Долгая разлука

      Радости Химавари не было предела. Крепко прижимая к груди ушастого зайку, которого ей только что купил папа, она радостно осмотрела лица родных. Боруто стоял возле неё, засунув руки в карманы брюк и недовольно смотря в объектив камеры. Возле него, положив руку на плечо сына, стояла мама и тоже смотрела на камеру. Только девочка никак не могла разобрать эмоций матери, потому как лицо её выглядело совершенно безэмоциональным на тот момент. А папа, наоборот, стоял возле неё и улыбался. Девочку переполняло чувство радости, отчего ребенок едва слышно пискнул и улыбнулся, поворачиваясь к дяде-фотографу. Яркая вспышка будто запечатлела не только на камеру, но и в сердце девочки яркий отпечаток этого удивительного дня, который они, всей семьей, провели вместе.       Фотография с их первого совместно проведенного дня была аккуратно вставлена в рамочку и обклеена сердечками. Химавари любила иногда подолгу всматриваться в лица родных. Она была просто счастлива, и воспоминания о первом дне были особенно дороги её сердцу. Ведь после этого они практически всё время проводили все вместе. Малышка уже и забыла, что когда-то недоуменно спрашивала о том, почему у них такая неправильная семья. Сейчас её красочный мир детства заиграл новыми, удивительными красками. И девочке казалось, что так будет всегда. Обязательно.       — Тебе понравилось, принцесса? — смотря на сияющее ослепительной улыбкой лицо дочери, спросил Наруто.       — Очень! — выдал ребенок, отправляя в рот очередную ложечку мороженого. От сладости, она довольно зажмурилась и замычала, теребя ножками. Их прошлое место жительства не могло похвастаться наличием мороженого. А Химавари даже и думать не могла, что оно существует. Но сегодня, когда папа спросил, не хочет ли она мороженого, девочка растерялась. На вопрос «А что это?» Наруто просто подхватил дочь, усадил к себе на плечи и отвел в кафе, где подавали это изумительное лакомство.       — Мы потом обязательно должны прийти сюда еще раз, вместе с братиком, — пообещала самой себе Химавари, отправляя в рот еще одну ложечку. Девочка была уверена: нельзя утаивать от брата существование такой сладости, особенно когда старший так усердно тренируется, стараясь нагнать остальных.       Иногда брат приходил домой очень поздно, весь потрепанный и уставший. Сил на разговоры не было, поэтому он сразу падал на кровать, забываясь крепким сном. Химавари видела это и ей было жаль его, но мама строго-настрого запретила дочери вмешиваться. Девочка не понимала почему, но ослушаться мать не могла. Слова Хинаты воспринимались ею как нечто нерушимое.       Но Химавари не могла просто молча наблюдать. Иногда, когда мама не видела, она проходила в его комнату и укрывала Боруто одеялом, несмотря на то, что в особняке было довольно-таки тепло. Но этот жест казался ей необходимым. Так она выражала свою заботу.       — Мамочка, а какой вкус твой самый любимый? — поинтересовалась девочка, отправляя в рот еще одну порцию морозной сладости.       — Клубничный, — ответил за Хинату мужчина. Ему почему-то вспомнился случай из далекого прошлого, когда в одно из свиданий они точно так же пошли в кафе, где он узнал предпочтения своей любимой.       — А твой? — обратилась к нему девочка.       — Шоколадный, — точно так же, как и Наруто пару мгновений назад, ответила за него Хината, ложкой ковыряясь в своем слегка подтаявшем мороженом.       — О, — выдала девочка и, облизнув свою ложечку, потянулась к порции Хинаты. Подхватив шоколадный шарик, она ловко перетащила его и положила в вазочку Наруто. Проделав такое же и с клубничным шариком, ребенок довольно уставился на родителей, которые в недоумении смотрели в свои вазочки: теперь у каждого было по два шарика с любимым вкусом, и один сливочный.       — А мне нравятся все три вкуса, — спохватившись, на всякий случай добавила она, чуть придвигая свою порцию ближе к себе, чем вызвала смех своих родителей.       — Удивительно, — сквозь смех проговорила Хината, — Мы ведь делали точно так же.       — И ты постоянно краснела, когда я пытался тебя покормить.       — На нас смотрели люди, — оправдывалась женщина, смущенно опуская голову, — Было неловко.       — Что могло быть в этом неловкого? — удивился Наруто, — Я ведь просто хотел покормить свою жену.       От прозвучавшей фразы, так легко брошенной мужчиной, у обоих что-то кольнуло в груди. Хината не поднимала взгляда, застыв на месте, а Наруто неловко кашлянул и принялся есть свою порцию.       За проведенные вместе несколько месяцев, Наруто иногда казалось, что границы между ними постепенно стираются. Но стоило ему неосторожно ступить на противоположную сторону, как он чувствовал, будто его отталкивали обратно. Раз за разом. Будто бился головой об стену. И ведь самому больно. Но отступать Наруто и не думал.       — Мы можем поговорить? — нарушил он тишину, когда они шли к особняку клана Хьюга поздно вечером. На руках он держал Химавари, которая сладко сопела, доверчиво прижавшись к груди своего отца.       — О чем? — поинтересовалась женщина, даже не взглянув на бывшего супруга.       — О твоих побегах, — спокойно ответил он, так же смотря перед собой.       — Не понимаю, о чем ты, — соврала она.       — Не стоит, — Наруто хмуро посмотрел на Хинату, — Тебе не идет.       Хината укоризненно посмотрела на мужчину, но промолчала, устало выдыхая.       — Я не убегаю, Наруто.       — Убегаешь.       — Я строю для себя новую жизнь, — упрямо гнула своё женщина. Она уже не та робкая девчушка, какой он её помнил.       — Новую? — удивился Узумаки, впервые за их прогулку улыбнувшись, — И как же?       — Всё просто, дорогой, — с нажимом произнесла она последнее слово, беря с его рук спящую Химавари, — Завтра я иду на свидание, — гордо произнесла она и, пожелав спокойной ночи, скрылась за воротами особняка.       Упрямство. Возможно ли после совместного проживание с человеком перенять некоторые его черты характера? Хината не знала наверняка, но то, что она выпалила в порыве гнева — чисто из мести, — ошарашило даже её саму. Упрямство, не иначе. Но вот удивление на лице Наруто, которое потом сменили недовольство и проблески гнева, определенно того стоили, и женщина ощущала некую удовлетворенность.       О том, как и с кем она пойдет на свидание, женщина думать не хотела. Она подумает об этом завтра. Всё завтра. А сейчас она была собой горда, как никогда на свете. Месть подают холодной? Получите и распишитесь! Теперь он точно узнает, какого это.