Навечно преданный

      Старый торговец молчал, словно и не слышал вопроса Его Величества, — задумчиво перекатывал ножом по тонкому фарфору несъеденные горошины, не отрывая от них тусклого безучастного взгляда.       Король нетерпеливо кашлянул:       — Так есть ли возможность не возвращать Шерлока его Хозяину?       — Ваше Величество… — господин Ромус отвечал медленно, как бы нехотя, а на его лице отразились усталость и печаль: — Мы привозим наших воспитанников в Школу в возрасте самое большее трёх лет, растим их, вкладываем свои силы и умения, обрабатываем, как куски породы, извлекая на свет божий скрытые в них таланты и способности, пестуем два десятка лет, доводим до совершенства, как настоящие произведения мастерства и искусства, — и Вы думаете, что нам не прискорбно наблюдать, как кто-то топчет этот удивительный цветок, швыряет в грязь собранное нами сокровище, ломает созданный нами шедевр? А Шерлок — истинный шедевр! Когда он был кадетом, все Мастера-преподаватели в один голос заявляли, что этот Преданный прославит нашу Школу — такими незаурядными были его дарования. Видели букву «U» на его плече? Каждый наш воспитанник относится к одной из трёх групп, соответственно своим умениям и наклонностям, и по окончании обучения получает особый статус: Воин, Специалист или Универсал. К третьей категории относятся самые одарённые, их подготовка позволяет им быть кем угодно, вплоть до личного советника любого правителя. Шерлок — один из лучших Универсалов, когда-либо воспитанных в стенах нашей Школы…       — Это всё интересно, — перебил торговца шотландский король, — но какое отношение имеет ваш рассказ к заданному мной вопросу?       — Я хочу сказать, что если бы был шанс не возвращать этого Преданного Хозяину, мы бы его использовали, — печально закончил господин Ромус.       Сожаления старика показались Джону верхом лицемерия. Стараясь сохранить спокойствие, он всё же не смог не поинтересоваться:       — Неужели ваши Мастера изначально не понимали кому и зачем они отдают свой… шедевр?       — Увы! — казалось, господин Ромус действительно искренне досадует о случившемся. — Гранд-Мастер решил, что для Школы будет весьма полезно, если подобные уникальные Преданные будут продаваться с аукциона. Честно говоря, никто даже предположить не мог, что кто-то станет платить такие деньги и использовать полученное сокровище исключительно для… развлечений.       — Имея дело с Чарльзом Магнуссеном, вы не могли предположить? — в холодном тоне Его Величества не было и тени удивления.       — Мы предупредили Его Светлость о всех возможных рисках, — уточнил торговец, словно извиняясь. — Некоторые из Мастеров высказывались даже за то, чтобы отказать князю, но он наш постоянный клиент и предложил действительно щедрую плату…       — Значит, на самом деле вопрос только в деньгах?       — В больших деньгах, сир!       Несколько минут король внимательно изучал сидящего перед ним купца, точно прикидывая, какая именно цифра в представлении Альберто Ромуса может означать «большие деньги», а потом произнёс как бы между прочим:       — Если имеет значение только это, я заплачу вам.       — Простите, Ваше Величество?.. — слова были произнесены с недоумением, но в глазах под седыми редкими бровями Джон заметил явную заинтересованность.       — Я готов заплатить — вам лично или вашей Школе — за то, чтобы вы не довезли этого Преданного господину Магнуссену, — шотландский монарх решил говорить прямо. — Надеюсь, я ясно выразился?       — Простите, сир, но хотелось бы уточнить, что Вы имели в виду, говоря «не довезли»? — в тоне торговца прорезалась профессиональная деловитость.       — Я имел в виду, — терпеливо пояснил Джон, — что хочу заплатить за свободу Преданного по имени Шерлок. Вы получите сумму, достаточную для того, чтобы с лихвой перекрыть все предъявленные вашей Школе претензии со стороны разочарованного князя Магнуссена, если таковые последуют, а за это с прискорбием сообщите Его Светлости, что вверенный вам Преданный в силу тяжёлого душевного состояния не смог правильно рассчитать нужный баланс между страданиями и смертью, отчего и скончался в пути. Естественно, ваша услуга не останется без вознаграждения, — добавил Его Величество, заметив замешательство господина Ромуса и приняв его за колебания.       — Ещё раз приношу свои глубочайшие извинения, сир, — осторожно взвешивая каждое слово вымолвил торговец, явно поражённый столь прямолинейным предложением шотландского монарха, — но, видимо, я недостаточно убедительно пояснил Вам позицию Школы: наши Мастера-Преподаватели прекрасно понимают, что ожидает Преданного по возвращении к Хозяину, и предпочли бы оставить его под своей защитой, но это невозможно! И не потому, что это вопрос денег, а потому, что Идеальный Слуга не может существовать без господина — это вопрос жизни и смерти в самом буквальном смысле. Служение Хозяину — жизненно необходимая мотивация для любого Преданного, без неё они попросту погибают. Поэтому всё, что мы можем в этой ситуации — это ещё раз поговорить с князем Эплдора и постараться убедить его обращаться с Преданным… менее жёстко.       — Вы сами понимаете, что никакие убеждения на князя не подействуют, — раздражённо отмахнулся король. — И гибели слуги никак невозможно помешать? А если Хозяин захочет вернуть Преданного? Или умрёт?       — За всё время существования Школы наших воспитанников не возвращали ни разу! — с ноткой гордости заявил Альберто Ромус. — В иных случаях можно провести процедуру привязывания к новому Хозяину, но это случается только тогда, когда прежний господин успевает отдать Преданному соответствующее распоряжение — устно или письменно. Обычно так происходит, когда Идеального Слугу завещают кому-то из наследников. Если же нет… К сожалению, чаще всего «незавещанные» Преданные следуют за своими хозяевами в иной мир.       — Чаще всего? — Джон решил игнорировать отвращение, возникшее от мысли, что кто-то идёт на смерть только потому, что «привязан» к своему господину — что бы под этим не подразумевалось.       — Привязывание к новому Хозяину без позволения старого — слишком рискованное дело, не говоря уже о том, что по правилам Школы это противозаконно, — чуть поколебавшись, торговец всё-таки закончил, — хотя теоретически и возможно. И где найти желающих нелегально взять себе Преданного, да ещё и в таком плачевном состоянии?       — Но ведь бывают же исключительные ситуации, требующие нестандартных решений? — не сдавался Джон, ища хоть какую-то лазейку в этих совершенно противоестественных с его точки зрения законах. — А почему бы кому-то из ваших Мастеров не стать хозяином Шерлоку и не применять его выдающиеся способности для подготовки других воспитанников?       — Это противоречит правилам Школы, Ваше Величество, — торговец отвечал почти не раздумывая — скорее всего, всё, что мог предложить король Шотландии, было уже многократно обсуждено и обдумано преподавателями необычного заведения. Вдруг глаза старика зажглись слабой надеждой: — Вот если бы Вы, сир, согласились стать новым хозяином этого Преданного…       — Вы с ума сошли! — сама мысль о том, что у него может появиться безропотный и безвольный раб, приводила Джона в омерзительный трепет.       — Но если Вы, Ваше Величество, действительно заинтересованы в спасении Шерлока — это был бы лучший вариант. — Казалось, господин Ромус действительно видел в своём предложении единственно возможный выход, а потому старался говорить как можно убедительней: — Я, конечно, не так искусен в вопросах душеведения, как Мастер-душевник, но некоторые навыки, в силу моей профессии, у меня тоже имеются, да и многолетняя служба в Школе не прошла бесследно, — так вот! Я могу почти с уверенностью утверждать, что у Вас имеются все данные, чтобы стать для этого Преданного идеальным Хозяином. Поверьте — Вам никогда не придётся сожалеть о своём решении, если Вы всё-таки его примете.       — Прекратите! — король вскочил с места, резко, с грохотом отодвинув стул. — Для меня это однозначно неприемлемо, каким бы сильным не было моё желание помочь этому несчастному! Вот что, — предложил он, быстро взяв себя в руки, — найдите подходящего Хозяина, и я оплачу все связанные с этим расходы. Сколько бы это ни стоило. А теперь — доброй вам ночи, ступайте отдыхать! — и Его Величество вышел, оставив гостя недоумевать по поводу своих поступков и жестом приказав дежурившему за дверью Лестрейду не следовать за ним. Хотелось побыть в одиночестве и всё хорошенько обдумать. Хотя думать было как будто и не о чем.       Признаться честно, Джон сам искренне удивился своему непреодолимому желанию во что бы то не стало вырвать темноволосого Преданного из лап Чарльза Магнуссена. Само собой, спасение чужой жизни было вполне в характере шотландского короля. Кроме того, возможность как-то досадить наглому эплдорцу тоже сыграла свою роль. Но было и ещё кое-что, в чём Его Величество не спешил признаваться даже себе.       В королевской спальне хлопотал мажордом Максимилиан, зажигая свечи, подкладывая дрова в жарко пылающий камин и взбивая мягкие подушки в изголовье широкой кровати.       — И как там наш гость? — Его Величество принял из рук лакея бокал подогретого вина, сдобренного ароматными травами и специями. — Больше не брыкался?       — Нет, мой господин, — словоохотливо поделился впечатлением Максимилиан. — Был кротким, как библейский агнец. Даже не пикнул, пока я ему раны мазью смазывал — помните, доктор Андерсон составлял на тот случай, если кто на охоте поранится. Только сказал, что для мази лучше брать масло оливковое и воск не только жёлтый, но и белый в равных частях. Видно, соображает в лекарском деле. Совсем измучился, бедолага, уснул, так толком и не поужинав. И где же его так отделали? Точно на галерах каторжником отбывал — весь побитый. Мы устроили его в комнате справа от покоев господина торговца.       — Хорошо, хорошо, Максимилиан, — прервал болтовню слуги Джон. — Ступай, я сам разденусь.       Но когда мажордом, поклонившись, вышел из покоев, Его Величество не поспешил в соблазнительно ожидающую монаршее тело постель. Допив вино, он постоял немного перед камином, задумчиво наблюдая за пляской огненных языков, а потом решительно направился к двери.       В коридоре тускло горели притушенные светильники, по полу гулял лёгкий сквозняк. Комната, в которой слуги поместили княжеского Преданного была не далее, чем в тридцати шагах, и Джон даже не заметил, как его проявившие необычное своеволие ноги проделали этот путь.       «Зачем я это делаю?» — растерянно подумал Его Величество, когда королевская ладонь легла на дверную ручку, повернувшуюся с лёгким щелчком. Минимальное усилие, и дверь гостеприимно и бесшумно отворилась, точно приглашая Джона туда, куда он и сам не понимал — хочет попасть или нет.       Тем не менее, странное желание ещё раз увидеть необычного гостя взяло верх, и Джон ступил в комнату, едва освещённую стоявшей на прикроватном столике свечой. Словно заворожённый, король подошёл к спящему Преданному и замер, не в силах оторвать взгляд от его выразительного лица. Колеблющееся пламя свечи отбрасывало причудливые тени на высокие скулы и безупречный лоб, длинные ресницы подрагивали на фоне бледной щеки, вымытые до прежнего шёлкового состояния кудри обрамляли лицо, прихотливо рассыпавшись по белоснежной ткани подушки. Джон замер, представляя, как над этим аристократическим лбом, над тёмными кудрями, над изысканной линией горящих от лихорадки губ склоняется другое лицо — тонкое и хищное, с холодным акульим оскалом, с похотливым блеском блеклых жадных глаз. Брезгливый рот в обрамлении аккуратной бородки открывается, выпуская влажный шершавый язык, который широко и нагло скользит по стройной шее, по щеке, по виску, задевая почти прозрачное, беспомощно вздрагивающее веко, рыбий взгляд обращается в сторону Джона — хитро и понимающе — и тонкие губы выгибаются в отвратительной ухмылке.       Видение было таким реалистичным, что король в ужасе отпрянул, задев одну из занавесей. Спящий, потревоженный еле слышным шорохом, шевельнулся, и Его Величество поспешил покинуть комнату, стараясь не издать более ни звука.       Вернувшись в свои покои, Джон Ватсон Шотландский быстро разделся и нырнул под одеяло, пытаясь успокоиться и привести в порядок разбежавшиеся мысли. Сон не шёл, Его Величество ворочался в ставшей вдруг неудобной постели, а в голове снова и снова звучали обрывки разговора с Ромусом: «если бы был такой шанс, мы бы его использовали», «жизненно необходимая мотивация», «слишком рискованно», «никому не нужен Преданный в таком плачевном состоянии», «Вы можете стать идеальным Хозяином»… Джон не мог не допускать, что торговец, вполне вероятно, абсолютно искренен — у Шерлока действительно нет другого способа избежать возвращения во влажные липкие руки князя Магнуссена. Но пойти против собственных принципов, против всего, что он, Джон, так горячо и настойчиво отстаивал? — Ватсон в очередной раз повернулся на спину и с досадой отпихнул неловко попавшуюся под локоть подушку. И дался ему этот Преданный! В конце концов, это его не касается, у короля Шотландии дел по горло и без всех этих непонятных связей между Идеальными Слугами и их нерадивыми Хозяевами, кроме того — работа в попечительской комиссии требует и времени, и значительных усилий, ему ещё команду собрать нужно, а людей подходящих где искать, а тут эта Школа идиотская, и Магнуссен со своими извращениями, и странный Преданный с невероятными глазами…       Его Величество сел, отбросив одеяло: неожиданно стало жарко, несмотря на проникающую в помещение сквозь незаконопаченные окна холодную сырость — дождь только усилился, утром дороги наверняка превратятся в реки стылой грязи, по которой пойдут босые ноги с длинными ступнями, узкими и изящными, проваливаясь в эту самую грязь по закованные в кандалы щиколотки с едва поджившими за ночь ссадинами… А то, что цепи вернутся на своё место, как только торговец со своим «товаром» отойдёт на некоторое расстояние от королевского поместья, Джон не сомневался. Как не сомневался и в том, что князь Магнуссен ни за что не будет обращаться со своим рабом менее жёстко.       Не сомкнув глаз до самого утра, Его Величество поднялся пораньше, не зовя слуг, оделся и вышел в коридор. Проходя мимо спальни со спящим Преданным, чуть замедлил шаг, борясь с непонятным искушением снова заглянуть вовнутрь.       «Всё дело в том, что он необычный, не такой, как все, — попытался объяснить своё странное желание Джон. — Я просто не сталкивался ни с кем подобным, вот меня и тянет узнать его получше, рассмотреть, как диковинного мотылька или цветок.» Но какими бы разумными не были объяснения, одно было совершенно ясно: мысль о том, что Шерлок может вернуться к своему жестокому тирану, под его абсолютную власть и снова испытать на себе все ужасы наказания за проступок, в котором отчасти есть и его, Джона, вина, казалась Его Величеству просто чудовищной.        Хотя какая тут может быть вина? Магнуссен специально подослал к нему Преданного, надеясь, что шотландский монарх сооблазнится особыми талантами юноши, и, видит Бог, если бы Шерлок действительно применил все свои способности… Джон поморщился от некстати накатившего покалывания внизу живота… И снова зазудело засевшей в мозгу занозой и неразгаданной загадкой: почему Преданный не приложил достаточных усилий? Что заставило его нарушить приказ Хозяина? Чувствуя подступающую головную боль, Джон осторожно качнул головой из стороны в сторону, пытаясь отмести подальше навязчивую мыслишку. Нет. Сейчас не это важно. Более насущным являлся другой вопрос: как ему, Джону Ватсону Шотландскому, поступить в сложившейся ситуации?       Так и не приняв решения, Его Величество вошёл в столовую.       В креслах у камина с весело потрескивающими поленьями сидели капитан Лестрейд и Альберто Ромус и вели неспешную беседу. При появлении шотландского монарха оба тут же поспешили встать, приветствуя Его Величество, но Джон остановил их движением руки и присел рядом в ещё одно свободное кресло.       — Доброе утро, господа! Вижу, вам тоже не спится?       — Погода, Ваше Величество, — попытался придать разговору нейтральный тон начальник стражи. — Дождь так всю ночь барабанил — не уснуть.       — Как боевое ранение? — добродушно усмехнулся Джон, косясь на слегка распухший нос Лестрейда.       — Всё нормально, сир, благодарю! Я сам виноват — не ждал от еле держащегося на ногах парня такой прыти.       — О, Преданные — они такие! — поддержал разговор торговец. — Всегда способны на многим большее, чем от них ожидают.       На этом беседа замерла, и тишину нарушало только позвякивание приборов, расставляемых слугами для завтрака. Яичница с беконом и сосисками, фасоль в томате с жареными грибами и помидорами и свежие тосты с маслом были съедены в такой же вежливой безучастности, нарушаемой только короткими взглядами Его Величества, иногда бросаемыми на торговца и сопровождаемыми единственной мыслью: «Завтрак закончится, господин Ромус соберётся и отправится дальше вместе со своим товаром. И с Шерлоком». Лестрейд, молчаливый как обычно, тоже бросал взгляды, но не на торговца, а на своего государя, и лицо его при этом становилось всё озабоченней. Когда Максимилиан поставил перед каждым по порции блинчиков с клубничным джемом и по чашке чая с молоком, осторожный и флегматичный начальник стражи не выдержал:       — Прошу прощения, Ваше Величество, но Вы сами даровали мне право говорить Вам прямо в глаза то, что я думаю, тогда, когда мне есть что сказать, и приказали этим правом пользоваться безоговорочно.       Явно заинтригованный таким таинственным и многообещающим вступлением, Джон отвлёкся от блинчиков и с интересом уставился на своего верного капитана.       — Так вот! — Лестрейд вдохнул побольше воздуха. — Я вижу, что Вы обеспокоены, и догадываюсь — чем. И, понимая Ваши терзания и сомнения, я хотел бы сказать вот что: Вы ведь уже приняли решение, просто не хотите в этом себе признаться. И Вы всё равно поступите так, как задумали, но когда Вы, наконец, это сделаете, мне придётся отправлять людей вслед за каретой господина Ромуса, чтобы вернуть его обратно, а погода там отвратительная. Ваше Величество, пожалейте ваших стражников и лошадей, а заодно и господина торговца, и решитесь прямо сейчас на то, на что всё равно решитесь, только несколькими часами позже.       Джон выслушал эту неожиданную тираду довольно сдержано, с неприятным удивлением отмечая про себя, что, должно быть, вчера вечером они с господином торговцем беседовали слишком громко, но при этом осознавая, что его верный и проницательный командир лейб-гвардии действительно прав. Тяжело вздохнув и проворчав в адрес Грегори что-то не совсем разборчивое насчёт непомерно дерзких капитанов, он на секунду прикрыл глаза, давая себе последний шанс одуматься, после чего, потерпев-таки фиаско в затянувшемся споре с самим собой, решительно повернулся в сторону замершего в ожидании неизвестных неприятностей торговца.       — Так что вы там говорили о процедуре привязывания к новому Хозяину? Насколько она опасна? Сможете провести её здесь, в моём поместье?       Альберто Ромус кивнул и вздохнул с таким облегчением, словно с его согбенных плеч упала целая скала.