Текила и маргарита

Стайлзу кажется, что он вот-вот наложит себе в штаны от ужаса. Потому что Бекки (миловидный транс, напоминающий Тригги) познакомила его с Дорой. Стайлз почти с ногами забрался на голову Скотта, который до сих пор не может прийти в себя от осознания того факта, что они оказались не в простом, а в самом радужном клубе по эту границу Кали. И ему совершенно не помогло знание того, что Дэнни, с которым они пришли, — самый настоящий гей. МакКолл пытается скинуть с себя Стайлза с той улыбкой, которая всегда появляется на его лице, когда он сам немного пьян, а Стилински порядком его подзаебал. Стайлз открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба из семейства «настолько тупа, что вот-вот станет обедом для самой жирной и ленивой чайки». А всё потому что так называемая подружка Бекки Дора — это почти двести фунтов мышц отменного маньяка в короткой юбке. Маньяка по имени Дерек, и Стайлз его знает. Единственное, что Стилински может сказать: — Приличные девушки даже в бар не носят такие короткие юбки, детка, — Стайлз не успевает прикусить язык и замирает в ужасе. Скотт стряхивает его с себя, что-то пробормотав про пьяного Дэнни, к которому на танцполе успел пристать его бывший парень. А тот мудозвон и агрессор. Скотт — настоящий рыцарь, поэтому из двух зол он выбирает большее и идёт спасать Дэнни, вверяя жизнь Стайлза Бекки, которую знает от силы час. — Ещё раз назовёшь меня деткой, и я вырву тебе горло зубами, — скалится Дора. Стайлзу кажется, что этими зубами можно молоть лишь латук: они мало напоминают резцы и клыки хищника. Но он благоразумно молчит. Ему просто давно нравится этот странный Хейл. Даже если он Дора. Сьюзи — самая долговязая (и самая мужланистая на лицо, если это вообще возможно). Она гладит Стайлза по волосам, что того неожиданно совершенно не бесит, и предлагает выпить текилы. Бекки рассказывает о распродаже в «Топ-шопе» и в магазине со странным названием «Гваделупа»: судя по обсуждаемому товарному ряду — это магазин одежды и стаффа для трансов. Бекки рассказывает про достоинства своих новых силиконовых вставок в лифчик и трусы, пальцами очерчивая вокруг ягодиц новую линию своих уже более женственных бёдер. Сьюзи задаёт вопросы про то, как они держатся, и продолжает нежно гладить Стайлза по волосам. Дора, которая Дерек, и Стайлз молчат. Стайлз разглядывает Дору во все глаза и борется с желанием потрясти головой. Потому что Дерек Хейл самый мрачный мачо-мужик во всех грёбаных Штатах. Просто клише для штамповки банкнот гетеросексуальности. Улучшенная версия Тони Старка для бедных, но даже Тони не так горяч. На Дереке короткая кожаная юбка, едва прикрывающая ягодицы, и колготки в крупную сетку облегают гладковыбритые ноги. Туфли на огромной шпильке, которые больше подошли бы хрупкой стриптизерше. Они делают его ноги бесконечными. А ещё Стайлзу приходится смотреть на Дору снизу вверх, хотя, когда они встречались в автомастерской, Стилински отчётливо помнил, что они с Дереком были одного роста. Всё дело в шпильках, — вспоминает он. — Здравствуй, Дора, — говорит внутренний голос Стайлза, — ты самый угрюмый и нелепо сексуальный автомеханик, которого он видел. — Кажется, наш оленёнок запал на Дору, — смеётся Сьюзи и теснее прижимает Стайлза к себе. Стайлз отрывает взгляд от Доры (её накладных блестящих ресниц, на удивление гладкого лица, и чуть смазанной розовой помады на губах), и опрокидывает ещё один шот текилы. В этом дурдоме он не может даже сосчитать, какую по счету порцию он опрокинул в себя. Скотт на танцполе зажигает с Дэнни и смеётся, как не смеялся на выпускном, танцуя с Кирой. Стайлз криво усмехается, закидывая в рот кусок лайма. Кажется, давняя мечта Пирожка — свести этих малых — начала сбываться. — Ему ничего не светит, девочки, — Дерек холодно смотрит на него, отбрасывая вьющийся локон искусственных тёмных волос с лица. Стайлзу приятно осознавать, что Дора не меньшая социопатичная засранка, чем Дерек, который предлагал Стилински сдать его Джиппи на металлолом. Но Стайлз прощает Дору, потому что у той на длинных ногтях нарисованы следы маленьких лапок. На такую сложно злиться. Когда Бекки, Сьюзи и неожиданно Дора, — которая уже меньше Дерек, чем раньше, — заводят разговор о вопросах неудобства утягивающего белья и скин-боди, а также о мужчинах, Стайлз пытается ускользнуть и не слушать это, но сильные руки Сьюзи держат его, а затем снова гладят по волосам. Стилински чувствует себя мелкой собачкой в руках богатой мамочки, у которой явно есть нездоровый фетиш на микроскопических четвероногих. В руках мелькает ещё один шот текилы. Перед глазами Скотт с Дэнни танцуют под какой-то ремикс песни Бритни. Стайлз морщится, жуя очередную дольку лайма. Жизнь становится лучше. На третьем шоте, — после того, как он сбился, — Стайлз осознаёт, что спорит с барменом по поводу его способа смешивать маргариту. Бекки и Сьюзи исчезают, словно по мановению руки, а рядом сидит Дора и старается не улыбаться, слушая тот бред, что несёт Стайлз. Он даже не сразу замечает изменения в обстановке и поведении Дерека. — Как так получилось, что ты теперь Дора? — спрашивает тихо Стилински, когда бармен облегчённо сбегает от него к другому клиенту. — Вот уж на кого никогда не подумаешь, так это на тебя. Да ты же в школе был примером для подражания любой особи мужского пола. Дерек смотрит на пьяного Стайлза и хмыкает, закидывая ногу на ногу. Кажется, он не в обиде. Стилински смотрит на его ноги, гладкие коленки и ловит себя на неуместных мыслях. Они неуместны потому что стопроцентные мужики в юбках не должны выглядеть так трогательно и сексуально. Трогательно, — что за дурацкое слово? Дора дышит через неплотно сомкнутые губы, и взгляд Стайлза прилипает к её приторно пахнущему блеску для губ. И не только взгляд. Весь Стилински влипает в эту розовую муть по самые уши. — Когда мне было четырнадцать, я на спор с Лорой накрасил губы её ярко-красной помадой, — Дерек перегибается через стойку, подзывая бармена к ним. — Вот и вся история. Стайлз резко выдыхает. Задница у Дерека ничего. И поясница. И ноги. О’кей, у этого парня всё — очень ничего. И всё, как на ладони, кроме накаченных рук, которые Дора прячет в мягких рукавах блестящего чёрного клубного пиджака. Дора, как оказывается, разговорчивее, чем Дерек. Но не особо. — И это вся история? — Стайлз удивлённо приподнимает брови и чуть не сваливается с барного стула, когда ловит на себе почти свирепый взгляд. — Воу, дет... Дора, я вовсе не это имел в виду. Обычно после такого говорят, что потом он увидел себя по-другому, решил попробовать косметику, затем купил парик... И заверте… — Обычно? — Дора усмехается и наклоняет голову. Стайлз давится принесённой ему маргаритой. Он откашливается, приподнимая руки в примирительном жесте. — Я любопытный и чокнутый. У меня даже справка есть, — Стайлз лезет в карман джинсов за телефоном и смачно ругается под нос. — Скотт увёз нашего друга Дэнни домой, потому что ему стало плохо. Придётся вызывать такси и ехать одному. Он забрал мой джип. — Это многое объясняет, — Дора окидывает его взглядом с ног до головы, словно примеряется к новой сумочке от Прада. — Поехали. Или к коврику в коридор из Икеи за пару баксов, чтобы пару раз вытереть ноги и выкинуть его на помойку. Дора кидает пару банкнот на стол и идёт к выходу, плавно маневрируя между танцующих парней. Стайлз просто не может встать, смотря вслед самой лучшей заднице, которую он видел в жизни. — Ого, тебя почтила своим вниманием дива, — бармен с интересом перегибается через стойку и тоже смотрит вслед уходящей Доре. — Не хотел бы я оказаться у неё под каблуком, парень. Стайлз отмирает, понимая, что бармен на самом деле хотел бы быть нанизанным на эту шпильку, и идёт на ватных ногах за Дереком, чудом не снося маячащих на периферии его затуманенного зрения людей. Он, слава Бэтмену, не падает, но вписывается в охранника на выходе, проклиная весь мир и рельефные ноги Дерека. И свою неуклюжесть. И текилу. Образ идущего впереди Дерека отпечатается в мозгу Стайлза навсегда. Он уверен. Стайлз больше никогда не станет нормальным. До лофта они добираются непозволительно быстро. Минут за пятнадцать, тихо сидя на приличном расстоянии друг от друга на заднем сидении такси. Лица таксиста и Доры бесстрастны. Стайлз пытается одновременно побороть хмель, взяться за разум и вовремя сбежать. Вместо этого, в его голове проносятся только обрывки сцен из гомопорно, которому может позавидовать любая студия. Дерек открывает дверь в лофт, и где-то здесь Стайлз прощается с тормозами. Дора лишь смеётся и кивает его взгляду: Стилински просит что-то, но сам не знает что. У Стайлза катастрофически мало опыта. Особенно — с парнями. Тем более уж, с девушками, которые на самом деле парни. Но Дерек присаживается на диван, аккуратно расстёгивая ремешки на своих монстрах с каблуками, и Стайлз падает на колени перед ним. Гладит его ноги и смотрит в глаза в обрамлении искусственных ресниц. Он хочет попросить отклеить их, слишком уж красивые у Дерека глаза, чтобы портить их синтетикой, но не решается. А потом его руки ложатся на колени в колготках, и все это перестаёт иметь хоть какое-то значение. Стайлз хватается за капроновую сетку и рвёт колготки с каким-то садистским удовольствием, за что получает лёгкий шлепок по щеке и предупреждающий взгляд светлых глаз. Внутренний голос и смесь текилы с маргаритой в крови, забыв про инстинкт самосохранения, подстёгивают Стайлза действовать дальше. Он опрокидывает Дерека, — тот, что сейчас Дора, — на диван, стряхивая с его ног туфли. Хейл стягивает с себя пиджак, почти вырывая круглые и блестящие пуговицы. Стайлз коротко выдыхает, гладя на Дерека. Он точно потерял себя для будущих нормальных отношений — это он осознаёт на удивление трезво. Он проводит рукой по животу Хейла, задирая майку и залезая под неё пальцами, а затем ведя ладонями выше и цепляясь подушечками и ногтями за соски. Парик Хейла съехал назад, и Стайлз стягивает его окончательно. А затем он чувствует на своём языке клубнично-силиконовый вкус помады и блеска для губ Доры. Или Дерека. Стайлз задирает юбку на талию и проводит носом вдоль члена, прижатого чёртовыми трусами. Нос щекочет естественный запах чужого возбуждения. Дерек тяжело выдыхает и начинает помогать Стайлзу стаскивать с себя кружевные трусики-танго от Виктории Сикрет вместе с порванными колготками. — Я попаду в Ад, — бормочет Стайлз, прижимаясь губами к внутренней стороне бёдер Хейла, чтобы следом пройтись языком по всей длине его члена. На языке смещался яркий клубничный привкус со вкусом соли. Дерек гладкий везде, что заставляет Стайлза вылизывать его всего с каким-то животным отупением. — Если ты будешь болтать, ты попадёшь туда раньше, чем думаешь, — в противовес своим словам Дерек широко разводит ноги, закидывая их на плечи Стилински, и подкидывает бедра вверх, толкаясь членом глубже в рот Стайлзу. Дерек чувствует, как сокращаются стенки чужого горла вокруг головки его члена. Стайлз тихо хрипит и расслабляет горло. Выпивка в этот момент неожиданно окончательно расслабляет мозги, отключая мыслительные процессы. Стайлз убеждает себя, что все это просто больной эротический сон: он уснул на плече у Скотта где-то на лестнице у себя дома, обливая его футболку своими слюнями. Дерек дёргает его за волосы, возвращая в реальность, и Стайлз начинает протестовать, выпуская член изо рта. Но через пару секунд, Дерек переворачивает их и седлает его бедра, наклоняясь вниз за сумочкой. На грудь Стайлза падает презерватив и упаковка со смазкой на один раз. Пока Стайлз пытается что-то сказать, Дерек жёстко целует его, одновременно расстёгивая джинсы на нём под чей-то одобрительный выдох. — Чёрт возьми, — Стайлз стягивает футболку и приподнимает бедра, чтобы Дерек стянул, наконец, с него джинсы вместе с бельём. Одежда порядком заколебала. Всё, на что обоих хватает только на то, чтобы спустить эти тряпки до колена. — Ногти, Стайлз, — Дора-Дерек поигрывает пальцами перед лицом Стайлза. — Ты растягиваешь меня, а то я рискую обломать отличный маникюр на эти выходные. И это точно грёбаный сон, потому что не в одной из известных и ещё не открытых учёными реальностей Дерек, мать его, Хейл не стал бы насаживаться на пальцы Стайлза и хвалить. Пальцы, не Стайлза, но Стилински плевать. Потому что он еле дышит от нахлынувших ощущений. Он, кажется, вот-вот кончит только от вида Дерека над собой и потеряет сознание. Или всё и сразу. Дерек целует его, раскатывая презерватив по его члену. От него пахнет сексом и духами от Шанель. Хотя Стайлз не разбирается в духах, и, может, это вовсе не они. Он сосредотачивается на том, как головка его члена проталкивается в Дерека, и заново учится дышать. С другой стороны, это не самая плохая смерть, чёрт возьми. Кто бы на его месте не хотел умереть от удушья во время оргазма? Хейл довольно хмыкает, изучая его лицо, а затем резко опускается на член. Стайлз то ли плачет, то ли смеётся — по лицу не понять. Ему в голову лезет самая разная хрень, которая позволяет ему не кончить в ту же секунду. Стайлз пытается вскидывать бёдра, но Дерек останавливает движения своих и крепко прижимает его к дивану. Джинсы впиваются в колени, а Дора ясно смотрит из-под этих чёртовых ресниц, — Стилински перестаёт шевелиться. Он гладит Дерека по груди под оливковой майкой. «Под цвет глаз ли?» — пролетает шальная мысль в его голове. Он хочет дотронуться до члена Дерека, но тот предупредительно низко рычит и начинает подниматься-опускаться круговыми движениями. Стилински уже неуверен, кто и кого трахает. Да и плевать ему на это, если честно. Он громко стонет, загнанно дышит с каждым движением Дерека вниз. Он чувствует, как Дерек впивается в его плечи длинными ногтями. Слушает его тихие стоны. Дерек кончает быстро, бурно, но тихо, на половине движения бёдер вниз. Мышцы Хейла сжимаются вокруг члена Стайлза, но Дерек со шлепком и громким выдохом опускается до основания, преодолевая сопротивление и прогнувшись в пояснице. Он целует Стайлза в удивлённо-удовлетворённый открытый рот. Стилински зажмуривается от нахлынувших ощущений. В голове что-то взрывается, когда Дерек размазывается свою сперму у него по груди, отдышавшись и немного придя в себя от оргазма. Он приподнимается и опускается ещё раз, и Стайлз, совершенно забывшись, хватается за юбку, скрученную на талии у Дерека. Звук рвущейся ткани тонет в том непотребном, скулящем звуке, который издаёт Стайлз кончая. — До-ора. Де-е-етка, — бездумно вылетает из его рта. Дерек фыркает как-то обречённо. Тянет Стайлза за волосы, пока тот без сопротивления лежит — словно мёртвый — и несильно кусает его в районе адамова яблока. И то ли от переизбытка алкоголя, то ли от переизбытка эндорфинов в крови Стилински вырубает.

***

С утра Дора первым делом отправляет его в душ. На ней махровый халат. Длинные волосы стянуты в хвост. Она уже накрашена, но без накладных ресниц и жуткой помады в стиле распутной женщины кошки. Такая Дора нравится Стайлзу больше, чем клубный её вариант. Стилински принимает из её рук стакан, в котором шипят таблетки. Он пьёт кофе и смотрит, как та сводит идеальной формы брови в одну недовольную линию. Её лицо словно никогда не видело улыбок. Стайлз решает, что ему больше тут ничего не светит. Ни с Дорой, ни с Дереком. Особенно, после того, как он позорно отключился вчера. Дора — дива, примадонна, богиня клуба. Пускай, с квадратной челюстью и руками, накаченными сильнее, чем ноги Стайлза. А тот, между прочим, в команде колледжа по лакроссу. Дерек — хмурый парень, который никогда не признается в своей ориентации кому-либо ещё. Это прерогатива Доры. Дерек смотрит, как Стайлз дышит ртом, потому что он обжёг свой язык кофе. Стилински подыхает под этим взглядом, чувствуя себя более ничтожным и нелепым, чем он есть в действительности. Он что-то шутит про кототапочки Дерека, но слова слетают с его языка, минуя мозг. Он сам не помнит, что говорит. Он не помнит, кто он. Дерек смотрит на него так, что Стайлз хочет извиниться и убежать. Дора же кокетливо протягивает ему одной рукой сложенный вдвое листок с отпечатком губ, на котором аккуратным, слишком женственным почерком выведены цифры. Определённо её номера телефона. — Ты должен мне новые колготки, — сухо говорит Дерек. — И юбку. Дора улыбается самым краешком губ. Стайлз осознаёт, что если в Аду горячее, чем в его чашке с кофе — его жизнь после смерти будет достаточно болезненна. Но недостаточно болезненна, чтобы отказаться от Дерека, который Дора. Стилински прячет листок в карман и с широкой, абсолютно дебильной улыбкой, недостойной крутого парня для примадонны. Он звонит Скотту, чтобы тот забрал его на Джиппи. Часов так через пять.