Рождественская уловка

Жаркий, как печка, Сокджин появляется на пороге квартиры Намджуна совершенно внезапно. Младший совсем не ожидает увидеть соседа снизу и встречает парня уж как-то совсем по-домашнему: в драной одежде под эгидой «пора на свалку». — Я… Джунни, помоги, — сухими губами шепчет Сокджин, прислонившись к дверному косяку, и тут же валится в объятия Намджуна, ослабевший после такого подвига, как подняться на один этаж наверх. — Хён? Что случилось, хён? — младший торопливо обвивает юношу руками вокруг торса и буквально на себе тащит ослабевшее тело Сокджина, учитывая вечную криворукость умудряясь не задеть ничего в квартире и не отбить собственному парню ничего жизненно важного. Привык, однако, так носить хёна, правда, обычно старший проявляет хоть какие-то признаки жизни, а не висит кулем с картошкой на тонсэне. По пути Сокджин сопит ему в шею, посылая по спине табуны мурашек, кряхтит, постанывает, но прояснить ситуацию никак не пытается. Лишь когда его тело наконец принимает горизонтальное положение на кровати Намджуна, губы старшего шевелятся в бесполезной попытке выдать хоть какой-то звук. Без толку. Намджун упрямо прислушивается к свистящему шепоту с минуту, но чувствует лишь щекотку и совершенно дурацкое возбуждение: пытаясь различить звуки, младший наклоняется очень, очень близко. Терпение улетучивается слишком быстро. — Хён, ответь, что случилось? Не стони так, я вижу, что ты заболел. Постарайся говорить погромче. Мне просто нужно знать, от чего тебя лечить! В гугл твой парселтанг* не забьёшь. Сокджин заходится очередным сухим кашлем и жестом просит воды. Намджун, бросившийся тут же на кухню за стаканом, чувствует себя Флэшем, так быстро он никогда в жизни не перемещался. Сокджин благодарно принимает спасительную влагу из его рук, разом отпивает почти половину и чуть сиплым голосом говорит: — Река. Я в реку вчера свалился. — Что? Ты?! Стоп, что? — Гулял… с друзьями… Они столкнули… — сквозь силу сипит опухший Сокджин и шумно смаркается в носовой платок, выуженный из кармана штанов. — Хён, ты в курсе, что сейчас декабрь? Сокджин грустно кивает и прячет лицо в ладонях, видимо, стыдясь таких паршивых знакомых. — Извини, — у парня хватает такта сделать виноватое лицо. — Я не хотел приходить так. Мы же поссорились. История кажется настолько нереальной, что Намджун думает, что его разыгрывают. Он действительно ожидает увидеть скрытую камеру, толпу разношёрстных приятелей и лукавую улыбку хёна. Того самого Сокджин-хёна, который вчера заявил ему: «Извини, милый, годовщина наших отношений — годовщиной, но с друзьями я договорился погулять раньше. Пока, дорогой! Не скучай!» — и действительно свалил гулять с друзьями! Теперь, видать, жалеет, что променял ночь, полную романтики и любви с Намджуном, на кучку мелких прилипал из универа (и то, что все эти парни старше Намджуна в расчёт не принимается). — Хён. Декабрь. Рождество. Холод. А тебя случайно искупали в речке? Ты думаешь, я в это поверю? Сокджин лишь хлюпает красным носом и ежесекундно прочищает горло, смущенно теребя низ футболки. — Может в аптеку сбегать? — хмурится младший. — Сейчас закрыто всё. Канун Рождества, что ты хочешь? — умудряется выговорить почти без кашля Сокджин. Намджун закатывает глаза и достает из кармана мобильный телефон. Правда это или нет, но у него в кровати лежит болезненно бледный и температурящий любимый человек, которому нужно помочь вне зависимости от того, обижен на него Намджун или нет. как лечить простуду в домашних условиях быстро Кликнув на первый попавшийся сайт, Намджун дотошно вчитывается в расплывающиеся строки. Виной тому, рука Джина, благодарно лежащая у него на колене. Младший играет желваками, стараясь понять, что нужно делать. 1. Согрейтесь Окинув взглядом Сокджина, Намджун аккуратно касается ладонью горячечного лба хёна. — Тебя не знобит? «Фырканье, наверное, является отрицательными ответом. Пропускаем этот пункт», — решает про себя парень, листая советы дальше. 2. Постельный режим и тепло «Ну, в постель я его уже положил, а вот тепло…» — Хён, залезай-ка ты под одеяло. Здесь написано, что тебе нужно соблюдать постельный режим в течении нескольких дней. Сокджин кивает, перекатываясь на бок, чтобы младший мог вынуть из-под него белье. Через пару минут, укутанный в кокон Джин довольно потягивается, разминая шею. — Сможешь уснуть? — интересуется Намджун, взбивая подушки. — Сон полезен для здоровья. — Постараюсь, — покорно кивает Сокджин. — Останешься со мной? — Хён, это моя квартира. Куда ж я денусь с подводной лодки? — Язвишь, да? Приятно видеть меня в таком состоянии? — Ну хён! — закатывает глаза Намджун. Сокджин пожимает плечами и умолкает. 3. Обильное питьё Намджун опасливо косится на полупустой стакан и тут же приносит с кухни целый кувшин с водой. На выгнутую в удивлении бровь Сокджина он только отмахивается: — Так надо. Я тебе сейчас ещё чая заварю. Где-то у меня варенье было… На сей раз кашель Сокджина очень похож на завуалированный смех. 4. Молоко с мёдом Ким покорно идёт проверять наличие оных у себя в холодильнике. Мёд отыскивается, хоть и не без труда, а вот молоко… — Хён, у меня молока нет, — торопливо входит в спальню Намджун, на ходу стягивая с себя футболку и штаны, намереваясь одеться потеплее. — Подождешь, пока я в магазин смотаюсь? — Нет! — слишком поспешно отвечает старший, привставая на постели и хватая Намджуна за руки. Тонсэн удивленно смотрит на резвого Сокджина и медленно присаживается рядом. — Мне уже лучше. От несоблюдения одного пункта из твоего списка я не умру, — и обвивает парня всеми конечностями, утягивая за собой на подушки. Прислушиваясь к мерному дыханию и отчётливому стуку сердца дорогого человека, Намджун окончательно успокаивается. Кажется, Сокджину, и правда, лучше: он уже не такой горячий, не кашляет, не сипит… Стоп! — Ты же меня простишь? — голос Джина ничуть не виноватый. Болезненная бледность сошла, словно краску смазали, температура опустилась до естественной, а кашель оказался не настоящим. — Хён! — обвиняюще тычет в любимого пальцем Намджун, пытаясь отстраниться. Джин лишь сильнее сжимает парня в объятиях, целуя в макушку и стараясь достать до одного места, после соприкосновения с которым тонсен становится ласковым и податливым. — Я не успевал купить тебе подарок, — прошептал Сокджин, залезая рукой под резинку трусов. — Работа, универ, все дела. А я знал, как важен для тебя этот день. Рождество, праздники, наша годовщина... Намджун стонет, выгибаясь, обхватывает старшего ногами и всячески демонстрирует, что ему сейчас не до разговоров. Сокджин усмехается, понимая, что до поры до времени прощён и утягивает парня в томный поцелуй, умудряясь бережно повалить его на спину и нависнуть следом. Около часа в маленькой спальне Намджуна слышны только вздохи и стоны, а потом всё затихает. Утомленный тонсэн засыпает, а Сокджин тихонько выбирается из кровати и мчится к ёлке, стоящей в гостиной. Под неё с любовью кладётся открытка и маленькая коробочка, перевязанная лентой. За окном брезжит рассвет. Рождество наступило. Когда на следующий день с точно такими же симптомами и историей к совершенно здоровому Сокджину заваливается стонущий Намджун, старший лишь лукаво сверкает глазами и сразу тащит не сопротивляющегося тонсэна за собой в спальню. Всё ведь итак понятно, да?