Китобой

Будильник прозвенел в пять утра. Как и вчера, и день назад, и весь прошлый год, все последние несколько лет. Ханбин привык. Он откинул одеяло, скатился с футона и побрёл в ванную. Если он будет мешкать, тётушка снова раскричится, а от её противного голоса у него подолгу болит голова. Ханбин помогал семье с раннего утра до позднего вечера. Сначала открывал магазин и мыл там пол, протирал полки, поправлял товар. Потом к нему присоединялся отец, включал кассу, заполнял документы, а Ханбин принимал товар, таская коробки внутрь. Вскоре тётушка позвала их на завтрак. Ханбин помог накрыть на стол. Его отец сел рядом с женой, та уже протягивала сыну самый лучший кусок рыбы. Хванук равнодушно сунул его в рот. Ханбин также равнодушно взял с тарелки самый маленький. Ему было всё равно что есть, но для тётушки это имело огромное значение. – Отец ещё не отведал, – предельно вежливо заметила она. – Что-то я зазевался, – спохватился мужчина. Ему было всего пятьдесят, седина только тронула виски, и нос Ханбину достался явно от него. Три года назад Ким Охёк был очень удивлён узнать, что у него есть ещё один сын, да ещё такой взрослый. Он даже рассказал Ханбину о предполагаемой матери и был не против, чтобы Ханбин переехал к нему на остров. Ещё до их первой встречи всё уладил Мино – нашёл, связался, обговорил. Ханбин только сел в самолёт и впервые заговорил с отцом уже в аэропорту Чёджу. И ещё Ханбину нравилось, что их фамилии совпали совершенно случайно. Не любил только о прошлом рассказывать, но соседи и гости семьи то и дело расспрашивали. – Это ведь Ханбин наловил, – напомнил отец. – Ты прав, дорогой, – через силу улыбнулась тётушка. Ханбин молча и быстро жевал свой завтрак. В углу гостиной тихо работал телевизор. Тётушка очень любила утренние сводки новостей. На экране появилось фото здания Корпорации Сон, а затем и Мино. – Ах, такой молодой, а уже важный человек, – вздохнула тётушка. – И красивый какой, наверное, страну в прошлой жизни спас. Как же повезёт его будущей жене! Ханбин хрюкнул, подавившись рисом. – Ханбин, ты же за столом! – отчитала его тётушка. – Кушай спокойно, – сказал отец. – Извините, – покорно отозвался Ханбин, с трудом удёрживая смех, и первым встал из-за стола. – Надо товар выложить, – сказал он и, дождавшись кивка отца, вышел за дверь. *** – Как твоё плечо, – спросил отец, когда Ханбин внёс последнюю коробку со склада в торговый зал. – Сегодня ничего, – улыбнулся Ханбин. Хотя и прошло уже много времени, отголоски тяжёлого ранения всё ещё беспокоили его иногда. – Коробок немного. Пришло печенье, ещё конфеты ко Дню Валентина. – Это хорошо, – мужчина надел очки и раскрыл кассовый журнал. К полудню Ханбин закончил выкладку и, пообедав с отцом простой лапой, отправился развозить заказы на дом. В основном для пожилых соседей. Это не занимало бы так много времени, если бы не обязательные разговоры со стариками. Иногда он помогал что-нибудь переставить, поднять, убрать, починить. Так проходил каждый его день, и в последнее время Ханбин серьёзно задумывался, не напроситься ли на работу к Мино. Но ему всё ещё мешала гордость. Обратно к магазину Ханбин подъехал уже вечером. Солнце медленно погружалось в пролив. – Эй, хён, – окликнул его Хванук, возвращающийся из школы. – Одолжи денег. – Свали, – отрезал Ханбин. – Чо тебе, жалко что ли?! – проворчал тот. – Если завтра разгрузишь товар, дам тебе пару тясяч. – Ну ваще, делать мне больше нечего. Хванук выплюнул травинку и пошёл в обход магазинчика, чтобы попасть в дом с чёрного входа. Ханбин проводил его взглядом и зашёл в магазин, тут же едва удержав раздражённый вздох. – А старший сын у вас всё хорошеет, господин Ким! – Ханбин, поздоровайся, – виновато сказал отец. – Ага, – вяло улыбнулся Ханбин. – Здравствуйте, госпожа Мун и госпожа Мун. Как поживаете? – Ох, ну какая Сохи тебе госпожа Мун, вы ведь ровесники, – звонко рассмеялась старшая госпожа Мун. Она была близкой приятельницей тётушки и регулярно заходила поболтать. Едва Ханбин прижился на Чёджу, госпожа Мун взяла в привычку приходить в магазинчик с дочерью. Это его порядком утомляло. – Привет, Сохи, – вымученно сказал Ханбин. – Привет, – отозвалась та смущённо. Сохи казалась Ханбину милой, но нисколько его не интересовала, как бы того не хотелось госпоже Мун. Сама госпожа Мун разочарованно переглянулась с тётушкой, хлопотавшей возле стеллажей, которая в свою очередь грозно глянула на мужа. Эти игры продолжались уже почти три года. Со временем все остальные кандидатки вышли замуж, и Ханбину было искренне жаль Сохи. – Отец, подменить тебя? – Дорогой, ты наверное устал, – встрепенулась тётушка. – Матушка, пойдёмте, – позвала Сохи. – Ханбин-а, не поможешь нам донести покупки до дома? – не сдавалась госпожа Мун. – И правда, – заметила тётушка. – Отец, можно взять колы? – в магазин заглянул Хванук. – Ханбин, а тебя искал сослуживец, – вдруг вспомнил отец. – Что? – насторожился Ханбин и упустил момент, когда его атаковали женщины, впихивая в руки пакеты с продуктами. – Заходил парень, сказал, вы напарниками были в отделе расследований. – Что? – повторился Ханбин, выпуская пакеты из рук. – Ханбин, божечки, что ты делаешь?!– тётушка всплеснула руками. – Напарник, говорю, – повторил отец. – Вроде как долго за границей работал, вот вернулся, решил навестить. А что? – Бобби… – Да, точно, так он представился. Странное имя, я даже успел забыть. – Ханбин, пакет с молоком лопнул и яйца побились, что ты стоишь?! Что за непутёвый ребёнок! – И где он? – едва не взвыл Ханбин. – Сказал прогуляется и зайдёт позже, – пожал плечами отец. – Ханбина, что-то ты побледнел совсем. Ты хорошо себя чувствуешь? – запричитала госпожа Мун. Ханбин не ответил, выскочил на улицу и побежал по дороге. Вниз, к побережью. Вряд ли Бобби ушёл далеко. И оказался прав. Знакомая фигура маячила у воды. Бобби сидел на песке, обдуваемый со всех сторон пронизывающим февральским ветром, и курил. Огромная армейская куртка висела на нём мешком, а сильно отросшие волосы подпрыгивали от каждого порыва ветра. Ханбин сдвинул брови, ругнулся и кинулся вниз, чуть не переломав себе ноги на крутой лестнице. Столь грациозное приближение Бобби не мог не услышать и, обернувшись, скалился во все свои кривые зубы. Совсем не изменился этот мудак, разозлился Ханбин. Он замедлился за пару шагов до Бобби, замешкался, но всё же двинул тому со всей силы правым. И тут же закричал, прижимая к себе ушибленную руку. – Блять! Бобби и бровью не повёл, хмыкнул и беззастенчиво почесал левую щёку. – Куча мудачьего железа! – окончательно разозлился Ханбин, встряхивая руку. – Ханбин-а, – Бобби мягко стукнул его пальцем по лбу и тот осел на песок. – Тихо. Он присел рядом и слишком очевидно наслаждался ошеломлённым лицом Ханбина, сбитого с ног толчком одного пальца. – Ты… Ты… Ты! Сволочь ты! – Ханбин так злился, что не знал, как выпустить из себя весь всколыхнувшийся гнев. – Хули притащился?! Сгинь обратно! Сраный ты металлолом! – закричал он и вновь замахнулся на Бобби, опомнившись в последний момент. Ломать руки о чугунную голову этого идиота ему совсем не хотелось. Бобби покачал головой и потянулся к нему. – Замёрзнешь же, дурак, – он захлопнул на Ханбине куртку и накинул капюшон. Всё ещё сжимая пальцами капюшон, Бобби подтащил к себе Ханбина. Ханбин даже не успел зажмуриться, а Бобби уже в наглую присосался к его губам и сжал в объятьях так, что не пошевелиться. – Давай проживём счастливую жизнь?!