Молли навсегда

Ужин в Прюэтт-холле подходил к концу, когда Джейсон, отложив салфетку, взглянул сначала на счастливую жену, а потом на причину её счастья — двух оболтусов, которых удалось отловить на семейную трапезу. — Дорогая, — глава семьи улыбнулся супруге, смягчая то, что хотел сообщить, — ты ведь позволишь мне украсть у тебя сыновей для беседы. Летиция вскинула на него глаза с удивлением: — Но мне тоже интересно будет послушать, чем они занимаются. Парни с опаской покосились на отца почти с одинаковыми выражениями лиц. — Мам! А я завтра с тобой к тётушке зайти собирался, — поспешил сообщить Гидеон. — Чего это только ты, — тут же откликнулся Фабиан. — Мы вместе собирались! Летиция им ласково улыбнулась и, вздохнув, легко поднялась из-за стола, расправляя платье: — Ладно, мальчики, секретничайте, если нужно. Джейсон, я лягу спать пораньше. Поцелуйте маму, разбойники, и свободны! Парни вмиг вскочили, огибая стол с разных сторон. Джейсон молча наблюдал за этими тремя, сдерживая улыбку. Сердце тревожно кольнула мысль о дочери. Только её не хватало сегодня за семейным ужином. Летиция хорошо держится, но он-то видит… Скорей бы парни уже внуков ей принесли, на Александру в этом плане лучше пока не рассчитывать. Уже в кабинете он внимательно рассматривал сыновей, повзрослевших, почти серьёзных. Уже не мальчишки, и к этому привыкнуть было не просто. Даже то, что Александра уже не маленькая папина дочка, а взрослая девушка с двумя женихами — и то легче воспринималось. Кстати, отпала необходимость держать этих женихов в тайне, раз уж парни собираются завтра к Мюриэль. — Гидеон, — коньяк в бокале главы рода остался нетронут. — Как идут ваши дела? Нужна ли моя помощь? — Отлично, отец, — тут же откликнулся наследник. — Мы уже нашли место для фермы. Ирландия. Просят немного, наших накоплений почти хватает. — Гидеон неправильно выразился, — тут же встрял Фабиан. — Мы не место нашли, а готовую ферму. Имя Оливер Германиус Вуд о чём-то тебе говорит? — Драконы? — прищурился Лорд Прюэтт. — Кажется, Александра дружит с его внуками. — Верно, — широко улыбнулся Гидеон. — Двойняшки — Эжени и Роб — его внучатые племянники. Только бизнес наследники продолжать не хотят. И старик Оливер задумался о продаже. — О партнёрстве для начала, — поправил Фабиан. — Он сам на нас вышел, как-то узнал о планах. О продаже никто не подозревает, пап. Иначе сам понимаешь, желающих бы хватило. Джейсон усмехнулся — энтузиазм сыновей и нравился, и беспокоил. — Не круто ли — после разведения гиппогрифов сразу драконы? И куда своих монстров денете? — Справимся, — сразу нахмурился Гидеон. — Об этом мы и не мечтали. Только поэтому не было разговоров. И покупатель на наших птичек нашёлся сразу — мы уже продали их, если честно. Извини, что не сообщили. — Всё так срочно было? — Да, Вуд предупредил, что долго ждать не может. — Пап! В самом деле — это же шанс! — глаза Фабиана смеялись. А рука, держащая бокал с огневиски, слегка подрагивала. Волнуются? — Это же драконы! Джейсон и сам понимал, что это лучший вариант для мальчишек. Не зря с самого детства увлекались всем зубастым, когтистым и летающим. Почему бы нет — пусть попробуют. И продать, если что, точно проблемой не будет. И уж лучше, чем их первая задумка — фестралы. — Одобряю, — коротко ответил он, с удовольствием наблюдая, как светлеют лица парней. — Что значит «почти хватает»? Драконы — дорогое удовольствие, понимаю. Но хотелось бы услышать точную сумму. Смешно, как оба сразу нахмурились, пряча глаза. — Совсем немного, — решился первым Фабиан, — если бы ты помог… — Сколько нужно? Гидеон тяжело вздохнул: — Отец, мы всё отдадим, как только начнём получать прибыль. — И всё же. — Без малого сто пятьдесят тысяч, — выпалил Фабиан. И чуть поникнув, закончил: — и для выкупа доли Вуда ещё столько же. Но это только через полгода. Теперь они молча и серьёзно смотрели на отца в ожидании его решения. Было ясно, что без его денег у них ничего не выйдет. И не в правилах Лорда Прюэтта было подрезать крылья собственным сыновьям. — Когда нужны деньги? — Мы договорились о встрече на понедельник, — Гидеон был деловит и собран. Фабиан нервничал, кусая губы. — Хорошо, парни, сто пятьдесят тысяч я вам дам, об остальном решим через полгода. Вы как раз сможете оценить свои силы и возможности. Теперь широко улыбался даже наследник. Не верил, что отец поможет? — Об этом хватит — жду вас в восемь вечера возле Гринготтса, скажем — в воскресенье. А теперь поговорим о вашей сестре. Вы же встречаетесь с ней в субботу? — Да, а как же, — расплылся в улыбке младший. Гидеон скупо улыбнулся: — Подарок же. — Не хочу даже знать, что вы приготовили. Только надеюсь, это её не съест и не убьёт! — Пап! — Отец! — Хорошо, хорошо, но после драконов, знаете ли… Что вам известно о её женихах? Фабиан, наконец отпивший из бокала огневиски, подавился, закашлявшись. Брат же, с не менее ошарашенным лицом, постучал его по спине, не отрывая удивлённого взгляда от отца. Джейсон бросил на младшего заклинание, и тот вздохнул свободно, решительно отставляя бокал: — Не так давно мы её спрашивали, и она уверяла, что её сердце свободно. И мы поверили. — Она была очень убедительна, — подтвердил Гидеон. — И даже тот… предатель крови? — счёл нужным уточнить Джейсон. — Именно о нём и зашла тогда речь, — старший сын нахмурился, — не думаю, что тому парню что-то светит. Но отец, это правда? Кто-то уже просил её руки? — Кто, пап? — Пока никто не просил, — нахмурился Джейсон. — Только предположения вашей тётушки. Но тут я склонен прислушаться. Просто так предупреждать она не стала бы. И раз уж вы завтра её увидите… — Расспросим! — яростно закивал младший. — Мне интересно, что вы думаете о Наследнике Нотте и младшем Лестрейндже? Гидеон? — Нотт — сила, — скрыв изумление, медленно ответил сын. — Лестрейндж… не маловат ли для Санни? Я помню его мелким пацаном. Шебутной такой парнишка был. Но Лестрейнджи — это серьёзно. Только вот как Санни умудрилась? — Хотел бы и я знать — как! — устало вздохнул лорд Прюэтт и всё же отпил глоток коньяка. — Тётушка вам вряд ли скажет много. Но постарайтесь запомнить всё. И главное — поговорите с сестрой. Узнайте, что вообще думает. Возможно, с вами ей будет проще это обсудить. Только, Фабиан, будь сдержанней, не дави. А лучше предоставь это брату. — Да что я-то?! Я всегда... — Она повзрослела, отец, — осторожно сказал Гидеон. — С ней стало легче разговаривать. Слушать научилась… — Я буду самым деликатным братом на свете, — буркнул Фабиан. — Но, пап! Ты уже что-то решил? — Пока нет, — лаконично ответил Джейсон. — Думаю, на сегодня всё. Оставайтесь дома, переночуйте. Ваша мать уже наверняка распорядилась насчёт ваших комнат. Она будет рада. Они переглянулись и закивали: — Да, отец! — Мы останемся, пап… Спасибо! — Пожалуйста, — криво усмехнулся он и проходя мимо младшего, потрепал по голове, как в далёком прошлом. Фабиан удивил, схватил его руку и прижал к губам. — Ты — лучший, пап! Пришлось потянуть его из кресла и крепко обнять — сначала одного, потом другого сына. Надо было бы чаще встречаться. Не дело это, что пропадают на месяц, а то и на три. А мать страдает. Молча. Хоть ещё одного заводи! Когда он тихо вошёл в спальню, она уже спала. Не проснулась даже, когда Джейсон осторожно лёг рядом, притягивая к себе жену. Только прильнула ближе, удобно устраиваясь в кольце его рук. — Хочешь ещё маленького? — прошептал он в её волосы, целуя медные пряди. Не услышала — и хорошо. Придёт же в голову на старости лет! На душе стало легче и светлей, напряжение последних дней отпускало. Может, всё ещё как-то образуется. Лорд Прюэтт вздохнул и закрыл глаза. А за парней он даже рад. Пусть драконы, лишь бы при деле. А то Дамблдор звал их на беседу. Ну куда им преподавать, с таким-то буйным нравом? Да и не доверял Джейсон старому манипулятору с некоторых пор. *** Рудольфус Лестрейндж, кусая перо, завис над пергаментом, где было написано всего несколько слов: «Дорогой отец, как обещал, сообщаю…» Что он хочет и может сообщить, никак не укладывалось в голове в стройную картину, а монотонный голос призрака Биннса здорово раздражал. Ещё и Эмили Гамп куда-то запропастилась. Последнее время кузина его беспокоила. Этот её Дракончик ещё… И Басти о чём-то с ней секретничает и смотрит волком. Перо легко заскользило по пергаменту. Если отец узнает новости не от него, будет совсем не радостно. «…сообщаю, что зелье бабушки Сольвейг не подействовало. Рабастан выпил его как воду — уверен на сто процентов, а я чувствую себя настоящим скотом после этого, прости! Но либо у брата иммунитет к её ядам и зельям, либо… В тот же день он признался этой рыженькой в любви прямо во время танца. Я не могу сказать, что испытывает к нему мисс Прюэтт, но похоже, она несколько испугана напором Рабастана. Её же отношение к нему сложно понять, и Беллатрикс тоже не знает. Но мне нравится эта девушка. И тебе бы понравилась. Я даже где-то понимаю Басти. Что касается Наследника Нотта, то я в растерянности. После бала он не стал со мной разговаривать, и новых встреч не назначал. С Прюэтт он танцевал лишь раз, Беллатрикс уверяет, что Александра им не увлечена. Опять же ни подтвердить, ни опровергнуть это я не могу. К вопросу о том, стоит ли тебе навестить Лорда Прюэтта… Ты же знаешь, Басти, как баран, если упрётся, то костьми ляжет, но будет добиваться до последнего. И зелье не подействовало. Может, и в самом деле любовь? Ведь очарование должно было уйти сразу? Спроси у бабушки. Может, нужно какое-то время ждать? И ещё, Басти — ревнивец дракклов, что-то заподозрил про зелье или думает, что я положил глаз на его несравненное солнышко. Не пришёл ночевать в мои покои, несмотря на договор. И поговорить не захотел с утра. Возможно, стоит попросить Антуана, тот запросто вправляет ему мозги. И Басти его уважает. На этом всё, отец. Жду твоего решения. Твой сын, Рудольфус» — Проверь, — шепнул он, подвигая пергамент мисс Блэк. Та задумчиво глянула на префекта, притянула лист поближе и углубилась в чтение. Фыркнула, прочитав, и перечеркнула слова «Беллатрикс тоже не знает». А снизу дописала красивым ровным почерком: «Мой вердикт: Басти её волнует, и сильно, но девчонка не хочет в этом признаваться даже себе. Случай сложный. Рабастану сочувствую. С уважением и почтением, Беллатрикс Блэк». — Где Эмили? — Руди аккуратно свернул пергамент и, перевязав его куском бечёвки, поставил магическую печать наследника рода. — Не знаешь? — У неё какие-то дела с Рабастаном. Опять мастерская, наверное. Тебя просили не извещать! — О, ну ещё бы! — возмутился Рудольфус. — Да что с ним такое? — Птичка мне на хвосте принесла, что ты видел мисс Прюэтт обнажённой. — Откуда ты… — Никогда не накладывал Обливиэйт на картины? Муторное дело, скажу я тебе. Особенно на троллей, там изображённых. Совершенно тупые создания. — Бель! На картины Обливиэйт не действует. — Именно, только заклинание полного забвения. И оно есть в моём арсенале. «Валидиссима Обливиона». — Ты монстр! — И я тебя тоже люблю, дорогой! *** — Том! — Лорд Лестрейндж вытянул ноги к камину, постукивая тонкой тростью по ботфортам. — Между нами, что ты думаешь о Джейсоне Прюэтте? Тёмный Лорд оторвался от старинного фолианта и понимающе усмехнулся: — Как о твоём гипотетическом будущем родиче или возможном соратнике? — В целом, — подумав, лаконично ответил Лестрейндж. — Думаю, ты и сам уже сделал свои выводы, Дикон. Но так и быть, раз спросил первым. — Том откинулся в кресле и задумчиво провёл по губам кончиком пера. — Если коротко — тёмный фестрал. Патриархальное чистокровное семейство с неплохими связями, легальным доходом и наисветлейшей репутацией. Настолько светлой, что глаза режет. Не удивлюсь, что она создана усилиями Великого Светлого. Если не ради самого главы семейства, то ради его детей. Однако, есть у меня небезосновательные подозрения, что это лишь верхушка айсберга, и Джейсон не так прост, как кажется. Ещё в годы учёбы, если помнишь, он был очень себе на уме даже для слизеринца. И к тёмным искусствам питал не меньшую страсть, чем к той рыжей ведьме с Гриффиндора, на которой потом и женился. Знаю такую породу — прикипают к предмету обожания со всей страстью и навсегда. Не верю, что у Джейсона это ушло. — Страсть к ведьме или к тёмным искусствам? — Очень смешно, — Реддл укоризненно взглянул на веселящегося друга и продолжил: — И то и другое верно, как по мне. С одной стороны, жаль, что подобные люди придерживаются нейтралитета. Вся эта политическая возня для них слишком грязная. С другой — даёт надежду, что он сможет устоять перед соблазнами Великого Светлого. Если бы тебе удалось склонить его на нашу сторону, было бы очень славно. Уверен, у него есть чему поучиться. Но едва ли сможешь убедить, даже если он согласится на брак твоего младшего с его обожаемой дочуркой. Кроме того, у него связаны руки, пока дочь во власти директора Хогвартса. Как и у тебя с сыновьями, несмотря на многочисленные обеты. Знаешь, в чём его уязвимость? Связи связями, а живых родичей у Джейсона почти не осталось. Только кузен, женатый на Блэк, но они давно живут в Италии. Убей сыновей и кузена — и наследовать поместье, земли и вассалов станет некому. Ему прямая выгода сейчас породниться с тобой или с тем же Ноттом. — Я поражён! Чем тебе самому интересен этот Прюэтт, что ты не только дал себе труд узнать о нём так много, но и предложил Магнусу приглядеться к гипотетической невесте? — Причины были, — ухмыльнулся Реддл, насмешливо разглядывая друга. — Помнишь то пророчество, что услышал твой Руди меньше полугода назад? — И ты поверил? — А если скажу «да»? — Почему? — Слышал лично. И не от псевдо-цыганки с воровскими замашками. Руди подслушал лишь часть, но не вспомнить его я просто не мог. — Подожди-ка! — Ричард Лестрейндж легко поднялся и принялся мерить шагами кабинет. Ему всегда так думалось легче. Остановившись напротив стола, он потрясённо посмотрел на друга: — Хочешь сказать, что девчонка из пророчества — дочь Джейсона? — Интересный вывод, — хмыкнул Том, внимательно следивший за его перемещениями. — Поделишься соображениями? — Всё просто — рождённая накануне Самайна. Руди упоминал о дне её рождения. Огненноволосая, и два брата как один — тут тоже просто. А вот кто обманутый жених будет — боюсь даже представить. — Пока нарисовались только два, — кивнул Том, — Магнус и… — …мой сын, — мрачно закончил Лестрейндж. — Именно. Разлучник тоже примерно известен, но я пока умолчу. — Постой. Так ты не просто так говорил про смерть сыновей Джейсона? — Я ничего не говорю просто так, Ричард. Думай! — он оглянулся на дверь, взмахом палочки позволяя ей открыться. — Как раз вовремя, Абраксас! Что Руквуд? — В порядке. Все живы, до дуэли, хвала Мерлину, не дошло, успели, короче. Мордред бы побрал этих влюблённых молокососов. — Высокий блондин изящной походкой прошёл к столу и пожал руку Лестрейнджу: — Как дела, Дик? — Так же, как у тебя, — усмехнулся Ричард. — Влюблённые молокососы — и моя проблема. Вернее, один. До дуэли тоже пока не дошло. Но не исключаю. — Мисс Блэк обратила взор на другого? — поднял бровь Малфой. — Не верю. — Рабастан. И если дойдёт до дела, то противостоять ему будет Магнус Нотт. — Шутишь? — Не имею привычки шутить о собственных детях. — Девушка того стоит хотя бы? Кто она? Ричард пожал плечами и покачал головой: — Не имел чести видеть её. — Я видел, — вмешался Реддл, призывая с полки графин с дорогим коньяком. — Дочь Джейсона Прюэтта — абсолютно очаровательное создание. И не смотрите так. Должен же я взглянуть, что за валькирия развяжет войну. — Расскажешь? — заинтересовался Малфой, занимая кресло, с которого ранее поднялся Лестрейндж. — Лучше думосбор! — глаза Ричарда впились в Тома. — Поделишься ведь? — Вот уж нет! — Реддл налил коньяк в бокал и подтолкнул его по гладкой столешнице к другу. — Выпей, Дикон, и прости, демонстрировать эту встречу я не стану. Малфою показалось на мгновение, что Повелитель смутился, но скорее всего, это было простой игрой света — в кабинете царил приятный полумрак. *** — Как будем заходить? — покосился Рабастан на лестницу в девичью спальню. Эмили делила её с невестой Рудольфуса, и брат легко проходил, пользуясь какой-то семейной магией. Он ещё говорил, что это оттого, что он клятву принёс, что первый раз у них с Бель будет на родовом камне сразу после свадьбы. Басти был уверен, что тайные встречи Руди с мисс Блэк отнюдь не невинны. Слишком уж довольным выглядел братец после «бесед» с невестой наедине. Как после такого магия отменяла защиту лестницы, для Рабастана оставалось загадкой. Но также это дарило надежду, что и он сможет заниматься тем же со своей невестой, оставив главное для алтаря Лестрейндж-холла. И без главного блюда способов ублажить невесту навалом, только этой ночью он даже слишком ярко представил не меньше полусотни, и ему для этого не понадобилось даже листать сомнительные журналы Паркинсона. Достаточно было вспомнить соблазнительное тело девушки, всего на пару минут представшее перед ним накануне во всей красе. К сожалению, не только перед ним. — Заснул? — пощёлкала пальцами мисс Гамп у него перед глазами. — Я говорю, что отлевитирую тебя. Нет смысла тащить сундук в твою спальню, туда может прийти твой сосед Джастин, а ты ведь не хочешь лишних свидетелей. — А сможешь? Ну, отлевитировать, — Басти с сомнением оглядел хрупкую фигуру кузины. — Я помогу! Оба едва не подпрыгнули, услышав голос мисс Блэк. Она как раз выходила из спальни. — Басти, не дёргайся! — Беллатрикс направила на него свою палочку. Парень не успел прийти в себя, как был поднят в воздух прямо в вертикальном положении. — Эмили, открой дверь шире! Вот так. Басти, закрой рот. Ты меня пугаешь! — Я думала, что тебя трудно испугать, — хихикнула мисс Гамп, держа палочку наготове. — Бель, ставь его уже! Басти был небрежно отпущен на высоте четырёх футов, но приземлился на пол спальни уверенно, даже не пошатнувшись. — Спасибо, — буркнул он, глянув исподлобья. — Пожалуйста, — фыркнула мисс Блэк. — Полагаю, префект этого знать не должен? — Расскажешь ему? — спросила Эмили, уже подходя к своему сундуку. Он занимал не так много места, когда был вот так установлен боком, но становился высоким, примерно ей по грудь. — Беллатрикс, пожалуйста, — Рабастан схватил её руку и прижал к губам. — Я тебя умоляю! — Он что, отнял у тебя конфету? — пошутила мисс Блэк, высвобождая пальцы из захвата младшего Лестрейнджа. — Ладно, не дуйся, красавчик. Я не такая дрянь, как вы вообразили. Но если задержитесь больше часа в своей мастерской, то префект лично напомнит вам о времени. Договорились? — Спасибо! — Эмили лучезарно улыбнулась. — Желаю хорошенько выспаться на Истории Магии. Прошу, кузен! Она широко распахнула крышку сундука, сейчас превратившуюся в дверь. Входить приходилось, сгибаясь в три погибели, но выпрямиться можно было почти сразу — вниз уходила узкая лестница, закрученная спиралью. Басти зашёл следом, плотно прикрывая дверь, отчего лестница сразу осветилась маленькими огоньками, рассыпанными по стенам. Внизу их встретила ещё одна дверь. Эмили приложила к ней ладонь, и по всей поверхности выступили и стремительно закрутились разной формы острые запоры. Попробуй кто-то зайти без хозяйки — и можно было запросто остаться без рук. Она всё обещала сделать привязку для Басти, но до сих пор так и не привязала. И Рабастан сильно подозревал, что дело тут в его оборзевшем брате, которому мисс Гамп подключила доступ сразу. Небось, и Санни поступила бы так же на месте кузины. — Доступ не дашь? — поинтересовался он, заходя в мастерскую, но сразу забывая о вопросе. Здесь он чувствовал себя в своей стихии. Даже не заметил, как Эмили перевернула двенадцатичасовые песочные часы и пристроилась с книгой на диванчике. Пирожки и кофе она положила на маленький столик и с любопытством наблюдала, как Басти быстро сдирает с себя одежду. Костюм из драконьей кожи у него тут хранился свой. В обтягивающей чёрной коже Рабастан казался старше и выглядел крайне соблазнительно. Она со смешком подумала, что Роб смотрелся бы куда скромнее — хоть и старше Рабастана почти на два года, но ни такой соблазнительной задницы, ни такой заметной мускулатуры на ногах и руках у Вуда нет. Да и плечи поуже будут. Зато Роберт был более изящным и нежным, и достаточно сильным — пусть боёвкой, подобно Лестрейнджам, он не занимался, но квиддич после пяти лет тренировок тоже не прошёл зря. Недаром такая красивая сволочь, как Дамиан, пускает на него слюнки. Только зря, Дракончика ему не видать, не будь она Эмили Гамп! А вот мисс Прюэтт стоило бы взглянуть на Лестрейнджа-младшего в таком виде. Может, после этого и сдвинулось бы у них всё с мёртвой точки? Помещение было не слишком большим — пять на пять метров. Стены мастерской были увешаны множеством полок, на которых помимо небольшого количества книг, в строгом порядке хранились всевозможные инструменты для обработки и создания артефактов. Заготовки лежали ниже в больших узких ящиках, подписанных и пронумерованных. Там хранились и различные камни — от самых простых и полудрагоценных до редчайших драгоценных экземпляров, и разнообразные куски деревьев, и слитки различных металлов, и части магических животных. И множество ингредиентов для зелий. И все это было собрано на местах силы, промаркировано и снабжено подробными описаниями. Кузену Эмили позволяла безвозмездно брать всё необходимое из её запасов, но он изначально приволок в мастерскую свои заготовки, пользуясь только её инструментами. А если просил что-то из её коллекции, то сразу после работы оставлял на специальной полке стопочку галеонов, не признавая никаких скидок. Рабочий стол занимал весь центр мастерской и имел все необходимые приспособления, включая маленькую печь с магическим огнём, наковальню, горелку и котлы для необходимых зелий, и многое другое. Рабастан сосредоточенно работал, двигаясь бесшумно и уверенно, мгновенно находил необходимые инструменты, аккуратно раздувал огонь и сразу поставил вариться какое-то зелье, то и дело сверяясь с маленькой потрёпанной книжицей, принесённой с собой. Эмили могла бы часами за ним наблюдать, такое зрелище никогда не приедалось. Она с ностальгией вспоминала ту безумную неделю, когда Басти по двенадцать часов трудился над цветами невероятной красоты, словно сотканными из хрусталя и металла. А потом они вместе с Беллатрикс помогали ему их оживлять. Эмили даже жаль было, что никто не отличит эти цветы от настоящих, не узнает, сколько мастерства было приложено, не поймёт, кто их создал. А главное, что не поймёт она, Александра, для которой так старался Басти, забывая о сне и еде. И ведь он даже не собирался признаваться, никогда. И ей просто было обидно за него. Вот знать бы, где сейчас те цветы! Мисс Гамп не задавала вопросы, откуда у Басти в тот вечер оказалась на руках кровь мисс Прюэтт. Она только ассистировала ему, чтобы собрать всю до мельчайших молекул в маленькую пробирку, так что все подаренные цветы были именными. И она бы рассмеялась в лицо тому, кто, поглядев на ту красоту, посмел бы сказать, что тёмная магия — это плохо. Только сегодня её очень быстро сморил сон, когда Эмили попыталась отвлечься и почитать учебник по ЗОТИ. — Эм, проснись! — Басти осторожно потряс её за плечо. — Давай поедим. — Что? Сколько мы здесь? — Эмили мгновенно села, стряхивая остатки сна, и быстро поглядела на песочные часы. — Десять часов! Басти, почему раньше не разбудил? И тебе поспать ещё надо! Уроки никто не отменял. Кузен блаженно улыбался, присев перед ней на корточки. — А я уже закончил, — сообщил он самодовольно. — Мне и часа хватит выспаться. Только жрать хочу сильно, погрей всё, будь так добра! — А сам? — проворчала она, вставая. — Покажешь хоть своё чудо? — Потратился я немного, — смущённо улыбнулся Лестрейндж. — А впереди ещё Трансфигурация. — Больной! — рассердилась она, быстро разогревая блюдо с пирожками. — А для чего накопители тут тоннами? Опять забыл? — Не забыл, — примирительно поднял он руки. — Иногда живая магия гораздо лучше, ты же знаешь. — Ох уж эти твои приёмчики от бабушки Сольвейг! Руди на тебя нет! Небось, такие вещи неделю делать надо, а тебе все сразу и быстро. — Эм, Эм, Эм! Не ругайся. Иначе ничего не покажу. — Покажешь, — хмыкнула она, остывая, и с любопытством посмотрела на нечто, лежащее на рабочем столе и заботливо прикрытое куском драконьей кожи. — Ты же хвастунишка! Ешь давай. И сядь уже, наверняка ноги не держат. Басти сразу запихал в рот два пирожка и с набитым ртом попросил подождать: — Офтытьдофно! — Остыть? Прожуй сперва! Я не собираюсь хватать. Это что — огненный цветок, что остужать нужно под драконьей кожей? — Увидишь! С двадцатью пирожками они расправились быстро. Кофе Эмили пила с удовольствием, а для Басти наколдовала воды. Незачем ослабленному организму подвергаться энергетическому допингу, тем более перед сном. — Ложись! — велела она, удлиняя диван. — Потом покажешь, я без тебя смотреть не буду. Пускай остывает сколько надо. Только разденься, что ли. Уговаривать Рабастана не пришлось. Он сноровисто стянул с себя драконий костюмчик, ни капли не смущаясь её присутствия — прямо как в далёком детстве. И улёгся на диван в одних трусах, вытягиваясь во весь рост с блаженным стоном. Эмили вздохнула и накрыла его пушистым одеялом, трансфигурированным из его же мантии. Только парень этого уже не почувствовал, мгновенно отрубившись. Она с жалостью смотрела на побледневшее лицо кузена — ему бы все шесть часов продрыхнуть, а не этот жалкий час. Он же толком не восстановится. Самоубийца дракклов! А если бы не рассчитал? А на Трансфигурации что будет? Вдруг сложное, он же может под ноль потратиться. Она бы влила ему своей магии, только ведь не подойдёт. Тут родная кровь нужна, а не седьмая вода на киселе. Была бы женой — другое дело, или родной сестрой, а не троюродной. Хотя что это она — Руди же может. Ну, если Беллатрикс не шутила, то Рудольфус сам сюда придёт. Достаточно не выйти вовремя. Префект не подвёл, явился минут через пятнадцать после того, как последняя песчинка упала в песочных часах. Правда, в обычном мире это равнялось примерно минуте, так что его скорости можно было только удивляться. Рудольфус быстро оглядел лежащего без движения брата и гневно уставился на Эмили. — Работал чистой магией, — быстро сказала она, отступая. — Я ничего не могла сделать. — В могилу захотел? — почти прошипел Руди, быстро кладя ладонь на лоб Рабастана. — А ты куда смотрела? Почему не дала накопители? Мало ли, что не взял бы. Настоять могла! Она просто не могла признаться, что банально уснула. Руди бы не понял и был бы совершенно прав. — Что он хоть сделал? Прежде чем она успела его остановить, он шагнул к столу и поднял кусок драконьей кожи. Эмили неслышно ахнула, уставившись на два великолепных браслета, словно сотканных из паутины тончайших переплетений. Здесь смешались и золото, и платина, и серебро, и гоблинская сталь. А утопленные крохотные синие сапфиры имели столько граней, что сверкали как драгоценные звёздочки при неровном свете магических свечей. Рудольфус молчал, даже не пытаясь прикоснуться к этому чуду. Потом поднял палочку и стал водить над браслетами, шепча заклинания и всё больше расширяя глаза. — Мой брат — псих, — удручённо сказал он, закончив проверку. — Бабушка Сольвейг сможет им гордиться, если он не сдохнет до совершеннолетия от своих экспериментов. — Что это? — Эмили едва могла сдержать любопытство. — Браслеты духовного родства. Это будет покруче помолвки! И драккл меня сожри, если мисс Прюэтт согласится такой надеть! — Духовного родства? — нахмурились Эмили. — Угу, это что-то вроде магии викингов. Лучше не спрашивай, у них там все были на голову повёрнутые. Ты же знаешь, что Басти наша бабка обучает. Любимый внучек, а как же! Такой умница, такой способный! Тьфу ты! Научила на свою голову. — А что делают браслеты? — Погоди, а откуда у него её кровь, не знаешь? Пришлось рассказать о том дне, и о цветах, что она относила в больничное крыло. И об окровавленной руке Басти, с которой они собрали кровь мисс Прюэтт. — Наверное, оставалось ещё, — неуверенно пояснила мисс Гамп. — А что тогда случилось с Александрой? — Не спрашивай! Значит так, на обед мы с тобой опоздали. Но ЗОТИ пропускать нельзя. У тебя тут есть зелье сна? — Да, — она быстро сняла с полки и протянула ему флакон. — Иди, я немного волью ему своей магии и напою снотворным. Придётся оставить здесь одного. В больничное крыло ему нельзя. Но проснуться по-любому не должен, псих недоделанный. Хуже Блэков! Эмили тихо отступила к дверям и, не удержавшись, оглянулась. Не могла уйти, пока не убедится, что с Басти всё будет хорошо. На неё не обращали внимания, и мисс Гамп заворожённо смотрела, как скупыми чёткими движениями Рудольфус рассекает сначала своё запястье, потом Рабастана и с силой соединяет обе раны. Стоя на коленях и прижимая свою палочку к месту соединения рук, он монотонно бубнил непонятные слова, прикрыв глаза. Прошло не меньше двух минут. Рудольфус наконец отдёрнул свою руку и, чуть покачнувшись, деловито залечил обе раны, засветившиеся на мгновение синим светом. Потом он прижал к губам Басти флакон с зельем сна и зажал ему пальцами нос. Рабастан, так и не проснувшись, послушно проглотил зелье, что-то буркнул и заворочался, поворачиваясь к стенке. Рудольфус хмыкнул и поправил сползшее одеяло. Потом поднялся с колен и, несколько раз глубоко вздохнув, осторожно прикрыл браслеты на столе кожей дракона. — Ты ещё здесь? — устало спросил Лестрейндж. — Пойдём, почти опаздываем уже. Профессор Робертс не одобрит и может начать задавать вопросы. Басти проспит все следующие двенадцать часов. С МакГонагалл я объяснюсь после урока. Они поспешно поднялись наверх, где уже ждала Беллатрикс. — Как он? — она быстро оглядела жениха. — Жить будет, — вздохнул Руди, прижимая к себе Беллу за плечи. — Работал на чистой магии чуть ли не двенадцать часов. — Десять, — пискнула мисс Гамп, но под взглядом Рудольфуса сочла за лучшее сбежать. — Что хоть сделал? — Белла прервала поцелуй, через который попыталась передать жениху немного магии. Только тот не принял. — Браслеты духовного родства. — Вот это да! — восхитилась Белла. — Никогда не видела. Но говорят, что это похоже на настоящее чудо. И только истинный мастер далеко на севере способен их воссоздать. — Такой вот мастер валяется сейчас в подпространстве абсолютно никакой, восстанавливаясь после этой северной магии. Чтоб ты осознала глубину его падения — бабуля сделала такие браслеты для отца и матери. И трудилась она над ними две недели, проводя в мастерской не больше часа в день. И нет, эти браслеты не похожи на чудо, они чудо и есть! Только напомни, что они творят, раз такая умная. — Много чего. Если Басти удастся надеть такой браслет на Александру, он начнёт ощущать все её эмоции, радость, страх и прочее. Сможет перенестись прямо к ней в момент опасности или вытянуть её к себе даже из-под антиаппарационных чар. — А она тоже? — Насколько знаю, нет — старший браслет будет у него, я так полагаю. И чтобы она его так же чувствовала, нужно его согласие. А зная вашу фамильную гордость, сомнительно, что Басти это сделает. Самый умный ведь. Но и правильно, с другой стороны — она ничего ему ещё не обещала. — Я сгораю от любопытства — как братец сможет её уговорить его надеть! — усмехнулся Руди. — Снять-то такую вещь сможет только он сам. — Басти очень упорный, ты его недооцениваешь, дорогой! — Ага, как же! Только что убедился в очередной раз. Хорошо, мастерская экранирована, а не то либо Дамблдор, либо толпа авроров уже допрашивали бы нас по поводу всплеска тёмной магии. Опаздываем сильно. — Ничего страшного — не намного. И жизнь твоего брата — дороже. Веди меня, обещал же показать короткий путь из подземелий к кабинету ЗОТИ. — Бель, там грязь и пыль толстым слоем, уверена? — Нашёл, чем пугать! Дошли быстро, хотя действительно пришлось продираться через чудовищную паутину, ломаную мебель и прочий мусор. И чтобы почистить друг друга — ушло несколько секунд. Но они успели, профессора не было в кабинете. Не было также Роберта Вуда, Артура Уизли и мисс Прюэтт. — Печенью чувствую какую-то пакость, — еле слышно сказал Руди невесте. — Чтобы профессор задержался… не опоздал ли Басти со своим подарком? — Не психуй! В тот же миг дверь распахнулась, впуская бледного и какого-то взъерошенного мистера Вуда. Парень очень странно взглянул на своих же грифов и протопал к парте мисс Гамп. А следом в класс вошёл Робертс. Мисс Прюэтт так и не появилась. *** — Мисс Прюэтт! — голос целителя вырвал Саньку из очередного кошмара. — Вы меня слышите? Попытавшись ответить, она приоткрыла глаза. Целитель Уайнскотт расплывался, словно зрение сильно ухудшилось, но ответить удалось, хоть и шёпотом: — Да. Голова болела очень сильно, и было жутковатое ощущение, что мозг раскалился в районе затылка. Глаза слезились от света, и Санни поспешила их закрыть, о чём тут же пожалела. Сорвавшиеся с ресниц слёзы прокатились по горячим щекам, как расплавленный металл, оставляя кошмарное чувство обожжённых полосок стянутой, саднящей кожи. Но больше беспокоило, что она совсем не чувствует ног, а руки словно налились свинцовой тяжестью. — Потерпи, милая, — это помощница целителя принялась обтирать её. Она не могла узнать, Герти это или Сэмми, да и не пыталась. Там, где девушка проводила мокрой прохладной губкой, наступало облегчение, жар словно угасал, но через некоторое время разгорался с новой силой. Она мечтала о прохладной ванне или даже о проруби, чтобы с головой нырнуть в ледяную воду. Жар то нарастал, то становился слабее, она что-то глотала и ощущала, как по горящему горлу и пищеводу льётся прохладная жидкость. Но лучше всё не становилось, и в какой-то момент, когда сил терпеть уже не было, ей показалось, что её просто бросили в пустыне под раскалённым солнцем. А со всех сторон к ней ползут змеи, потому что почувствовали еду. Она попробовала махать руками, чтобы их отпугнуть, но руки не слушались — их уже не было, торчали только оголённые окровавленные кости выше локтя. И тогда она закричала. И смогла вырваться из очередного кошмара, чтобы боль и жар навалились с новой силой. — Тише, деточка, тише, скоро станет легче, — обещал голос целителя откуда-то издалека. Но Саньке становилось только хуже. Иногда она впадала в забытьё, а потом снова приходила в себя от боли, словно прошивавшей мозг острой иглой. Последнее, что она запомнила, это огромное количество ледяной воды, куда её всё же окунули. Тело просто изогнулось от блаженной прохлады, а сознание уплыло окончательно. *** Около полуночи, закончив проверять эссе, Антуан Робертс стремительным шагом направился в больничное крыло. Раньше он себя сдерживал, понимая, что ничем помочь не может. Вторую дозу противоядия можно было ввести только через двенадцать часов после введения первой, ни минутой раньше, ни минутой позже. И тогда будет ясно — выживет ли мисс Прюэтт. Успокаивать злого Рудольфуса и бледного, как смерть, Рабастана было неизмеримо легче, чем успокоиться самому. Им можно и нужно было соврать, а целителя убедить никого и близко не подпускать к койке Санни. Но сам-то он прекрасно знал, что происходит с организмом бедной девочки, словно сгорающей заживо. Довелось однажды наблюдать такое в далёкой Африке. Тогда молодой волшебник не выжил, не перенёс второй дозы, перестав дышать у него на руках после короткой, но чудовищной агонии. Но были же и положительные случаи, он потом много об этом читал. Он был резко против, когда в школьные теплицы завезли Силки Майя. Но кто его будет слушать? Альбус лишь улыбался, увещевая, что там будет надёжная охрана, а счастью молодой и мало что испытавшей Помоны и вовсе не было предела. И он махнул рукой, хотя мог же рассказать всем, какая это гадость. Чувствовать свою вину — поганая вещь, хоть тысячу раз тверди себе, что ни в чём не виноват. И он просто не мог пропустить момент агонии мисс Прюэтт. Войдя в больничное крыло, он быстро прошёл через затемнённую на ночь общую палату и вошёл в отдельную палату для особых пациентов. Вид ярко-красной кожи девушки неприятно резанул где-то в желудке. Помощница Уайнскотта быстро протирала обнажённое тело бедняжки, то и дело окуная губку в ведро с водой, на поверхности которого плавал лёд. Из горла страдалицы — а медленная агония должна была длиться не меньше семи часов — вырывалось хриплое дыхание. Глаза были закрыты, похоже, девушка находилась без сознания. — Семь минут, — проговорил подошедший целитель, заставив вздрогнуть. — Спасибо, Антуан, что пришли. Поможете её держать. Магию применять будет нельзя. — Знаю, — кивнул Робертс, представляя себе письмо Лорду Прюэтту в случае смертельного исхода. Думать о том, что станет с Басти, решительно не хотелось. И ведь сделать ничего не смогут даже в Мунго. Потому и смысла не было туда отправлять. Либо выживет, либо нет. Всё зависело от жалких пяти минут после введения второй дозы. — Сметвик! — вдруг осенило профессора ЗОТИ. Он вспомнил, у кого выжила одна из жертв Силков Майя. А ведь он теперь в Мунго, как же сразу не пришло в голову! — Мёрфиус, срочно свяжитесь с Мунго! Он может помочь. Целитель искоса глянул на Антуана и только кивнул. Появившемуся патронусу в виде гибкой пантеры Мёрфиус быстро сказал: — Гиппократу Сметвику. Яд Силков Майя. Вторая доза через четыре минуты. Камин в больничном крыле открыт! Здоровенный целитель из Мунго вывалился из камина через две минуты. Как был — в грубых магловских штанах голубого цвета и свитере грубой вязки. — Сколько? — прорычал Сметвик, сразу бросаясь к больной и кладя руку на её лоб. — Минута семнадцать секунд! — Мёрфиус не стал строить из себя главного и протянул флакон противоядия коллеге из Мунго. — Кто варил? — быстро спросил тот, зубами выдернув пробку. Над головой пациентки появились светящиеся секунды, бегущие в обратную сторону. Антуан заворожённо следил за ускользающим временем. Семьдесят одна, семьдесят, шестьдесят девять… Удобно, однако, надо будет спросить заклинание… Он прослушал, что ответил Мёрфиус Сметвику. Не спуская глаз с лица девушки, он обречённо ждал агонии. Секунды бежали стремительно, и Робертс не успел даже испугаться, когда в руках целителя из Мунго возник здоровенный нож. Оказалось, им он разжимал девушке зубы, всего долю секунды — противоядие полилось прямо в горло пациентки, а они с Мэрфи по сигналу Сметвика навалились на мисс Прюэтт с двух сторон, фиксируя руки и ноги. И всё равно с трудом удерживали забившееся в страшных судорогах тело. Страшный крик, вырвавшийся из горла несчастной, заставил побледнеть даже непробиваемого Сметвика. Хорошо, что палата экранирована. И слава Мерлину, что девушка сразу потеряла сознание, не выдержав боли. Та сила, с какой она выгибалась, казалось, должна была ломать кости и рвать мышцы, но магия окутала ощутимым белым коконом кожу, не давая случиться страшному. Именно поэтому колдовать было нельзя. Ничего не стоило сейчас случайным взмахом палочки повредить магическое ядро. Наконец судороги стали слабее, а потом резко прекратились вовсе. А вот пелена магии начала слегка отставать от кожи, вместо того, чтобы хлынуть внутрь тела. — Быстро! — Сметвик оттолкнул ошарашенного Робертса и просто-напросто вонзил нож в руку девушки выше локтя. Кровь потекла на мокрые от воды простыни, а белое нечто дрогнуло и стало молниеносно втягиваться в рану. Но целитель из Мунго этим не ограничился. — Ты! — ткнул он в профессора ЗОТИ. — Поделись с ребёнком магией! Может и выживет. Антуан не колебался ни секунды. Протянул руку Сметвику, и как только рана на запястье была нанесена, прижал её к ране на плече девушки. Заклинания Гиппократ читал сам, теперь было можно. И контролировал тоже сам, отбросив руку Робертса и сразу прижимая своё запястье с широким разрезом. Тяжело дыша, словно пробежал сотню километров, Робертс выпрямился и бросил новый взгляд на тело мисс Прюэтт. Кожа больше не горела огнём, напротив, стала бледной, почти белой. И грудь еле заметно поднималась в такт дыханию. Красивая грудь, надо сказать. И тут до него дошло — выжила! И даже не нужно было видеть, как Сметвик быстро залечивает рану — и без того было понятно, что всё кончено. Сметвик ухмылялся. Уайнскотта он делиться магией не заставил. Видимо, хватило. Сметвик похлопал девушку по щекам. — Накройте её, что ли, — велел он небрежно-ленивым тоном. — Нет, мне, конечно, приятно смотреть на юное тело, но… Спасибо, Мэрф! Мисс, вы меня слышите? Просыпаемся! Миг, когда Санни открыла глаза, показался Робертсу самым счастливым за весь этот сумасшедший день. С души свалился не просто камень, а сползла пятитонная каменная плита, позволяя дышать, двигаться, существовать. Малышка Прюэтт удивлённо смотрела на окруживших её мужчин, после чего совершенно нормальным и даже звонким голосом спросила: — Где я? Что случилось? Профессор Робертс? — Ты только что выжила, — грубовато сообщил ей Сметвик. — Мы теперь с тобой родичи, деточка. Зови меня дядя Иппи, или как ещё вздумается. Ну и за профессора выходить тебе замуж не советую. Тоже теперь кровная родня. Как тебе его называть, решите сами. — Силки Майя! — вспомнила она. — Мои ноги! — На месте, девочка. Пошевели пальцами. Ощущаешь? И скажи дяде Иппи, как зовут его очаровательную юную родственницу. — Санни Прюэтт, — обрадованная девушка покраснела, опасливо глядя на целителя из Мунго. — Вы кто? Тоже целитель? — Гиппократ Сметвик к твоим услугам, Санни Прюэтт. Сегодня же, часов через пять, будешь полностью здорова! А мне, пожалуй, пора. Пиши письма. И слушайся профессора… Всего доброго, господа. Альбусу привет! Не пичкайте её больше ничем, она столько магии ухватила, что часов пять будет усваивать. Никаких зелий, только чистая вода. Еды тоже не давайте, позавтракает со всеми, и пусть учиться отправляется прямо с утра. К изумлению пациентки, Сметвик клюнул её в щёку, резко поднялся и, не говоря больше ни слова, просто шагнул в камин. А Робертс скептически окинул взглядом пришедшую в себя девицу, понимая, что Иппи абсолютно прав, они теперь родичи и по крови, и по магии. И что с этим делать — он абсолютно не представлял. Оставалось только кивнуть девушке, скомканно поздравить с выздоровлением и топать восвояси. И то, что за спиной чувствуются появившиеся крылья, а с сердца упал тяжкий груз — просто иллюзия, поддаваться которой как минимум опасно. Рабастана он заметил не сразу. Парень сидел на полу, привалившись ко входу в его покои. Ему даже показалось, что Басти заснул, но тот живо вскинул голову с горящими тёмными глазами. — Вы ведь у неё были?! — прозвучало как обвинение, но Робертс только хмыкнул в ответ. — У неё. Проходи, умник. Не хватало ещё, чтобы тебя отловил завхоз Прингл. Переночуешь у меня. — Антуан! — Здорова Санни, уймись уже. За завтраком увидишь. Клянусь бородой Мерлина, кризис миновал, и она полностью здорова. И нет, навестить её нельзя. Ты немедленно ляжешь спать. — Есть хочу, — признался Басти, но хоть лицо просветлело. И глаза больше не смотрели как на врага. Пришлось звать домовика и кормить пацана мясом. И самому есть за компанию, после потери части магии — самое оно. Восстановится, конечно, полностью, но только к утру. А у девчонки, может, и возрастёт. Сильная девочка, такую иметь в родичах, пожалуй, даже почётно. Только придётся ему всё-таки писать Лорду Прюэтту, а потом встречаться и всё объяснять. Но прежде он тщательно продумает, что говорить и как. И Сметвика прихватит для моральной поддержки. Да, именно так он и сделает...