Кристер

- А это вообще законно? Вы даже не позволили ему позвонить адвокату. - Боже, Марна, его взяли в собственной квартире, когда он пил какао с кексиком и плел бусы из чьих-то зубов! Ты ему еще плед предложи. Стажеры полицейского участка №33 засмеялись, и никто не замечал, как опасно дрожат стаканчики с кофе в их трясущихся руках. Карин, сделавшая подобное зацикливание на мелочах своей профессией, вполне их понимала и не стала делать никаких замечаний. Не каждый же день мимо тебя по коридору волокут Стефана Свантесона, в одночасье ставшего самым опасным преступником Швеции. - Почувствовали, как воняет? Жуткий он! - Ну, сексуальные маньяки обычно совсем не сексуальны, знаешь ли. Перед Карин на стол легла увесистая папка с материалами по делу. Переведя взгляд на изможденное лицо офицера Ярлсперса, Карин рискнула спросить: - В этот раз точно он? - Без вариантов. Даже признаваться начал, - Ярлсперс жестом попросил сделать ему кофе. На автомате включив кофеварку, Карин продолжила: - Признаваться начал? Ярлсперс поднял вверх указательный палец, принял из ее рук исходящую паром чашку и сделал большой глоток. - Угу. Всю дорогу пел песенку про то, что сделал с беспризорником из Гетеборга, близняшками Гаральдсон, с Валдисом Резиньшем… - Ярлсперс оборвал разговор, заметив кого-то у Карин за спиной. – Фру Нойнер, вам сейчас не стоит здесь быть. Мы как раз все выясняем. Карин обернулась и увидела осунувшуюся женщину с грязными каштановыми волосами. Изо всех сил прижимая руки к груди, она пыталась унять сбившееся дыхание. Сердце Карин сжалось. Мать Лены Нойнер, последней пропавшей. - В новостях вовсю говорят, - размазывая по лицу слезы, залепетала фру Нойнер, - вы же его задержали, да? - Фру Нойнер, постарайтесь сохранять спокойствие. - Говорят, он держал их… Держал живыми по три дня перед тем как… Перед тем… - она высморкалась в ладони. – Лены же нет только вторые сутки и я… Из допросной, куда минут двадцать назад притащили Свантесона раздался громкий смех и ритмичное постукивание по столешнице. Высокий голос задержанного кипящим маслом вливался всем в уши. - Ха-ха-ха-ха! Раз-два-три-четыре, Лены в домике нет! Угадай, где спряталась и дам тебе конфет! Лицо фру Нойнер приобрело серый оттенок. Ярлсперс схватил телефонную трубку. - Только не говори, что ты!.. – начала Карин. - Выбора нет, они с ним до утра валандаться будут! – Ярлсперс бил по кнопкам, пытаясь соединиться с соседним отделом. Наконец ему удалось. – Пожалуйста, срочно вызовите следователя Кристер! Срочно, идиотка. Я сказал! – не желая слушать ответ, он швырнул трубку. - Не угадал! Не угадали! Ха-ха! – радовался за стеной Свантесон. – Вы какашки! Ничего вам не скажу! - Сказали, Кристер уже едет, - далеким от восторгов голосом оповестил Ярлсперс Карин. - Ты же понимаешь, сколько здесь будет завтра журналистов, борцов за все права и этических комиссий? - Ну так а что делать?- огрызнулся Ярлсперс и жестом велел явно ничего не соображающей фру Нойнер отойти в сторону. По коридору быстрым шагом шла высокая, с длинной серебристой косой следователь Эльза Кристер. Идеально выглаженная белая рубашка с широкими рукавами скрывала отсутствие двух пальцев на левой руке. Однако все по-прежнему избегали смотреть на ее руки. Карин передернуло. Кристер на коллег-то смотрит так, что повеситься хочет. Каково же тогда допрашиваемым? Кристер остановилась возле сгрудившейся у входа в допросную толпы. - Свантесон? – спросила она. - Да, Эльза, - вышедший из допросной комиссар попытался похлопать ее по плечу, но Эльза Кристер оказалась для него слишком высокой, - прошу тебя, если можно, давай без лишнего. Кристер молча выхватила папку с материалами дела и захлопнула дверь. Послышалась новая шуточка Свантесона, затем ее короткий ответ. Внезапно воцарилась тишина. - Что она будет с ним делать? – шепотом спросил один из стажеров. - Идиот, про скандал что ли прошлогодний ничего не читал? Это же она. - Ого, разве ее не уволили после того случая? Раздавшийся из кабинета глухой звук удара прикончил беседу. Послышался вопль Свантесона: - Нет! Нельзя так, нельзя! Не по правилам играешь – ничего ты не узнаешь! И вслед за этим – шепот Кристер. И вновь – крики Свантесона. - А-а-а-а-а! Отпусти! Отпусти меня, чертова сука! – верещал он. – Мои ручки! Мои бедные рученьки! А-а-а-а-а! Металлический звон сменился сухим треском, а после перевоплотился в звук рвущейся ткани. - Яблочко на яблоньке, как Иисус прибита, вот тебе ключ, загадка раскрыта, – прогудносил Свантесон плачущим голосом. - И это все, что ты мне скажешь? – с ледяным спокойствием спросила Кристер. Всхлипывающее молчание Свантесона явно было ответом не исчерпывающим. - Ну что же, - вздохнула Эльза и только сейчас, единственный раз за вечер, повысила голос, обращаясь к стоявшим за дверью. – Дайте кто-нибудь щипчики для ногтей! Сейчас! Стажеры испуганно переглянулись. - Вам какие? – робко спросила какая-то девушка. Из-за стены тут же последовал ответ: - Те, с которыми не жалко расстаться. Пятнадцать минут спустя Эльза Кристер вышла из допросной, спокойная, с идеально уложенной серебристой косой. Но теперь уже в заляпанной кровью рубашке. - Девочка на даче Свантесона, в сорока минутах езды от Стокгольма, - отчеканила Эльза, наталкиваясь на взгляд комиссара, - стоит поторопиться. Она закатала окровавленные рукава и первой побежала к выходу. - Кто-нибудь, вызовите ему врача, - севшим голосом попросил Ярлспер, заглянув в допросную. Карин чувствовала, что так выйдет. Теперь и ей достанется. Им всем. От мыслей о предстоящей выволочке она застонала и опустилась на стул рядом с фру Нойнер, не сводившей застывшего взгляда с места, где секунду назад пронеслась окровавленная Эльза Кристер. - Извините… - Сожалею, что вам пришлось присутствовать, - устало сказала Карин. - У нее ведь есть дети, да? – спросила фру Нойнер, разминая отекшие пальцы. - Дети? У Кристер? – Карин попыталась покопаться в своей памяти. - Да откуда у нее дети, - буркнул слышавший их разговор Ярлсперс, - я посмотрел, что она с ним сотворила! При всем уважении, но женщина, у которой есть дети, куда меньший монстр! - О нет, - помотала головой фру Нойнер, - та, у кого есть дети, куда больший монстр. Ну или, - она вновь бросила взгляд в опустевшую коридорную тьму, - та, у кого они были.