Одна необычная жизнь

Я ступила на трап. В родной, такой знакомый каждой улочкой город. В неизвестность. Сложно было представить какие события меня сегодня ещё ждали, помимо тех, что я уже успела продумать и надумать. Воображения у меня всегда было хоть отбавляй, я частенько, когда было свободное время, любила повитать в облаках, но то одно, а сейчас абсолютно другое. Сейчас реальность, которая, к тому же, связанна непосредственно со мной, с моей семьёй, с моими детьми. Внутри всё звенело. Знаете, такое противное чувство, когда холодные мурашки бегут и снутри, и снаружи — по коже. К сожалению или, скорее, к радости, кожа у меня была сейчас непроницаема и такое состояние, как «мурашки», ей теперь были незнакомы. Поэтому «звенело» только внутри. Невозможно всё предугадать заранее, как не пытаться, даже вампиру. Тем более, если это касается твоей семьи. В особенности, если это касается твоих детей, которые не видели маму почти три недели, а она за это время успела превратиться в вампира и даже немного свыкнуться со своей новой ипостасью. В новой сущности, я стала всё настолько остро ощущать, насколько это вообще возможно. Даже самое малое чувство было подобно, по человеческим меркам, эмоциональной буре, истерике. А самое главное, что эта «буря — невероятных размеров» пылала только внутри, снаружи же была безразличная маска, готовая, если потревожить внутреннего зверя хозяйки, превратиться в хищный оскал, который может для многих стать последним, что они увидят в жизни. Вот почему Джаспер так реагировал на малейшее проявление внешних чувств у новорожденных, он это знал, как никто другой; поняла я это, только когда уже хорошо разобралась в себе. Отойдя на несколько шагов от толпы, не спеша выходящей из самолёта, я, наконец, вдохнула, впервые за весь полёт. Не то чтобы я очень в этом нуждалась, но не чувствовать все окружающие меня мельчайшие запахи, к чему я уже основательно привыкла, было неприятно. Горло неприятно опалило. Хоть я и дышала против ветра, легко ласкающего моё лицо, всё равно человеческого запаха было слишком много, а у меня было слишком мало времени на то, чтобы хорошо к нему привыкнуть. Солнце приятно скользнуло по лицу, приласкав теплом кожу. Я поскорее поспешила отвернуться и быстро проследовала к уже полному, небольшому автобусику, который должен будет довезти меня до здания аэропорта, закрытым! И заполненным людьми! Вновь задержав дыхание, я мужественно шагнула внутрь машины, водитель которой тут же закрыл за моей спиной двери. Мне предстояло провести несколько минут практически вплотную к людям, в переполненном автобусе жарко и сочно бьющихся сердец… Я почувствовала, как гнётся железный поручень под моей рукой, оставляя на себе отпечаток ладони. Быстро и аккуратно, стараясь чтобы никто не заметил, я попыталась ему придать первоначальную форму и ни к чему не прикасаясь, отвернулась к окну, стараясь абстрагироваться от манящего стука. Автобус остановился и раскрыл двери. Я первая, подобно пули, из него вылетела, правда стараясь не переходить на вампирскую скорость, но смотря как на меня покосились окружающие, у меня это получилось довольно плохо. Вот и скажите, зачем вообще придумали эти аэропортные автобусики?! Только над людьми издеваться. Ладно ещё когда действительно самолёт остановился в нескольких сотнях метров, но я помню одну такую поездку, ещё из человеческой жизни — до входа в аэропорт было не больше сорока метров, так нет же, обязательно всех усадили в этот автобус, полминуты провезли и высадили — будь здоров. Все люди дольше садились и выходили из него, чем ехали, или же своими ножками дошли. Так нет же, так надо, правила! Выходя из аэропорта, я еле сдерживала клокотавшее в горле рычание, к которому за эти две недели, я успела основательно привыкнуть. Если бы я до сих пор была человеком, то несомненно сейчас была бы пунцовая от злости, да и от голода. В руках у меня была только средних размеров — дамская сумочка, в которой было три пакета донорской крови, редкостная гадость, если честно — намного вкуснее из артерии. Карлайл сказал выпить их перед самой встречей с семьёй, чтобы, не дай бог, не догадаться кем-нибудь закусить. Больше ни багажа, ни вещей у меня с собой не было.

***

Такси слишком быстро привезло к дому. Слишком. Неожиданно. Быстро. Расплатившись с водителем, я вышла из машины и осмотрелась. Вокруг многое изменилось. Только я понимала, что изменилась именно я, моё видение абсолютно на все вещи, при том, как на материально-физическом уровне так и на все остальные. Таксисту я сказала остановиться за два дома до моего, чтобы я успела «перекусить» и меня не засняли собственные камеры. На счёт соседских я не беспокоилась, заснимут и что с того? Допив кровь и спрятав пустые пакеты обратно в сумочку, я решительно последовала к воротам. Да, странные ощущения, звоню в собственную дверь, а мандража, будто заявилась в загородный особняк к президенту, при том, что мы лютые враги. Что за мысли?.. — Вам кого? — раздался голос охранника из расположенного около двери динамика. Я посмотрела в камеру, чтобы он мог меня, наверное, узнать. — Открывайте, Ричард. Это Александра. — Что? — охранник даже засипел, видимо увидел во мне схожие черты с «прошлой» Александрой, но не мог поверить, что я могла на столько измениться. Да, наверное, всё-таки, надо было перелезть через забор. С моими новыми возможностями проникнуть незамеченной в дом труда не представляет, только вот надо учесть, что незамеченной мне как раз и не нужно оставаться… — Можно мне войти в собственный дом, спрашиваю? — попыталась осадить я встающее внутри раздражение, успокаивая себя тем, что он всё равно вскорости будет уволен. Последовала небольшая заминка, после которой замок щёлкнул, открываясь. Я дёрнула дверь на себя и вошла во двор. Ко мне уже спешил Ричард, очевидно так и не поверив, что это я. Но самое ужасное то, что впереди него радостно неслась Чарли, моя немецкая овчарка, взятая три года назад для охраны дома, после того, как по нашему району прокатилась серия краж. Я была достаточно осведомлена Калленами, а в частности Ренесми, которая просто обожала собак, как эти животные реагируют на вампиров. И почему-то весьма наивно и глупо надеялась, что при моём приходе Чарли будет в вольере. А нет, собака добежав до меня, нерешительно остановилась в паре метров, принюхиваясь. — Чарли! — фальшиво-радостно воскликнула я. — Привет! Овчарка зарычала и сделала шаг вперёд, намереваясь броситься. Да, не зря я платила такие деньги за её обучение, натаскана она, всё-таки, отлично. — Чарли, — строгим приказом пригвоздила я её к месту, смотря прямо в глаза. Ещё не хватало, чтобы собственный пёс на меня бросился, да и к тому же при человеке-охраннике, который поровну удивится и тому, если собака броситься на хозяйку, и тому, что хозяйка её может запросто съесть в целях самозащиты (и съест), или тому, что она меня всё же покусает, но от её зубов не останется даже царапины. Собака испуганно заскулила и бросилась обратно к охраннику, всем своим видом пытаясь показать человеку, что я представляю собой недюжую опасность. — Чарли, ты чего? — пробурчал себе под нос Ричард, пристёгивая собаку на поводок, к моему облегчению. — Александра, где же вы были всё это время? Весь город стоит на ушах по поводу вашего исчезновения, ведь вы просто… словно растворились в воздухе! — Да, были небольшие неприятности… — улыбаясь, протянула я и направилась к дому, отмечая, как испуганно собака пряталась за Ричарда. — Вы так изменились… — пробормотал охранник таким тоном, словно ещё сомневался, что это я. — Кто дома? — деловито спросила я, проигнорировав его замечания, по поводу моей внешности и подозреваю, простых движений, таких как, походка, тоже. — Мадам Натали и близнецы с няней. «Вроде она, а вроде и нет. По типу разговору и поведению она, а вот всё остальное, даже тот же голос не её… Хотя… родственнички разберутся.» — услышала я мысли Ричарда и усмехнулась. — Я это, я, можешь не сомневаться. Краем глаза оглядев ошарашенного охранника, который подумал, что случайно ляпнул вслух своё мнение, я кивнула и решив не продолжать разговор, вошла в дом и первое, что почувствовала-увидела-услышала, это быстро спускающуюся по лестнице маму. «Как бы её удар не хватил ото всех новостей, которые я собираюсь на неё вывалить, — запоздало засомневалась я. — Возраст-то уже приличный…» — Саша? — шокировано выдохнула мама и замерла посреди лестницы, когда я вынырнула из-за круглой арки, разделяющую лобби. — Да, мама, это я… — не нашла ничего лучше подобного глупейшего ответа я. — Ты где была?! Мы все так волновались! — накинулась с обвинениями, даже повысив голос, что ей обычно несвойственно мама, и уже более тихо закончила: — У тебя что-то случилось? — Ты не представляешь сколько мне всего надо тебе рассказать. Мы… — договорить не получилось. Я испуганно запнулась, слушая топот трёх пар ног и взволнованно-убыстрённое биение сердечек. — Что «мы»? — не поняв, что меня отвлекло, поинтересовалась мама, уже более менее успокоенная тем, что я вернулась живая, вроде бы здоровая и даже весьма похорошевшая домой. — Мама! — одновременно закричали близнецы, показавшись на самом верху лестницы и побежали вниз, оставляя позади себе испуганную няню и бросаясь ко мне. С яростью закусив губу, я отчаянно посмотрела застывшей посреди лестницы, мимо которой шариками скатились дети, маме в глаза и не нашла иного варианта кроме того, как раскрыть объятия для близнецов, которые ураганчиками влетели в них, толкаясь и радостно меня обнимая. Меня обволокло их сладкими детскими запахами, так удивительно похожими друг на друга, что с трудом различаемыми даже моим новым обоянием. Мокрый стук маленьких сердечек набатом грохотал в голове. «Нет, пожалуйста, нет!» Глаза заволокло красной пеленой…