Сокровище Нарциссы Малфой (от 18)

Жарко. Огонь бросается со всех сторон, как стая оголодавших тварей, ревет, распахивая пасть, бьет наотмашь брызгами колючих искр, преграждает путь к выходу, за которым жизнь, за которым… До выхода еще нужно долететь на воняющей паленым деревом метле. Рон на своей мелькает впереди, лавирует, как и сам Гарри, между клубами огня и дыма, который забивает горло и легкие, вынуждая сухо и больно кашлять. За спиной тоже кашляют. Малфой… Малфой, которого Гарри успел сдернуть с кучи заброшенных вещей, что уже стали пищей огненному чудовищу. Дрожащие руки сжаты у Гарри на животе, держатся крепко, почти раздирая петли свитера. Метла Рона тоже тащит двоих, хвала Мерлину за изобретателей волшебных метел без ограничения веса. Кашель за спиной становится надрывистым и лающим. Гарри хочется обернуться и крикнуть что-то ободряющее, но ему не хватает дыхания. Да и кому кричать? Хорьку, который привел в Выручай-комнату своего дебильненького дружка, не умеющего ни думать, ни толком контролировать свою магию? Адское пламя, адская жара, адский дым, заслоняющий путь к выходу и обстановку в целом. Рон уже вылетел в коридор, и Гарри преступно расслабился. Он не заметил, как сбоку рушится высокая гора загоревшихся вещей, пока непонятного назначения доска не ударила его, сбивая с курса. Гарри крутанул метлой, переворачиваясь вверх ногами, вильнул, уходя от адского протуберанца, лизнувшего подошвы ботинок, и вдруг понял, что руки, до сих пор крепко сжимавшие его, расслабленно сползли. За спиной стало холодно, несмотря на дыхание огненного Зверя. - Малфой! Держись, Малфой! Что же ты?! Гарри орал, напрягая до боли горло и связки, пытаясь выровнять метлу, чтобы удержать отяжелевшее тело своего недруга. Он оторвал одну руку от древка и схватил Малфоя за одежду. - Да держись ты! Где выход? Выход где? Рон! Метла завертелась на месте, почти не слушаясь. Дым застилал глаза, но Гарри с трудом разглядел вожделенную дверь, распахнутую в жизнь. - Мы уже… Мы почти на месте, Малфой! Держать тяжелое тело одной рукой было слишком неудобно, но Гарри не мог даже на миг отпустить мантию Малфоя, боясь потерять его в ревущем хороводе огня. Он позволил себе лишь мимолетный взгляд через плечо… - Аааа! Гарри рывком сел на постели, хрипя и кашляя. Он держался рукой за горло, а второй крепко сжимал край тонкого летнего одеяла. Всхлипнув, Гарри отбросил его прочь от себя и спрятал лицо в ладонях. Воняло дымом, палеными вещами и горелой плотью. Запах жженых волос Драко Малфоя забивал нос и душил кашлем. - Гарри? Кровать рядом просела под весом чужого тела, теплые руки притянули голову Гарри ближе, пальцы, закрывающие лицо, защекотали пушистые пряди волос. - Гарри, опять? Поттер не мог говорить, лишь судорожно кивнул, утыкаясь лицом в плечо Гермионы. - Гарри… Ты не виноват… - Я знаю, - глухо прошептал Поттер. – Но я мог… - Прекрати, - Гермиона вынудила его выпрямиться и заглянула в воспаленные слезами и страхом глаза. – Ты сделал все, что можно. Даже Нарцисса это признала, когда просмотрела твои воспоминания. - Нарцисса… Гарри с силой нажал пальцами на веки, до боли и кругов под ними. Встречу с матерью Драко, вторую после его смерти, вспоминать не хотелось совершенно. Да, она поняла, но не простила, скорее всего. И он ее прекрасно понимал. Если уж сам себя простить не мог, то как быть матери, потерявшей единственного сына? Хорошо, Люциус тогда пребывал под арестом… Хотя чего хорошего? Прежней ненависти к изможденному и напуганному мужчине у Гарри уже не было. Наоборот, появились жалость и сочувствие. И сожаление… Малфой-старший хоть и был изрядной сволочью, но в нем чувствовалась сила, не только магическая, но и волевая. А еще гордость, пусть и попахивающая снобизмом. И где она теперь? Гарри был изумлен, увидев важного, ухоженного и, Мордред побери, красивого аристократа в столь потрепанном виде. Особенно напугало выражение когда-то холодных и надменных глаз, в которых теперь поселились страх и усталость. Но если представить, как несладко пришлось Малфою после нескольких крупных провалов, то подобные изменения не должны удивлять. - Нарцисса не винит тебя, я знаю, - шепот Гермионы отвлек Гарри от размышлений. – К тому же ты столько сделал для них после победы. Добился освобождения Люциуса, принял кураторство над их семьей, помог сохранить дом и половину состояния. Думаю, это должно немного уменьшить чувство вины, которое не дает тебе спать по ночам. - Разве это вернет им сына? – горько проговорил Гарри, укладываясь обратно на подушки. - Не вернет. Но и твои кошмары и терзания совести этого тоже не смогут сделать, - Гермиона сбросила тапки и забралась на кровать. Гарри с прерывистым вздохом притянул ее к себе, укладывая голову подруги себе на плечо и утыкаясь носом в ее волосы. Это всегда успокаивало. Никто не мог успокоить его разбушевавшуюся совесть лучше Гермионы. Именно эта тесная связь окончательно поставила точку в отношениях с Джинни. Время оказалось безжалостным к их чувствам: встретившись в Хогвартсе перед самым сражением, они еще не поняли этого. Впрочем, Джинни, скорее всего, продолжала любить его и после войны, но сам Гарри не мог ответить ей тем же. Перегорело. В прямом смысле слова. После Адского пламени, после Авады Волдеморта, после воскрешения и долгого сна в Больничном крыле Гарри словно переродился. Нет, он не изменился ни внешне, ни внутренне. Но все, что происходило с ним «до», словно подернулось туманом забвения. Только с Гермионой у них осталось прежнее взаимопонимание. Возможно потому, что именно подруга сидела с ним в палате все три дня, помогая мадам Помфри, обтирая с его тела лихорадочный пот, держа за руку и плача вместе с ним. С Джинни Гарри поговорил сразу же, как покинул Хогвартс. Рон долго дулся на него, потом с непонимающей миной ходил следом, убеждая, что все наладится, а после и вовсе ушел, узнав, что Гарри решил бороться за доброе имя Снейпа и свободу для семьи Малфоев. Гермиона сначала ушла с Роном, но вернулась уже к вечеру, сказав лишь лаконичное: - На этом все. Гарри не стал расспрашивать, но долго переживал, наблюдая за слишком тихой и погруженной в книги подругой. Газеты писали много и неправдиво. И о победе, и о разрыве отношений когда-то дружной троицы, и о Джинни, и о «романе» Гарри и Гермионы. Сначала это оскорбляло, а потом стало все равно. - Мы знаем правду, и этого достаточно, - заявила однажды Гермиона. – Ты мне ближе всех, но как брат, уж прости. - Взаимно, - криво усмехнулся Гарри. – Хотя должен признаться, тогда в лесу… меня тянуло к тебе. - Тебе просто нужно было человеческое тепло рядом, - Гермиона взъерошила его волосы. – Будь на моем месте кто-то другой… - Ты права, нам просто хотелось забыться и не думать, - Гарри обнял подругу за плечи. Они не говорили об этом, но Гермиона переселилась в дом на Гриммо, нарушая его гнетущую тишину. Друзья почти не бывали дома, занятые свалившимися проблемами и важными делами. А ночью к Гарри приходили кошмары… и Гермиона. Даже лежа в одной кровати, обнимая спящую подругу, Гарри не чувствовал к ней ничего, кроме благодарности и нежности. Неловкость и смущение прошли после первого совместно встреченного утра и больше не возвращались. Но у Гарри все чаще и чаще закрадывалась странная мысль о собственной несостоятельности как мужчины. Но не с Гермионой же ее проверять. А больше никого не хотелось видеть рядом, тем более, любить. Обращаться с этой проблемой к медикам тоже не было желания: клятвы клятвами, но волны новых слухов очень не хотелось. Единственный человек, которому Гарри доверился бы – мадам Помфри, но она была слишком занята в Хогвартсе. Сейчас ему просто хотелось спокойствия и тишины, и старый дом на Гриммо предоставлял их в полном объеме. Следующее пробуждение было уже утром. Гарри легко поцеловал спящую Гермиону в щеку и ушел в ванную. Сегодня у него запланирована встреча с Нарциссой, которая имела возможность покидать мэнор только в сопровождении «куратора». Бывших соратников Волдеморта прижали довольно сильно, но многие сумели избежать высшей меры наказания и длительных сроков заключения. Визенгамот работал почти без отдыха, рассматривая дела арестованных Пожирателей. Многие из них, как и Малфои, оказались пленниками собственных особняков, с ограничением магии и запретом общаться между собой. Покидать место домашнего заключения им позволялось лишь в сопровождении назначенного надсмотрщика, дипломатично названного куратором. Миссис Малфой не первый раз просила о сопровождении, и Гарри ни разу ей не отказывал. Как бы там ни было, а он все же чувствовал вину перед этой сильной духом женщиной. Ведь не только в смерти Драко дело. Она тогда спасла ему жизнь на поляне в лесу, когда он очнулся после смерти. Ведь Гарри честно ответил на вопрос, сообщив матери о гибели сына. Но она сумела сдержаться, позволив себе только хриплое: - Он мертв! И только они двое знали, что касалась эта фраза совсем не жалкого героя Поттера. За эту силу воли, за сдержанность, за ее сухие глаза после просмотра его воспоминаний юноша не мог не уважать миссис Малфой. Конечно, он чувствовал неловкость, не знал, что сказать и сделать, но старался не показывать своей беспомощности перед ее грустным взглядом. Гермиона боялась, что Нарцисса начнет злоупотреблять своим влиянием на Гарри, но этого не произошло. Кроме просьб о сопровождении, от миссис Малфой ничего не поступало. Нарцисса ходила по магазинам, захаживала в банк, покупала зелья строго по разрешенному списку. Палочки обоих Малфоев хранились в сейфе на Гриммо, и каждый раз Гарри обуревало желание вернуть волшебный предмет ее хозяйке. Но это могло лишь повредить ей. Еще год – такой срок ограничения для миссис Малфой. Пять – для Люциуса. Каково им, чистокровным магам, на правах сквибов? Ведь магия для них так же привычна, как и дыхание. Конечно, сильный волшебник при желании может и беспалочковой магией пользоваться, но мало кто развивал ее в себе, надеясь на верную помощницу – палочку. - Когда ты пойдешь за Нарциссой? – Гермиона появилась на кухне, когда Гарри уже закончил готовить завтрак. – Ммм… твои фирменные оладушки! Девушка мигом стянула румяную оладушку и отправила в рот. Гарри улыбнулся, переставляя блюдо на стол. - Сейчас налью кофе, садись. - Ты меня совсем разбаловал, - Гермиона покачала головой. – Научил бы меня готовить. - Да тут и уметь нечего, - пожал плечами Поттер, усаживаясь рядом за стол. – Только твое желание. Зелья-то ты умеешь варить. - А суп – нет, - засмеялась девушка. – Свари супчик, а? С копчеными ребрышками и ржаными гренками. - Сварю, конечно. Вернусь и сварю. Все, убегаю, - Гарри допил кофе, чмокнул подругу в макушку и поспешил к камину. Сегодня ему слегка не повезло: в гостиной Малфой-мэнора он встретил не Нарциссу, а Люциуса. - Мистер Малфой, - отряхиваясь от сажи, произнес Гарри. - Доброе утро, мистер Поттер. Ответ был вполне дружелюбный, но Гарри все же не стал расслабляться. Конечно, Люциус вряд ли будет бросаться на него с кулаками, но все же… Это Гарри сумел переступить через свою ненависть, а от Люциуса этого ждать не приходилось. - Нарцисса сейчас придет. Ей… нездоровилось. - Нужны лекарства? Медик? – Гарри даже подошел ближе, слегка взволнованный полученной информацией. - Медик не нужен, ей уже лучше. Присаживайтесь, мистер Поттер, - Люциус указал на диван. - Спасибо, - Гарри неловко притулился на краю, чувствуя пристальный взгляд хозяина дома. Сам он остерегался смотреть на Малфоя, особенно в глаза: вдруг Люциус владеет беспалочковой легилименцией. Но не мог не заметить, что несколько месяцев спокойной жизни почти полностью вернули тому былой лоск. Но глаза… глаза выдавали Малфоя. Не было в них блеска, холод сменился пеплом, в который превратился его сын, а уверенность спряталась за безысходностью. - Вы приняли наследие, мистер Поттер? Я не вижу у вас кольца Главы Рода, - Люциус первым нарушил неловкое молчание. - Я не знаю, как это делается, - пожал плечами Гарри. - Жаль, что Лорд сошел с ума, изначально его политика была верной, - протянул Люциус, разглядывая собеседника. - Учить вас некому, молодой человек. - Учили уже, - вскинулся Гарри. – Да только чему? Люциус хмыкнул: - Учили явно не тому, чему нужно. Вы позволите прислать вам свод правил наследника рода? Там в доступной форме описано, что и как нужно делать. Гарри хотел вспылить, но осекся. Подумав, кивнул и отвернулся, не в силах даже смотреть в сторону Малфоя. Люциус вызывал в нем самые разные чувства и не всегда негативные. Это сбивало с мыслей получше ступефая. - А вот и Нарцисса. Присматривайте за моей супругой, мистер Поттер. И если будут какие-то вопросы по книге – обращайтесь. - Зачем вам это? - Компенсация за помощь моей семье, - пожал плечами Люциус. – Нас, представителей чистокровных семей, осталось слишком мало. Особенно тех, кто помнит традиции. До встречи, мистер Поттер. Гарри поднялся, приветствуя Нарциссу, которая действительно выглядела очень бледной и осунувшейся. - Вы действительно хотите пойти? - Да, мне нужно… уладить пару вопросов в банке, - уклончиво ответила миссис Малфой, направляясь к камину. – Думаю, потом я буду реже вас тревожить. - Мне не трудно, - Гарри бросил порох в камин и назвал адрес «Дырявого Котла». Он проводил Нарциссу до Гринготтса, потом до небольшого магазина женской одежды. Внутрь он только заглянул для очистки совести, но встревожился, когда Нарцисса вышла оттуда бледная, встревоженная и рассеянная. Без покупок. - Что-то случилось, миссис Малфой? Нарцисса вскинула на Гарри взгляд своих поблекших от горя голубых глаз, долгое время напряженно молчала, а потом вдруг едва заметно улыбнулась: - Называйте меня Нарциссой, Гарри. И я бы хотела поговорить с вами наедине.