Вихрь

      Они были окружены вихрем Вечной ночи, и вороны — неисчислимое их количество — перелетали из тени в тень. Обречённость и отчаяние висели в воздухе, словно дым, а магия — опасная, непонятная — обжигала её кожу.       Но Джонатан Стрендж хотел рассказать ей историю.       — Жил когда-то человек, Флора. Глупый человек, который был слишком высокого о себе мнения, без всяких на то причин.       Флора мотнула головой, слеза скатилась по её щеке.       — Я не думаю, что хочу слушать эту...       — Но ты должна! — воскликнул Стрендж, хватая её за запястья. Его руки были необычайно холодными. — Этот человек считал себя очень умным. Он полагал, что понимает, что ему предначертано. Он думал, что знает об опасности, и насмехался над ней — какая опасность грозит ему, великому и могущественному магу? Он осмеивал всех, кто пытался предостеречь его от его же глупости: он презирал и отвергал их. И он бросился вперёд, во тьму, в самую пасть ада.       — Прошу, перестань!       — Он был дураком, Флора, импульсивным дураком. И глупость погубила его. Он получил по заслугам!       — Нет. — Теперь Флора плакала, не скрывая, не пытаясь сдержать слёз. — Нет, он этого не заслужил! Он хороший человек, прекрасный человек, который совершил всё это из-за любви...       — Нет, Флора, не из-за любви, — перебил её Стрендж. — Из-за гордости. Из-за честолюбия. Из-за высокомерия. Те мучения, что он испытывает теперь, те мучения, что он терпит — вот что ради любви. Но эти мучения — лишь результат гордости и тщеславия. Если бы он не был так безрассуден... Если бы он слушал, если бы он только попытался понять...       — Он не знал, — всхлипнула Флора. Она обхватила лицо Стренджа своими маленькими руками и повернула так, чтобы посмотреть ему в глаза. — Его обманули, сбили с толку...       — Не во всём. Он слышал только то, что хотел слышать, а всё остальное — всё, что противоречило его мнению — он не замечал. И теперь он пожинает плоды своей невнимательности. Но это не самое худшее, потому что из-за его глупости страдают другие. И ещё больше могут оказаться в ловушке.       Флора упрямо покачала головой.       — Нет. Нет, не думай запугать меня страшными предостережениями. Я не боюсь.       — Тогда позволь мне бояться за тебя! — взмолился он. — Позволь дураку бояться, как он должен был бояться за других! Ибо теперь он знает, Флора. Он знает, что бесшумно движется во тьме. Он знает, что за ужасы царят там, на границе рассудка и безумия, сна и яви. Он знает, что они могут сотворить с тем, кто неосторожен. — Стрендж протянул руку и осторожно коснулся кончика подбородка Флоры, грустно улыбнувшись. — Дураку уже не помочь. Он не хочет, чтобы ты отправилась за ним в бездну. Флора, ты не можешь его спасти.       Губы Флоры задрожали; она едва могла говорить.       — Но я... я должна попытаться.       Стрендж качнул головой:       — Нет, Флора, не ты. Дурак должен спасти себя сам.