Из песка и тумана

Он помнит песок. Много песка. Целые барханы и лавины, огромные, вздутые, словно волдыри, горы латунного вещества, вязкого, преющего на языке. Он помнит звон в черепе такой силы, будто его голову засунули в колокол. И тяжесть в каждой конечности. И голос. Звонкий голос, бьющий по ушам с силой меди, и чьи-то руки на теле. Маленькие, насколько он помнит. А еще слепящий свет, такой яркости, будто звезда взрывается перед глазами, и ее разносит на миллиарды атомов. Он вспоминает свое имя, данное ему, когда он родился во второй раз, родился ситхом, человеком, что может подчинить себе Силу. Кайло Рен. Учитель Сноук часто повторял, что в нем сокрыты великие деяния, что он тот, кто способен сотворить грядущее. Мир изменить, неверных порешить. Эти знания приходят сами, когда он изредка открывает глаза, смотрит на ржавый потолок над головой, на мутную плесень, разъевшую железо. А потом снова тьма — густая, клубящаяся, тягучая. Ее зовут Рей, и смотрит она исподлобья, с опаской, поджимая свои и без того тонкие губы. На лбу и шее испарина, одежда пропахла потом, вся латаная и перештопаная. И говорит сильно и хлестко. На вид девица совсем юная, но хваткая. А он чувствует — боится. И рот кривится. Правильно, девочка, бояться надо. Рей много болтает, говорит и говорит, приносит скудные пайки, делит их на двоих, отдавая большую часть ему. От Рей он узнает, что находится на Джакку, планете контрабандистов и мусорщиков, самой большой дыре во всей Галактике. Она улыбается на залихватский манер, и ему режет зрачки. Вот вертлявая, вот языкастая, и глазищи-то какие. Он представляется Беном. Так когда-то назвали его мать и отец. Она с сомнением качает головой и говорит, что имя-то простое, а сам он вовсе не простой. Смышленая девица. У Кайло Рена болит плечо и глубокая рана в ноге до самой кости. Раздробило осколком корабля. Он плохо помнит крушение. Неожиданно столкнулись с повстанцами, и вот результат. Световой меч утерян, сам он на Богом забытой планетке, а учитель его ждет, и войско его ждет, и генерала Хакса нельзя оставлять одного. Когда мужчина предпринимает попытку сесть, его удерживают девичьи руки. Все измазанные в песке и грязи, с обкусанными ногтями и маленькими ладонями, но удивительно мягкие, еще не до конца огрубевшие. Лицо Рей появляется рядом с его лицом, и Кайло Рену хочется отмахнуться, воспользоваться Силой, сдавить птичье горло и выбить весь дух, оставить кости и плоть разломанными. Потому что девчонка бесит. Она живет в разломанной железяке, питается лежалой едой, ходит чумазой, обворовывает останки космических кораблей, гоняет контрабандистов своей палкой и почему-то спасает его. Как-то Кайло Рен задает ей прямой вопрос. Рей жмет плечами, вгрызаясь зубами в тесто из грубой муки, пачкая верхнюю губу. Он же человек в беде — она не могла его просто так оставить. Глупая девчонка. Раздражение растет и множится. Глупая, беспечная дурочка. Никто не должен знать, где он был и что с ним было, его авторитет, его вес, его сила не должны пошатнуться. Кайло Рен сжимает руки в кулаки, поворачивает голову и наблюдает за девушкой. Она хрупка и тонка, раздавить ее не будет стоить ничего, лишить разума, сломать изнутри, заставить хрипеть и кашлять. Да, она помогла ему, спасла раненого, но никто не должен найти его здесь, принимающим помощь мусорщицы из отребья. Со здоровьем приходит и Сила, пробегает по телу легкой волной, пульсацией всего позвоночника. Мужчина крепнет день ото дня, начинает вставать и ходить. Как-то Рей заявляется с ножницами — в ее тонких пальцах зажат проржавевший от времени предмет. Она не терпящим возражений тоном заявляет, что его надо постричь, руки тянет. Но он запястье перехватывает, крепко сжимает, так, что, кажется, девчонка морщится, отступает, глаза прячет. Обидел. Он знает. Но он ведь не странник, не путешественник и даже не солдат. Он верный падаван своего учителя, преданный сторонник Темной стороны Силы, опасный, иногда безумный, как шепчут за его спиной штурмовики. И на чувства недочеловека, такого же мусора, что ее окружает, ему плевать. Кажется, этой ночью он слышит всхлипы. Рей плачет, свернувшись в клубок, яростно трет щеки, но песок липнет к влажной коже. Вряд ли это он, его слова, его действия, его глаза, которые темны и порочны, замараны тем, что даже ей незнакомо. Он, скорее, послужил катализатором, тем спусковым крючком, благодаря которому летит заряд из бластера. Да, Кайло Рен чувствует. Она одинока, забыта, брошена, она почти теряет всякую надежду. Она приютила его из эгоизма, а не из жалости, несовершенная, слабая, никчемная, вызывающая лишь отвращение. Он ощущает каждую оголенную эмоцию ее сознания всеми клетками тела, пробирается в ее разум и щупает на вкус кошмары, с которыми она живет изо дня в день, с которыми спит ночи, приветствуя их, как своего верного любовника. Она кричит так часто, и сердце в груди бьется гулко. Рей приютила беса, и сама этого не ведает. Когда приходит чувство узнавания, мужчина удивляется. Вся его фигура напрягается, а воздух вибрирует, стоит молекулами и атомами, мешает дышать. Рей в раздрае, Рей зла, Рей огорчена. Она бесится, истошно орет, рыдает, клянет весь мир и его в том числе. Она шальна и необузданна. И снова приходится схватить ее за руки, но она лишь головой мотает, губу до крови прокусывает, истерично бьется. Привлекать ее к себе кажется Кайло Рену глупым поступком, прижимать так тесно, что он чувствует запах ее плохо мытого тела и сваленных волос. Но человеку по имени Бен это нравится, кажется правильным, и то, как Рей затихает, давясь икотой, лишь подтверждает правоту того, другого, с которым, как казалось, ученик Сноука давно порвал связь. Он размыкает руки, выпускает девушку, а та тушуется, смущается, сбегает и остается всю ночь сидеть на высоком бархане песка, холодном и скупом. Утром она приходит с ледяными ладонями и обветренными губами, хватает свою палку, скудные пожитки и убегает заниматься сборкой мусора. Кайло Рен остается один со своими знаниями и ощущениями. Мужчина рассматривает заживающую ногу, трогает плечо, встает, выходит под палящие солнечные лучи и наблюдает, как мимо медленно, едва-едва плетется неповоротливый лаггабист. Без седока, как ни странно. Может, скинул где. Кайло Рен устремляет свой взгляд по линии горизонта. Забавно же выходит. Очень забавно. В девчонке по имени Рей он чувствует Силу. Она и сама не подозревает, что есть в ней, с чем она живет. Ему не нужно мерить количество мидихлориан в крови. Он знает, что в этой девке с планеты Джакку сидит Сила, что она растет в ней и что лопнет, подобно мыльному пузырю, и тогда Рей просто не справится. Кайло Рену плевать. Действительно плевать. Но вот Бену в нем небезразлично. Она возвращается вечером, взмыленная, уставшая и расстроенная. Расстроенная почти до слез, хотя и пытается это скрыть. Она что-то бурчит о пайках, падает на продавленный диван и складывает руки на груди, супится как ребенок, а он молча наблюдает за ней. Рей выразительна. Она говорит, даже не раскрывая рта. За нее говорит каждый жест, мимика лица, все ее тело. Кажется, сегодня девчонка не получила пайка. Мужчина усмехается. Нашла из-за чего расстраиваться. В тебе такая Сила. Кайло Рен знает, что ему необходимо уйти. Нога почти зажила, плечо его давно не тревожит. Световой меч утерян в песках, корабль разбит, но с помощью Силы он заполучит любой корабль и любую команду, чтобы доставить его туда, где он должен быть. Он вдруг задумывается. День. Время. Как давно он на Джакку? Рей лишь брови вскидывает. Давно. Раза два уже по семь дней прошло. Кайло Рен вскакивает, злится, рычит, пугает девушку, что смотрит на него ошалелыми глазами. Убраться, замести следы, ничего после себя не оставить, убить ее, убить. А Рей бледнеет, пятится, рот приоткрывает. Убить. Он обязан ее убить. Но мужчина замирает на полшага от девушки, испуганной, зажатой и ощетинившейся. Он бросает весть об уходе сухим, безразличным тоном в безапелляционной, командной манере. Он уходит, оставляя память о себе, оставляя память о ней в себе. Песчаная планетка Джакку вдруг начинает хранить странные страницы жизни каждого из них. Кайло Рен еще не ведает, что столкнется с мусорщицей, что увидит большие глаза на юном лице, что узнает ее, что прочитает эмоции и чувства, ломающие, рвущие изнутри. И страх, и ярость, и отчаяние, и что-то еще, кажется, безвозвратно утерянное. И не признается, - нет, никогда, — как восхитит она его, как удивит, какое давление он ощутит. Достойное, истинное, правдивое. Как захочется уничтожить ее по-настоящему, проткнуть ее грудь световым мечом, заставить плоть плавиться, и смотреть во все такие же огромные глаза, и читать в них чувство за чувством, пока не нащупает подчинение, не найдет ее покоренную волю. Но вместо этого он будет в снегу, а она — возвышаться над ним. Неповерженная, непобежденная. Он восхищен. Он уже восхищен. Рей.