Навечно преданный

      Ощущения реальности возвращались постепенно, как после глубокого и долгого сна.       Горечь и металлический привкус во рту. Удушливо-приторный запах благовоний, забивший ноздри и горло. Шум в ушах, через который пробивается чей-то испуганный, зовущий его голос. Сумеречный свет коптящих факелов сквозь приоткрытые веки. Горячие длинные пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в предплечье.       И над всем этим — удивительное чувство абсолютной полноты и законченности.       На плечо, осторожно потормошив, легла чья-то ладонь:       — Ваше Величество, умоляю! — запричитал над ухом голос мэтра Ромуса. — Очнитесь же наконец!       Джон неохотно моргнул. Яркие живые воспоминания — свои и чужие, — только что переполнявшие до краёв его сознание, отступили, как отливная волна, и потускнели. Но к своему глубокому удивлению, король отметил, что чувство наполненности при этом не исчезло, наоборот — стало ощутимей и весомей, и источник этой полноты был совсем рядом, можно сказать — просто в его руках. Оно исходило от человека, которого Джон, стоя на коленях посреди винного погреба, продолжал поддерживать, хотя прежней необходимости в этом уже не было. Шерлок — отныне его Преданный — сидел, одной рукой опираясь на каменные плиты, а другой — ухватившись за его, Джона, руку, словно утопающий за брошенный ему канат, и, часто моргая, смотрел в лицо своему новому Хозяину с, как показалось Его Величеству, бесконечным изумлением.       Однако, как только их взгляды встретились, изумление в глазах Преданного растворилось, оставив вместо себя знакомое покорное ожидание, а затем и оно скрылось под кротко опущенными ресницами. Обжигающие пальцы дрогнули, отпуская руку короля.       — Прошу прощения, мой господин, — прозвучало ровно и почтительно, словно и не было только что пережитых вместе жизней и разделённых на двоих боли и счастья. Но по всё ещё дрожащим под его ладонями плечам Джон понял: за несколько прошедших минут — или часов? — Преданный видел и чувствовал то же, что и он сам, и что это произвело на Шерлока не меньшее впечатление.       Его Величество медленно отпустил юношу и неловко поднялся с колен:       — Как ты? Можешь встать?       Шерлок, не отвечая, предпринял неуверенную попытку и виновато качнул головой:       — Нет, господин. Простите. На восстановление сил потребуется время.       — Ваше Величество, необходимо закончить процедуру, — зачастил торговец, для пущей убедительности отчаянно жестикулируя. — Процесс не завершён, Связь не может быть полноценной. Да и вообще — не может быть! Нужно, чтобы Преданный произнёс свою часть формулы установления, а Вы — поставили на нём свой знак…       Не слушая мэтра Ромуса, Джон повернулся в сторону его молчаливых ассистентов.       — Ребятки, позовите-ка господина Лестрейда — он наверняка дежурит у входа…       — Сир, прошу Вас! — взмолился торговец. — Мы же упускаем драгоценное время!       — Упускаем! — раздражённо гаркнул в ответ шотландский монарх. — Вы чуть не отравили моего Преданного, у него жар, ему явно нужна срочная медицинская помощь, а вы тут о каких-то формулах дурацких. Всё, что нужно, было нами произнесено — поверьте! И прикажите вашим помощникам позвать моего начальника стражи — видимо, мои слова для них не указ.       — Позови господина капитана! — повелительно бросил старик одному из Преданных. Юноша тут же зашагал к выходу. — Ваше Величество, я всё понимаю, для Вас это стресс и шок, но так было нужно, а теперь необходимо закончить, иначе всё зря, поймите… Встань на колени перед будущим Хозяином! — это относилось уже к Шерлоку, который, уперевшись руками в пол и склонив голову, тяжело дышал, всеми силами стараясь не отключиться. Услышав приказ торговца, Преданный вопросительно взглянул на Джона, ожидая от него подтверждения.       Скрип открывающейся двери и быстрые приближающиеся шаги на несколько секунд отвлекли внимание Его Величества, оставив без ответа как суетливые метания мэтра Ромуса, так и беззвучный вопрос Шерлока.       Воспользовавшись этим, торговец знаком приказал второму помощнику приподнять обессилевшего Преданного, а сам достал из заранее подготовленной жаровни раскалённое докрасна тавро — букву «W», незамысловато стилизованную под корону, на длинном металлическом стержне с удобной деревянной ручкой, и услужливо поднёс его Джону.       — Прошу Вас, сир! И так многое нарушено, пропущен важный символический момент освобождения Преданного из тьмы порочного своеволия, необходимо хотя бы закончить правильно!       Его Величество с явным неудовольствием оттолкнул подносимое ему орудие и жёстко отрезал:       — Уймитесь наконец, господин Ромус! Я не стану клеймить человека, словно он бессловесный скот. И мне плевать на весь ваш символизм и драматическое внушение. Связь установлена. Кому об этом знать, как не мне? — и король обратился к подоспевшему Лестрейду, отдавая ему распоряжение прислать пару стражников — вынести ослабевшего Преданного.       — Но как же печать Связи? — недоумевал мэтр, в растерянности размахивая оказавшимся бесполезным клеймом. — Это же гарантия! Прочное единение с Хозяином… Как без этого? — последние слова застряли в горле, когда суровый потемневший взгляд Его Величества обратился на него с непоколебимой решительностью:       — Да куда. Уж. Прочнее?! — Прошипел Джон, делая ударение на каждом чертовом слове. — Почему вы не предупредили меня, господин Ромус? Почему не сказали, что в момент установления единение будет таким… полным?!       — Что Вы имеете в виду, сир? — еле выговорил торговец, широко распахнув глаза от удивления. Король, напротив, прикрыл свои, изо всех сил стараясь взять себя в руки и успокоиться.       — А то, что мы словно… слились. Воедино. Вся жизнь Шерлока пронеслась передо мной, вперемешку с собственной. Я даже понять местами не мог — где я, а где он… И, насколько мне удалось ощутить — а ощущал я очень глубоко, уверяю! — с парнем происходило то же самое. Да что там… Я и сейчас чувствую — его боль, усталость и крайнюю потребность в отдыхе, — Джон потёр ладонями измученное лицо и состроил язвительную гримасу. — А теперь ответьте мне: установилась ли между нами Связь и достаточно ли она прочная?       И уже не обращая никакого внимания на совершенно ошарашенного его словами торговца, Джон двинулся вслед за стражниками, аккуратно выносившими на носилках всё-таки потерявшего сознание Преданного.       Сопроводивший Шерлока до отведённой ему опочивальни король ещё на некоторое время задержался у постели своего новоприобретённого подопечного и покинул его только после того, как убедился, что необходимые комфорт и безопасность обеспечены Преданному в полной мере. О том, что и первое, и второе стало вполне удовлетворительным Джону не нужно было ни у кого спрашивать: наполнившее, наконец, его душу чувство покоя и умиротворения говорило само за себя. Тем не менее, Его Величество велел незамедлительно послать за придворным лекарем, а к юноше, спящему на удивление крепко и безмятежно, приставил расторопного и ответственного Максимилиана на тот случай, если Шерлоку вдруг станет хуже или что-то понадобится. Верный слуга, тут же заставивший прикроватный столик склянками и коробочками с самыми разными настойками, мазями, растирками и примочками, клятвенно обещал не смыкать глаз всю ночь.       Сам же государь предпочёл снять пережитый стресс самым древним и безотказным способом — стаканом крепкого бренди. К тому же, в планы шотландского монарха входило ещё одно неотложное дело: обстоятельная беседа с господином Альберто Ромусом с целью выяснения и уточнения некоторых особо волнующих деталей сложившейся ситуации, которая, по наблюдениям Его Величества, и для опытного торговца имела весьма непредсказуемое развитие. Благоразумно решив, что алкоголь и в этом деле будет хорошим подспорьем, король направился в свой кабинет, приказав позвать к себе мэтра Ромуса и принести новую бутылку благословенной жидкости.       Только рухнув в уютные объятия бархатного кресла, Джон понял, как зверски устал. Ноги гудели, в голове шумело, шея и плечи ныли так, словно он целый день без отдыха таскал неподъёмные брёвна. Откинув голову и закрыв глаза, Его Величество расслабился. Перед внутренним взором тут же возникли изрядно поблекшие картинки увиденного во время инициации. Чужие воспоминания просыпались песком сквозь решето его памяти, оставляя после себя только размытые контуры и тревожные ощущения — словно кто-то намеренно пытался их стереть, вопреки желанию короля удержать хоть что-то.       Осторожный стук вырвал Джона из полузабытья. Получив разрешение, в комнату вошёл мэтр Ромус и, следуя приглашающему жесту Его Величества, нерешительно занял место в кресле рядом с королевским. Джон наполнил стаканы:       — Похоже, у нас с вами есть повод выпить, господин Ромус, как считаете? Кажется, наше предприятие удалось?       Торговец принял стакан из монарших рук и слегка замялся.       — У вас есть сомнения? — нахмурился король.       — Ваше Величество, мне очень сложно судить об удачности проведённой процедуры, — набравшись храбрости, выпалил торговец.       — Что вы имеете ввиду? — Джон нахмурился ещё больше. — Я чувствовал Шерлока во время инициации и продолжаю чувствовать сейчас. Разве не так работает эта ваша Связь?       — Честно говоря — нет! — совсем смутился торговец. — Разумеется, Преданный в какой-то мере чувствует своего Хозяина, это часть его способностей, но она в большей степени основывается на знании человеческой души и развитой интуиции, а не на… слиянии сознания, как Вы изволили выразиться ранее. К тому же, я никогда не слышал, чтобы Хозяин чувствовал Преданного… — на лице старика отразились ужас и отчаяние: — Боже мой! Как я мог втянуть Вас в такое? Как мог допустить?       — Успокойтесь, мэтр, — Джону стало искренне жаль торговца. — Я сам принял это решение и не виню вас ни в чём. Но я хочу разобраться. Если то, что произошло во время инициации, не является установкой Связи, то чем это было? И почему я чувствую Шерлока?       Мэтр Ромус задумчиво теребил в руках так и не пригубленный стакан.       — Я никогда лично не сталкивался ни с чем подобным, сир, более того — даже не слышал о таком, но если Вы изволите выслушать некоторые предположения, подкреплённые исключительно умозрительными теориями мастеров Школы, то я почту за честь поделиться ими с Вашим Величеством.       Король кивнул и сделал изрядный глоток давно согревшегося в ладонях напитка.       — Я уже говорил, что Преданных подбирают исходя из запросов и характера будущего Хозяина — это основной критерий. Чем больше базовая личность Идеального Слуги, его врождённая основа соответствует личности господина — тем лучше он будет исполнять своё предназначение. Мало того, со временем эти способности развиваются, подстраиваясь под нужды владельца — но только в том случае, если развитие не противоречит исходному материалу. При этом, конечно, достигнуть абсолютного совпадения практически невозможно. Всегда будет что-то, нарушающее полноту Связи. Но представьте себе, что может случиться, если Слуга и господин на самом деле совпадут ИДЕАЛЬНО? Если не только Преданный соответствует потребностям Хозяина, но и наоборот? В этом случае Связь действительно может стать невероятно прочной и взаимной. Что, как я думаю, и произошло в нашем случае.       — И что это значит? Связь всё-таки установлена? — нетерпеливо забарабанил по ободку стакана Джон.       — Судя по всему — да. Хотя сама инициация прошла в нарушение всех правил. Конечно, это повторная установка, к тому же — незаконная, это не могло не наложить свой отпечаток. Но ведь всё, всё пошло не так! С самого начала, — мэтр Ромус наконец вспомнил о стакане в своей руке и отпил несколько глотков. Его сморщенные щёки тут же порозовели, а речь стала несколько свободней. — Понимаете, сир, тот яд, который я дал Преданному… Ему не могло быть ТАК плохо! Нет, разумеется, всегда есть опасность, но противоядие должно было сработать сразу, без особого Вашего участия. Я не знаю, почему так не произошло. Возможно, за всем этим стоит воля провидения, потому как чем ещё можно объяснить столько неимоверных совпадений? Хотя, с этим воспитанником всегда приходилось выходить за рамки принятого!..       По мере того, как содержимое бутылки перекочёвывало сначала в стаканы собеседников, а потом в их желудки, разговор приобретал всё более раскованный, почти приятельский характер. Убедившись, что Его Величество чувствует себя хорошо и не испытывает никакого огорчения по поводу необычности проведённой процедуры, мэтр Ромус позволил себе расслабиться и разоткровенничался.       — Парень с самого начала отличался от остальных кадетов, уж мне ли этого не знать? Всегда был умным, как чёрт, и таким же упрямым.       — Вот как? — слегка захмелевший король рассмеялся. — Как по мне, если говорить о Шерлоке, то уместнее будет сравнение с ангелом.       Вмиг посерьёзневший торговец уставился на Джона заинтересованным взглядом:       — Вы считаете? А ведь я именно так и подумал, когда первый раз его увидел. Такой смышлёный мальчик и развит не по годам. Но больше всего меня поразили его удивительные глаза — невероятно пронзительные и совершенно неземные, — торговец замолчал и сделал очередной глоток. Король, с величайшим вниманием слушавший его рассказ, тут же плеснул в опорожнившийся стакан очередную порцию. Мэтр Ромус благодарно кивнул и продолжил:       — Он был старше положенного, но Гранд-Мастер решил, что из столь качественного исходника можно будет создать нечто особенное, настоящее произведение искусства. Само собой, наши мастера потратили много сил, чтобы искоренить в нём упрямство и своеволие — чем выше интеллект, тем сложнее управлять его носителем. Но результат превзошёл все ожидания. Шерлок должен был прославить нашу Школу, а вместо этого… Кто мог предположить, что такое совершенство в конце концов станет всего лишь игрушкой развратного безумца?       — Когда строишь своё дело на торговле людьми, не так уж и сложно предвидеть подобное, — пожал плечами Его Величество.       — Да-да, Вы, конечно, правы… — желание откровенничать тут же покинуло мэтра: он вспомнил, что перед ним сидит не просто венценосная особа, но и ярый противник Школы Идеальных Слуг. Но шотландский монарх не был намерен далее развивать эту щекотливую тему, обвиняя в лице торговца дорогое сердцу Альберто Ромуса заведение. Собравшись с духом, Его Величество задал очередной мучивший его вопрос:       — Если теперь Шерлок — мой Преданный, смогу ли я получить от него информацию, касающуюся его пребывания у прежнего хозяина?       — Возможно, какие-то вещи Вам удастся узнать, но… — мэтр помолчал, собираясь с мыслями. — Не ждите, что Преданный раскроет все тайны и секреты Его Светлости — такие воспоминания, скорее всего, будут заблокированы. Это необходимая предосторожность — ведь Вам тоже не хотелось бы, чтобы кто-то узнал таким образом Ваши тайны?       — А то, что заставило Шерлока предпринять попытку покончить с собой? — осторожно поинтересовался король, словно сам сомневаясь в желании узнать об этом.       — Ах, это!.. Понимаю, почему Вы так обеспокоены, но ведь Преданный совершил это по принуждению, не имея выбора. Я не стал бы вменять сей грех ему в вину.       — Я только хочу быть уверен, что попытка суицида не повторится, — неохотно пояснил Его Величество.       — Об этом не волнуйтесь: травмирующее воспоминание было заблокировано самим Шерлоком — инстинктивно, как Вы понимаете, иначе он просто бы не выжил. Преданные лишены возможности самооправдания и самопрощения, поэтому вытеснение в подсознание — единственный для них способ спасти себя от саморазрушения после таких вот… событий.       Торговец потёр покрасневшие глаза:       — Простите, сир, но я очень устал. Столько впечатлений, да и годы уже не те. Если Вы позволите, если у Вас нет больше вопросов, — я хотел бы откланяться и удалиться в отведённые мне покои. Завтра на рассвете мы с моими подопечными отправимся дальше — наше пребывание тут и так затянулось, и мне не хотелось бы беспокоить Ваше Величество: Вам тоже необходимо хорошенько отдохнуть после инициации. Поэтому разрешите сейчас поблагодарить Вас за гостеприимство и помощь и попрощаться. Для меня было огромной честью лично познакомиться со столь выдающимся и благородным правителем.       Торговец поднялся с кресла и поклонился.       — Постойте, ещё один вопрос между нами остался нерешённым, — вдруг вспомнил король и объяснил в ответ на недоуменный взгляд мэтра, — Деньги! Я ведь вам так и не заплатил за Преданного. Назовите сумму — которую сами сочтёте достаточной.       Лицо торговца вновь приобрело печальное выражение:       — Ах, сир! Вы совершили не сделку, а благородный поступок, достойный истинного короля. Надеюсь, что Вам никогда не придётся пожалеть об этом. А деньги… Пусть они Вас не беспокоят. Я отдал Школе почти всю свою жизнь: так и не обзавёлся семьёй, и мне некому оставлять накопленный капитал. Прошу, Ваше Величество, позвольте вашему покорному слуге внести свой посильный вклад в это доброе дело — я сам решу финансовую сторону вопроса. Возможно, на Страшном Суде это мне зачтётся.       В голосе и взгляде старика была такая мольба, что молодой король просто не смог ему отказать. В конце концов, всем нам есть в чём раскаиваться и что искупать!       Пожелав мэтру Ромусу доброй ночи и счастливого пути, Его Величество лично провёл гостя до двери кабинета и даже пожал ему на прощание руку. Напоследок торговец, точно отбросив последние сомнения, неожиданно запустил пятерню за воротник кафтана, выуживая оттуда маленькую подвеску на чёрной шёлковой нитке.       — И вот ещё что, Ваше Величество! — сухие пальцы непроизвольно погладили необычное украшение. — Это было у мальчика… у Вашего Преданного, когда он попал в Школу. Кадетам не разрешено иметь ничего, что могло бы напоминать их прошлую жизнь, но эту подвеску мне почему-то захотелось сохранить. А теперь я хочу отдать её Вам.       — Зачем? — Джон был удивлён.       — Не знаю. Но мне кажется, что так будет правильно. Прощайте. И да хранит вас Бог. Обоих! — и сунув плоский кругляшек королю в руку, старик решительно направился к двери.       Король разжал кулак. На ладони лежал отполированный деревянный кружок. На одной его стороне еле виднелось неровно выцарапанное сердце, а на другой — почти стёршийся значок, смутно напоминающий букву «Х».       Ещё до прибытия лейб-медика Его Величества доктора Филипа Андерсона, вся челядь охотничьего поместья вместе с сопровождающей короля личной охраной была собрана в гостиной пред ясные карие очи капитана Грегори Лестрейда. Выстроив прислугу и стражников вряд, капитан встал перед ними с самым строгим выражением лица, заложив руки за спину и слегка покачиваясь с носка на пятку. Взыскательно оглядев каждого, начальник стражи обратился к ним, совмещая в голосе доверительные интонации с твёрдой безаппелляционностью:       — Как всем вам известно, позавчера наш король был так добр, что принял у себя в поместье попавших в непогоду торговцев. Как оказалось, гости Его Величества подобрали в лесу несчастного, находящегося в плачевном состоянии и совершенно не помнящего — кто он и откуда. Так как торговцы не знали, что им делать со своей находкой, наш милостивый король проявил великодушие и позволил молодому человеку остаться у себя. Имя королевского гостя Шерлок — это единственное, что мы знаем о нём на данный момент. И пока память к юноше не вернётся, он будет считаться подданным Его Величества и находиться под его высочайшим покровительством. Вопросы есть?       Охотничье поместье было особым местом, куда король Джон приезжал отдохнуть, расслабиться и побыть просто самим собой. Поэтому и вся местная челядь была подобрана лично начальником охраны с невероятной щепетильностью и в соответствии с особыми требованиями. Ничего удивительного, что в ответ на слова капитана Лестрейда никаких вопросов не последовало: все дружно и понимающе закивали головами, готовые отныне даже под присягой говорить именно то, что только что услышали. Удовлетворённо хмыкнув, начальник охраны отпустил людей кивком головы и пошёл встречать прибывшего лекаря, чей сварливый голос уже раздавался в прихожей.       Тем временем Его Величество, даже не позавтракав, прежде всего отправился проверить состояние своего Преданного. Не обнаружив в покоях ни старика Максимилиана, ни Шерлока, Джон не на шутку встревожился. Его фантазия почему-то тут же нарисовала сумрачные картины, в которых коварный мэтр Ромус вместе со своими безучастно-послушными помощниками под покровом ночи проникал в спальню Шерлока и, оглушив дремавшего лакея, похищал бесчувственного Преданного, чтобы таки доставить его жестокому и отвратительному князю Магнуссену. К счастью, эти беспочвенные подозрения были опровергнуты вернувшимся Максимилианом, который на гневный вопрос короля только молча кивнул в сторону двери, ведущей из комнаты прямо на открытую террасу.       То ли возможности тренированного организма воспитанника Школы действительно были сверхчеловеческими, то ли забота и доброе расположение новоиспечённого Хозяина оказывали столь благотворительный эффект, но тот, кого ещё вчера пришлось на руках выносить из подвала, всего ночь спустя совершенно спокойно и даже бодро разминался на широкой каменной площадке, неспешно меняя одну странную позу на другую, видимо, используя какую-то неизвестную Его Величеству технику.       Невольно залюбовавшись плавностью и отточенностью движений, напоминавших причудливый танец, король Джон пропустил тот момент, когда в покои ворвался преисполненный неукротимого профессионального долга доктор Андерсон.       — Ну-с, и где же пациент? — громогласно полюбопытствовал лекарь, в порыве врачебного энтузиазма не замечая замершего у приоткрытой двери монарха. Джон тут же обернулся к лейб-медику и состроил ему жуткую гримасу, демонстрируя в придачу крепкий увесистый кулак, но крики тут же осекшегося и низко склонившегося перед своим королём господина Андерсона уже нарушили чистоту момента, и стройная фигура, только что исполнявшая нечто замысловато-изысканное на фоне замшелой каменной стены, замерла, дрогнула и направилась в их сторону лёгкой летящей походкой.       Его Величество почувствовал некоторое замешательство, словно в его подглядывании было что-то недостойное. Преданный же, ничуть не смутившись вниманием неожиданных зрителей, склонил голову в почтительном поклоне.       — Господин?       От единственного произнесённого слова Джона окатило волной самых противоречивых чувств. С одной стороны, абсолютная покорность, прозвучавшая в голосе Шерлока, даже для уха, привычного к покорным интонациям от окружающих людей, казалась слишком абсолютной. Но с другой стороны — сам голос и удивительное чувство совершенного доверия и понимания были невероятно приятны. Связь уже не ощущалась так остро, не била по оголённым нервам, но оставалась по-прежнему прочной и осязаемой.       Его Величество кивнул в ответ и обратился к растерявшемуся Андерсону:       — Доброго вам утра, любезный доктор. Как добрались?       — Доброго утра, Ваше Величество. Благодарю Вас, я спешил так, как мог. Мне сообщили, что у вас тут пациент в тяжёлом состоянии…       — Как видите, доктор, вас несколько ввели в заблуждение, — Джону почему-то стало очень весело, и он с трудом сдержал радостный смешок — ещё один побочный эффект непредсказуемой процедуры? — Наш больной оказался не таким уж и больным. Но ваше профессиональное мнение всё равно необходимо. Я хотел бы, чтобы вы осмотрели моего гостя, — он кивнул в сторону Преданного. — Этого молодого человека зовут Шерлок. К сожалению, это единственное, что он о себе знает. К нам в поместье заезжали купцы — спасались от непогоды — а с ними был и этот юноша, которого они подобрали в лесу. Купцы не знали, что делать со своей находкой, и я предложил Шерлоку остаться при дворе, пока не станет известно что-то о его прежней жизни, или к нему не вернётся память. Как вы понимаете, молодой человек сильно пострадал и некоторое время скитался по лесу. Я хотел бы знать, насколько серьёзно нанесён ущерб его здоровью, и как скоро его можно будет перевезти отсюда во дворец?       По мере того, как доктор Андерсон слушал Его Величество, не сводя при этом изучающего взгляда с обнажённого торса королевского протеже, его лицо вытягивалось от удивления.       — Простите, Ваше Величество, мне, разумеется, нужно провести более тщательный осмотр, но судя по первому впечатлению, я бы не сказал, что этот молодой человек нуждается в серьёзной врачебной помощи. Да, налицо некоторое истощение, анемия, кожные покровы повреждены, но я не вижу ни воспаления, ни лихорадки. Если Вы позволите, я хотел бы осмотреть юношу повнимательней. И, если возможно, конфиденциально — так будет комфортнее провести обследование.       Джон милостливо кивнул и, прежде чем покинуть покои, вопросительно взглянул на Преданного: понял ли тот его желание скрыть даже от придворных истинное положение вещей. Едва заметный кивок и опущенные ресницы показались Его Величеству достаточным подтверждением. На секунду королю даже померещилось, что в уголках губ мелькнула лёгкая усмешка. Чуть тряхнув головой и повелительным жестом приказав Максимилиану и сопровождавшему доктора Лестрейду следовать за собой, Джон вышел, оставив Шерлока на милость дотошного господина Андерсона.       Лейб-медик проводил осмотр не менее часа. В столовой ожидал сервированный к завтраку стол, а изнывающий от неизвестности и бездействия шотландский монарх, обманчиво расслабившийся с книгой в любимом кресле, развлекался тем, что придумывал красочные эпитеты, отражающие щепетильность и придирчивость его придворного медика. Но когда доведённый до предела терпения король, проворчав: «Он его там что, препарирует?» — собрался уже прервать эти затянувшиеся исследования, в столовой показался задумчивый доктор. Приблизившись к Его Величеству, господин Андерсон замер, пребывая всё в той же задумчивости. Сгорающий от любопытства король Джон вынужден был громко позвать доктора, чтобы вывести его из прострации.       — Так каков ваш профессиональный вердикт, доктор?       — Весьма странный случай, весьма, — отмер лейб-медик и возбуждённо зажестикулировал. — Юноша находится в прекрасной физической форме, хотя недавно и перенёс серьёзнейшие травмы. Удивительно! Я готов поспорить, что некоторым его повреждениям не больше нескольких недель, хотя выглядят они так, словно были получены несколько месяцев назад. Прекрасная регенерация, прекрасная. Ах, если бы можно было провести исследование! В лабораторных, так сказать, условиях…       — Не отвлекайтесь, доктор, — напомнил ему Джон, всем своим видом выражая сосредоточенное внимание.       — Да, да! Разумеется! Я взял на себя смелость проверить глубину его амнезии — он действительно почти ничего не помнит, только смутные картинки: корабль, море, — он пережил кораблекрушение? — блуждание по лесу неопределенное время, и больше совершенно никаких воспоминаний из прошлой жизни. При этом все рефлексы в норме, даже я бы сказал — более чем в норме — речь связная, логика удовлетворительная. И знаете… — доктор снова задумался, пощипывая бородку, — мне кажется, что молодой человек имеет какое-то отношение к медицине. Во всяком случае, он сделал несколько довольно остроумных замечаний на этот счёт. Возможно, он даже изучал хирургию — с такими чуткими пальцами, как у него, это было бы вполне вероятно. Поэтому, если хотите узнать что-то о его прошлом, попробуйте связаться с медицинскими университетами: если он там учился, его должны были запомнить.       — Спасибо, я учту, — хмыкнул Его Величество. — А что насчёт поездки во дворец? Он в состоянии провести несколько часов в седле?       — Почему нет? — пожал плечами доктор. — Не вижу никаких явных причин против этого. В конце концов, я буду вас сопровождать и в любой момент смогу оказать помощь. Но это вряд ли потребуется, Ваше Величество, — поспешно добавил Андерсон, заметив хмурую морщинку, вертикально прочертившую ясный монарший лоб. — Я гарантирую Вам, сир: хорошее питание, умеренные физические нагрузки, здоровый сон, приятная компания — и Ваш протеже расцветёт, как майская роза. Возможно, даже память к нему вернётся.       — Ну, это всё в руках Всевышнего, — король взглянул на доктора как можно доброжелательней. — Благодарю вас, господин Андерсон. Где сейчас молодой человек? Я хотел пригласить его позавтракать вместе с нами — вы ведь составите нам компанию?       — О, сир! — доктор расплылся в довольной улыбке. — Для меня это величайшая честь! А гость Ваш одевается: я так понимаю, что его одежда пришла в полную негодность и Ваш мажордом пытается найти выход из положения. Думаю, он присоединится к нам совсем скоро.       Ощущения были странными. Самое подходящее слово, которым можно было их охарактеризовать — «забытые». Такого он не испытывал ни в Школе, ни, тем более, будучи Преданным князя Эплдора. Подобное было выброшено, вытиснуто в самые дальние глубины, куда нельзя было проникнуть, не рискуя свалиться от приступа предостерегающей мигрени. «Боль — ваш союзник!» Первый закон, которому учили кадетов. И который работал ВСЕГДА.       Он прекрасно помнил, с какой упрямой настойчивостью когда-то пытался пробиться сквозь захлёстывающий сознание жгучий красный туман, в попытках найти что-то важное, необходимое — там, на самом дне. После таких попыток сосуды в глазах лопались, а из носа текла кровь, и утром Мастер-Надсмотрщик, заметив растёкшиеся по подушке алые пятна, хватал его за волосы и волок в тёмный сырой подвал, в узкую каменную клетку, где запирал на несколько дней: «Вспоминать нельзя! Запомни это наконец!»       Но прошлым вечером в винном погребе, когда всё пошло не так, когда невысокий светловолосый человек — тогда ещё совсем чужой — бросился к нему и, прижав к себе как что-то бесконечно ценное, вдруг ворвался туда, куда он сам уже давно не позволял себе бросать даже мимолётный взгляд, воспоминания выплеснулись, не причиняя боли, наоборот — наполняя теплом и давно забытым восторгом. И они смешались, и стали одним, и ничего лучше с ним никогда не случалось. Даже после того, как всё закончилось, и вспомнившееся привычно схлынуло куда-то за грань допустимого — тепло осталось и поселилось внутри, там, откуда протянулась крепкая нить новой Связи, объединившей Преданного с его Хозяином.       Джон Хэмиш Ватсон Шотландский. Его непредвиденный новый закон. Его нынешний Личный Бог, в синие глаза которого неожиданно хочется смотреть до бесконечности, угадывая желания и самые сокровенные мечты, чтобы потом воплотить их как можно полнее и лучше. Это странно, это сильно и непонятно, но, наверное, так и должно быть, если Преданный подходит своему Хозяину? И, скорее всего, по той же причине он проснулся сегодня полным сил, почти не испытывая последствий всех пережитых за последнее время мучений. Близость господина благотворно влияла не только на душу, но и на тело Преданного, активизируя скрытые резервы и механизмы восстановления. Неужели когда-нибудь было иначе? Неужели когда-нибудь может быть иначе?       Одежда долговязого Томаса, которую ему принесли, подходила по размеру и выглядела вполне прилично. Переодеваясь, Шерлок взглянул в большое висящее на стене зеркало. Задержал взгляд на татуировке Школы и на переплетённых буквах магнуссеновского клейма над ней. Новый владелец не оставил на нём своего знака. Это ощущалось неправильным. Плохо.        Рука невольно потянулась к плечу, к следу чужой ненавистной власти… Что-то еще было не так.       Приблизившись к отполированной поверхности, Шерлок почти минуту изучал старое клеймо, снова и снова проводя чуткими пальцами по изгибам шрамов. Нет, ошибки быть не могло: рубцы явно побледнели и утратили прежнюю твёрдость и плотность.       Отметив эту любопытную деталь, Преданный поспешил закончить с туалетом — его ждал Хозяин.