит ли он их клятву на крови? *** Тихая мелодия лилась над лесом, заставляя умолкнуть птиц. Сидящий на пороге храма мужчина с длинными распущенными багровыми волосами играл на флейте, закрыв глаза. Потому и не видел стоящего напротив него человека в красном плаще, с улыбкой слушающего его. — Ты так красиво играешь, Ханзо. — Спасибо. Мне понадобилось почти десять лет, прежде чем я научился сносно играть на флейте. До этого Сай-тян утверждал, что моя игра больше напоминает уханье сов, — заразительный смех. — Тогда сейчас тебя можно назвать мастером, Ханзо. — Правда? Я польщен. — Почему ты снова здесь? Только чтобы похвастаться своим мастерством? — Нет, не только. У меня есть просьба. — Какая? — Я тут подумал… Когда я в следующий раз приеду сюда за тем, что ты мне пообещал, я могу быть не один. Понимаешь, мне будет очень неуютно наблюдать, как вы с Каманоске и Сайдзо… Ну, ты меня понял. В общем, я хочу найти человека, который будет для меня очень дорог и который согласится провести вечность со мной. Так что… — Я понял тебя. Я подарю вечную жизнь тебе и твоей избраннице. Или избраннику, — лукавая улыбка. — Ну, знаешь, мне всегда больше нравились парни, чем девушки, — хохот. — Спасибо. — Не за что. Но взамен я попрошу у тебя кое-что. — Что же? — Принеси тем людям дурную весть вместо Юри. Он сейчас немного занят. -…Я понял. Что конкретно от меня требуется? Рокуро задумчиво посмотрел в небо. — Ты будешь должен сделать вот что… *** Ночью вновь плакала сирена. Люди стали совсем сумасшедшими. Они позабыли свой запрет — не выходить из дома, когда звучит сирена — и бродили по острову, страшно крича. Их кожа стала бледной до синевы, глаза покраснели и из них текла кровь. Сайдзо завернулся в красную ткань, найденную в доме, и шел между ними. Красный цвет отпугивал их, но они все равно тянули к нему руки. Это было неприятно; потому Сайдзо, стиснув зубы, шел в лес. Юри сидел на прежнем месте. Он смотрел на башню, придерживая спадающий с плеч алый плащ. — Ты все вспомнил, — сказал он Сайдзо вместо приветствия. И немного робко улыбнулся. В его глазах была надежда. — Да, — Сайдзо сел рядом. Затем, широко улыбнувшись, обнял юношу. — Так странно, что я теперь тебя выше и крупнее, — весело сообщил он Каманоске. — Теперь ты уже не сможешь раскрутить меня за руки, как в детстве. — Спорим, что смогу — я все равно тебя сильнее, — с шутливой угрозой сообщил Юри, обнимая Сайдзо. Уткнувшись ему в шею холодным носом, прошептал дрогнувшим голосом: — Мы тебя так долго ждали, Сайдзо… — Прости, что так долго. И что не вспомнил сразу. — Не страшно. Идем? Пещеры у берега моря. Внутри их ждал Рокуро. Молча улыбаясь, протянул Сайдзо руку. «Останешься с нами?» «А можно?» «Конечно.» «Хорошо! Но как же Ханзо…» «Если захочет, он сможет к нам присоединиться.» «Правда? Тогда все хорошо…» — Останешься с нами? — спрашивает шепотом Юри, обнимая со спины. — Конечно, — улыбается Сайдзо, вкладывая свою ладонь в руку Рокуро. Русалка широко и радостно улыбается, не пряча белых клыков. И Каманоске тоже — Сайдзо прекрасно помнил, какие острые у него клыки. *** Восемнадцать лет назад черноволосый мальчик, смахивающий на вороненка, заблудился в лесу. Каким-то чудом он выбрел из леса к холмам. И встретил там русалку. Рокуро закутал мальчика в свой плащ, чтобы тот не простыл из-за дождя, и забрал в храм. Там мальчик познакомился с сиреной — Юри Каманоске. С тех пор, Сайдзо частенько сбегал из санатория к своим новым друзьям. Они весело проводили время втроем. Рокуро очень много знал и безумно интересно рассказывал всевозможные легенды и истории прошлого. Каманоске с удовольствием играл с мальчиком, неизменно вызывая счастливую улыбку на губах Сайдзо. Однажды он привел Ханзо с собой. Он тоже подружился с Рокуро и Юри, и сбегать они стали уже вдвоем. Когда сирена провыла дважды, Рокуро предупредил мальчиков, чтобы на третий раз они спрятались в храме от людей. А еще — что им придется расстаться, возможно, надолго. И тогда Сайдзо пообещал им, что вернется, во чтобы то ни стало, и они уже никогда не расстанутся. Ханзо, тайком от друга, пообещал, если Сайдзо забудет о своем обещании, вернуть его на остров. Вернуть домой. Сайдзо и Ханзо поклялись друг другу на крови, что обязательно будут вместе. Всегда-всегда. И что вернуться на остров вместе. В ночь, когда сирена пела в третий раз, люди хотели убить Ханзо и Сайдзо. Но они сбежали от них в храм. Заболевший Сайдзо ужасно напугал своего друга. И он молился богине моря, чтобы она помогла им. И они покинули остров. Вместе. Вместе росли и учились. Вместе забывали о прошлом. Вместе… Вернулись и вспомнили. Пришло время выполнять клятвы. Ханзо пробирался по прибрежным камням к пещере, которую ему Рокуро однажды показал. Оступаясь, но все-таки не падая, добрался до нее. Внутри было пусто. Ни следа, что здесь раньше кто-то был. Хаттори вздохнул. Похоже, он еще не скоро увидит друга. Он задел что-то ногой. Поднял. Усмехнулся. Металлический браслет с затейливой гравировкой — браслет Сайдзо. Он его забыл здесь случайно или специально? Словно послание: «Со мной все хорошо, названный братишка. Не беспокойся обо мне больше, хорошо?» — Ты все-таки обрел свою настоящую семью, да, Сай-тян? — с нежой улыбкой произнес Ханзо, пряча браслет в карман. Ему пора. Корабль ждать не будет. Надо все-таки найти себе пару и вернуться сюда. Все жители острова уже мертвы. Во всяком случае, деревня совершенно пуста. Только жалкие домишки и мусор указывают на то, что здесь еще недавно кто-то жил. Ханзо знает, что ему придется выкручиваться. Правду ни в коем случае говорить нельзя. Печально, но, видимо, придется воспользоваться связями в криминальном мире. Кстати, та холодная красавица Анастасия… Интересно ей бы понравилось на острове? Надо спросить, как она относится к тому, чтобы провести вечность рядом с ним. Ей был бы к лицу образ морской сирены. И алый ей тоже идет. Он обязательно вернется. И не один. *** Русалка тихо поет, перебирая пальцами черные волосы лежащего у нее на коленях парня. Тот жмурился от удовольствия, закрыв глаза. Красноволосый юноша спускался с холма. Он только что закончил работать с башней. Теперь людей на острове точно уже никогда не будет. Он увидел идиллическую картину, и улыбнулся, показывая острые нечеловеческие клыки. Их тихое счастье на троих больше никто не нарушит. Однажды к ним вернется их друг, ведя за руку свою любовь. Тогда счастье станет еще полнее, смеха — больше. Над холмами будет звучать нежная мелодия флейты. Ей будет вторить песнь русалки. И некому будет ее бояться. Наконец-то сгинули в собственных жажде, страхе и ненависти люди, измучавшие русалку. Убившие мать сирены. Погрязшие в пороке, невежественные и бесчеловечно жестокие. Все кончено. У них впереди долгая, очень долгая вечность… Вместе. Фух, я думала, буду писать долго. А оно так быстро получилось)) В общем, я знаю, что не очень вышло… Слишком… стремительно, что ли? Галопом по Европам, как я это называю. Надеюсь, оно вам понравится.