Запах Поколения чудес

      Все должны чем-то пахнуть. Хоть чем-то. Асфальтом, пылью, кофе, парфюмом. Что-то должен улавливать нос, когда человек стоит близко.       Они все пахнут по-разному. По-своему. Как отличаются их стили, как отличается игра и уровень, как отличается опыт, так и запах — разный, абсолютно разный, поэтому приятный.       Аомине пахнет силой. Аомине пахнет мужским телом, волей и потом. Часто мой нос может уловить запах шоколада, тонкий и терпкий. Нет, не молочный, с его сладостью, не белый с его чистотой, а чёрный, чёрный шоколад. Немного травяного запаха, только что скошенного газона или порядком полежавшего сена. Запах сосредоточенности. Запах силы.       Кисэ, сколько я себя помню, пользовался парфюмом. Необычные, неестественные комбинации, кислота и сладость на языке. Только после тяжёлых тренировок и матчей, когда всё болит и в душ сходить сил уже нет, аромат Рёты пробивается сквозь всю остальную какофонию запахов, обостряя чувства до невероятных пределов. Лимон. Оригано. Тмин. Что-то пряное, и можно ощутить солёность на языке. Запах озорства.       Я думал, Мурасакибара пахнет конфетами, тортами и пирожными. Однако всё сложнее, чем кажется. От Атсуши веет лавандой. Веет шалфеем, мелиссой и пшеницой, слабо, но ощутимо. Слегка черничного запаха, ежевики и наверное даже клубникой. Весьма странный, странный привкус остаётся на языке, когда в рот попадает ''дух'' Мурасакибары. Щекотно и отчего-то по-детски легко. Запах детства. Запах наивности.       Акаши страшный. Пугает и притягивает своей таинственностью. Чем страшнее, тем яростнее я играю, тем сильнее я хочу проникнуть в его душу. Он как гром. Как огонь. Пахнет кровью и войной, пахнет порохом и свежим, вымокшим деревом, лидерством и превосходством. Спутать его запах с кем-то ещё нельзя, как и смешивать ароматы. Границы. Запах Ада. Запах страха. Ужасающий запах.       Я чувствовал носом аромат любимого. Я пробовал немного бледную кожу на вкус. Никогда не доводил до конца, и мне никогда не дают быть сверху. Мидорима пахнет по-разному, и вкус у него везде разный. Один день он пах мускатом, без нот, чистый и резкий. Второй день — тот же мускат, но с базиликом. Третий день — грецкий орех и лилия. Четвёртый день — сладковатый запах кешью, смешанный с приторно-кислым запахом молока. Кожа вкусная, неестественно сладкая и гиперчувствительная. Я представлял себе грубое тело, жёсткое и не отвечающее на ласки, но у Шинтаро волосы встают дыбом, когда я легонько провожу рукой от сосков к животу, по внутренней стороне бёдер и несильно сжимаю ягодицы. Его ведёт от этой нехитрой ласки, у него сносит крышу, он мигом переворачивается, подминая меня под себя, вытворяя с моим телом всё, что захочется. В такие моменты от него остро пахнет перцем и свежим бинтом. Если мы сидим, закутавшись в плед, и молча смотрим друг другу в глаза, то так мне нравится больше. Во взгляде Мидоримы — спокойствие, но в то же время его глаза отражают сумашествие. Одержимость мной. Мы всегда сидим в его комнате, отведённой для книг, и я носом зарываюсь в зелёные волосы. Запах… Ни с чем не сравнимый запах родного и любимого, отдающий фундуком и запахом старых книг.       А мне Шинтаро говорит, что я пахну лесом, морем, мятой и дождём. Что когда он ощущает аромат, он словно сам попал в лес, купается в море или гуляет в дождь.       Все они разные. И пахнут по-разному. Сравнивать бесполезно.