Молли навсегда

— Что это у тебя? — Мэдисон заглянул в сумку Эжени, куда та убирала книги, и ловко выхватил пухлую папку. В библиотеке народу почти не было, кроме двух рэйвенкловцев-старшекурсников и одного третьекурсника-гриффиндорца. По случаю воскресенья остальные ученики, видимо, нашли себе другие виды отдыха. — Отдай! — возмущённая Эжени попыталась выхватить свою папку, но медведь Мэдисон только хмыкнул и остановил её порыв, ухватив своей лапищей за плечо; другой рукой он ловко развязал завязки на папке, лежащей перед ним. — Мэдисон! Не смей! Мисс Вуд задыхалась от возмущения, но убрать с плеча его руку или вывернуться из-под неё никак не получалось, как и дотянуться до своей папки. Её новоиспечённый жених вгляделся в верхний лист и присвистнул, вызвав укоризненный взгляд мадам Пинс, поглядевшей в их сторону с неодобрением. — Твоё? А я всё голову ломал, что ты такое рисуешь… — Жалко, что не сломал. — Что ты сказала? — Мэдисон! — прошипела она, сдерживаясь, чтобы не кричать. — Ты придурок! Немедленно отдай мою папку! — Милая, ну что ты! Я ведь только смотрю. И эта сволочь принялась преспокойно разглядывать рисунки. Эжени ощутила, как заливается краской. Казалось, вся кровь прилила к голове. Представив, какие рисунки он может увидеть в папке, мисс Вуд ещё раз дёрнулась — теперь назад, отчего рука Мэдисона соскользнула. Эжени сразу вскочила и, обежав стол, за которым они сидели, выхватила папку из-под его руки — помогла внезапность — после чего направилась к выходу из библиотеки. Ругая про себя не в меру любопытного жениха, она быстро шла к гриффиндорской башне, прижимая к себе папку и изо всех сил сдерживая порыв перейти на бег. Порадовалась даже, что с тех пор, как её отстранили от должности старосты, вернулась в свою старую комнату — она сильно сомневалась, что сможет теперь спокойно жить рядом с наглым, ненавистным Рудольфусом Лестрейнджем. Ей и раньше не нравилось это соседство, а после случая с помолвкой — тем более. И даже то, что Молли не делила теперь с ней старую комнату, не слишком расстраивало. Отношения с подругой сильно изменились, да что там — изменились и подруги: и Молли, и она сама. И как теперь будет, сказать сложно. Вероятно, это и есть взросление. Эжени всерьёз подумывала о том, чтобы попросить декана МакГонагалл вообще освободить её от должности, пусть делают постоянным префектом временно её замещающую полукровку Эву. Той — счастье, вон как сразу стала на всех поглядывать свысока, а Эжени смогла бы вплотную заняться учёбой и разобраться в себе. До башни оставался один лестничный пролёт, когда Реган её догнал. Она и не ждала от него иного, потому даже не удивилась, продолжая подниматься и не обращая внимания на топающего рядом слизеринца. То, что он даже не извинился, было обидно. У портрета Полной Дамы парень кашлянул, привлекая её внимание. — Ты сумку забыла, — сообщил он, осторожно повесив эту сумку ей на плечо. — Буду тебя ждать через двадцать минут у главного выхода. Одевайся теплей, на улице ветрено. Развернулся и ушёл, не дожидаясь ответа. Бессильно опустив руки, Эжени смотрела ему вслед, закусив губу. А вот возьмёт и не придёт! Папка выпала из расслабленных рук, рисунки разлетелись по полу. Эжени опустилась на пол, принимаясь их собирать и понимая, что всё равно пойдёт в Хогсмид. Никуда не денется. И зачем положила эту папку сегодня в сумку? Ах да, хотела ведь забежать к Молли, показать кое-что из новых рисунков, особенно из тех, что рисовала в Италии, и посоветоваться, уничтожить или оставить. Только теперь времени уже не оставалось. Чёрные блестящие ботинки появились перед её носом, когда на полу оставалось всего два листа. Она вздрогнула — это не мог быть Мэдисон, у жениха сапоги были из более грубой кожи с толстыми подошвами и квадратными носами. Медленно поднимая глаза, Эжени поспешно выхватила оба рисунка из-под ног неизвестного. Впрочем, неприятное предчувствие, холодком пробежавшее по позвоночнику, не обмануло. Владелец остроносых блестящих ботинок был ей даже слишком хорошо знаком, и об этом злосчастном знакомстве она не переставала жалеть уже который день. — Милые наброски, — голос Вестерфорда звучал равнодушно. — Дай угадаю — твой братец рисует? Глядя на него снизу вверх, Эжени ощущала себя кроликом даже не перед удавом, а перед василиском. Подумать только, она гуляла с ним, рассказывая о себе всё на свете, и точно однажды призналась, что любит рисовать. Но Дамиан тогда никак не отреагировал, словно не услышал. И повторять она не стала. Сейчас ей очень хотелось крикнуть ему, чтобы оставил в покое брата и её тоже, но вслух получилось только жалкое: — Нет, это подруга, — зачем врёт, она даже не задумалась. — Вставай, поговорить надо, — Вестерфорд сразу потерял интерес к рисункам и протянул ей руку. — Или не рада меня видеть? Эжени, оставаясь на спасительном полу, принялась запихивать папку в сумку, стараясь протянуть время. Про себя она умоляла Мерлина и Моргану, и даже Мордреда, чтобы из их гостиной кто-нибудь вышел. Или Реган бы вернулся, чтобы ещё что-то добавить к своим указаниям. И, кажется, откликнулся именно Мордред — спасение явилось с другой стороны в виде невысокой и самоуверенной мисс Скитер. — О, вот ты где! — Рита бесцеремонно опустилась рядом на колени и придержала ей сумку. — Давай запихивай. Нет, лучше другой стороной, ага, вот так. Вестерфорд, извини, у нас с мисс Вуд дела. Поговорите в другой раз. Свободен! — Скитер, — холодно произнёс парень. — С каких пор у тебя дела с моей невестой? Эжени вспыхнула: — Я не твоя невеста, Дамиан! Ты мне даже предложения не делал. Она вдруг почувствовала себя смелее рядом с саркастичной самоуверенной Ритой. — Не успел, — высокомерно протянул тот. — Но родителям я уже сообщил, и они одобрили мой выбор. Полагаю, ты понимаешь, что медлить с решением… неразумно. — Ах, как трогательно, — мисс Скитер помогла Эжени подняться и сразу потащила к портрету. — Вестерфорд, я восхищена твоим способом звать замуж, ты просто мой герой. — Отвали, — прошипел тот. И добавил прохладным тоном: — Увидимся позже, Вуд. Эжени пробормотала пароль и поспешила внутрь гостиной, так и не взглянув больше на Вестерфорда. — Спасибо, — с чувством сказала она Рите, едва за ними закрылась дверь. В уютной гостиной, кроме первокурсников, кучковавшихся у дальнего камина, никого не было. — Ну ты попала, мать, — неодобрительно фыркнула Скитер, с любопытством оглядывая гостиную. — Ты в курсе, что этот тип опасен? Даже не представляю, как ты будешь ему отказывать. — Мне кажется, это не твоё дело, — Эжени старалась сдерживаться. — Эй, я тебе помогла, разве нет? — Скитер направилась за ней к девичьим спальням. — Пригласишь на чашечку кофе? — Если ты ждёшь Артура… — Допустим, жду. Но ты же знаешь Рыжика, пока он не съест всё, что лежит на столе в радиусе трёх метров, из-за стола не выйдет. И почему до сих пор не растолстел? Она всё же прошмыгнула в комнату вслед за хозяйкой и вольготно устроилась в единственном кресле. — Он квиддичем занимается со второго курса, — бросив сумку на кровать, ответила Эжени. — Если хочешь кофе — всё там, а мне некогда, меня ждут уже. — И кто же тебя ждёт? Уж не тот ли брутальный слизеринец? Он вообще в курсе, что поганец Вестерфорд назначил тебя невестой? Не боишься водить за нос этого парня — Мэдисон, да? С ним, знаешь ли, тоже шутки плохи. Это я тебе точно говорю, я хорошо разбираюсь в людях. Эжени запыхтела, перебирая вещи в своём шкафу. — Ты и правда встречаешься теперь с Артуром? — Она самая, — весело хохотнула Рита, — самая всамделишная правда. И, скажу по секрету, сообщение о нашей помолвке выйдет в Пророке аккурат перед Рождеством. Так и быть, вас с братцем пригласим на церемонию. Эжени выглянула из-за дверцы шкафа: — Что, вот так сразу? — Ну а чего тянуть? — хмыкнула Рита. Она вольготно откинулась на спинку кресла и, положив изящную ножку на колено другой, покачивала модной туфелькой в воздухе. — Это вы, чистокровные, либо с детства помолвлены, либо будете тянуть да размышлять, пока всех женихов не расхватают. И останутся такие вот Вестерфорды, с которыми не знаешь — то ли в петлю, то ли в омут с головой. Хотя такие, как ты, часто старыми девами остаются. — Ничего подобного, — возмутилась Эжени, остановив выбор на шерстяном платье и высоких сапогах. — Я уже помолвлена. — Да ладно, — не поверила Рита. — Что-то я в Пророке твоего имени не припомню. — Ты что, запоминаешь всё, что там пишут? — Всё, что необходимо, — кивнула мисс Скитер. — Так это шутка? — Нет, не шутка, — Эжени покраснела, вспомнив условия, в которых прошла помолвка. Но самоуверенную Риту хотелось поставить на место. — Всё более чем серьёзно. Нерасторжимая помолвка, если ты в курсе, что это такое. — И кто заставил? — фыркнула та, но тут же поправилась. — Кто счастливчик? Это ведь случилось совсем недавно? Вчера? — Я не хочу говорить, кто это. — Ха-ха, — мисс Скитер внимательно разглядывала свой маникюр, — можно подумать, сцену в Большом зале кто-то не видел. А я-то удивлялась, как видоизменился в общении с грифами непрошибаемый Мэдисон. Она подмигнула растерявшейся Эжени и, поднявшись с кресла, направилась к выходу, но у дверей замерла: — Поздравляю с помолвкой! — Спасибо, — покраснела от удовольствия Эжени. — Уж не знаю, чем ты зацепила душку Мэдисона, а главное — чем ты понравилась мне, что помогаю, но советую поведать жениху о назойливом внимании Вестерфорда, а то как бы беды не случилось. С этими словами она выскользнула за дверь. *** Реган, как и обещал, ждал её у выхода. В укороченной тёплой мантии, высоких черных сапогах и перчатках он внезапно показался ей очень привлекательным и взрослым. Эжени, сама того не желая, оробела, встретив серьёзный взгляд. — Что случилось? — тихо спросил он, стянул перчатку и по-хозяйски крепко взял её за руку. — Какое привидение напугало? Эжени старалась приноровиться к его широким шагам, но получалось неважно. Она полной грудью вдохнула свежий воздух, едва они вышли из школы. — Вестерфорд сделал предложение, — выпалила на одном дыхании, пока не передумала. — Красавец, — хохотнул Реган, ничем не показав удивления. — Осторожно, радость моя, тут скользко. Ты ему объяснила, что я его кастрирую и невеста ему не понадобится? — Реган! — ужаснулась Эжени. — И пожалуйста, ты мог бы идти не так быстро! — Это разве быстро? — усмехнулся он, но пошёл медленнее. — Как у тебя с аппарацией? — Нормально, а что? — Это хорошо, мои родители хотят с тобой познакомиться. — Реган! — Милая, мне нравится, как ты выражаешь все чувства, используя только моё имя. Но поверь, тебе незачем волноваться, мои родители не кусаются. Так что аппарируем из Хогсмида. — Но ты ведь обещал Робу встретиться там. — Так и встретимся, одно другому не мешает. Кстати, ты целоваться умеешь? Она всё же затормозила, вся вспыхнув. Но руку выдернуть из его стального захвата не удалось. — Незачем так бурно реагировать, — Реган потянул её вперёд, и пришлось идти за ним по мосту. — Я же должен узнать тебя получше. — Вот как это называется? — рассердилась мисс Вуд. — А я, может, тоже хочу узнать тебя лучше, но не спрашиваю же, как ты целуешься. — Да я тебе и так отвечу — хреново я целуюсь. Вот думаю, ты научишь или вместе придётся учиться? — Я… я не знаю, — растерялась Эжени. — А кто тебе сказал, что хреново? Он посмотрел с усмешкой, но не ответил. — Может, соврали, — настаивала девушка. Внутри неприятно кольнуло, что он с кем-то уже целовался. — Ну откуда мне знать, — отмахнулся Реган. — Когда буду показывать тебе свою комнату, можем попробовать. Только предупреждаю, я не шучу. Совершенно не умею. Она спрятала улыбку. Мрачный вид Мэдисона позабавил. — В этом сложного ничего нет, — пробормотала она. — Я даже не уверен, что мне вообще захочется это делать. О, вон и Роб. Видишь их с Гамп? Как раз заходят в Три метлы. Эжени, которая мечтала о поцелуях в последний год больше, чем нужно, не на шутку заволновалась. У неё, получается, другого мужчины вообще теперь не предвидится, а если он целоваться не хочет? — А твоя комната, она какая? — Увидишь, ничего особенного. В Трёх Мётлах было шумно от школьников. Свободных столиков не наблюдалось. Роберт вместе с Эмили Гамп сидели в углу за длинным столом, присоединившись к слизеринцам — Валери Нотт, Флинту и мелкому Малфою. Эжени потянула Мэдисона за руку. — Может, не надо сейчас подходить? Потом поговоришь с ним. Или я сама поговорю. — Как скажешь, моя радость, — легко согласился Реган и, отпустив её руку, приобнял за талию, разворачивая к выходу. — Как считаешь, откуда лучше аппарировать? — За почтой, — предложила она, обрадованная его покладистостью. — Там обычно никого нет. — Идём, — кивнул он. Талию так и не отпустил, а за маленьким зданием почты и вовсе обнял обеими руками, прижимая к себе. — Тебе лучше обнять меня за шею. Она кивнула и послушалась, знакомство с его родителями одновременно пугало и вызывало любопытство — какие они. Как воспримут её? И как воспримут нерасторжимую помолвку? Эжени зажмурилась, когда их рвануло куда-то вверх. Они оказались перед коваными воротами, за которыми виднелась тропинка, ведущая к дому с двумя башенками по бокам. — Вот мы и на месте, — Мэдисон не спешил её отпускать. — Пойдём или немного постоим здесь? Эжени глубоко вздохнула и высвободилась из таких надёжных объятий. — Лучше сразу, — предложила тоненьким голосом. Реган серьёзно кивнул и снова взял её за руку. — Смелее. Они тебе понравятся. *** Когда Лорд Прюэтт воспользовался портключом, Магнус Нотт выдохнул, упал обратно в своё кресло и широко, по-мальчишески улыбнулся. Сколько провели они времени бок о бок в этот безумный день, а спросить о важном он решился только под самый конец. И увидел прищуренный взгляд и спокойный кивок. — Дам совет, Магнус, — от взгляда мастера проклятий захотелось поёжиться, Нотт едва удержался. — По-дружески. Будь осторожен в своих желаниях. У меня только одна дочь. — Да, сэр. — Я ждал, что спросишь, хотя моя сестра любит все приукрасить, — лорд снова был добродушен и даже сладко потянулся, поднимаясь из целительского кресла. — Мюриэль своевольная и взбалмошная, но раз уж ты ввязался, её присутствие на этом обеде не обсуждается. — Конечно, сэр, — Нотт тоже вскочил с кресла. Он предвидел, что Александра Прюэтт озаботится какой-нибудь дуэньей. И, пожалуй, вдова Прюэтт — далеко не худший для него вариант. Впору благодарить Джейсона за информацию. — Будь другом, дождись вечно занятого целителя и передай, что отчёт пришлю совой, скорее всего утром. У меня важная встреча. Доброго вечера. Был рад поработать в такой компании. — Я тоже, сэр. Доброго вечера. Прюэтт коротко кивнул и, не сводя с него насмешливого взгляда, достал из кармана карандаш, разломал его и исчез. Да, лучше было бы официально напроситься в гости, чтобы по всем правилам просить руки его дочери, но Магнус почувствовал, что рано. Каким-то неуловимым образом Прюэтт дал понять это с первой минуты встречи. Потому Нотт и не решался спросить про приглашение на обед. Лорд Прюэтт, несмотря на всю свою дружелюбность, мог запросто отказать и запретить даже приближаться. И теперь Магнус похвалил себя, что не стал рисковать. Жаль, что отцу не объяснишь все эти тонкости, самому бы разобраться. — О, ты ещё здесь! — в кабинет ворвался хозяин и подхватил со стола пару каких-то артефактов. Перед Ноттом, снова вскочившим с кресла, Сметвик задержался, хотя явно торопился куда-то. — Прюэтт сову пришлёт? Ну, я не сомневался. Предложил бы тебе поужинать, да только прости, сложный случай. С мадам моего родича Робертса всё пучком, так что можешь не волноваться и тоже идти отдыхать. — Да я, собственно, — умудрился вклиниться Магнус в быструю речь, — спросить хотел. Могу я навестить её? — Кого это? — Сметвик даже спешить перестал, сунул в карман артефакты, достал сигареты и щелчком пальцев заставил распахнуться окно. Он спокойно сел на край стола и, прикурив, протянул полупустую пачку Нотту. — У тебя три минуты. — На что? — опешил Нотт, вытянув из пачки целителя сигарету. Прикуривать он не спешил. — На какую херню ты хочешь открыть прелестные глазки миссис-ещё-не-Робертс? — Да так, — Магнус смерил целителя недобрым взглядом и всё же закурил, засветив огонёк на кончике среднего пальца. Сметвик на это фыркнул, выпуская изо рта струйку сизого дыма, формирующуюся в маленького зубастого дракона. — Есть вещи, которые ей следует знать. — Уверен? — Абсолютно. — Значит так, мистер Нотт, — Сметвик отшвырнул сигарету, уничтожив её в воздухе, и встал со стола. — Я сильно уважаю твоего отца, а тебя вижу в первый раз. Ухудшится здоровье больной — и можешь забыть о моём существовании, это ясно? — Предельно. Сметвик снова фыркнул и ушёл, а Нотт докурил, сидя на подоконнике оставшегося открытым окна. Палату ему указала девушка в зелёной мантии, задорно улыбнувшись. Магнус ей подмигнул и, внутренне напрягшись, открыл дверь в палату миссис Снейп. Взгляд тёмных тревожных глаз он встретил спокойно. — Миссис Снейп, вы меня не знаете, — быстро проговорил он в надежде, что так она вынуждена будет выслушать, не перебивая. — Моё имя Магнус Нотт, я лучший друг вашего… друга Антуана Робертса. Она не перебивала, просто молча кивнула. На фоне белых простыней она казалась безумно худенькой и потерянной. В груди Нотта шевельнулось что-то похожее на сострадание, и он в очередной раз пожалел, что не заавадил старшего Снейпа. — Я помогал ему искать вас все эти годы, — продолжил Нотт, всё так же стоя возле двери. — Он был не раз на грани отчаяния, постоянно о вас думал. И поверьте, у меня сердце разрывалось, когда я смотрел на Антуана в эти минуты, хотя не могу назвать себя особо чувствительным. Она легко улыбнулась, и он досадливо нахмурился, не понимая, что в его словах было весёлого. — Я не знаю, как Робертс вас разыскал. Но вам нужно знать: это я помог устроить развод с помощью одной маглорожденной подруги. Корзину с продуктами передала вам она. Мне, увы, это в голову не пришло. Робертс об этом не знает, и ваше дело — сообщать ему или нет. Но, по крайней мере, лучше ненавидьте меня, а не его — за то, что он не совершал. Она опять улыбнулась, точнее сказать, вверх загнулись только кончики обескровленных губ. — Это всё, — буркнул Магнус. — Вы серьёзно хотите, чтобы я вас ненавидела? — спросила его миссис Снейп, наконец нарушив молчание. — Нет, — усмехнулся он. — Но если иначе нельзя… Я полностью осознаю, как это может выглядеть в ваших глазах. — Сомневаюсь, — качнула она головой. — Мистер Нотт, я благодарю вас за помощь. И я рада, что у мистера Робертса такой друг. Если я чем-то могу отблагодарить… Только позже, пока что у меня нет ничего, что я могла бы предложить. — Ничего не надо, — быстро отказался Магнус и попятился к двери. — Рад, что вы так хорошо восприняли. И сынок у вас отличный парень! Вот теперь она искренне улыбнулась. — До свидания, мистер Нотт. — До встречи, мэм. Он вышел из палаты, ощущая безумную усталость. Казалось бы, всё сделал, что хотел, и радоваться надо, а вот не получалось. Внутри вместо должного удовлетворения одна тоска. И это не столько усталость, сколько зависть к Прюэтту, говорящему, что у него только одна дочь, к Робертсу, не сводящему взгляда с маленького сына, даже к Эйлин с её солнечной улыбкой при упоминании маленького волчонка. Будет ли у него когда-нибудь кто-то? Кто-то такой же беззащитный, за кого придётся бояться, учить правильно держаться на детской метле или гиппогрифе, запугивать потенциальных женихов красавицы-дочурки или учить маленького проказника, как понравиться девчонкам. Нотт усмехнулся. Какой же бред приходит в голову в таких местах! Недаром он с детства не любил целителей и больничное крыло. А в Мунго лежал от силы три-четыре раза, и каждый раз умудрялся сбегать раньше, чем его выписывали. Сколько он себя помнил, даже неизменный запах больницы его угнетал, а все эти отвратительные зелья… Пройдя в конец коридора, Нотт сбежал по лестнице на первый этаж. Оказавшись у камина, помедлил. Представив вечер в довольно уютном, но пустом домике Антуана, он скривился. Но навещать весёлую вдовушку в Хогсмиде сегодня не тянуло. Хотя вполне было можно напроситься в гости к Кристиану Робертсу, старику-звездочёту, мастеру астрологии и отцу лучшего друга. Сыграть партию в шахматы, побеседовать за бокалом хорошего вина, послушать о звёздах. Робертс-старший, пусть и драл его в детстве за уши наравне с сыном, но к повзрослевшему Магнусу относился благосклонно. А едкие замечания старика не обижали, скорее придавали редким встречам особую остроту. Так и решив, Нотт шагнул в камин, перемещаясь в дом Антуана. До Лестрейндж-холла, где в северной башне царил старик-астролог, он прогуляется пешком — аппарировать в чужом поместье опасно. В башню астролога вёл отдельный ход, хорошо ему знакомый. Может, и поужинают вместе. Магнус дал указание домовушке Антуана предупредить отца Робертса о визите и, как только та вернулась и почтительно сообщила, что мастер Кристиан будет рад его принять, вышел из дома. *** Рудольфус застыл на пороге спальни пятикурсников, с удивлением глядя, как брат сгребает с полок свои вещи и небрежно швыряет в распахнутый сундук. На Руди Рабастан никак не отреагировал, только движения стали ещё более нервными. Очередная стопка книг полетела в бездонную пасть сундука, и только благодаря неприметному движению палочки старшего Лестрейнджа приземлилась вполне пристойно. — Рабастан, мантикора тебя раздери! Ты в своём уме, братец? Что, к дракклам, происходит? Басти искоса глянул на Руди, уронил на кровать стопку белья из шкафа и рухнул следом, сразу перевернувшись на спину и заложив руки за голову. Рудольфус неодобрительно глянул на ботинки, которые тот не потрудился снять. — А то ты не знаешь? — как-то равнодушно спросил Рабастан, уставившись в потолок. — С какого драного гиппогрифа ты сообщил отцу о браслетах, а, Руди? — Ты чуть не отдал концы, — Руди прошёл к аккуратно застеленной кровати Джастина Паркинсона и уселся на покрывало. — Если не забыл, мне пришлось тебя откачивать. Я не мог не проинформировать об этом отца. — Ну да, не мог, — с горечью отозвался Басти. — Знаешь, я безумно рад, что не родился наследником! Все эти клятвы, долг, обязательства… К Мордреду! — Может, скажешь, что произошло? К чему эти сборы? И что за похоронный вид? Басти широко улыбнулся и повернулся к брату, подперев голову рукой. — Вчера я имел счастье разговаривать с отцом. Глаза Руди расширились: — А я где был? Брат только пожал плечом, рассматривая его с интересом. — И что хотел от тебя отец? — О! Он не мелочился, — вздохнул Рабастан. — До проклятий не дошло, но почти. Ты знаешь, к примеру, что я неблагодарная скотина, дракклов бездельник и возомнивший о себе слишком много маменькин сынок? Это самое мягкое, что было сказано уже нормальным голосом. — Понятно. Аргументы? — Определиться с дочерью мастера проклятий. Как тебе? — В смысле? — Или надеть ей браслет, или забыть о ней навсегда, а браслеты сдать в семейный сейф сегодня же, — Басти опять упал на спину и положил руку на живот. — Жрать хочу! — Братишка, — Рудольфус подался вперёд, сдерживая волнение, и оттого заговорил очень ласково. — Басти, что ты натворил? Ему ответом было молчание и упрямое сопение младшего брата. Рудольфус вскочил и, сделав шаг, навис над ним, с тревогой вглядываясь в кривящиеся в усмешке губы и сдвинутые брови. В глаза ему брат не смотрел. — Рабастан! — Она попросила два месяца не доставать её. Круто, да? — Рабастан, немедленно отвечай. ЧТО. ТЫ. НАТВОРИЛ? — Руди, — глаза младшего Лестрейнджа горели нехорошим огнём, когда он встретился взглядом со старшим братом. — Я не могу положить браслеты в сейф. — Ты… Раздери меня мантикора! Ты что наделал, придурок? Надел на неё браслет? — Это ты придурок! Как бы я мог?! — заорал в ответ Рабастан. — Да я всё сделал, чтобы она его не надела! — он зажмурился и с болью совсем тихо произнёс: — Руди, она мне дороже этих грёбаных браслетов, понимаешь? — Тогда почему, — Рудольфус глубоко вздохнул, — почему не положишь в сейф? — Она забрала его. Я оставил, а она забрала. Рудольфус вернулся на кровать Паркинсона и закрыл лицо руками, опираясь локтями о колени. — Мой брат дебил, — простонал он. — Что, если она сама наденет его? Просто примерить захочет? — Не сможет, — меланхолично ответил Рабастан. — Я наложил материальную иллюзию. — Да что ты! А что папа у неё мастер проклятий, тебе ни о чём не говорит? — Не думаю, что она попросит отца снять иллюзию. Она даже не поняла, я думаю. Пусть у неё хранится. Рудольфус покачал головой, рассматривая брата. А потом спохватился. — А собираешься почему? — Отправил папе сову, что Санни забрала браслетик. Как думаешь, сколько ждать, чтобы он добрался до директора и забрал меня из школы? — Ах вот оно что! — Рудольфус зло выругался и, вскочив, заходил по комнате. Резко остановившись перед братом, он саркастично произнёс: — Поздравляю с переходом на домашнее обучение, братишка! — Слушай, Руди, — Рабастан сел на кровати, — а может, обойдётся, а? Ну, фигня эта насчёт последнего предупреждения? Может, бабуля замолвит словечко, как думаешь? — Басти, не будь таким наивным. Радуйся, если выживешь к ночи. — Розги? — Плеть, скорее всего, — качнул головой Руди. — Я прошу тебя, не сдерживайся, забудь про гордость. Ради Санни хотя бы. На хрена ей искалеченный парень? — Не обольщайся, отец Силенцио наложит, — фыркнул младший. — Так что могу хоть весь изораться. Эй, а ты не мог бы сегодня… ну, отпроситься у декана на пару дней. Соврёшь что-нибудь? Руди! Пожалуйста! — Малыш… — Или Робертса попроси! Он может — пусть с директором поговорит. — Басти! — Что? Только теперь Рудольфус заметил, что губы младшего искусаны до крови. — Я клянусь, Басти, я буду к вечеру дома, — твёрдо пообещал он и потрепал непослушные волосы брата. — Даже если придётся сбежать. Раньше, чем мама заснёт, отец все равно не начнёт. Я буду рядом. — Спасибо! — Рабастан вдруг уткнулся головой ему в живот. — Прости. Если бы я не вёл себя как идиот в прошлом году, не было бы этого мордредова последнего предупреждения! — Чего уж. Нет хуже, чем жалеть о сделанном! Не бойся, залечу я твою спину! — Если отец позволит, — закивал братец. — Позволит! — с нажимом ответил Руди. — Ну что, идём на обед? Как понимаю, представление будет именно там. — Публичная порка, — хохотнул Басти. — А потом приватная. Только для родного сына. — Ещё скажи, что своих детей драть не будешь, — фыркнул Руди. — И хватит над вещами страдать, вызови домовика, пусть соберёт нормально. — СОВы сдать к Рождеству смогу, — быстро говорил Рабастан, пока они шли по подземельям. — Я почти готов. А вот ТРИТОНы… Подтянешь меня летом? — Зная отца, ТРИТОНы будешь сдавать с нами, мерлинов вундеркинд! — Да я сдохну, ты что! — Спорим? — Не буду. Руди, ты только ничего отцу не говори, ладно? Не проси за меня… — Заткнись! — Ты же знаешь, вместе только огребём. Кто лечить меня будет? Поклянись! — Да знаю я! — Рудольфус сжал кулаки, но разбивать их о стену передумал. — Идём быстрее, наши уже там. В Большом зале префект мрачно оглядел столы — едва ли половина учеников посетила воскресный обед. Самым пустым был стол Гриффиндора, только младшекурсники. И хорошо, что Санни тоже не было. Ни к чему ей видеть это представление. За преподавательским столом не хватало Робертса, что Руди посчитал плохим знаком. Так можно было ещё на что-то рассчитывать, Антуан Рабастана с пелёнок выделял из всех. Слагхорн ничего поперёк главы рода Лестрейнджей даже не подумает сказать. Директор добродушно поблёскивал стёклами очков. МакГонагалл, строгая и собранная, скупо улыбалась молодой Помоне Спраут. Они с Басти присоединились к своим. Правда, Флинта, Мэдисона и Валери в Большом зале не наблюдалось. Но достаточно было и Беллатрикс, которая с беспокойством осмотрела обоих. — Рудольфус! — требовательно позвала она, едва он сел рядом. — Тише. Сейчас сама всё увидишь. — Всё так плохо? — шёпотом спросила она, покосившись на Рабастана. Тот задумчиво водил пальцами по пустой тарелке и, кажется, был полностью погружён в свои мысли. — И даже хуже. И ещё, мне надо как-то отпроситься домой на три дня. Поможешь? — Конечно. Директор хлопнул в ладоши, на столах появилась еда, но приступить к трапезе никто не успел. Руди невольно восхитился отцовской выправкой. Тот входил в Большой зал с видом мрачным и торжественным, вассалы за его спиной выглядели не менее внушительно. О, и адвокат был тут. Группа из шести человек, печатая шаг, прошла по центральному проходу прямо к преподавательскому столу. Было видно, как заволновались деканы. Только директор оставался невозмутим. На сыновей Ричард Лестрейндж даже не взглянул. А вот Генри Стэнфилд подмигнул Рудольфусу, обернувшись на мгновение. Но тут же застыл изваянием за спиной патрона. Школьники наблюдали за гостями, раскрыв рты. Нечасто тут давали такие представления. Руди мрачно усмехнулся. К сожалению, о чём говорит отец с директором, слышно не было — не иначе полог тишины наложили. Рядом застыл Рабастан, пальцы братишки, вцепившиеся в кубок, побелели. Руди и сам ощущал, как всё напряглось внутри. Вот адвокат взял слово и протянул директору бумагу с печатями. Наверняка у отца все было готово заранее. Вот директор кивнул, наклонился к МакГонагалл, что-то сказав. Та с растерянным лицом посмотрела на слизеринский стол, встала и вышла вперёд. Ей даже Сонорус наколдовывать не пришлось — тишину в зале, казалось, можно было резать ножом. — Внимание, — декан Гриффиндора и заместитель директора обвела взглядом всех присутствующих учеников. — Маленькое объявление. С этого дня студент пятого курса Рабастан Лестрейндж переводится на домашнее обучение. За столами зашумели. Рудольфус с досадой сжал кулак, но оказалось, что МакГонагалл ещё не закончила. — Это не отчисление, Рабастан Лестрейндж очень талантливый студент, и мы были бы рады обучать его дальше. Но таково решение его отца, которое было одобрено комиссией из Министерства. У меня всё, всем приятного аппетита. Рядом шумно выдохнул Басти. Беллатрикс сжала руку Рудольфуса. Он благодарно ей улыбнулся и тут же посмотрел на отца, выходившего с директором и адвокатом в боковую дверь за преподавательским столом. Ясно было, что они пошли утрясать формальности. Вассалы потоптались ещё у стола, перекидываясь фразами со Слагхорном и с Флитвиком, потом развернулись и направились к слизеринскому столу. — Привет, парни, — Генри Стэнфилд уселся напротив Рабастана, Шон Кроули и его кузен Бран Сеймур — напротив Руди и Беллатрикс, а мрачный Трой Хейли не поленился обойти стол и сесть рядом с Басти. — Здорово, — ответил Рудольфус. — Как дома? — Всё путём, — ответил ему Шон, накладывая себе в тарелку тушёную картошку с мясом. — У Брана первенец на днях родился. — О, поздравляю! Они все нестройно поздравили покрасневшего Сеймура, который безуспешно пытался найти на столе что-то кроме тыквенного сока. Беллатрикс с улыбкой наколдовала ему воды, уничтожив сок простым Эванеско. Трой Хейли что-то тихо спросил Рабастана. — Не голоден, — мотнул тот головой. — Отстань от парня, Трой, — добродушно высказался Генри, лениво обгрызая куриную ножку. — А ничего вас тут кормят, я уже и забыл. Рудольфус тоже не мог есть, кусок в горло не лез, но Рабастана стоило заставить. Если он ещё ужинать не будет, то просто не выдержит экзекуции от слабости. — Ешь, Басти! — тихо произнёс он, наклонившись к его уху. Тот поднял на брата мятежные глаза, но промолчал. И даже подвинул к себе тарелку с жареным мясом. Ел с неохотой, ни на кого не глядя. А мужчины то и дело бросали на него сочувственные взгляды. Рудольфусу казалось, что обед никогда не закончится. — Трой, — позвал он тренера по боевым искусствам. — Вы его прямо сейчас заберёте? Хейли кивнул. — Как только патрон вернётся. Хорошо бы чемодан и остальные вещи сюда принести. — Незачем! — Рудольфус резко поднялся. — Рабастан, идём! Скажете отцу, что мы у себя в гостиной подождём. Мужчины дружно вскочили. — Мисс Блэк ведь не откажется ему сообщить? — высказался за всех Генри, — а мы с вами. — Я сказал, подождёте здесь, — спокойно посмотрел ему в глаза Руди. — Мисс Блэк составит вам компанию. Рабастан, идём. Генри неуверенно улыбнулся и после секундного колебания опустился обратно на скамью. Остальные молча последовали его примеру. — Ваше здоровье, наследник, — Трой с ухмылкой поднял кубок тыквенного сока и опорожнил одним глотком. — У вас от силы минут десять, парни! Однако они едва успели дойти до гостиной Слизерина, когда их догнала Белла. — Уже, — выдохнула она. — Лорд Лестрейндж направляется сюда. Басти, я помогу собраться. — Да там немного осталось, я сам помогу. Отвлеки отца внизу. Мы выйдем, как только всё сложим. — Руди, издеваешься? Мне кажется, он очень зол. Басти, зачем ты вечно злишь своего отца? Можешь не отвечать! Я подожду вас в гостиной! Рудольфус быстро выгребал всё из тумбочки и шкафа и, уже не заботясь об аккуратности, скидывал в сундук. Рабастан безучастно сидел на кровати, глядя такими несчастными глазами, что хотелось всё разнести тут к дракклам, а не складывать вещи. — Руди, ты точно… — Я же сказал, — выдохнул он сквозь зубы, — я буду дома вечером, и пусть всё летит к Мордреду! Дверь резко распахнулась, явив на пороге их отца. Рудольфус замер, уронив в сундук очередную мантию. — Рудольфус, Рабастан, — кивнул лорд Лестрейндж ему и вскочившему с кровати Басти. — Вижу, почти всё собрали. — Да, отец. — Я готов, — Басти выглядел теперь вполне спокойным, даже подбородок задрал, глядя на главу рода с вызовом. Руди в очередной раз поразился их сходству. Даже выражения лиц похожи. Впрочем, эта мантикорова дуэль взглядами — василиски, блядь, — длилась недолго. — Рудольфус, — отец перевёл тяжёлый взгляд на него. — Директор был так любезен, что позволил забрать тебя до четверга. Иди, собери что-нибудь тоже. А Басти тут справится сам, не так ли, сынок? Тот кивнул, зарываясь в шкаф. Руди широко улыбнулся отцу, ощущая, как отпускает напряжение. — Я мигом! Как ни хотелось ему оставлять Рабастана наедине с отцом, но пришлось. До башни старост он добрался в рекордные сроки. Много собирать не стал, дома всё было, только сумку с книгами и конспектами — никто за него эссе по чарам к пятнице не напишет. Да и по другим предметам отставать не хотелось. Когда он вернулся в гостиную Слизерина, отец о чём-то беседовал с Беллатрикс, которая почтительно улыбалась, что-то отвечая, а Басти как раз выходил из комнаты с чемоданом. — Пора, — сразу кивнул Ричард Лестрейндж, увидев его. — Парни, заберите у Рабастана чемодан. Генри, я сказал «чемодан», сумку-то зачем? Мисс Блэк, был рад повидать. — Всего доброго, сэр! Белла поймала взгляд Рудольфуса, одними губами произнеся: «Зеркало». Руди понятливо ей кивнул и вышел вслед за отцом. До границы антиаппарационного барьера они дошли быстро. Басти развернулся к школе, словно пытаясь запомнить замок. Рудольфус сжал зубы, заставляя себя не оглядываться. Ему хотелось подбодрить брата, но не под пристальным отцовским взглядом. — Портключ, — лорд Лестрейндж вытащил из сапога хлыст с резной рукоятью. У Рабастана потемнели глаза, но он первый взялся за плеть. Руди последовал его примеру, потом все остальные. — Портус! — произнёс глава рода, и Руди ощутил знакомый рывок. Спускались они медленно уже в парке перед замком. Трой не отдал Рабастану чемодан, хотел понести сам. Но Ричард протянул руку, отбирая ношу, и вассалы дружно откланялись, разбредаясь в разные стороны. — Короче так, парни, — произнёс лорд Лестрейндж, сурово оглядев сыновей, когда они остались одни. — Расстроите мать — пеняйте на себя. Рабастан, пойдёшь в свою комнату и выйдешь только к ужину. С улыбкой на лице и в хорошем настроении. После ужина… Впрочем, ты сам знал, что делаешь. Всё ясно? — Да, отец. — Рудольфус, делай что хочешь, только никаких дуэлей с бабушкой, имей почтение! На ужине быть обязательно. — Я понял, отец. — Бенни! — Ричард щёлкнул пальцами и всучил домовику, появившемуся у его ног, чемодан Рабастана. — В комнату отнеси. Надеюсь, там всё готово? — Да, хозяин! Бенни сделает. Эльфы всё приготовили. — И ещё, парни, — лорд задумчиво поглядел на низкие облака. — У нас гостит мой друг, мистер Реддл, правда, собирается отбыть сразу после ужина. Так что, если захочешь, Руди, можешь найти его в библиотеке. Тебе, Рабастан, советую ни с кем до ужина не встречаться. На этом всё, идёмте. Басти покосился на хлыст, всё ещё зажатый в отцовской руке. — Этим будешь бить? — спросил спокойно, заставив Рудольфуса резко оглянуться — он шёл впереди, задумавшись, случайно ли заглянул в гости Тёмный Лорд. Ричард Лестрейндж усмехнулся, глядя на младшего сына, и даже ответил на дерзкий вопрос, сбивая хлыстом шишку с невысокой ели: — Нет, не этим, — и, не успел Руди выдохнуть, холодно добавил: — Но если очень хочешь… — Обойдусь, — буркнул Басти и побежал к дому. — Пап, нельзя как-то… — Нет, Руди, нельзя. Иначе то, за что он боролся, идя мне наперекор, потеряет свой вес. Поверь, сынок, то, что достаётся легко, цениться не будет. Залечишь и утешишь, ясно? И хватит об этом. — Это был только предлог, да? — не отступал Рудольфус, приноравливаясь к шагу отца. — Ты его давно хотел забрать? — Ну не только, но ты прав, сын. Гробить талант в этой вашей школе? К Мордреду! Ему по-настоящему надо учиться, не среди бестолковых студентов, а у мастеров. — Обо мне ты так не думал, верно? Ричард Лестрейндж весело рассмеялся. — Руди, ты наследник, и боевик уже хоть куда, хотя ленишься, да и по проклятьям надо подтянуться, может, в ученики возьмут. Какого ещё дементора тебе надо? А у Басти дар, он на лету всё схватывает. Да ты сам всё знаешь. Лучше скажи мне, что за девочка эта Прюэтт, по которой Басти с ума сходит? Стоит того? — Она чудо, пап! Таких и правда больше нет. Тебе надо просто увидеть, ну, может, поговорить. — Н-да? А Бель не ревнует? — Отец! Он обнял Руди за плечи, увлекая к дому. — Ваша мама так обрадовалась, готовит вам, оболтусам, праздничный ужин, эльфы с ног сбились. А Рабастан, боюсь, не оценит. И ужин будет испорчен. Вот как нам такое пережить, а? — Может, не всё так плохо? — пробормотал Рудольфус и расправил плечи, когда отец его отпустил. — А ты куда? — Иди в дом. Полетаю на гиппогрифе. Встретимся за ужином. — Да, отец. *** Антуан Робертс всю дорогу до подземелий ждал, что домовушка вот-вот появится перед ним, сообщая, что сын проснулся. Но до самого входа в гостиную Слизерина не только домовушка, но и никто из подопечных не встретился, что уже настораживало. Понятно было, что в воскресенье вечером ребятам есть чем заняться, но всё же странно, что даже первачки не шныряют в поисках приключений на свои пятые точки. Едва он переступил порог гостиной, как понял, что предчувствия его не обманули. Казалось, здесь собрался весь дом, включая самых мелких, хотя кого-то ему явно не хватало. Заметив его, старшие тут же повскакивали со своих мест, вытягиваясь по стойке смирно, за ними уже и младшие встали. Даже девочки не остались сидеть, как бывало раньше. На лицах испуг, волнение, а у кого-то вроде Флинта явное облегчение от вида любимого профессора. — Кого хороним? — осведомился Антуан и тут же взмолился всем богам, с тревогой осматривая каждого, чтобы это не оказалось правдой. И сразу понял, кого так не хватило при беглом осмотре — братьев Лестрейнджей. Мордред, только не Рабастан! — Где наш уважаемый префект? — Руди домой забрали, — ответила Белла и даже сделала шаг вперёд. — Профессор, это правда? Рабастан больше не вернётся в Хогвартс? Остальные было загомонили, но от вопроса Беллатрикс замерли и уставились на него с надеждой. Только Мерлин знает, чего ему стоило взять себя в руки. Стоило лишь одни выходные посвятить себе, и судьба жестоко отомстила. Перед глазами пронеслись тысячи картин с покалеченным или мёртвым Рабастаном, которые он решительно отбросил, с трудом уговорив себя не поддаваться панике. Детям — иначе их назвать сейчас язык бы не повернулся, столько растерянности и надежды было в их глазах, — он холодно сказал: — Полагаю, вам уже сделали объявление, — просто не могло быть иначе, в противном случае он вызовет Слагхорна на дуэль и убьёт его. — Да, сделали, — подтвердила Беллатрикс, которой все молчаливо предоставили право говорить. — Но мы думали, что вы объясните причину. — Мисс Блэк, пожалуйста, процитируйте мне это объявление полностью и только после этого укажите, что конкретно вам осталось непонятно. Тем более, я вижу, что многие из вас его не слышали? — Хорошо, — Беллатрикс кивнула. — Профессор МакГонагалл сказала, что Рабастан Лестрейндж больше не будет учиться, потому что отец забирает его на домашнее обучение. И что Министерство Магии одобрило это решение. К Антуану медленно возвращалась способность связно мыслить. Он даже улыбнулся малышам, хотя ситуация и теперь ему не слишком нравилась. Но, по крайней мере, Басти был жив. С другой стороны, он наверняка что-то натворил, причём такое, что разозлило патрона. Значит, лорд лично был здесь, чтобы забрать отпрыска, и если бедного парня не ждёт вечером показательная экзекуция, то он, Антуан, ничего не понимает в жизни. — Мисс Блэк, что же непонятного сказала профессор МакГонагалл? — он откровенно тянул время. — Всё понятно, — пожала она плечом. — Кроме того, почему это случилось. Рабастан что-то натворил? — Мы обсудим это с вами позже, мисс Блэк. А остальным настойчиво рекомендую заняться своими делами, пока до ужина ещё есть время. Напомню третьему и пятому курсу, что завтра жду эссе, и поблажек не будет никому. Седьмой курс получит завтра проверочную работу по моему предмету, так что не лишним будет повторить две прошлые темы. Четвёртый курс — зелья, ваш декан тоже собирается проводить проверочную работу. Первый курс, надеюсь, подготовился к трансфигурации, а у второго курса, насколько помню, завтра сложные чары, и профессор Флитвик ожидает отработанное заклинание левитации жидкости. Ну и шестой курс, надеюсь, не забыл нанести на карты все созвездия, что задал профессор Мерфи. Реакция слизеринцев была единодушной, но, несмотря на стоны и возмущённый ропот, дети поспешно разбрелись кто куда, подальше от внимания Робертса. Кто-то действительно решил подготовиться к занятиям, а кому-то срочно захотелось прочесть сегодняшнюю газету или обсудить с подружками новые наряды из Ведьмополитена. Главное, что удалось их успокоить. — Мисс Блэк, прошу за мной, — Антуан вышел из гостиной, направляясь дальше по коридору. Каблучки Беллатрикс стучали позади. Только войдя в один из пустовавших классов, коих в подземельях было несколько, он запер заклинанием дверь и предложил девушке присесть напротив за парту. Сам же прислонился к преподавательскому столу спиной. — А теперь, мисс Блэк, мне интересно, как всё происходило. Я надеюсь, вы видели своими глазами, как забирали из школы Рабастана? — Конечно, сэр. Можно узнать, где вы были эти два дня? Робертс отрицательно покачал головой: — Это личное, мисс Блэк. И, предвосхищая ваш вопрос, — да, у меня не было возможности отложить или быстрее разобраться с этим делом. Жалею ли я, что меня здесь не было — да, вернулся бы я раньше, если бы знал, что происходит здесь — нет. Я удовлетворил ваше любопытство? — Да, сэр, — серьёзно ответила она. — Я не совсем владею информацией, как вы уже поняли, поэтому скажу только то, что знаю. Рассказ Беллатрикс полностью подтвердил догадки Антуана. Лорд Лестрейндж был здесь, причём с вассалами и адвокатом, Рабастан выглядел виноватым, а Рудольфус — злым и расстроенным. И на вызов по зеркалу Руди до сих пор не ответил. — Спасибо, мисс Блэк. Обещаю, если что-то выясню, то поделюсь с вами. К слову, вы не знаете, с мисс Прюэтт ничего не случилось этим утром или вчерашним вечером? — Вы думаете, что Басти что-то… Нет, я не знаю, сэр. За завтраком она выглядела нормально, а на обеде её не было. — Понятно. Не будем строить догадки. Я вас больше не задерживаю, мисс Блэк, и надеюсь увидеть на ужине. — Да, сэр, — она кивнула и вышла из кабинета, не задав больше ни одного вопроса. Робертс вздохнул и потёр пальцами виски, голова начинала болеть, а нужное зелье он так и не пополнил в аптечке. Придётся зайти в Больничное крыло, потому что видеть Слагхорна, у которого точно этого зелья была чуть ли не целая полка в личном шкафчике, он сейчас органически не мог. Просто потому, что сильно хотелось двинуть его по рыхлой физиономии, а какое-никакое уважение к собственному бывшему декану у него ещё оставалось. Макки появилась именно в этот момент, не дав ему решить, что он может и должен предпринять. — Ваш мальчик проснулся, — пропищала домовушка. — Макки сразу сообщать. — Можешь меня перенести в комнату? — Макки может. Она ухватилась за его руку, и секунду спустя он уже находился в комнате. Северус сидел на кровати и тёр глаза кулачками. Заметив отца, он тут же выпрямился, сразу становясь настороженным. — Что-нибудь хочешь, Северус? — спросил Робертс, прикидывая, что для Рабастана он пока ничего сделать не может. Патрон просто не станет слушать — и это в лучшем случае, да и миссис Сольвейг Гамп будет на стороне главы рода, тут без вариантов. Может, на каникулах удастся привести аргументы в защиту крестника. — В туалет, — буркнул ребёнок. — Мы будем смотреть Хогвартс? — Сегодня уже поздно. Туалет там. Сам справишься? — Я не маленький! Бросив на него обиженный взгляд, ребёнок утопал в туалет, а Робертс оценивающе оглядел детскую кровать, застеленную красивым бельём с разноцветными бабочками. Она стояла в углу его комнаты, а рядом была даже детская тумбочка, тоже разукрашенная какими-то мелкими зверьками. И светлячок над кроватью имелся, и полочка с двумя детскими книжками, непонятно откуда раздобытыми домовиками. — Спасибо, Макки, — кивнул он домовушке, ожидавшей его вердикта. — Всё очень хорошо. Та просияла и спросила, надо ли подать ужин для мальчика сюда или он пойдёт в Большой зал. Представив, какой фурор произведёт появление его сына в Большом зале, Робертс усмехнулся. С другой стороны — прятать его неделю вряд ли получится. Отправить на учёбу с первокурсниками — тоже как-то несерьёзно, а запирать у себя в комнате… И как он не подумал об этом заранее? Вообще-то, даже в больнице мальчишке было бы веселей. И подкормили, и подлечили бы там. А ему, по большом счету, заниматься ребёнком практически некогда. — Одевайся, Северус, — сказал он вернувшемуся отпрыску, — пойдём ужинать. — В Большой зал? — расширил глаза ребёнок, начиная стягивать пижаму. — Нет, — чуть скривился Робертс. — Сегодня поужинаешь на кухне — с домовиками. — А ты? — Я не смогу быть с тобой всё время. — Ты будешь ужинать в Большом зале? Робертс вздохнул, глядя, как домовушка подаёт сыну одежду. — Я профессор и обязан там ужинать. Обида в глазах сынишки пропала, сменившись возмущением. Он скинул только что надетый ботинок. — Я не хочу есть с домовиками! Я хочу в Большой зал! Робертс с минуту смотрел на его скрещенные на груди руки и насупленную мордашку. Сдержав раздражение, он прикинул все за и против и скомандовал: — Хорошо, тогда быстро одевайся, посмотришь сначала Слизеринскую гостиную. Но имей в виду, одна твоя жалоба — и отправишься к домовикам. Это понятно? Ребёнок подозрительно посмотрел и принялся поспешно натягивать ботинки, игнорируя домовушку. — И ещё, — добавил Антуан, ощущая себя не самым лучшим образом, — пока ты здесь, никто не должен знать, что ты мой сын. Иначе тебе придётся проводить всё время в моих комнатах, пока маму не выпишут из больницы. — Не скажу я. Но ты тогда тоже не говори, — пробурчал Северус, вскакивая на ноги. Он даже притоптывал от нетерпения. — Я готов. — А мантия? — Сейчас! Он позволил домовушке помочь надеть мантию, но только потому, что сам явно не умел её надевать. Или просто торопился. — Макки, перенесёшь нас туда же, откуда забрала меня. — Макки сделает! Уже в пустом классе Антуан взял сына за руку и спросил: — Что ты скажешь, если спросят прямо, не мой ли ты сын? Северус задумался, глядя исподлобья. — Скажу, что это не их дело, — выдал он. — Грубо, не находишь? — Скажу, что ты мне не отец. — А врать точно не стоит, — Робертс не показал, как это его покоробило. — Ладно, я придумаю, что сказать, пойдём уже! — Хорошо. Меня будешь называть — профессор. Но только при посторонних. — Я понял! Пойдём! Робертс вздохнул и вывел его в коридор, внезапно понимая, что ребёнок его вообще никак не называет. Но здраво рассудил, что это дело наживное, и начинать настаивать сейчас, когда сам попросил скрывать правду, просто нечестно по отношению к сыну — запутается. На этот раз в гостиной атмосфера царила вполне обычная — кто-то смеялся, кто-то болтал, кто-то читал, в углу пятикурсники играли в какую-то игру, устроившись прямо на полу. — Профессор! — Флинт соскочил с дивана, заметив его первым, что-то старательно прикрывая своим телом. Он с изумлением уставился на Северуса. Выяснять, что прячет Флинт, Антуан на этот раз не стал. Во-первых, было совершенно не до него, во-вторых, выяснять смысла нет — и так понятно, что Квинт может прятать. Тишина установилась почти сразу, на его сына глядели с любопытством. — Это Северус, — представил его Антуан. — К сожалению, у него приключилась беда — его мама, моя давняя знакомая, тяжело заболела. Других родственников, способных позаботиться о мальчике, нет, и поэтому неделю он будет находиться на моём попечении, пока его мать не выпишут из Мунго. Был бы рад вашей помощи, потому что, сами понимаете, следить за ним постоянно я не смогу физически. А домовиков он не жалует. — Какой симпатяга, — Беллатрикс с Валери подошли к мальчику первыми и представились. — Здравствуйте, я Северус Снейп, — серьёзно ответил ребёнок. — Мне почти восемь лет. Робертс вздохнул — а чего он ждал, что мальчик назовётся его фамилией? Раньше надо было думать, но как думать, если это чудо было постоянно рядом. Остальные рассматривали его сына с улыбками. Северус охотно здоровался, вертел головой, восхищённо осматриваясь, чем явно умилял всех. Подошли поздороваться младшие, к которым Робертс и обратился: — Рози, Алекс, присмотрите за мальчиком? Он будет ходить с вами на некоторые занятия и в Большой зал. — Да, профессор! — ответили оба хором. — Мы тоже присмотрим, — сообщила Валери Нотт. — Можете оставить его, профессор! Пойдёшь с нами на ужин, Северус? — В Большой зал? — уточнил тот с подозрением. — Конечно, куда же ещё? — Пойду, — согласился он. — Спасибо, мисс Нотт, — сдержав улыбку, поблагодарил Антуан. — Надеюсь на вас. — Конечно, сэр. Он в самом деле больше чем другим доверял сестре своего друга, считая её гораздо серьёзнее остальных девиц. Поэтому оставил сына в обществе подопечных почти с лёгким сердцем и отправился к директору. Просто поинтересоваться, какого дементора тот не сообщил ему сразу о судьбе Рабастана. Ну или просто предупредить, что разрешил Северусу посещать занятия с первокурсниками. *** Стол в самом деле ломился от яств, отец не преувеличивал. Далеко не всегда их встречали дома таким праздничным ужином. Рудольфус вошёл в обеденную залу на пару секунд раньше отца и занял своё место по правую руку от него. — Рабастан? — Сейчас подойдёт, — пожал он плечом, теребя красиво сложенную салфетку. — Он в порядке, отец. — Злой, как мантикора? Неважно. Ты видел Тома? — Да, но недолго. И, кажется, отвлёк от какого-то важного дела. — Спрашивал что-то? — поинтересовался Ричард. — Нет… хотя да, попросил меня одолжить ему на полчаса моего домовика. — Именно твоего? — Да, и про мисс Прюэтт ещё. — Про неё позже. Дамы… Они оба поднялись со своих мест, приветствуя вошедших в зал леди и обходя стол. Руди радостно улыбнулся матери, одарившей его ласковым взглядом, и стойко выдержал пронзительный взгляд миссис Гамп, для которой галантно отодвинул стул. — Добрый вечер, бабушка! — А он действительно добрый? — подняла бровь Сольвейг Гамп, занимая своё место. — А разве нет? Вроде бы никто не умер, даже вы, бабуля. — Укоротить бы тебе язык, внучек! Ричард, поцеловав жену в висок, бросил на сына предостерегающий взгляд, недвусмысленно приказывая заткнуться. Рабастан влетел в залу, едва они заняли свои места. — Опаздываешь, Рабастан! — холодно произнёс глава рода. Басти бросил на отца нечитаемый взгляд и подошёл к матери поцеловать руку. — Мама! — Сынок, я тебе очень рада! — Бастинда Лестрейндж улыбнулась и потрепала его по щеке. — Ты стал ещё выше. — Да, мама, скоро перегоню Рудольфуса. — Вполне вероятно, милый. Басти с улыбкой подошёл к Сольвейг: — Бабуля! — ей поцелуй достался в щёку. — Мне кажется, или ты расстроена? — Разумеется, расстроена, Рабастан! Какого Мордреда ты сделал браслеты за один день? Чему я тебя учила? Собственноручно высеку. — Займи очередь после отца, — Рабастан прямо глянул на Ричарда, занимая место между Руди и Сольвейг. — Басти, — вкрадчивый голос главы рода заставил Рудольфуса вздрогнуть, а младшего — надменно вздёрнуть подбородок. — Не усугубляй свою участь, сын. — Кого мы ждём, Ричи? — Бастинда одарила главу семейства строгим взглядом. — Ты же знаешь, у нас гость, милая, — улыбнулся ей лорд Лестрейндж, отвлекаясь от нахального отпрыска. — Домовик предупредил его, сейчас появится. Она царственно кивнула и посмотрела на сына: — Рабастан, прекрати злить отца. А ты, Ричард, угомонись, тем более у нас гость. — Я не собираюсь… — вспыхнул её муж, но заканчивать мысль не стал, оборачиваясь к распахнувшимся боковым дверям. — А вот и царственный полукровка, — фыркнула Сольвейг, — даже не знаю, кого он мне напоминает. — Мама! — тихо воскликнула Бастинда. — Да, ты права, дорогая, знаю… Где теперь тот красавчик? Говорят, он сам выстроил тот Нурменгард… Басти закашлялся, а Рудольфус с трудом сдержал порыв высказать бабуле, что думает о таком сравнении. Он пнул младшего брата под столом и поднял взгляд на гостя, который мог уже слышать их разговоры. *** Санни ожидала увидеть обеденный зал, но это оказался небольшой холл у подножья широкой лестницы, где они смогли лицезреть величественную леди, внезапно появившуюся на мраморных ступенях в вихре аппарации. — Обожаю Ричарда, — усмехнулась она. — Не врал, что открыл доступ. Здравствуй, Том. Реддл резко остановился, а Санни, взглянув с любопытством в холодные голубые глаза незнакомки, сразу непроизвольно ахнула, не понимая, откуда взялось это знание: — Крёстная! — Здравствуй, Александра, — кивнула та, останавливаясь перед ними. — Не буду лгать, говоря, что рада тебя видеть в такой компании и в таком месте. А главное — в таком виде! — Леди Блэк, приветствую! — отпустив Санни, Тёмный Лорд протянул элегантной гостье свою руку. — Не ожидал вас здесь встретить. Руки миссис Блэк не подала, обратив на него сверкающий взгляд. — Похоже, я отстала от жизни, Том. Плебейские замашки снова в моде? Александра, учти, я не потерплю от тебя нарушений этикета. Руку первой подаёт дама! — Леди Блэк, — холодно процедил Тёмный Лорд, — обойдёмся без взаимных оскорблений. — Разумно, Том. Тогда позволь поинтересоваться, как скоро ты намерен просить у лорда Прюэтта руки этой девочки? Или для тебя законы не писаны, и компрометировать юных барышень — обычное дело? — Леди Блэк! — Серьёзно, Том? Я тебя разозлила? Проклянёшь? Ко мне, Александра! — Но ужин… — Санни не смогла противиться, послушно шагнула вперёд и теперь с растерянностью смотрела на Тома Реддла, прожигающего взглядом бестрепетную представительницу могущественного рода, отвечающую холодным пренебрежением с поистине царственным видом. Хотелось бы знать, кто ещё из лучшей половины рода Блэк так же не боится Волдеморта. Вроде бы у Блэков было много женщин в роду, это позже их всех будто корова языком слизнула. Знать бы ещё имя её крёстной, и почему её подсознание выдаёт такую неполную информацию? — Мистер Реддл сказал… — Милая, мистер Реддл может говорить что угодно, но в таком виде, без приглашения и без ведома отца, на ужин в благородном доме моя крестница не пойдёт. Дай мне руку, девочка. — Вальбурга… — Ах да, Том, совсем не обязательно сообщать моим будущим родственникам о моём визите. Александра, детка, держись крепче. Вот так. Санни не успела и слова сказать на прощание взбешённому Тёмному Лорду, да и просто побоялась — она ведь не Вальбурга! Почти сразу она ощутила уже привычный вихрь аппарации, который вынес их к домикам Хогсмида. — Крёстная, простите меня, — тут же попыталась она оправдаться. — Молчи! Как только твой отец послал мне патронуса, я связалась с ним и узнала подробности. Не могу сказать, что ситуация меня радует. Ещё повезло, что Орион заставил глотнуть зелье удачи и я успела вовремя. Пойдём-ка в «Дервиш и сын», ужином, так и быть, тебя угощу. Там мне всё и расскажешь. Санни и не знала про этот маленький бар, расположенный на боковой улочке Хогсмида. Да и не было на нём никакой надписи. Небольшое помещение, жарко натопленный камин, седобородый старичок за стойкой и один-единственный стол, с начищенной до блеска столешницей и двумя удобными креслами. — Приветствую, леди Блэк! — поклонился старик и щёлкнул пальцами. Огонь в камине полыхнул, ещё радостней осветив комнату, а на столе появилось меню в кожаной обложке. — Как тут уютно, — не удержалась Санни, садясь напротив Вальбурги и разглядывая стены, увешанные пучками трав и маленькими картинами разнообразных животных, или лучше сказать — страшилищ. Подобное она видела в учебнике ЗОТИ за второй курс. — Мало кто знает об этом месте, — пояснила Вальбурга, снимая перчатки. Она коснулась палочкой меню. — Фирменный ужин с мясом и овощами. Тебе понравится, детка. Меню исчезло, а Санни во все глаза рассматривала крёстную — до сих пор не могла поверить, что это сама Вальбурга Блэк — мать Сириуса и Регулуса. — Итак, мисс, как, ради Мерлина, ты умудрилась привлечь к себе внимание этого опасного полукровки? Он позволял себе что-то лишнее? — Не знаю, нет, — поспешила ответить Санни. — Джейсон говорил о пророчестве. Том копался в твоих мозгах? — Да, было больно и страшно, — тут же наябедничала она. — Понятное дело! Мерзавец! И эти загадочные серьги снимать не заставлял? Ментальная защита, если правильно поняла? — Ага, это он подарил их в первую встречу. — Том? Вот ведь жук. Да ещё какой щедрый! Знать бы, к чему это всё. Она взмахнула палочкой, вызывая патронус в виде грифона. — Джейсон, мы в Хогсмиде, «Дервиш и сын». Всё в порядке, отзывай эльфов. В школу пройдём камином. Грифон щелкнул страшным клювом, развернулся, раскрывая крылья, и сделал прыжок прямо в стену, растаяв в воздухе. На столе появились большие тарелки, наполненные аппетитными кусочками мяса под соусом и горкой тушёных овощей. — Поешь, — кивнула ей крёстная, — стабилизирует твоё состояние. Такое чувство, что тебя кто-то магией накачал. — Ага, мистер Реддл, — кивнула Санни, пробуя мясо — оно оказалось невероятно нежным и обалденно вкусным. — Вот как! И под каким предлогом? Жуй, потом расскажешь, за чаем. Тарелки опустели очень быстро, появился чай и пирожные. Из стены выплыл призрачный фестрал, Санни едва не подавилась первым же глотком — зрелище было жутковатым. — Спасибо, Вальбурга, — голосом отца проговорило чудовище. А потом повернуло морду в сторону Санни. — Дочь… Чудовище вздохнуло очень по-человечески и растаяло.