Заложница ситуации

Уже которое время в твоей голове стоял невероятный гул. Тебе это жутко мешало, и поэтому ты, собравшись с силами, слегка мотнула головой со стороны в сторону, надеясь, что это хоть как-то поможет. Так и получилось. Только теперь, когда наконец-то пропал этот ненавистный гул, на его месте тут же появился не менее раздражающий шёпот. Он, вроде бы, был весьма тихим, но в тот момент, тебе казалось, что кто-то отчаянно кричит прямо в ухо. — С Т.и. уже всё будет хорошо. Правда, неизвестно какие последствия ещё могут скрываться. Но, к сожалению, мы не можем ничего выяснить, остаётся только ждать, когда девушка очнётся. И вот уже тогда, в этом плане всё станет ясней. Ты больше не могла это терпеть. Тебе захотелось как можно громче крикнуть о том, чтобы все замолчали и дали спокойно поспать. Да! Тебе всё это время казалось, что ты неспешно путешествуешь по царству Морфея. Ты видела красочные сны: бессмысленные, но такие добрые и забавные, так что, покидать это чудесное место в ближайшее время — ты не хотела. Только вот, эти разговоры около тебя только портили все планы. В конце концов, ты решилась и лениво подняла веки. Яркий свет больно резанул привыкшие к темноте глаза и ты, почему-то тотчас же забыла о своём требовании, с которым ты так решительно просыпалась. Ты осмотрелась по сторонам и поняла, что находишься в больнице. Спиной к тебе стояло трое мужчин — собственно их разговор-то тебя и разбудил — и они упорно продолжали что-то обсуждать, тем самым действуя тебе на нервы. Но ты уже немного успокоилась и даже не собиралась прислушиваться хоть к одной из сказанных ими фраз. Ну, какое тебе дело к разговорам этих непонятных мужчин? Правильно, никакого. Сейчас у тебя были дела куда важнее… Ты попыталась немного приподняться с кровати, но всё тело болело настолько сильно, словно за время твоего «сна» тебя переехал каток, и далеко не один раз. А ещё, вдобавок ко всему этому, ты только сейчас обнаружила, что твоя рука была загипсована, поэтому ты аккуратно легла обратно в постель, констатировав то, что подняться без чьей-либо помощи было сложно. — Ай! — вскрикнула ты со слезами на глазах, так как когда возвращалась в свою первоначальную позу, умудрилась задеть ещё какое-то больное место, даже не до конца поняв, что именно: — Что со мной? Все резко утихли и повернулись к тебе. — Ну, наконец-то ты очнулась, — с облегчением отозвался блондин. — Дура! — сразу за ним прокричал стоявший рядом парень, скрестив руки на груди и отворачивая голову в сторону. — Как ты вообще могла так поступить? Что творится в твоей маленькой голове? — Почему вы на меня кричите? — спросила ты, в полном непонимании происходящей ситуации. — Вы? — удивлённо поднял бровь брюнет. — Мы теперь на Вы? — Я к незнакомым мне людям всегда обращаюсь на Вы… Или… Вы хотите сказать, что мы знакомы? — Ты действительно не помнишь нас? — с бушующим изумлением прокричал парень и, сразу же подбежав к тебе, плюхнулся на кровать. — Я — Чанёль, а это, — он развернулся и указал пальцем на не менее шокированного блондина: — Сехун. — Я не помню… — обречённо ответила ты, нервно перебирая рукой больничное одеяло. — Это нормальное состояние, — вклинился в ваш разговор доктор. — Это всё последствия сильных травм. Собственно об этом я вас и предупреждал. Я предполагал, что она может потерять память… Так Вы помните, как вас зовут? — Да. Я — Т.и. Я всё помню. — Но этих молодых людей Вы не знаете? — Нет. — И то почему вы сейчас находитесь здесь — тоже не помните? Ты кивнула. — А в какой стране ты сейчас? — не выдержав, Сехун решил задать свой вопрос. — Я в Сеуле и приехала сюда на лето как носитель языка, — спокойно ответила ты. — Может, прекратим этот допрос? У меня так болит голова… — Но сейчас не лето, значит, как я понимаю, пропала только последняя часть воспоминаний. Ну, ничего. Только не волнуйтесь, такое часто случается. Здесь нет ничего страшного, — успокаивающе констатировал солидный мужчина, видя в твоих глазах зарождающийся ужас. — Но она же сможет всё вспомнить? — в унисон спросили парни, оборачиваясь к доктору и широко распахивая глаза. — Конечно же! Правда, не понятно, сколько ей времени на это понадобится. Память может вернуться в любой момент. Возможно, Т.и вспомнит всё сегодня, а может — через год. Но это не такой уж большой объем информации, чтобы вызвать какое-то осложнение. А, и вы можете ей помочь. Т.и. может быстрее всё вспомнить, если будет в том окружении, с которым связана утерянная часть воспоминаний или вновь проживёт какие-то моменты из прошлого. Закончив со своей, странной как для доктора «речью», мужчина попрощался и, сказав, что зайдёт немного позже, чтобы проверить твоё самочувствие, ушёл по своим делам. — Т.и, принести тебе что-то? — заботливо спросил Сехун. — Нет, спасибо, — виновато ответила ты, ведь не хотела сильно напрягать парня. Но когда сказала это, то почувствовала внезапную сухость во рту, и как бы неудобно тебе не было, но всё же пришлось попросить: — Пожалуйста, можешь принести воды? — Конечно! Я мигом. Как только Сехун вышел с палаты, Чанёль, который, похоже, серьёзно задумался над словами доктора — судя по выражению его лица — резко наклонился к тебе и поцеловал, на что ты, немного опомнившись от такой наглости, тут же оттолкнула парня и залепила ему пощёчину: — Что ты творишь? Совсем офигел? И в этот момент ты поняла, что всё было так, как и говорил доктор. Стоило тебе вновь ощутить то, что ты уже явно переживала, как в голове стали пролетать картинки… Ты вспомнила. Точнее, ты начала вспоминать то, что хотела забыть и, наверное, именно поэтому твой мозг заблокировал эти «ненужные» воспоминания. — Я пытался вернуть тебе хоть какие-то из последних воспоминаний, — процедил Чанёль. — Надеюсь, что только хорошие, — тихо добавил он, отводя взгляд в сторону. — Лучше объясни мне, почему я в больнице? — Ты попала под машину. — Как? — Своими ножками! — рыкнул Чанёль. Ты прикусила губу и по твоей щеке покатилась очередная слеза. — Я что, хотела…? — Представь себе! — Прекрати! — потребовал Сехун, который как раз вернулся в палату. — Посмотри до какого состояния ты её довёл! — Парень присел около тебя на кровать и протянул стакан. — Ну, ты чего? Не плачь. Всё закончилось хорошо, если не учитывать эту небольшую потерю памяти и перелом руки, — успокаивающе проговорил он, поглаживая твою щеку. — Но я не могу не согласиться с Чанёлем. Ты — дура. Твои глаза расширились, и ты убрала стакан с водой, не сумев сделать и глотка. — Ну что ты на меня так смотришь? Это был дурацкий поступок. Ты согласна? Ты опустила глаза и кивнула, полностью соглашаясь со словами парня. — Во-о-от, уже лучше. Знаешь, а я, пожалуй, тоже расскажу тебе кое-что из нашего прошлого, потому как уверен, что Чанёль уже воспользовался ситуацией и сумел кое-что тебе напомнить. Я прав? Так вот, начнём с самого начала. Ты мне нравилась. Точнее, нравишься до сих пор, хоть это уже не важно. Но появились некоторые причины, из-за которых у нас ничего не получилось. — Парень взглянул на Чанёля, как будто намекая на эту самую «причину», и вновь повернувшись к тебе, продолжил: — Я не хочу тебе о них рассказать. Ты их вспомнишь сама, но немного позже. Но знай, что моё сердце сжимается каждый раз, когда я смотрю на тебя. А когда я увидел лежащую тебя на асфальте и в лужице крови, то думал, что сойду с ума… Слова Сехуна заставили тебя непроизвольно вспомнить полную картину и от этого тебе стало ужасно стыдно. Ты хотела перебить парня для того, чтобы сказать ему, что всё вспомнила и что безумно сожалеешь о совершённой ошибке, но не смогла. Сехун прервал свой, продолжающийся всё это время, рассказ и, посмотрев в твои глаза, с улыбкой добавил: — Но между нами больше не может ничего быть. Я не хочу наступать на одни и те же грабли. Пойми меня правильно. Ну, вот я и рассказал тебе всё. Ты осознала, что можешь потерять, если уже не потеряла, двух отменных друзей лишь из-за своей неопытности и глупости, и поэтому произнесла единственное, что можно было сказать в этой ситуации: — Прости меня, — тихо прошептала ты, но не остановилась на этом и сразу же повторила, но уже намного громче: — Простите меня все! — Всё хорошо, — ответил Чанёль, по лицу которого было видно, что он терзает себя, ведь отчётливо чувствовал, что единственный, кто в этой ситуации должен просить прощения — это он. — Но мы же можем остаться друзьями? — ты неуверенно задала, наверное, самый главный вопрос, который тебя сейчас волновал. — Конечно, — весело ответил Сехун, поглаживая тебя по голове. — Ты наш друг. На следующий день ты чувствовать себя уже немного лучше и поэтому сразу же попросила выписаться с больницы раньше положенного. Всё потому, что после того как ты пришла в себя, твои родители, которые каким-то образом узнали о твоём неразумном поступке, звонили чуть ли не каждый час и требовали, чтобы ты срочно возвращалась домой. А если ты не вернёшься, то они грозились приехать и забрать тебя силой. Вот поэтому ты, предварительно заказав билет, уже вечером того же дня возвращалась домой. Ты была против этого каждой частичкой своей души и тела, да и с загипсованной рукой было весьма неудобно, но другого варианта, к сожалению, не было. В самолёте ты надеялась немного поспать, но не получилось, поскольку на душе было не спокойно из-за терзающего тебя понимание того, что впереди ждут лишь десятки часов воспитательных бесед. Через несколько часов ты уже открыла дверь родного дома, стараясь максимально тихо зайти внутрь. «Сейчас начнётся», — думала ты, вешая пальто в шкаф. — Доченька, как ты? Почему ты не позвонила? Мы бы встретили тебя. Как ты себя чувствуешь? — засыпая тебя своими вопросами, мама стала обнимать тебя так, словно не видела несколько лет. — Пошли в комнату. Как твоя рука? Ты не успевала отвечать на все эти вопросы, но была безумно рада вновь видеть маму, и не могла скрывать радость от того факта, что родной человек не стал с порога «воспитывать». Но ты начала радоваться слишком рано, ведь тебя ещё не видел отец. — Проходи. У нас будет долгий и серьёзный разговор, — грубо сказал мужчина, выходя с комнаты и скрестив руки на груди. — Пап… — В комнату! Следующий час ты, как и предполагала ранее, слушала уже пятую подряд лекцию, на которую отвечала лишь послушным кивком головы, но потом всё же не выдержала: — Я взрослый и разумный человек, я всё это отлично понимаю. Может, хватит уже? Я так устала с дороги… — Насчёт разумного — я бы ещё поспорил. — Ну, пап! — Вот именно — папа. Ты о нас думала, когда решалась на тот поступок? Та сколько бы тебе не было — двадцать, сорок или восемьдесят и какой бы взрослой ты себя не считала, но для нас ты всегда маленькая девочка, наш ребёнок… В итоге все эти беседы, которые имели место почти каждый день, всегда заканчивались твоими искренними слезами и уже успокаивающими, поддерживающими репликами обоих родителей. За дни твоего пребывания дома, мама ни разу не изводила тебя подобными разговорами, — за что ты была ужасно благодарна, — а отца хватило лишь на месяц поучений, чтобы вроде бы всё забыть, и лишь тогда ты, наконец-то вернулась к обычной жизни. Но твои подруги, которые остались в Сеуле, не успокаивались и практически каждый день уговаривали твоих родителей, чтобы они разрешили тебе приехать к ним хоть на неделю. В конце концов, окончательно их достав и доказав, что тебе нужно что-то на подобии реабилитации, подругам удалось уговорить родителей отпустить тебя. Но и тут было одно условие: ты должна была звонить маме и отчитываться за всё, не реже, чем раз в два часа. И вновь сборы, аэропорт, самолёт и ты уже в другой стране, которая казалась такой родной. Ты вышла со здания и взглядом искала своих подруг, которые обещали тебя встретить, и они не обманули. Тебя действительно встретили, но далеко не подруги. Перед выходом с аэропорта стояла чёрная машина, а возле неё — обеспокоенный Сехун, обговаривающий что-то по телефону. — Привет, — радостно поздоровался он, пряча телефон в карман брюк и подбегая к тебе, для того, чтобы заключить в объятия. В глазах парня была такая теплота, а от прикосновений твоё сердце как будто исцелялась, но, несмотря на переполняющую тебя радость от такой встречи, ты всё же была сильно удивлена. — Как ты узнал, что я прилетаю? — Твои родители сказали. Я почти каждый день звонил им и узнавал о твоём состоянии… А ещё твои подруги. Они помогали мне сделать всё, чтобы ты смогла приехать. — Вот же мелкие… — прошептала ты, в шутку злясь на своих подруг. — Что? — Спасибо тебе… Сехун ничего не ответил. Он лишь улыбнулся той искренней улыбкой, которую ты не видела с тех самых пор, когда начала «отношения» с Чанёлем. А затем, взяв тебя за руку, легонько потрепал твои волосы, и немного посмеявшись с твоего «Ну причёска же!», забрал твой чемодан и весело спросил: — Ну что, пошли, друг? — Пошли, друг… — эхом отозвалась ты. Сейчас ты даже не задумывалась о том, что соединяло тебя с Сехуном в вашем недалёком прошлом. Ты была просто безумно благодарна за то, что несмотря ни на что не потеряла такого замечательного друга. И всё же, кто знает, возможно, когда-то вы вырвете с вашей книги жизни этот треклятый лист со всеми плохими воспоминаниями, и сможете написать свою историю заново… Кто знает, что ещё приготовила для вас эта проказница судьба… Кто знает…