Молли навсегда

Джеймсу Хэйдену Прюэтту было не по себе. Приглашение к главе рода Прюэтт он, конечно, ожидал — ещё в тот вечер, когда кузены позвали его на «важный разговор» в «Дырявом котле», Джейми предвидел, что встреча с дядей всё же случится, рано или поздно. Но, как ни страшно было это представить, он согласился на авантюру почти сразу. А как иначе — драконы же! Джейми рос в любви и не особо страдал, что родился сквибом. Подумаешь, не может колдовать волшебной палочкой, зато мама Мюриэль сильнейшая ведьма, а домовики души в нём не чают и готовы выполнить любое волшебство, стоило только попросить. У домовиков вообще была своя магия, покруче, чем у магов, иные принципы, и совершенно иной подход. Уникумы — вот подходящее слово, даром что подневольные существа и порождения самой Магии. Вот волшебству домовиков научиться хотелось, особенно после серьёзного разговора с главным эльфом матери. Старенький домовик Петри в ответ на расспросы мальчишки попытался по-своему объяснить, что такое сквиб. Петри когда-то работал в Мунго, поэтому очень хорошо знал строение и магов, и сквибов, ассистируя очень опытному целителю, умершему от старости несколько лет назад. Почему уж эльф после смерти прежнего хозяина оказался у матери, Джейми не спрашивал, видел, что Петри не любит это вспоминать. «Знаете, хозяин Джейми, — вещал он рассудительно, сложив лапки на острых коленках, — сквибы от магов довольно сильно отличаются. Магия есть и у вас, и у вашей матушки. Только если сравнить, у вашей матушки Магия в магическом ядре, — домовик потыкал длинным худым пальцем в грудь десятилетнего мальчика, — оно вроде второго сердца, от которого отходит множество трубочек, практически создавая четвёртую систему, помимо нервов, лимфы и кровотока, и полностью повторяя их рисунок». «А у меня что не так?» — спросил он тогда. «А у вас, — грустно вздохнул старичок Петри, — всё не так, хозяин Джейми. Магическое ядро не успело сформироваться, причин этому может быть масса. И стресс у матери на ранних сроках беременности в том числе. Думается, как раз ваш случай, отец-то ваш как раз погиб в то время, когда вы только-только начинали формироваться. Вот так-то, горе-то какое. А магия-то никуда не делась, передавалась вам, как же иначе — через ту же плаценту. Но раз ядро не смогло сформироваться, то и канальцев не появилось, и магия вливалась прямо в кровь, вместе с питательными веществами. И теперь разлита у вас по каждой клеточке тела, заполняя все нервы и всю кровеносную систему. Проще говоря — вы полностью пропитаны этой магией и сами стали вроде магического существа, хозяин Джейми. Вроде того же книзла или дракона. Сами колдовать палочкой не можете, нет выводящих канальцев, но магия для вас — родная стихия, вы её чувствуете, видите, осязаете, потому что сами из неё состоите. И выпустить свою магию наружу не можете, разве что только с кровью. Оттого ваши дети могут стать магами, и очень сильными магами, если вы женитесь даже на самой слабой ведьмочке». Старик довольно потёр ладошки. «У каждого сквиба может родиться сильный маг?!» — удивился Джейми. «Ну что вы, хозяин, сравнили тоже, — замахал ручками-палочками домовик, — другие сквибы не так выглядят, у некоторых магия в сердце сохранилась, у кого-то в печени, или селезёнке, бывает, что и в мозге, или других каких органах, а так чтобы во всём теле — такого ни я, ни мой прошлый хозяин-целитель не видывали. И не сообщал целитель никому, только матушке вашей мудрой. Так что и вы, маленький хозяин, помалкивайте, а то прознает кто из того же Отдела Тайн, да и заберут изучать, как неведому зверушку». «Мама не даст!» — усомнился маленький хозяин. «Это да, хозяйка Мюриэль не даст, но не стоит искушать судьбу, мало ли как оно обернётся. Прошу вас, хозяин, не рассказывайте об этом никому». «Не буду! — вздохнул Джейми согласно. В магловской школе он как-то слышал, как магловские власти над всем необычным исследования проводят. Похоже, и в магическом мире такая опасность может грозить неправильному сквибу, — не скажу никому». «Да и качество магии у вас другое, — продолжил рассуждения повеселевший домовик. — За вами ведь столько поколений чистокровных магов, так что и магия в вас очень древняя и сильная, не чета многим. И ведьмочка вам нужна обязательно, иначе у детишек ваших ядро сформироваться не сможет». «Получается, — сделал вывод маленький Джейми, которого проблема будущих детей пока совершенно не волновала, — я как ты, Петри. Ты же тоже магическое существо». «Нет, конечно!» — испуганно замахал ладошками Петри, вращая большими глазами, но разницу так и не смог сформулировать. И долго отказывался обучать Джейми магии домовиков. Хозяйку боялся расстроить, да и навредить сыну Мюриэль страшно не хотел. А вдруг что случится непоправимое. Джейми ведь клятву взял, что матери ни слова о разговоре говорить нельзя. Мальчишка прекрасно знал, что мама не просто расстроится, а розгами отхлестает за милую душу. Потому Джейми ещё долго заверял старого эльфа, что хуже ничего не может случиться. И грозился обратиться с просьбой к новорождённой внучке Петри, которую как раз активно обучали магии. Петри сердился, даже запретил малышке приближаться к сыну хозяйки, чем очень расстроил свою внучку Лакки. Но всё же спустя пару месяцев старый домовик сдался. Однако все мучения были напрасны. Сколько ни пытался Джейми высечь искру магии щелчком пальцев, ничего не выходило. И обучение заглохло на первом же этапе — без этой искры ничего магического домовики совершить не могли. «Я же говорил, — вздыхал Петри, — магия из вас только с кровью да с другими жидкостями выходить может, а отдельно — никак». Джейми в полной тайне даже от Петри наносил себе рану, мочил в крови кончики пальцев и пытался ими щёлкнуть. Но ничего не получалось, мокрые пальцы неприятно скользили, срываясь, а рана успевала затянуться, прежде чем удавалось повторить эксперимент — регенерация тканей у юного сквиба была не просто быстрой, а стремительной. Резать же себя было больно и неприятно, поэтому и эти эксперименты заглохли сами собой. Утешало юного экспериментатора то, что все магические существа тянулись к нему. Ну как все, это он, конечно, преувеличил, но многие. Петри говорил, что они ощущают в нём сильную магию. Вот и ластятся те, кто посмелее. Рядом с Джейми, мол, таким чувствительным магическим существам тепло. «Очень тепло», — кивал Петри и блаженно закатывал глаза, на мгновение прижимаясь большой головой к груди мальчика. Единственное, чему научил его Петри — это видеть магию. Сам эльф очень удивился, что хоть этому научить удалось, и сразу научно объяснил это мальчику наличием на глазах влажной слизистой, в которой у Джейми тоже есть магия. Настоящим магам это недоступно, только очень-очень сильным и изворотливым, не без специальных заклинаний, жрущих магию. Или ещё артефакты такие могут сделать, но весьма примитивные по сравнению с тем, что видит Джейми. А от сына Мюриэль, мол, не убудет, хоть весь день чужой магией любуйся. Но нужно это умение развивать, раз уж получается. Видеть магию было здорово, стоило только немножко напрячься и сфокусировать взгляд. Магия была разноцветная, живая, казалось, её можно потрогать. Она колебалась, менялась, дышала. У Петри магией действительно было наполнено всё тело и имело тягучий серовато-жёлтый цвет. У гоблинов в банке цвет магии был тоже однотонный — грязно-коричневый. А вот у мамы мальчик увидел то самое ядро — большое и сверкающее, занимающее чуть ли не всю левую часть грудной клетки, там, где сердце. Джейми сперва сильно испугался — он легко видел разноцветные канальцы, целой сетью опутывающие тело, — прямо через одежду. Да, тела самого и никаких внутренностей он не видел, но канальцы так чётко очерчивали всю фигуру сияющей сетью, что это было всё равно, что смотреть на голого человека, искусно созданного сумасшедшим художником из тонких разноцветных ниточек и проволочек. Поэтому на маму Джейми больше «внутренним» взором не смотрел, нехорошо это было, да и признаваться не хотелось, пока не научится. Переключаться он учился долго, получалось сначала неважно — бывало, зрение магии включалось само собой в самые неподходящие моменты. Потом стало получаться лучше. Сейчас же, в его двадцать лет, это давно перестало быть проблемой. И матери смог рассказать в своё время, когда приехал домой на каникулы из магловского колледжа-интерната. Крошечный котёнок-книзл — его подарок на тринадцатилетие — просто сверкал обалденно-красивой дымно-голубой магией. И Джейми не удержался, восхитившись сильным малышом вслух. Мать насторожилась и задала такие вопросы, что проще было признаться во всём. Выслушав, Мюриэль долго молчала, а потом усмехнулась, разлохматила волосы сына и, крепко прижав к себе, строго велела не признаваться в своём умении ни одной живой душе. Джейми и не собирался признаваться. Зачем? Многие маги хранили самые важные свои умения в тайне, а чем он хуже? Сквиб? Да. Обычный — нет. А люди боятся всего необычного и странного. По совету Петри, чьи слова повторила и мать, повздыхав над слишком самостоятельным сыночком, мальчик принялся потихоньку развивать свой «дар». Учился сравнивать, анализировать увиденное. В семь лет Джейми уже легко определял, магическое существо перед ним или простое, по размеру магического ядра мог быстро прикинуть сколько лет маленьким волшебникам, снующим по Косой Аллее. Более того, благодаря подсказкам матери, встречающей знакомых, он мог со стопроцентной точностью сказать — тёмный маг перед ним, светлый, полукровка или магглорождённый. У тёмных преобладали насыщенные густые цвета, тёмные, яркие, иногда слепящие. У светлых вся расцветка была матовая, аккуратная, состоящая из пастельных и насыщенных светлых красок. Сияющих, а тем более слепящих ядер у них либо в принципе не встречалось, либо Джейми не повезло таких магов увидеть. У магглорождённых цветных каналов почти не было, всё разнообразие состояло из смеси серебра и бледного золота, причём чем старше такой волшебник, тем больше цветных канальцев, а ядро так и оставалось серебристо-золотым. У полукровок было интереснее — с возрастом окрашивалось цветными красками и само ядро, но только снаружи, а цветных канальцев было на порядок больше. Те же маглорождённые были сплошь нейтральными, а вот мама, как ни странно, была яркой тёмной волшебницей. Тёмные Джейми интересовали больше, потому что встречалось их на его пути, как назло, крайне мало. И реагировали такие маги на мальчишку-сквиба нетипично — оглядывались удивлённо, но, к счастью, быстро теряли интерес, стоило выключить «внутреннее зрение». Светлые интереса не проявляли, хоть полчаса не своди с них сканирующего взгляда. Однажды, лет в восемь, Джейми издали увидел своего дядю Джейсона Прюэтта и был поражён до глубины души — такого тёмного мага ему встречать ещё не приходилось. Он просто не мог оторвать взгляд от огромного сине-зелёного магического ядра, словно обведённого бордовой оправой — ядро не просто занимало всю грудную клетку, но ещё и часть брюшной полости. А некоторые каналы магии походили на тонкие канаты стальной прочности. Лорд Прюэтт резко обернулся, но Джейми среагировал быстрее, отключив «внутренний взгляд». Пронзительный взор дяди задержался на нём лишь на мгновение, но племянник успел весь покрыться холодным потом. Благо глава рода стоял довольно далеко и быстро отвлёкся на светленького мага-собеседника. — Ма, это кто? — спросил он Мюриэль, выбирающую в лавке красивые платочки, ремешки и прочую бижутерию. — Где, Джейми? — откликнулась она, а поглядев в указанную сторону, усмехнулась, подтверждая его догадку. — А, братец! Пойдём отсюда, сынок, не хочу с ним встречаться сейчас. В тот день впервые Джейми пожалел так сильно, что между Мюриэль и главой рода Прюэтт такие напряжённые отношения. И всё из-за него, сквиба, которого мать отказалась отдавать в хорошую и знатную семью, живущую среди маглов. Так делали многие с детьми-сквибами, пристраивали родне на «той стороне». Сквибы рождались и у знатных родов, у тех же Блэков, Малфоев, Мальсиберов. И почти у каждого благородного рода имелась среди маглов семья, готовая принять «неформат». Дать свою фамилию, хорошее воспитание и прекрасное обучение в лучших магловских учебных заведениях. Мать отказалась наотрез, хотя семья Берроуз уже ждала маленького сквиба, все документы были готовы и подписаны, все нюансы обговорены. Мюриэль просто сбежала в Италию, прихватив ребёнка, благо деньги у неё были, оставив гневное послание брату, что сама способна позаботиться о своём мальчике. Они вернулись на родину только пять лет спустя. Говорят, дядя был в бешенстве — нарушить договоры, безответственно обречь сына на страдания — легко ли сквибу будет жить среди магов? За пять лет он не изменил своего мнения, даже отказал Мюриэль от дома. Потом он свой отказ отменил, но сестра только пожала плечами и ответила — «лучше уж вы к нам». От отца ей перешёл прекрасный большой дом, далеко от поместья Прюэттов. За все двадцать лет она ни разу не переступила порога родного поместья. Но с удовольствием принимала у себя племянников и племянницу, дружила с тётей Летицией, а также стала мягче относиться к старшему брату, изредка приглашая его к себе по «очень важным» вопросам исключительно тогда, когда Джейми дома не было. Таким образом, сын Мюриэль так и не был представлен главе рода Прюэтт, зато неплохо ладил с кузенами и был очарован своей тётей — светлой волшебницей Летицией. Кого он не слишком любил, так это кузину Александру, вздорную глуповатую девчонку, поглядывающую на него свысока. Но это не мешало ему любоваться её тёмной магией, почти такой же яркой, как у Гидеона. А вот Фабиан был светлым, как и его мать. То ли благодаря своей уникальности, то ли природной склонности, но в магловском мире Джейми чувствовал себя едва ли хуже, чем в магическом. Учился он лучше многих, имел фотографическую память, благодаря чему быстрее сверстников продвигался в учёбе, дважды перескакивал через класс и сдавал экзамены экстерном. Обладая аналитическим умом и не имея особых амбиций, Джейми выбрал себе скромную профессию бухгалтера и делопроизводителя, решив, что эти навыки хороши будут как в обычном, так и в магическом мире. Бухгалтеров магам точно не хватало, а юный сквиб был твёрдо намерен найти своё место именно среди магов. Хотя и в обычном мире Джейми повсюду находил следы слабой, а порой и сильной магии, что позволяло меньше тосковать по дому. Трудно даже представить, сколько всего в обычном мире наделено магией. Некоторые растения, здания, скульптуры, камни, книги, еда. Тот же Стоунхендж, где они побывали с классом, потряс до глубины души. «Место силы» — пояснила мать в ответном письме. Было ещё у Джейми одно секретное место силы — ничем не примечательное пустое пространство между густых кустов в дальнем конце большого парка, где магия била из-под земли красивым фонтаном, не таким высоченным и слепящим, как в Стоунхендже, растянутом на несколько километров — этот фонтанчик был чуть выше человеческого роста. Да и шириной всего метра два в окружности. Это место юный сквиб нашёл случайно, уже учась в университете. И частенько сбегал туда, благо было совсем недалеко — в двух автобусных остановках от общежития. Джейми замечал, что обычные люди обходят это место стороной, словно ощущают что-то негативное. А ему было тепло в нём. Наверное, так же тепло было рядом с Джейми магическим тварям, вроде книзлов и домовиков. Юный сквиб расстилал на траве покрывало, ложился с какой-нибудь книгой или просто смотрел в небо, закинув руки за голову. После такого отдыха он заметно лучше соображал, помнил всё прочитанное наизусть и чувствовал необыкновенную бодрость. Единственное, что заснуть после такого отдыха не удавалось до двух суток кряду. Но это было смешной платой за прикосновение к чуду. Здесь он готовился ко всем экзаменам, а после сдавал всё с отличием. Закончил обучение юный вундеркинд почти полгода назад, но устраиваться работать не спешил, уговорив мать отпустить его попутешествовать одного — прощание с обычным миром захотелось обставить с помпой, совершив круиз на океанском лайнере «France» — самом большом и одном из самых технически совершенных пассажирских лайнеров Франции. Получив массу впечатлений, он вернулся домой в сентябре и сразу получил сову от взволнованных кузенов с просьбой о встрече. Провожая сестру в Хогвартс, парни столкнулись с владельцем драконьего заповедника. И всерьёз намеревались пойти ему навстречу и немедленно переквалифицироваться в драконологов-профессионалов. Новый знакомый сулил парням партнёрство в непростом бизнесе за сущие кнаты. Джейми дрожащими руками держал письмо, уже понимая, что согласится на их предложение — драконы влекли его неимоверно, эти огромные магические существа, которых по нелепой случайности он до сих пор ни разу не видел. И далась ему магловская экскурсия вокруг света! Ведь мог бы попутешествовать по магическим местам, но жалеть было глупо, и Джейми быстро накатал ответ, сообщая, что на встречу придёт. Кузены были также увлечены возможной покупкой драконария, надеялись часть денег одолжить у отца, и бросились уговаривать Джейми всё разведать и предоставить полный отчёт о состоянии дел заповедника, возможных расходах, убытках и прибыли, в чём разбирались весьма условно. — Отец не даст и кната, если не увидит, что у нас всё серьёзно, — говорил Гидеон. — А ты ведь бухгалтер, ты сможешь во всём разобраться. — Дядя Джейсон знает о ваших планах? — Ты что! — округлил глаза Фабиан. — Без подготовки? Да он даже слушать не станет! — Сначала продадим ферму гиппогрифов, — кивнул Гидеон. — Покупатель уже есть. Договор подписать осталось. — Покажете? — загорелся Джейми. — Тоже ведь важно не продешевить. Близнецы переглянулись, и Гидеон полез в портфель за бумагами. Так что драконий заповедник был отложен на две недели. Зато Джейми удалось близко пообщаться с гиппогрифами. Магические твари отличались туповатым высокомерием и встретили очень настороженно. Не то что покатать, приблизиться не дали. Расстраиваться молодой сквиб посчитал лишним, хотя где-то внутри поселился страх, что с мечтой жизни — драконами — будет так же. Но всё оказалось куда круче, чем в мечтах. Первый же увиденный валлийский зелёный дракон, со славным именем Ласточка, заинтересованно оглянулся, стоило Джейми подойти к высокой ограде, где начинался стационарный магический купол. Работники, собравшиеся рядом, чтобы позабавиться над сквибом, впервые видящим драконов, подбадривали его, смеясь, что парень просто выглядит особо аппетитным. И всячески предостерегали подходить даже близко к загонам одному. Джейми слушал вполуха и лишь на мгновение «включил» своё зрение. Но эффект был поразительный — Ласточка резво развернулась в их сторону, взмахнув широченными крыльями, но тут же осела на задние лапы, выглядя как будто разочарованно и обижено. — Осторожно! — успели заорать двое, а Джейми глубоко дышал, пытаясь унять сердцебиение. Зрелище магии дракона произвело ошеломляющее впечатление — это было настолько прекрасно, что у него даже глаза заслезились от огненных всполохов драконьей магии. Обратно в «офисное» здание, а попросту — большой каменный дом, включающий все службы и комнаты работников — Джейми шёл будто пьяный. — Эй, ты чего, сильно струхнул? — спросил парень по имени Пит. — Если чо, душ на втором этаже. Там и постираться можно. Все вокруг заржали, шутя и рисуясь перед приезжим молоденьким сквибом. А Джейми даже улыбаться не мог, а уж тем более отшучиваться. Внутри поселилось такое большое счастье, что им, магам драккловым, просто не понять. К тому же все светленькие, ядра не слишком большие, смотреть не на что. Да и что с ними сравнивать, вот с лордом Прюэттом можно было бы, только об этом думать пока не хотелось. Два месяца Джейми угробил, разбираясь с бумагами, спецификой драконьего разведения, кормёжки, уборки удобрений, расходов, доходов и прочей бухгалтерией. К драконам он больше не ходил. Охраняли их посменно, круглосуточно, а он мечтал пойти в одиночку. Решение обождать принял, скрипя зубами. Отложил знакомство с драконами на потом, когда владельцами станут кузены. Отчёт он отправил такой подробный, что прикопаться было просто не к чему, и в самых смелых мечтах представлял, как удивится дядя, если, конечно, увидит это. И всё равно, просьба лорда Прюэтта явиться на встречу в понедельник к двенадцати утра просто вышибла дух из далеко не трусливого племянника. Джейми проворочался всю ночь, отказавшись пить зелье сна, искусал все губы и трижды поранился утром, бреясь по-магловски перед зеркалом. Регенерация справилась быстро, хорошо состоять из сплошной магии. То, что кузены, встретившие его у ворот поместья, нервничали не меньше, успокоило слабо. Даже наоборот, заставило спонтанно включить «особый взор», отчего Гидеон внимательно и недоверчиво посмотрел на него. — Что? — тут же спросил Джейми, надеясь, наконец, узнать, отчего так реагируют на его «внутренний взгляд» тёмные маги. Конечно, он сразу справился, отключил, но ведь тёмненький кузен что-то почувствовал. — Да нет, — Гидеон потряс головой и приобнял его за плечи, — просто показалось. Джейми разочарованно вздохнул, выяснять, что именно показалось, было опасно. Да и не время. Главное, чтобы дяде не показалось ничего лишнего. Эта мысль помогла взять себя в руки и успокоиться, а заодно насладиться видом великолепного трёхэтажного особняка с тремя башнями, который он до этого видел лишь на колдографиях. В дом их впустил лопоухий серьёзный эльф, доложив, что «хозяин ждёт». Джейми с трудом удержался от просьбы угостить его стаканом огневиски. Кабинет оказался огромным, так что пришлось ещё пройти метров десять, чтобы застыть между кузенами перед большим столом, за которым, сцепив руки на столешнице, сидел лорд Прюэтт. Сердце Джейми колотилось где-то в горле. Он уставился на эти сцепленные руки, не в силах поднять взгляд на главу рода. И вздрогнул, когда тот поднялся из кресла. К счастью, «внутренний взор» не шалил. — Вы вовремя, — произнёс лорд, отослав эльфа движением руки. — Джейми Прюэтт, я полагаю? — Да, милорд, Джеймс Хэйден Прюэтт к вашим услугам, — выпалил Джейми на одном дыхании, наконец осмелившись взглянуть в лицо очень тёмному магу и ощущая совершенно необоснованную браваду, поднявшуюся в груди. — Или лучше называть вас дядя Джейсон? Фабиан справа нервно хохотнул, а Гидеон досадливо вздохнул. Лорд Прюэтт же без единой эмоции оглядел племянника с ног до головы, заставляя ощущать себя трусливым книзлом перед пастью дракона, и, выйдя из-за стола, протянул руку для рукопожатия: — Не могу сказать, что очень рад встрече, юноша. Продолжайте дерзить, если вам так хочется, но гарантировать наше дальнейшее сотрудничество в таком случае не берусь. Джейми закусил губу, ожидая, что в любую минуту его просто выставят из дома, и осторожно пожал дядину руку: — Прошу прощения, это от нервов, — признался он, упрямо не желая переходить на официальный тон. — Давно мечтал вас увидеть, дядя. Лорд Прюэтт хмыкнул и будто в душу заглянул, едва не заставив Джейми отшатнуться. Труднее всего было бороться с желанием, хоть на секунду поглядеть «внутренним взором». Оставалось просто смотреть, как дядя возвращается за свой стол. — Садись, — прошипел Гидеон, и Джейми послушно занял центральное кресло. Молчание, длившееся всего несколько секунд, пока глава рода оглядывал внимательным взглядом племянника и сыновей, показалось вечностью. — Итак, Джейми, — наконец произнёс он, откидываясь на спинку своего кресла. — Не скрою, я впечатлён вашей работой с документацией заповедника драконов, на который нацелились мои сыновья. Но это мы обсудим позже. Для начала скажите, вы по-прежнему живёте с матерью? — Нет, дядя, и по-прежнему — не слишком подходящее слово, — Джейми чувствовал, что его несёт, но ничего поделать не мог. — Даже когда учился в интернате, вроде вашего Хогвартса, я жил дома только несколько часов во время Рождественских каникул, да пару дней на летних. Вы же должны знать, что мы с мамой много путешествовали, а также значительное время занимала подготовка к досрочным экзаменам. И потому мне снимали квартиру в обычном мире, куда можно было привести репетиторов-маглов. Закончив университет на пару лет раньше обычных студентов — так же, как начальную школу и колледж — я выкупил ту самую квартиру у владельца дома. Правда, некоторое время после выпуска я путешествовал, а потом занимался заповедником, где и жил последние два месяца. Джейми замолчал, ощущая, как пересохло в горле. На него всегда нападала болтливость в важные моменты. Мама ещё смеялась над этой особенностью. Он ощутил благодарность лорду, что тот ни разу его не перебил. Напротив, продолжил расспрашивать, словно ему в самом деле было интересно. — Я вас понял, юноша. Благодарю за столь обстоятельный ответ. Ваша мать в курсе, что вы сейчас здесь? Джейми усмехнулся, представив, что сказала бы мама, знай она о нынешнем визите сына. — Моя матушка всегда в курсе моих передвижений, дядя, — обтекаемо ответил он. — Иногда меня это нервирует, не скрою, но изменить это я пока не в силах. Вы же знаете, какая она сильная ведьма. И какая хитрая. Дядя открыто усмехнулся. Стальные нотки почти исчезли из его голоса. — Вы могли попросить её не следить за вами, разве нет? — Просил, — развеселился Джейми, припоминая тот бурный скандал. — Отказала? — Нет. До сих пор жду ответа. По части проволочек и бюрократии моя матушка даже маглам сто очков вперёд даст. Боюсь, это происки Петри, моего эльфа. Старый пройдоха обыгрывает меня в шахматы, как ребёнка, и стучит матушке. Но прогнать его не могу. — Петри? — конечно, дядя был удивлён, как и любой, кто слышал о домовике Джейми. Словно сквибам запрещено их иметь. — Эльф к вам привязан? Чем он питается? — Магией, как и все. Он живёт у матери, но, стоит позвать, появляется рядом со мной. Ну и кормёжка на нём, и утренняя побудка, и так, много всего по мелочи. Собственно, Петри ухаживает за мной с самого детства. — Можете вызывать? Артефакт? — Да, сэр, что-то вроде того, — Джеймс продемонстрировал кольцо на мизинце левой руки. — Вызвать сейчас? — Не надо, — качнул головой Джейсон. — Домовик слушается вас? — О да, сэр. Мы ладим, — усмехнулся Джейми. Кто кого слушается — это ещё большой вопрос, но кому это интересно. — Но приказать ему не докладывать всё матери вы не можете? — Боюсь его потерять таким приказом, сэр. Домовики обожают мою мать. А Петри варит такой кофе, — Джейми мечтательно закатил глаза, внезапно понимая, что соскучился по старине Петри. В круиз он взять его не мог — домовик мог погибнуть, так надолго лишившись источника магии, и в драконий заповедник вызывать не стал, там вообще ни у кого домовиков не было, не хотелось выделяться. — А за его пудинги и жаркое из свинины я готов простить все доносы. Фабиан прыснул, а Гидеон широко улыбнулся и подмигнул Джейми. Их отец досадливо вздохнул: — Зная, как моя сестрица воспитывает этих лопоухих, предпочитаю ничему не удивляться. Гидеон, покажите кузену дом или перекусите пока. Но будьте готовы, что позову. Кстати, ваша мама — и ваша тётя, Джейми — сейчас в Мунго, но причин для беспокойства нет, лёгкое недомогание, не более того. Джейми удивлённо смотрел на главу рода. В его жалобах на домовиков матери он без труда уловил главное — дядя любит свою сестру. Так какого же дементора… Фабиан с шумом вскочил, не дав додумать мысль. — А можно навестить маму? Джейми поднялся следом за Гидеоном, внезапно осознав, что сказал лорд Прюэтт. Внутри стало тревожно, тётя Летиция очень нравилась племяннику. — Нет, Фабиан, вечером я сам её навещу, — холодно ответил его отец. — Пока ей прописан строгий покой. Лучше не беспокоить. Рядом скрипнул зубами Гидеон, он всегда был сдержаннее брата. Подтолкнув Джейми к выходу, он дёрнул за рукав Фабиана. — Хочешь что-нибудь? — спросил Гидеон, едва тяжёлая дверь кабинета за ними закрылась. — Горло пересохло, — улыбнулся ему Джейми, проходя вслед за братьями в гостиную. — Оскар, — позвал Фабиан. — Терри! Где эти мантикоровы домовики? Гидеон, мне тоже налей. Тьфу, сок? — А ты алкоголь хотел? Не сходи с ума. Если б было что-то серьёзное, отец бы… — Что? Сказал бы? Я в Мунго! — Не смей, слышишь? Пока всё не решим, никуда не пойдёшь, Фабиан! Даже если придётся тебя связать! Джейми жадно выпил два стакана апельсинового сока, вполуха слушая препирательства братьев. И помотал головой, когда Гидеон угрюмо предложил осмотреть дом. Ему и в гостиной было хорошо. С плеч словно камень свалился — он увидел дядю, остался жив-здоров, и даже спокойно пьёт сок, сидя в шикарном кресле в его гостиной. Осталось полдела — ответить на вопросы по заповеднику, но это пустяк, он даже все цифры назубок помнит. Наверное, Джейми замечтался, потому что вздрогнул, когда несколько минут спустя сухая лапка тронула его за колено. — Хозяин вас зовёт, — пропищало лопоухое создание. Гидеон с Фабианом тоже вскочили, но домовик покачал головой — только гость. Джеймс напрягся. Почему только он? Постарался уверенно улыбнуться кузенам и пошёл в кабинет. Он уже понял, что дядя такой же, как мать — презирает трусов и глупцов. Так что бояться, собственно, нечего: ни тем, ни другим Джейми себя не считал. Но это не помешало помедлить, прежде чем открыть тяжёлую дверь. — Проходи, — махнул ему рукой дядя. Лорд Прюэтт опирался спиной о край своего стола, держа в руках бокал с чем-то коричневым. Коньяк? А ещё оказалось, что в кабинете лорд не один. В глубоком кресле сидел черноволосый мужчина с тяжёлым взглядом из-под кустистых бровей. — Сквиб? — низким голосом спросил неизвестный. И прежде, чем Джейми успел ответить, лорд Прюэтт его представил: — Майкью, это мой племянник, Джеймс Хэйден Прюэтт, сын Мюриэль. Джейми, познакомься с моим другом, Майкью Грегоровичем. — Очень приятно, — юный сквиб с любопытством оглядывал мастера палочек, подходя к мужчинам. И опять захотелось «включить» свой взгляд. Не будь рядом дяди, он бы так и сделал. Рукопожатие мастера палочек было крепким. И Джейми сразу расслабился. Возможно, ему только послышалось презрение в вопросе Грегоровича о его магической неполноценности. — Джейми, — привлёк его внимание дядя, — ты когда-нибудь держал в руках волшебную палочку? — Да, — растерялся племянник, судорожно соображая, плохо это или хорошо. — И что ты чувствовал? Впрочем, возьми-ка мою. Джейми взглянул на протянутую палочку лорда и сглотнул. Какой-то тест? Пришлось взять. — Опиши ощущения. — Ну, — Джейми очень захотелось объяснить дяде, что если бы он поранил руку и взял палочку окровавленной ладонью, то наверняка что-то бы ощутил. — Ничего. Гладкая, ребристая рукоятка. Удобно держать. — Знаешь заклинание «Люмос»? Джейми пожал плечом. — Да. — Попробуй. — Люмос! — давно он не чувствовал себя таким дураком. Естественно, ничего не произошло. Да даже будь на ладони открытая рана — ничего бы не случилось. Джейми до сих пор помнил боль от порки матери, когда она застукала экспериментатора со своей палочкой. — Точно сквиб, — удовлетворённо кивнул Грегорович. Джеймс ему ласково улыбнулся. — Теперь возьми эту. Лорд Прюэтт забрал у него свою палочку и вручил взамен более простую на вид узловатую палочку. Издеваются? Джейми сжал зубы и вытянул палочку вперёд: — Люмос! На кончике вспыхнул яркий свет размером с бейсбольный мяч. Грегорович вскочил, а Джейми от удивления разжал пальцы. Дядя легко подхватил падающее чудо. Он единственный, похоже, не потерял самообладания. — Это она! — взволнованно воскликнул Грегорович, но тут же успокоился и деловито спросил лорда, кинув косой взгляд на сына Мюриэль: — Обливиэйт? Джейми отступил на два шага под тяжёлым взглядом главы рода Прюэтт. Язык во рту стал непослушным. — Пожалуйста, не надо, — удалось ему выговорить. И сразу ощутил, как заливается краской. Умолять он не будет! Обидно стало почти до слёз, и ущербность перед магами ощущалась как никогда ярко. Захотел ощутить себя равным? Увидеть уважение главы рода? Какой же он идиот! — Чего вы ждёте? Лорд смотрел непроницаемым взглядом, держа палочку наготове. — Джейми, — мягко произнёс он, словно и не слышал злости в хриплом вопросе племянника. — Подойди. Глупости совершают все, и Джейми исключением себя не считал. Он сделал шаг вперёд на негнущихся ногах, «включил» особое зрение и задохнулся от вида магии лорда. Завораживающее огромное магическое ядро дяди, изящные кроваво-красные с зелёным плетения его палочки, и совершенно белая магия той узловатой — никогда он такого не видел. Краем глаза Джейми успел отметить, что Грегорович довольно сильный светлый маг, прежде чем оказавшийся совсем близко лорд Прюэтт ухватил его за подбородок, заставляя смотреть прямо ему в глаза. «Выключить!» — Мальчишка! — его отпустили. Джейми так и не понял, чего больше было в возгласе лорда — досады или восхищения. Расспросов теперь не избежать, ну и пусть! — Можешь идти, — спокойно кивнул ему дядя, — надеюсь, не нужно говорить, что всё увиденное здесь не подлежит разглашению. — Я понял, — всё ещё хрипло ответил Джейми, пятясь к двери. — Но, Джейсон! — Грегорович смотрел на лорда в ужасе. — Ты не понимаешь… — Успокойся, Майкью, — устало отмахнулся от мастера палочек глава рода. И уже прикрывая дверь, Джейми услышал: — Тут чары конфиденциальности с самого утра. Он не сможет рассказать… — Ну что там? — сразу бросился к нему Фабиан. Джеймс устало привалился к закрытой двери. Ноги его не держали. — Нормально, спрашивали, я отвечал. Можно мне огневиски, Гидеон? Кузен внимательно оглядел его и направился к бару. Молча протянул Джейми стакан, посмотрел, как тот опрокинул в себя обжигающую жидкость, и осведомился: — Полегчало? Джейми сморгнул выступившие слёзы. — Не знаю. — Пытали тебя, что ли? — проворчал Фабиан. — Пойдём на кухню, есть охота. Оставшийся день прошёл как в тумане. Когда их снова позвали, Грегоровича уже не было. И ничто не напоминало о его недавнем присутствии. Та узловатая палочка преспокойно торчала из вазы на столе. А лорд Прюэтт быстро и чётко задавал вопросы о драконьем заповеднике. Джейми что-то отвечал, Гидеон тоже. Только Фабиана особо не спрашивали. Потом дядя выписал чек и велел выметаться всем троим. Даже не предложил племяннику задержаться. Джейми постарался не нарываться, скомканно попрощался с кузенами и использовал порт-ключ домой. — Джейми, — удивилась Мюриэль, появляясь в холле с верным Петри. — На тебе лица нет! Дементоры гнались? — Хуже, мама, — улыбнулся он в ответ, целуя её ручки. — Твой брат допрашивал. — О! Милый, я так сочувствую. Расскажешь? Петри, бокал коньяка и закуску. Пусть приготовят горячую ванну. — Не нужно, ма, правда, я спать! Всё потом! — Милый, мне следует заавадить братца или Круциатуса ему хватит? — Ма! Ну ты что! — Слышал, Петри? Перенеси ребёнка в кроватку. И положи грелку к ногам. — Подожди, Петри, — Джейми отстранил домовика. — Ма, там тётя Летиция в Мунго. Дядя нервный, и кузены тоже. Я не понял почему. — Мама разберётся, — сверкнула глазами Мюриэль и чмокнула его в щёку. — Спи спокойно, милый. Петри! Джейми с блаженством вытянулся на постели. Мама разберётся, так было всегда. Он же никто, простой сквиб, и узловатые палочки с факельным огнём — это просто его личная галлюцинация. А дядя Джейсон — самый крутой маг на свете. И ещё, скоро Джейми навестит дракона, зелёного валлийского, подружится с ним и полетает верхом. Кузены будут в шоке! *** — Всем спасибо, отлично поработали, — профессор Флитвик, доброжелательно улыбнувшись, взмахом палочки собрал со столов тонкие брошюры, левитируя на свой стол. Сами собой уложившись в стопку, брошюры на миг зависли над выдвинутым ящиком, а потом шустро одна за другой принялись залетать внутрь. Только и слышалось: «вжик, вжик, вжик». Санни тряхнула головой, отвлекаясь от наглядного волшебства. Казалось, ей никогда не надоест глядеть даже на такие маленькие чудеса. Невольно подумалось, как же ей повезло родиться… Она даже дёрнулась, вспоминая. Мерлин! Она почти забыла о своём попадании в тело волшебницы. Пришлось напрячь память, но получалось скверно. Всё, что было до попадания на платформу девять и три четверти, воспринималось как в тумане. Словно то было во сне, очень сером и неинтересном сне, который и запоминать не стоит. Начальник… У неё ведь был начальник? Увы, она не помнила не только лица, но даже фамилии. Сотрудники, соседки, подруги? Её охватила паника. Лица размытые, имена… Опять не помнит. Она не хотела забывать, и от этого вдруг стало страшно. Бабушка! Она же помнит её! И к облегчению, мысленно увидела строгую старушку. Ну хоть что-то. — Мисс Прюэтт! — окликнул её полугоблин. — Вам плохо? На неё начали оборачиваться. Санни вздрогнула и улыбнулась на вопросительный взгляд Флинта. — Всё в порядке, профессор! — Задание все записали? Александра? — Я… Да, профессор, — спросит у Эжени или у Флинта. Привлекать лишнее внимание Флитвика не хотелось. — Отлично, отлично, — маленький профессор потёр руки и кивнул на дверь. — Мисс Прюэтт, мисс Гамп, мисс Блэк, мистер Мэдисон, позвольте вас задержать на пару минут. Остальные свободны. Санни улыбнулась, радуясь, что не одну её оставили после урока. Их вообще слегка задержали, звонок был несколько минут назад, но никто не спешил указать профессору на это, уж слишком интересная тема разбиралась. Санни нравился звонок, звучавший в конце каждого урока. Это была едва уловимая трель, шедшая от дверей, короткая и чистая. На Чарах дверь при этом начинала светиться, становясь прозрачной, на Трансфигурации в двери вырастала ручка, похожая на медвежью лапу. А так как дверь открывалась внутрь, то выйти во время урока было бы проблематично. На ЗОТИ дверь была обычная и никак не менялась, только однажды, когда профессор Робертс разозлился на выходки нескольких парней, дверь загородили перекрещенные мечи, перелетевшие туда со стены. Стоило после урока приблизиться к ней, мечи опасно шевелились, грозя отрезать руку первому, кто осмелится прикоснуться к ручке. Робертс, конечно, заклинание отменил и мечи убрал, но только после того, как все вдоволь налюбовались на опасное зрелище. Мисс Блэк на выходе дала подзатыльник Флинту, который и был зачинщиком свары с грифами. — Мисс Прюэтт, вас это тоже касается. Вы сегодня очень рассеяны. Что-то случилось? Санни поспешила сосредоточиться на профессоре Флитвике: — Простите, плохо спала, — призналась она, краснея. Говорила чистую правду. Изучать заклинания по мордредову ЗОТИ она закончила только к утру и посчитала, что нет смысла ложиться спать на полчаса. Зато у профессора Биннса на первой паре она бессовестно дрыхла. Роберту Вуду пришлось потрясти её за плечо, чтобы разбудить. На Рунах тоже пришлось нелегко. Профессора вызвал директор, и им было велено самостоятельно разобрать цепочку рун, зарисованных на доске. Хорошо, Эмили Гамп, севшая с ней за одну парту, растолкала её, едва профессор вернулся, и сунула под нос расшифровку. Обошлось. А вот у Флитвика, казалось, уже всё было в порядке, проснулась после обеденной перемены, так нет же, витает в облаках. — Ох, мисс Прюэтт, кажется, прошлый раз, когда вы не выспались, закончился очень плачевно, — покачал головой маленький профессор. Мэдисон добродушно усмехнулся, а Эмили с Беллатрикс поглядели с сочувствием. — Больше не повторится, — вздохнула Санни. Она решила ещё на Рунах, что ЗОТИ не стоит того. Да и никакой другой предмет — высыпаться ей жизненно необходимо. — Барышни и Реган, — Флитвик жизнерадостно приманил со стола какие-то листки и торжественно вручил каждому. — Счастлив заметить, что сегодня вы четверо меня сильно порадовали, работая с проклятием Левинса-Корсо. Поэтому я отменяю вам задание на эссе по этому проклятию и прошу написать другое. Каждому своё, чтобы не возникло желания скопировать. У каждого из вас будет три проклятия, к которым вам необходимо не только найти контрзаклинание, чтобы их взломать, но и описание, каким образом эти проклятия налагаются, где и когда могут быть использованы в жизни. И что между этими проклятиями есть общее. Мисс Прюэтт, я очень вас попрошу работать самостоятельно, не прибегая к помощи отца. Остальных это тоже касается. Вопросы есть? — Это надо сделать к следующему уроку? — спросила Беллатрикс, как и остальные, вглядываясь в свой листок. — А нам позволено будет заглянуть в Запретную секцию? — Нет, мисс Блэк, — Флитвик улыбнулся очень широко, довольный вопросами Беллатрикс, отчего Санни захотелось отшатнуться, зубы полугоблину, вероятно, достались от папаши, или кто у него из родителей был гоблином. — Вам даётся на работу неделя. И да, если вы перевернёте пергамент, то увидите мою подпись с разрешением на посещение Запретной секции библиотеки. — А вот это, последнее… — начал Реган, глядя в свой листок. — Нет-нет-нет, — перебил его профессор. — По проклятьям никаких вопросов. Только если не сможете найти информации самостоятельно. Итак, вопросов нет? Вот и ладненько. Можете идти. Студенты дружно покинули кабинет Чар. Санни сразу запихнула листок в сумку и догнала остальных. — Садист, — прокомментировал Мэдисон, — что-то мне кажется, что это проверка на вшивость, у меня как минимум одно проклятье запрещено Министерством аж в конце прошлого века. — Да ладно тебе, Рег, — Беллатрикс помахала своим листком, — у меня таких два. Лучше давайте решим, когда в библиотеку рванём. Точно не сегодня. И не завтра — Руди возвращается. И не в четверг, Робертс — сами понимаете. А за час-другой с этим не справиться. — В пятницу, — решительно улыбнулась Эмили Гамп, — что тут думать. Санни, ты с нами? — А? Да, конечно. — Прюэтт, ты сегодня особенно прекрасна, — подмигнул ей Реган, галантно пропуская на лестницу. — Жаль, что с тебя взяли слово не обращаться к отцу. Мастеру Проклятий это задание на один зубок, правда? — Думаю, да, — кивнула Санни, вспоминая про браслет Рабастана. — Мой батя в проклятиях немного разбирается, но патрон в разы лучше, — вздохнул Мэдисон, спускавшийся сразу за ней. — А твой патрон это… — Лорд Нотт, разумеется. И Магнус Нотт тоже. Ты же с ним обедаешь в эту субботу? Санни вспыхнула: — Вот уж нет, Мэдисон, я не буду его спрашивать. И вообще, нам сказали самим. — Ну а что, здороваешься и говоришь: «Ах, дорогой Магнус, поведай мне про шесть проклятий, страсть как хочется про них узнать!» — Совсем, что ли? — Санни не знала, смеяться ей или стукнуть Мэдисона по голове сумкой. — И почему это шесть? — Ну как почему — твои три и мои. Эй-эй, я понял-понял, сам — значит сам. — Эй, — обернулась к ним Беллатрикс, — не отставайте. Профессор Робертс сегодня не в духе, опоздавшим не поздоровится. — А чего он не в духе? — Санни поспешила за слизеринками. Мэдисон только фыркнул, но шаг прибавил. — Ха, — Бель взглянула искоса на Санни, — думаю, с сыном проблемы. Эмили, скажи. — Это да, но я понимаю Робертса, — сдержанно улыбнулась мисс Гамп. — Северус явно в папу удался, так что сами понимаете — битва титанов. Валери говорила, что мальчишка из него верёвки вьёт. Хотела бы я знать, отчего и когда произойдёт взрыв. — Подождите, разве Северус его сын? — Конечно, — фыркнула Белла. — Одно лицо. — Это только предположение, — подмигнула Эмили. — Или брат, хотя с трудом представляю, чтобы дядин звездочёт завёл интрижку на старости лет. — Ну знаешь, как говорится, седина в бороду, а Мордред в ребро, — не согласилась Беллатрикс. — Хотя ты права, Эм, представить такое трудно. — А ты спроси профа, Прюэтт, — хохотнул Реган. — Ты в любимчиках, авось не откажется ответить. — Я в любимчиках? — поразилась Санни. — Да он… Да я… Он мне житья не даёт! Девицы даже остановились, поворачиваясь к ней с одинаковыми улыбками: — Санни! — А правда, — усмехнулась мисс Гамп, — ты что, не поняла до сих пор? Я одно время даже думала, что наш ледяной проф влюбился в тебя. Бель согласно хмыкнула, выразительно поиграв бровями. Реган лениво наблюдал за всеми троими, прислонясь к перилам: — Да бросьте! Он с тобой магией и кровью поделился, Санни. — Откуда ты… вы знаете? Все трое мило улыбнулись. — Ну да, — Санни вздохнула, — это что-то значит, да? Ну кроме того, что он теперь вроде как родич. — Кто-то очень спешил на пару, — равнодушно произнёс Мэдисон. — Действительно, — Беллатрикс решительно развернулась, и все двинулись за ней. — Санни, просто смирись. — А ещё напросись на доп. занятия — там классно, он не сможет отказать, вот увидишь, — добавила Эмили. — Уже, — вздохнула Санни мрачно. — Робертс сам сказал прийти сегодня и не опаздывать. — Оу! — Реган был лаконичен. — Ух ты! — Эмили одобрительно подняла вверх большой палец. — Вот оно как! — Беллатрикс подмигнула. — Не любимица, да? — Я… — ответить Санни не успела, так как они уже свернули к кабинету ЗОТИ и увидели Робертса собственной персоной, идущего им навстречу. Мантия развевалась за спиной, как крылья огромной птицы. — Опаздываем? — холодно осведомился профессор, затормозив перед дверью и кивком головы указывая на кабинет. — Живо по своим местам! Прюэтт, привидение увидели? Я сказал — живо! Санни поспешно проскользнула мимо преподавателя и заняла место рядом с Флинтом. И показала ему кулак, когда Квинтус насмешливо оскалился, собираясь что-то сказать. Сосед по парте понятливо кивнул и даже поднял руки, мол, сдаётся. — Клоун, — фыркнула Санни, достала учебник, чистый пергамент и перо с чернильницей. Положила рядом палочку и преданно уставилась на стремительно вошедшего в кабинет Робертса. — Учебники убрать! Палочки тоже! Небольшой опрос, — взмах руки отточенным движением. — Вопросы на доске. Хиггинс, стонать будете в постели — с любовницей или без неё, только заглушки ставьте, а сейчас заткнулись и работаем. Прюэтт!!! — Да, сэр! — Санни уже запихнула учебник обратно в сумку и мысленно застонала. Она отчаянно не хотела быть любимчиком учителя. — Палочка, Прюэтт! — Чем палочка-то мешает? — пробормотала Санни, убирая её в чехол на предплечье. Флинт рядом хрюкнул. — Вы чем-то недовольны? — Робертс уже стоял прямо перед партой. — Да, — сказала Санни, вдруг понадеявшись, что из любимчиков её выпрут. — Опрос был вчера. — И что? — Это нечестно, сэр. — Понятно. Можете не писать ответы, — холодно кивнул Робертс и, развернувшись, вернулся к своему столу. — У остальных пятнадцать минут. Или кто-то ещё не хочет отвечать? Смелее. Нет, ну так время пошло. К вам, Флинт, это тоже относится. Санни растерянно взглянула на доску, вчитываясь в первый вопрос, и решительно придвинула к себе пергамент. К счастью, ответы она приблизительно знала, как раз ночью прочла нужные заклинания и темы. Вчерашний опрос был гораздо хуже. Досада на всех — на себя, на Робертса, на слизеринцев, придумавших такую глупость про любимчиков — мешала сосредоточиться, в горле стоял комок. Но это не помешало ответить на все вопросы, и сегодня она была уверена, что почти всё написала правильно. — Время! — Робертс взмахнул палочкой, и все пергаменты полетели на стол Робертса. Вот только пергамент Санни остался на месте. И что было делать? Достав палочку, она сама отлевитировала свой пергамент на преподавательский стол. С плачевным результатом — пергамент вспыхнул и сгорел, осев на стол Робертса кучкой пепла. — Достали палочки, — невозмутимо произнёс Робертс. — И отлевитировали все парты к стене. Отрабатываем щиты. Про Протего забыть на время этого урока. Парами, так же, как сидите, встать напротив друг друга. Флинт встанет с мисс Блэк вместо отсутствующего префекта. Мисс Прюэтт, подойдите ко мне. Для нападения используем только заклинания первого и второго уровня. Приступайте. Санни устала обижаться уже в момент сгорания пергамента. Ну деспот, и что с того? Не маленькая же она! А что работу не принял — сама виновата, нечего было выделываться. Поэтому прошла вперёд, готовая ко всему и совершенно спокойная. — Мисс Прюэтт, — мягко произнёс Робертс, когда позади неё послышались заклинания. — Вы понимаете, за что я сжёг вашу работу? — Да, профессор, простите, я была неправа. — Прощаю, — хмыкнул он. — У меня к вам просьба. — Слушаю, сэр. — Сейчас выйдете в коридор, пойдёте направо и откроете следующую дверь. Пароль — Вересковая пустошь. Это мой кабинет. Там будет мальчик — вы его видели вчера. — Северус… — Совершенно верно, — перебил он. — Могу я надеяться, что вы сможете его занять на полчаса? — Да, сэр, — Санни постаралась сдержать улыбку. Вот так всегда — смиришься с чем-то, и вдруг всё налаживается. — Идите. За вещами вернётесь, когда вас сменят. Она немножко волновалась, чем занять ребёнка, пока не вошла в кабинет. Малыш спал прямо на ковре, свернувшись клубочком. Перед ним лежала открытая книжка с картинками, служившая теперь подушкой. Умилившись, Санни взяла с дивана одну из декоративных подушек, опустилась на колени и осторожно вытянула из-под головы ребёнка книгу, заменив на подушку. Тот смешно засопел, но не проснулся. Оставалось чем-то занять себя на эти полчаса. Санни устроилась на диване, подложив под голову вторую декоративную подушку, и положила рядом учебник по ЗОТИ. Казалось, только прикрыла глаза, а её уже кто-то робко трогает за плечо. Робертс? Санни поспешно распахнула глаза, одновременно садясь на диване. И широко улыбнулась — перед ней стояла маленькая копия профессора и её большая любовь из прошлой жизни — Северус Снейп собственной персоной. — Привет, — сказала она сразу, заглянув в серьёзные чёрные глаза. Мальчишка в ответ улыбнулся, отчего на щеках возникли трогательные ямочки. Слишком худенький, слишком взъерошенный после сна. Воротничок измятой рубашки загнулся, мантия, которой он был укрыт, осталась лежать на полу. — Я знаю, ты — Александра Прюэтт! — сказал Северус. — Санни, — сказала она. — Можешь звать меня Санни. — Как солнышко? — хитро прищурился мальчишка. — А я… — Северус Снейп, я помню. — Можешь звать меня Сев, — в свою очередь предложил мальчик и тут же смутился, принимаясь теребить в руках мантию. — Садись рядом, — предложила Санни, — или давай книжку, я тебе почитаю. — Я умею читать! — сразу вскинулся он. — Конечно, умеешь, но ведь читать вместе гораздо приятней? Северус несколько секунд раздумывал над этим, потом пошёл за книжкой, которая всё ещё лежала на ковре. Вернувшись, он вручил Санни книжку, а сам забрался на диван. — Я прочёл уже две страницы, — сообщил он, — но если хочешь, можно начать сначала. — Давай сначала, — согласилась Санни, — мне тоже хочется знать, с чего всё началось. — Это магловская сказка, — пренебрежительно предупредил Северус. Это смотрелось очень забавно в его исполнении. Словно мальчишка стеснялся того, что читает магловскую книжку, и не хотел показать, что ему интересно. — А я любила магловские сказки, — заговорщически призналась ему Санни, раскрывая книгу. — Только никому не рассказывай — это секрет. — Ладно, — удивлённо согласился Сев. — Так что я с удовольствием почитаю эту… О! — Санни даже перевернула обложку, чтобы убедиться. — Это же «Книга Джунглей». Вот странно ведь. Почти «забыв» своё прошлое, Санни с удивлением поняла, что помнит книги, которые прочитала в детстве, в частности и эту. Странно было также и то, что книжка про Маугли нашлась у профессора Робертса, но ведь у каждого свои секреты. Может, у него среди маглов какая-нибудь родня, или он просто часто ходит за барьер. Или Киплинг сам был магом, спросить бы кого. Отмахнувшись от мучивших её вопросов, Санни с удовольствием приступила к чтению. Она не помнила, что кому-то когда-нибудь читала вслух, но судя по тому, как слушал Северус, даже забыв о дистанции и пересев поближе, чтобы заглядывать на картинки, ей неплохо это удавалось. Было приятно ощущать рядом маленькое тельце и слышать то восхищённые, то удивлённые вздохи. Мальчишка не перебивал, только иногда отрывался от картинок и, подняв мордочку, наблюдал за её лицом. Приходилось делать вид, что она не замечает его изучающего взгляда, потому что Северус быстро отвернулся, когда в один из таких моментов Санни улыбнулась ему, переворачивая страницу. Она была почти уверена, что пара уже закончилась, а никто так и не пришёл сменить, как обещал профессор Робертс. — Надо попить водички, — призналась она Северусу, почувствовав, что в горле уже першит от долгого чтения вслух. — Я сейчас! — оживился маленький волшебник, вскакивая с дивана. — В спальне есть! Северус бегом бросился к двери, расположенной между диваном и столом. Противоположная дверь явно вела в кабинет ЗОТИ. Санни было очень любопытно заглянуть внутрь спальни — дверь осталась открытой — но силой воли удержала себя на месте. Всё же это совершенно неприлично заглядывать в личную комнату мужчины, даже если там с некоторых пор проживает его маленький сын. Или не сын? Северус шёл медленно, осторожно неся в руках два кубка, наполненных до краёв. — Я не знал, что вам больше понравится, — признался он, неловко пожав плечом, отчего один из кубков опасно качнулся. Несколько капель упало на ковёр. — Ой! Тут апельсиновый сок и виноградный. Я подумал, что вода — это не так вкусно. Под конец его голос упал почти до шёпота. — Как здорово! — поспешила его подбодрить Санни. — Я ужасно люблю виноградный сок! Она забрала у обрадованного мальчишки один из кубков. А потом и второй. — Дай-ка мне. Садись сначала, а потом возьмёшь свой сок. Ты ведь составишь мне компанию? — Ага, — Северус забрался на диван, садясь совсем близко, и осторожно взял из её рук кубок с соком. — А я больше люблю апельсиновый. Переглянувшись, они улыбнулись, отпивая каждый из своего кубка. — Очень вкусно, — сказала Санни, — ты ещё не устал слушать? — Неа, — помотал головой Северус, — ты хорошо читаешь. У тебя такой красивый голос. Он сразу уткнулся в свой кубок, шумно глотая сок. Санни сильно захотелось погладить его по голове, но она не решилась. — А мама тебе тоже читала? — спросила она и сразу испугалась — вдруг у него нет матери, или с ней что-то случилось, ведь не просто же так Робертс забрал мальчика в школу. — Нее, — протянул мальчишка, оживившись, отчего у девушки вырвался вздох облегчения, — мама так рассказывала, без книг. Про зелья. — Про зелья? — Ага, мама учит меня варить зелья. Уже давно. Она зельевар. Только болеет. И её сейчас забрали в больницу, в волшебную. Я забыл… — Больницу святого Мунго? — Да, Мунго. Отец заберёт её в субботу, и мы поедем в новый дом. Там большой подвал и много места. И котлов тоже, можно сразу варить несколько зелий. — Здорово, — сказала Санни, когда Северус отвлёкся, глотнув ещё сока. Похоже, Робертс действительно его отец. — А чем болеет твоя мама? Ведь она совершенно не это хотела спросить, и потому холодный голос профессора заставил её смутиться почти до слёз. — Всё узнали, мисс Прюэтт? Или ещё что-то хотите спросить у ребёнка? Робертс стоял у распахнутой двери, ведущей в класс, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Северус рядом с ней ощутимо напрягся, но ничего не сказал. — Простите, сэр, — Санни вскочила с дивана, не зная, куда деть кубок с соком. — Мы просто разговаривали. Она старалась не думать о том, сколько времени Робертс уже наблюдает за ними. И как никогда ей хотелось провалиться сквозь землю. — Разумеется. У вас всё просто, мисс Прюэтт. Я благодарю вас, что оказали мне неоценимую услугу, и больше вас не задерживаю. Ваши вещи в классе. — Мы не дочитали, — возмутился наконец Северус, тоже вскочив с дивана. — Пусть Санни останется! — Северус! Не устраивай истерик. Идите, мисс Прюэтт! — Санни, не уходи! Ей послышалось отчаяние в голосе мальчишки, хотя она прекрасно понимала, что он капризничает. Но ей совершенно не улыбалось вставать между отцом и сыном. Права Беллатрикс, характеры у обоих очень непростые. И напряжение между ними просто кожей ощущаешь. Решившись, она развернулась к мальчику и опустилась на колени, чтобы быть вровень с ним. Заодно поставила свой кубок на пол. — Северус, — сказала она ласково, стараясь не ёжиться под прожигающим взглядом профессора. — Мы обязательно ещё почитаем, но сейчас мне нужно идти. — Обещаешь? — спросил малыш, в чёрных глазах блестели слёзы. И вот как отказать? — Обещаю, — кивнула она и, поддавшись порыву, поцеловала в щёчку будущего зельевара. Быстро вскочив, она прошла мимо молчавшего профессора в класс, так и не подняв на него взгляд. — Санни, — окликнул её Робертс, когда девушка, схватив сумку, уже собиралась выйти из кабинета ЗОТИ через другую дверь. Она обернулась. Профессор быстрым шагом подошёл к ней. — Я хотел поблагодарить вас. Спасибо, что посидели с Северусом. — Мне было не трудно, профессор, — теперь, когда он не выглядел ледяным истуканом, а смотрел вполне по-человечески, стало гораздо проще быть с ним вежливой. — И я не собираюсь ни с кем обсуждать его или вас. Он отмахнулся: — Да полно, я не буду от вас этого требовать. В конце концов, вы общаетесь со слизеринцами, а они уже давно обо всём догадались. Я не так наивен, чтобы ждать, что наше родство с Северусом останется незамеченным. Я хотел попросить о другом. Сыну, очевидно, очень понравилось проводить с вами время. Он совершенно правильно сказал, что останется здесь до субботы. И если вы намерены сдержать своё обещание… — Ну конечно, собираюсь, если вы позволите. — А если не позволю? Робертс шутил! Где бы это записать? — Профессор! — Хорошо, Санни, я буду благодарен за помощь. Мне в самом деле проще обратиться к родственнице, чем… Вы же помните, что мы теперь в некотором роде родня? — И никогда не забуду, — Санни постаралась вложить во взгляд всю благодарность, на которую была способна. Почаще бы ей помнить, что профессор ни больше ни меньше — спас ей жизнь. — Так что, когда скажете! Я могла бы забирать Северуса в свои комнаты. Ну, чтобы не мешать вам работать. Робертс усмехнулся. — Сам хотел предложить. Я вас понял, но не хочу нагружать сверх меры. В ваши комнаты — очень хорошая идея. Возможно, после дополнительных занятий сегодня? — Конечно, с радостью. — Но не больше часа, он должен ложиться спать не позже десяти. — А завтра… — Не будем загадывать, мисс Прюэтт. А сейчас идите, скоро ужин. — Да, сэр. Санни поспешила в свои комнаты, невольно улыбаясь. Она не могла не признаться себе, что малыш Северус её очаровал. И было здорово, что Робертс был с ней так добр, даже о родстве вспомнил. И сам попросил её позаниматься с сыном. Всё же разнообразие. Хорошо ещё, что в библиотеку они со слизеринцами решили идти в пятницу. Она не опоздала, даже пришла на пять минут раньше к кабинету ЗОТИ. И была удивлена, что класс заперт. — Эй, Прюэтт, — обернувшись, она увидела быстро идущего к ней Флинта. — Проф послал за тобой. Пойдём, это в подземельях. — О, Квинт, ты тоже занимаешься дополнительно? — Санни старалась не отставать от быстрого шага слизеринца. Он хитро на неё посмотрел: — Конечно. А что заставило это делать милую гриффиндорку? — Лучше спроси, кто. — Ого, обычно проф никого не неволит. Это же совершенно добровольно. — Ну не то чтобы заставил, — Санни махнула рукой. — Я понял. Кстати, Прюэтт, теперь, когда Басти вне игры, может, обратишь внимание на такого красивого меня? Санни едва не споткнулась, изумлённо оглянувшись на Флинта, состроившего жалобную рожицу. — Я пошутил, не убивай! — Шутки у тебя, Флинт! — Ну вот, теперь опять по фамилии. Мне так нравилось, как ты произносишь моё имя. Санни не выдержала и засмеялась. В подземельях было заметно холоднее. — Брр, — Санни с любопытством оглядывалась. Класс зельеварения остался позади. — Как вы живёте в таком холоде? — Нормально живём, — Флинт ткнул в совершенно гладкую стену справа. — Здесь, кстати, вход в нашу гостиную. Никому нельзя говорить, так что помалкивай. — И зачем тогда сказал? Флинт беззаботно заржал: — Неужели запомнила? — Нет, — вынуждена была признаться Санни, оглянувшись — то место они уже прошли, и никаких ориентиров она действительно не запомнила. — А почему ты сказал, что Басти вне игры? — Оу! Санни! — Квинт! — Ну, я думал, вы поссорились. — Ничего подобного, — Санни уже не рада была, что спросила про Рабастана. И ведь нашла — кого! — Мы не пара, понял?! И никогда не были парой. — Да ладно! Что, скажешь, не целовались даже? О, кто-то покраснел! — Флинт! — и Санни вдруг поняла, что Басти мог и рассказать друзьям. — Убью Рабастана! — Не надо, ему от папаши и без того досталось. — Откуда ты знаешь? — насторожилась Санни, останавливаясь. — И что значит досталось? — Да ладно, пошли уже, Робертс ждать не любит. — Сначала скажи! — Санни упрямо уставилась на парня. Флинт замялся, почесал в затылке и выдал: — Ну не знаю, как твой батя с братьями, но думаю, всё так же. — Поясни! — Да чего там, розги, наверное, я подробностей не выяснял. Да не бойся, даже если кнут, заживёт как на книззле, сама же понимаешь. — Кнут? — ахнула она. — Говорят, — махнул рукой Флинт. — Басти парень крепкий, и вообще, заслужил. А ты попроси его, как увидишь, спину показать. Авось не откажет. — Дурак! — Хм, ты хотела бы увидеть у него кое-что другое? Так у меня круче, поверь! — Квинтус Флинт! — Я, моя леди! Пойдём? Санни потерянно зашагала рядом. Дурачества Флинта её только позабавили, а вот рассказ про наказание для Басти… Что-то подсказывало, что слизеринец не только не преувеличил, а скорее преуменьшил. И хотелось бы знать, что значит «заслужил». Только с Флинтом это обсуждать опасно, болтун ещё тот. И так наговорила больше, чем следовало. Войдя в большое помещение, Санни удивлённо замерла. Это был целый зал со скамьями вдоль стен. И слизеринцы шестого и седьмого курсов здесь присутствовали в полном составе. Было несколько рэйвенкловцев и парочка парней от барсуков, но ни одного гриффиндорца. Санни даже немного засомневалась, что кто-то из грифов вообще знает об этих занятиях. Многие сидели на скамейках, посредине стояли только четверо учеников, опустив палочки и внимательно слушая профессора. — Тихонько проходим и садимся, — шепнул ей Флинт, подталкивая к скамейке, где сидели Валери и Мэдисон. — Привет, — одними губами поздоровалась Валери. Реган только кивнул, не отрывая взгляда от профессора. Не успела Санни сесть, как Робертс повернулся в их сторону и махнул ей рукой. Пришлось идти на середину к Беллатрикс и троим ребятам. Санни стало не по себе, потому что вообще не представляла, чем тут занимаются. К крайнему изумлению Санни, Робертс шагнул к ней и легко приобнял за плечи, разворачивая к большинству слизеринцев. — С этого дня, — произнёс он негромко, однако в тишине, накрывшей зал, его голос услышали все, — тренировки будет посещать Александра Прюэтт, моя родственница по крови и магии. Прошу любить и жаловать. Громко захлопал Флинт, заставив Санни вздрогнуть, и его тут же поддержали остальные. От смущения и всеобщего внимания она не знала, куда деваться. Но аплодисменты быстро затихли, и Робертс её отпустил, легонько сжав плечо напоследок. — Так, Беллатрикс, Эмили, Уолден и Кристиан, — распорядился Робертс, — любуемся, какой щит может выдать Санни, потренировавшись самостоятельно меньше десятка раз. Санни, прошу. — Солидум Клипеус! — послушно взмахнула палочкой девушка. Она его больше не тренировала, но щит получился не хуже, чем тогда, в кабинете ЗОТИ. Радужная полусфера была похожа на половинку мыльного пузыря. — Уолден, попробуй пробить этот щит Ступефаем. Шестикурсник каверзно ухмыльнулся, поднимая палочку. Луч метнулся к щиту и словно увяз в его толще. Санни даже не почувствовала удара, а вот три одновременных «Секо», последовавшие от Эмили, Беллы и Кристиана, её здорово напугали. Палочку стало держать труднее, а щит странно истончился. — Довольно! — решил Робертс. — Вот такого качества щиты я буду засчитывать, это касается всего шестого курса. Всем ясно? Ответом был невнятный ропот шестикурсников, а Санни ясно поняла, что ей тут хвалиться нечем, судя по улыбкам Флинта и Мэдисона, такие щиты им не в новинку, и вполне возможно, получаются они у них гораздо лучше. Словно прочитав её мысли, Робертс кивнул Регану: — Теперь ты, Мэдисон. Не вставая с места, Реган взмахнул палочкой без всяких слов, и над ним поднялся щит раз в пять больше, чем показала Санни. По взмаху руки Робертса щит атаковали сразу пятеро, но тот даже не дрогнул. — А вот такой должен получиться у семикурсников. — Ясно, что зачёта не получим, — проворчал парень по имени Уолден совсем рядом. И, прищурившись, глянул на Санни. — Прюэтт, а ещё покажешь что-нибудь из папиного арсенала? — Уймись, МакНейр! — холодно произнёс Робертс, и Санни вздрогнула. Уолден МакНейр — палач из министерства! Только вот никак он не походил сейчас на палача. Парень как парень, даже симпатичный, правда, любит кривить зверские рожи, но до Флинта ему далеко. Санни вздохнула и загрустила — странно это, что свою жизнь прошлую практически не вспомнить, а то, что прочла когда-то — запросто. Профессор повернулся к ней: — Посиди пока, Санни. Попроси Валери ввести тебя в курс дела. Занятие Санни понравилось. Робертс толково на примерах объяснял, какие бывают щиты, как надо двигаться, как работать в парах, как держать палочку боевым хватом (это ей, под смех остальных), и как прикрывать друг друга. Это было похоже на дуэльный клуб, каким она себе его представляла. Или на то, что на уроках дают теорию, а здесь — практику. Профессор здесь был более нормальным, что ли. Многих называл по имени, снисходительно относился к ошибкам и давал исчерпывающие объяснения почти на любой вопрос. В конце занятия все скамейки были поставлены в форме полукруга, а Робертс, присев на край стола, трансфигурированного из одной скамьи, увлекательно рассказал им довольно жуткую историю об охоте на огромного нунду где-то в восточной Африке. Все слушали очень внимательно, а уж Санни и вовсе поймала себя на том, что от страха вцепилась в руку Флинта. Тот, впрочем, не возражал, даже шёпотом предложил сесть к нему на колени. История произвела неизгладимое впечатление. Ей до жути было жалко десятерых магов, погибших на этой охоте, а двумя храбрецами, благодаря которым зверь был убит, пока остальные держали эти самые твёрдые щиты, Санни восхищалась наравне со всеми. — Кто это был? — выкрикнул кто-то из шестикурсников. — Профессор, а мы их знаем? Флинт с Мэдисоном синхронно фыркнули, Валери широко улыбнулась, а Беллатрикс недоуменно подняла бровь. — Это неважно, — ответил Робертс, перекрывая поднявшийся шум, — скажу одно — оба учились в своё время в Хогвартсе. Вы должны были уяснить лишь важность щитов. На следующем занятии попробуем создать такой же совместный щит. Почитать соответствующую литературу очень рекомендую. На сегодня занятие окончено. Все свободны. — Вы знаете! — заявила Беллатрикс, когда они все направлялись к выходу из зала. — Валери, Реган, Квинт, колитесь уже. Кто были эти двое? — Спроси у профа, — хохотнул Флинт, уворачиваясь от подзатыльника. — Да, кто эти двое? Ну, ребят, интересно же, — Эмили Гамп умоляюще заглянула в лицо Мэдисона. — Да чего там, ну прибили зверюшку, — смутился Реган, пропуская дам вперёд у выхода из зала. Они покидали помещение последними. — Всё на самом деле было не так красиво. — Это было месиво, — подхватил Флинт, мечтательно закатывая глаза. — Кровавое и жуткое. — Это были Кирк Дэшвуд и Магнус Нотт, друзья профа, — хмыкнул Мэдисон, но сразу нахмурился. — Дэшвуд погиб через пару лет. Подробностей я не знаю, но, кажется, где-то в Европе. — Ничего себе, — выдохнула Санни. Хотя она и раньше знала, что Магнус Нотт опасный человек. А ещё и герой, как оказалось. И друга его было жалко, тоже ведь герой. Она хорошо помнила Ванессу из попечительского совета. Очень интересная дама, и добрая к тому же. Подсказала с портретом, и вообще... — Ваш патрон крут! И этот Кирк тоже. — Ещё бы, — согласился Мэдисон. — А Ванесса Дэшвуд… — Его жена, — кивнула Валери, — маглокровка причём, а Кирк был чистокровным. И детей у них не было. — Не осталось, — кивнула Беллатрикс. — Хотя вроде бы у Кирка была ещё сестра... Не помню, где это слышала или читала. Давно уже. — Да не было у него никого, — не согласилась Валери. — Я хорошо помню, что когда Кирк погиб, у нас шли разговоры, что его род может прерваться. Что родители уже старенькие совсем. И что Ванесса, даже если родит от нового мужа, это никак не поможет продолжить род Дэшвуд. Она остановилась рядом с Эмили у стены подземелья, в проём как раз прошмыгнул последний из шестикурсников. Несколько рэйвенкловцев давно ушли дальше — к выходу из подземелий. — Не хочешь заглянуть к нам в гостиную, Санни? — спросил Флинт. — А чего сразу «нет»? Я не кусаюсь, могу даже свою комнату показать. Эмили Гамп прыснула, а Беллатрикс показала Флинту кулак. — Не слушай его, — Реган подхватил Санни под руку, — давай-ка провожу тебя наверх. — Незачем, — Санни высвободила руку, — сама дорогу найду. — Тогда пойду рядом, — усмехнулся Мэдисон, — надо кое-кого навестить в гриффиндорской башне. — А! — Санни понимающе улыбнулась. — Тогда ладно. Они распрощались у кабинета профессора ЗОТИ, где Санни уже дожидался Северус, оставленный под присмотром домовушки. Мальчишке комнаты Санни пришлись по вкусу, и она со вздохом позволила ему облазить всё. Как ни странно, защита пропустила мальчика даже в её спальню. — Круто! — высказался Северус, запрыгнув на диван рядом с Санни. — А читать про Маугли будем? А можно я кошку подержу? Вот смотри — поцарапала, но мне не больно совсем. Ранку на запястье Санни обработала специальной мазью из своей аптечки. Монстрик на Северуса смотрел исподлобья, но на коленки себя посадить позволил. Лицо малыша с блаженной улыбкой надо было видеть. Санни невольно рассмеялась: — Ты ему понравился. — Я такого же хочу, — признался Северус. — Маме он бы понравился. Он твой фамильяр? — Да, фамильяр, братья подарили. Это книзл, магическое животное. Его зовут Монстрик. А у вас никаких животных нет? — Санни подвинула пирожные на столике ближе к мальчику. — Был щенок, — тяжело вздохнул малыш. — Только сдох быстро. Я больного нашёл на речке, мама не смогла его спасти. — Жалко как, — Санни сочувственно погладила Северуса по острому плечику. — Уверена, у тебя будут ещё животные. — Думаешь? — прищурился маленький Снейп, прижимая котёнка к груди, и засмеялся, когда тот лизнул его в шею. — Ну, Монстрик! А ему можно пирожное? С маленьким Снейпом было легко, Санни поражалась, какой он сообразительный и деловой. А ещё он был забавным, внимательно слушал, а редкая улыбка словно освещала лицо. Было даже жалко, когда к ним заглянул Робертс, чтобы забрать сына. Пришлось заверить, что всё было прекрасно и она нисколько не утомилась. Это было правдой. Никаких капризов, кривляний или нытья. Санни даже пару раз заметила очень серьёзный взгляд, несвойственный благополучным детям. Тяжёлое детство? Но так и не спросила о том, как он жил раньше, о магле-отце или о болезни его матери. Тем более что отец-то, оказывается, вовсе не магл, а профессор Робертс. И он не очень одобрил расспросы. И тут Санни вспомнила, что не давало покоя. Вопросы Робертса, который смотрел книжку про Гарри Поттера. «Кто этот Снейп, к примеру? Профессор Зельеварения? Маглорождённый? А куда делся Слагхорн?». А потом профессору стало плохо. Нет, не так — плохо стало после упоминания, что мать Снейпа урождённая Эйлин Принц. Сразу стало не по себе — а если Робертс не знал о ребёнке? И узнал только после её слов. И Санни отчётливо представила на вершине горы стопку книжечек, увязанных бечёвкой. Она их неосторожно роняет, и книжки падают вниз, снег налипает, комок снега набирает скорость — и вот это уже огромный шар, подминающий под себя всё живое и несущийся с немыслимой скоростью. А внизу видны крохотные дома, целый город кажется игрушечным по сравнению со снежным шаром, из которого уже торчат чьи-то ноги. Санни вздрогнула и невольно посмотрела на шевельнувшийся портрет. — Кошмары наяву, дорогая? — Вроде того, мистер Даркер, добрый вечер. — И вам не хворать, милая леди. У меня к вам будет маленькая просьба. *** — Тебе чего? — на Мэдисона в упор смотрел вывалившийся из гриффиндорской гостиной Уизли. — Дорогу в подземелья потерял? — Усохни, Рыжик, — Реган лениво отлепился от стенки. Спорить с Полной дамой на портрете уже порядком надоело — той не нравился «окопавшийся у портрета слизеринец», грозилась сообщить «кому следует». — А лучше позови своего дружка Вуда. — Да ты… Зачем тебе Вуд? — Уизли, не тупи, зови Вуда, или иди, куда шёл. Рыжик отшатнулся, а Мэдисон хмыкнул — он и не делал ничего, просто вперёд шагнул буквально на полшажка. — Что застрял? — послышался ещё чей-то голос. Посторонившийся Артур пропустил Хиггинса, неприятно скривившегося при виде слизеринца. — Какие люди! Своих девок уже мало? — Своих хватает, — пожал плечами Реган, чувствуя, как чешутся кулаки. Он сюда не драться пришёл, но если им так хочется… — Вуда позови, разговор есть. — О, попал наш зайчик, — хохотнул Хиггинс, — это ведь из-за Гамп? Говорил я ему… Вуд, эй! Вуди, к тебе пришли! — Только тронь его! — прошипел Артур, сжимая кулаки. Реган вздохнул. — Рыжик, не нарывайся. Роберт Вуд ловко протиснулся между Хиггинсом и Уизли и схватил Мэдисона за рукав. Глаза горели решительностью: — Пойдём, — практически приказал парень, заслужив обалдевшие взгляды от своих дружков. — Отцепись уже, — спокойно попросил Рег, когда башня Гриффиндора осталась позади. — Куда ты меня тащишь? — Есть тут один кабинет, — Роб остановился и развернулся. — Просто скажи — почему ты согласился на помолвку? — Были причины. — Какие? — А тебе не всё равно, братец? — Мэдисон! — Так, Вуд, на лестнице истерик не надо! Веди в свой грёбаный кабинет, поговорим. Там можешь мне даже морду набить — сопротивляться не буду. Роб вытаращился удивлённо, пару раз моргнул и уже молча потопал впереди. Кабинетик был так себе, скорее заброшенный чулан, блестела только единственная парта, невесть как здесь оказавшаяся. Всё остальное было покрыто толстым слоем пыли. Мэдисон хмыкнул и сел на парту, похлопав по столешнице. Роберт попыхтел несколько томительных секунд, но всё же сел рядом и поставил ноги на какую-то рухлядь по примеру слизеринца. — Значит, так, — Реган наложил вокруг несколько заглушек и искоса взглянул на будущего родича, — чтобы не было вопросов. Помолвка нерасторжимая, твою сестру я люблю и даже слегка надеюсь на взаимность. Моим предкам она понравилась, так что всё будет хорошо. Что-то ещё волнует? — Нет, — Роберт вдруг покраснел. — Да, волнует. Что ты знаешь про Вестерфорда? — Что жить ему осталось недолго. Смертник. — А… О! — глаза Вуда странно блеснули. Очень тихо он осведомился: — Обещаешь? — Информирую. Больше претензий нет? Роб очаровательно улыбнулся, отчего Мэдисон понял на мгновение смертника Дамиана — зайчик ведь просто. — Я рад за тебя и Эжени, — скромно заявил Вуд и спрыгнул с парты. — Я пойду? — Грифы о помолвке не знают, как я понял? — Никто, — кивнул Вуд, — но это же… Теперь-то можно? — Не знаю, я бы пока придержал эту новость, но Эжени, она же девчонка, сам понимаешь. Если захочет похвастаться, я возражать не стану. — Я понял, — Роб кивнул. — Что-то ещё? Мэдисон задумчиво обвёл взглядом сломанную мебель. — Понимаешь, братишка, у меня к тебе будет предложение, от которого ты не можешь отказаться. — Не могу? — Не захочешь, если я правильно понял. А по глазам вижу, что правильно. Вуд нахмурился: — Если ты про Вестерфорда, можешь располагать мной. Клянусь всё держать в тайне. — Договорились, Вуд. Связь через Эмили, у вас ведь всё путём? Гриффиндорец в очередной раз покраснел. — Я уже сделал предложение, — буркнул он. — И? — Меня щёлкнули по носу и предложили заслать сватов к мистеру Гампу. Мэдисон широко улыбнулся: — Не дрейфь. Решает всё равно Эмили. Вот увидишь, всё будет нормально. Роб тяжело вздохнул и деловито произнёс: — Я понял, связь через Эмили. Буду ждать указаний. О помолвках лучше молчать. — Ага, иди уже. Я после тебя, родич. Вуд кивнул и выскользнул из класса. Реган с чувством потянулся, пригладил короткий ёжик волос и одну за другой снял все заглушки. Скоро всё решится, так или иначе. *** Сегодня Эйлин разрешили вставать и даже самой дойти до буфета на шестом этаже. Камином ей пользоваться не рекомендовали, но всего один этаж осилить было не сложно. Сама она чувствовала себя чудесно, столько сил прибавилось, что хотелось не то что бегать, а просто летать, причём без метлы. Эйлин и не помнила уже, когда ей было так хорошо, и попыталась донести это до целителя Сметвика. — А будет ещё лучше, — непререкаемым тоном заявил целитель, заканчивая пассы палочкой. — Мышечную массу набирать будем, драгоценная миссис Снейп, благо есть для этого зелья. Но никакой выписки до субботы. Восстанавливающий массаж никто не отменял. Скажите спасибо, что курс всего пять дней и два уже позади. Вставать только по нужде и полчаса можно походить по коридору. — А в буфет можно? — Эйлин решила воспользоваться деньгами, что нашла у себя в тумбочке. Очень уж захотелось пирожных, которые так расхваливала молоденькая ассистентка Сметвика. — В буфет нужно! — кивнул Сметвик, что-то быстро чиркая на пергаменте, закреплённом в твёрдом планшете. — Побольше сладкого и жирного очень рекомендую. А то кожа да кости, ухватиться не за что. Ну это зельями и массажем поправим, так что станете аппетитной во всех местах, где положено. Конечно, можно было заказать пирожные в палату, ассистентка Анджела предлагала, но самой дойти до буфета, повстречать хоть каких-то магов, кроме медиков в мантиях цвета лайма, стало жизненно необходимым. До сих пор не верилось, что возвращается в магический мир. И только сейчас становилось понятно, как же она соскучилась по самой магии, по другим волшебникам, по возможности безбоязненно колдовать. Ну да, пока колдовать запрещали. Магия возвращалась медленно, но не связанная подлым проклятием, не утекала сразу как вода сквозь песок. Наоборот, теперь магия заполняла её всю практически ощутимо. И это было безумно прекрасным чувством! Эйлин всё нравилось: и отдельная очень уютная палата, и обслуживающий персонал, и вежливое добродушное обращение целителей. Кроме Сметвика её осмотрели за три дня ещё четверо, включая главного врача. Кормили четыре раза в сутки — в основном белковая пища и витаминные салатики. Хотя проглотить полностью всё, что было на подносе, она смогла только сегодня. Одна надежда была, что в Хогвартсе Северуса кормят не хуже. А вот массаж не слишком пришёлся по вкусу, но приходилось терпеть. Да и кому бы понравилось, что тебя раздевают догола — ну как раздевают, снимают единственный элемент одежды — простую рубаху до пят миленькой салатовой расцветки. Потом мажут пахучим маслом и мнут от затылка до пяток со всех сторон, как тесто. И добро бы это проделывала женщина, а то седовласый качок с медовыми глазами и квадратной челюстью! Зелёную мантию он не снимал, только закатывал рукава. Сметвик посмеивался над её возмущением после первого сеанса, а потом спросил: — Что, совсем не понравилось? — Совсем, — буркнула она, отвернувшись к стене. — Стыдно же. — Мать моя женщина! Это целитель, леди. Он вообще не по вашей части, скажу по секрету, так что стыд убрать и наслаждаться! Лучшего массажиста вам вытребовал, расцеловать меня впору, а не бухтеть о стыде. — Как не по нашей части? — распахнула она глаза. Целитель только усмехнулся, и она, догадавшись, сильно покраснела. — Ощущения какие были? — деловито осведомился Гиппократ. — Как сквозь мясорубку провернули, — призналась Эйлин. — Всё горело и болело. — Отлично — то, что и нужно. Всего-то потерпеть два раза в день, утром и вечером. Но если так не нравится, то можем обойтись без целителя Грея и его чудодейственного массажа, только тогда всего на пару недель дольше придётся здесь остаться. — А можно три раза в день массаж? — сразу спросила она с тайной надеждой. Пришлось ждать, пока целитель Сметвик успокоится, на громогласный хохот даже ассистентка заглянула, но тут же исчезла. — Нет, дорогуша, — покачал головой целитель. — Два раза вам в самый раз. Больше нет смысла, быстрее всё равно не выпишем. Да и куда вам спешить, ваш профессор только в субботу освободится. Это было вчера, и на упоминание профессора она умудрилась не покраснеть, переборов смущение. А вечером к ней опять зашёл Сметвик и тот самый маг, что осматривал её в самый первый день с какими-то артефактами. Именно он и спросил, не будет ли она так добра, и не позволит ли подселить в палату ещё одну пациентку. Мужчина представился как Джейсон Прюэтт и с очень приятной улыбкой сообщил, что именно он помог Сметвику и профессору Робертсу отцепить от неё то проклятие. Слова благодарности он слушать не стал, очень вежливо перебив. — Вы мне нравитесь, миссис Снейп, а моя жена… ей сложно быть в одиночестве. Это дня на два, на три, не больше. Лучше уж с вами, и в отделении, где заведует мой родич. Разумеется, она согласилась. Даже обрадовалась, что уж скрывать — никогда она не думала, что без Северуса будет так страдать от одиночества. Так что и жену вежливого мага она прекрасно понимала. Но вечером к ней никого так и не подселили, да и с утра тоже. И Эйлин решилась облачиться в больничный халат, плотный, бирюзовый, похожий на мантию, и сама поискать себе общество. Ну, не то, чтобы поискать, а хоть издали понаблюдать за волшебниками. Эйлин уже твёрдо решила, что после выписки обязательно отправится в Косой переулок, будет сидеть вместе с сыном в кафе Флориана Фортескью, есть мороженое — сразу всех вкусов, какие только есть — и смотреть на волшебников. Пока её глаза не наполнятся этим зрелищем, как два блюдечка, а желудок Северуса всеми вкусами холодного лакомства. Несмотря на улучшение самочувствия, поднявшись по двум пролётам широкой лестницы, Эйлин слегка запыхалась. Остановившись передохнуть возле портрета какого-то целителя, поискала глазами какие-либо указатели. Сразу рядом оказалась вывеска: «Буфет для посетителей», чуть дальше была «Столовая для персонала». Для самих пациентов, видимо, ничего не предусматривалось. Но оно и понятно, еду приносили в палаты. Отдохнув и полюбовавшись портретом некоего Рональда Медоуза, целителя восемнадцатого века, зашла в буфет для посетителей. Здесь обнаружилась очень милая обстановка, длинная стойка вдоль всей боковой стены, множество столиков с мягкими креслами, но почти все были заняты. Народу было много. И других пациентов можно было легко узнать по цвету таких же халатов, как у неё. Эйлин повезло — заняла столик в углу, который как раз освободился, и взяла в руки меню. В самом низу твёрдой папки было два кружочка — к ним достаточно было прижать палец. Зелёный — вызов дежурного по буфету, жёлтый — срочный вызов целителя. А для заказа предлагалось постучать палочкой по выбранным блюдам и напиткам, и Эйлин обрадовалась, что взяла палочку с собой. Ей уже позволялось совершать простенькие заклинания вроде Люмоса и Агуаменти. Не удержавшись, выбрала сразу три разных пирожных и большую чашку чёрного кофе. Казалось, не пила его уже сто лет, а ведь когда-то сильно любила. Стоило положить на обведённый чёрным, серый круг на столе два галеона, как они тут же исчезли. Сначала появилось блюдо с пирожными, потом и чашка кофе, от которой вверх поднимался умопомрачительный ароматный дымок. Сдача — несколько серебряных сиклей и медных кнатов — появилась в том же сером круге на столе. Эйлин зажмурилась и втянула в себя аромат кофе. — К вам можно, милая дама? — услышала она и испуганно вскинула голову, невольно краснея. Ведёт себя, как дикарка. Старичок в больничном халате очень радостно улыбался. — Я тут только второй день, ещё не разобрался, что к чему. А все столики заняты. — Я сама недавно, — Эйлин жестом предложила садиться, смирившись с вынужденным собеседником, но старичок удивил, достал перо и блокнотик и, попивая чай, принялся что-то быстро записывать в него. Эйлин мысленно порадовалась и принялась наблюдать за волшебниками, смакуя обжигающий кофе и воздушные пирожные. Некоторые посетители больницы были без мантий, в магловской одежде, видимо, маглорождённые или полукровки. В мантиях тоже было достаточно и старых, и молодых магов. Кто-то грустил, кто-то улыбался, шум разговоров не напрягал, вероятно, какие-то чары висели над каждым столиком, потому что разобрать беседу даже близких соседей не удавалось. Больные были в явном меньшинстве. Красивая девочка через два столика с нежностью прижималась к высокой ведьме в остроконечной шляпе. Два парня сбоку от них сосредоточенно и быстро поглощали бутерброды с ветчиной. Миловидная девушка в зелёной мантии что-то строго выговаривала старенькой пациентке в больничном халате. Старичок за её столиком захлопнул блокнот, вежливо раскланялся и ушёл. Но в одиночестве ей посидеть не дали. — Разрешишь? И высокий старик уселся напротив, не дожидаясь её реакции. Только усилием воли удалось Эйлин не вскочить сразу, спасаясь бегством. Но меню к себе она чуть придвинула и палец к жёлтому кружку прижала сразу и решительно. Старик усмехнулся. — Даже доброго слова для отца не найдётся? Эйлин покачала головой, ощущая, как в горле появляется комок. И злясь на себя за иррациональный страх, возникший при виде родителя. — Зачем ты здесь? — всё же произнесла она, невольно отмечая вполне приличную мантию и белоснежную рубашку под ней. Отец явно не бедствовал. — С каких пор я не могу навестить собственную дочь? — С тех самых, когда изгнал меня из рода и проклял. — Проклятье касалось только твоего магла и ублюдка, рождённого от него, — холодно фыркнул старик. — Ты должна была вернуться. Эйлин горько усмехнулась. Пирожные потеряли всю свою прелесть. Где же целители? — Я заблокировал карточку, — ехидно сообщил старый маг. Называть его отцом после всего Эйлин просто не могла. — Неужели ты думал, что я не смогу отвести проклятие от сына? — Смогла? — удивился последний из Принцев с толикой уважения. — Не совсем. — Дура, — выплюнул он зло. — Перевела на себя? — Не совсем, — повторила Эйлин и поднялась. — Я не желаю тебя видеть, говорить с тобой и вспоминать тебя. Не ищи нас. — Постой, — он схватил её за полу халата. — Я видел внука. Эйлин побледнела, чувствуя, что готова убивать. — Ты не властен над ним, — гневно сказала она, — не смей даже приближаться! — Кто его отец? Это ведь не магл? — Отпусти немедленно. — Скажи! Я мог бы ввести его в род. Эйлин вдруг успокоилась, рывком вырвала из цепких рук подол халата и усмехнулась: — Род Принцев будет прерван, смирись. Мой сын не станет тебе наследовать, и не смей приближаться к нему. Впрочем, теперь тебе это и не удастся. Нас есть кому защитить. — Дочь… — Не смей меня так называть. Не после того, что мы пережили. Уходи, в следующий раз я встречу тебя Авадой. — Это Азкабан, — фыркнул Принц. — Не страшно, есть вещи похуже дементоров. А о моём сыне есть кому позаботиться. Прощай. Развернувшись, Эйлин быстро направилась к выходу. — Вся в мать! — прошипел ей вслед тот, кого она больше не хотела видеть никогда в жизни. — Эйлин, драгоценная, — Сметвику, вылетевшему навстречу, она была рада как никогда. — Помните проклятие, целитель? — Эйлин мотнула головой. — Тот высокий старик. Это он проклял внука, а вышло, что меня и мой дом. — Элиас Принц — ваш отец? — заглянув за её спину, удивлённо спросил Сметвик. — Больше нет! У меня нет отца уже почти девять лет! Целитель только глазами сверкнул и всучил ей флакон, извлечённый из кармана. — Немедленно в палату, а это выпить до дна и спать. Всё ясно? Дойдёте? Она кивнула и поспешила к лестнице. И откуда силы взялись. А в палате уже находилась кровать, на которой сидела миловидная женщина. — Здравствуйте, — улыбнулась она. — Вы, наверное, Эйлин. Я Летиция Прюэтт. — Мне очень приятно, Летиция, рада познакомиться. Ваш муж спас мне жизнь. — Джейсон не рассказывал, — удивилась она. — Но вам не обязательно мне сообщать. Постараюсь вам не мешать разговорами. Попросила принести книги, буду читать. — Если хотите, расскажу, — Эйлин поставила флакон на тумбочку, решив, что обойдётся. Не о чем переживать, ничего он не сможет ей сделать, не теперь, когда к роду она отношения больше не имеет. А то, что проклял Северуса… Не простит! — Только история долгая. И совсем некрасивая. — А я не спешу, — глаза у новой знакомой стали серьёзными. — Меня сначала в палату интенсивного наблюдения положили. Вчера, это в другом отделении. А туда никого не пускают и такая тоска, и мысли всякие... Спасибо, что согласились меня потерпеть, и Сметвик смог перевести меня сюда. Расскажите, прошу вас. Эйлин и сама не понимала, отчего именно этой волшебнице ей вдруг захотелось открыться. И почему это казалось именно сейчас жизненно необходимым. Она поудобнее устроилась на постели и тихо заговорила, вспоминая: — Это началось давно, когда я только закончила Хогвартс… _________________________ 1) solidum clypeus — твёрдый щит (лат)