Потерянные

13 Неделю ни Гермиона, ни Малфой на занятиях не появлялись. Гарри просиживал у постели неестественно молчаливой подруги дни и ночи. Каждый думал о своем, и в то же время присутствие родного существа не раздражало, а, наоборот, успокаивало обоих. Сейчас это им было очень нужно, особенно Поттеру. В последнее время он все чаще курил и срывался, и, если на первое было плевать, то вот второе сильно напрягало. Он же «Золотой мальчик»… Два раза с ним уже беседовал Дамблдор, каждый раз плавно переходя на тему спасения мира, а Гарри только смотрел на хмурое небо за окном и сжимал подлокотники кресла от бессилия. Что он мог? Что вообще стоит делать? Наверно, следовало рассказать. И о том, что Малфой-младший носит метку Пожирателя, и о том, что Снейп ему помогает, и о том, что где-то была стычка… Стычка? С кем? В пределах школы все спокойно, иначе бы давно подняли такую бучу… Тогда, что случилось? Или… Или это наказание? На мгновение вдруг стало свободнее дышать. Ведь может он не… Следующая мысль была неожиданной, яркой и … болезненной до безумия. Она перекрывала вдруг все догадки и надежды, острым копьем пронзая то немногое, что еще осталось от души. Гермиона. Гарри вспомнил, что Снейп определил яд, едва взглянув на пациентку. Даже самому лучшему колдомедику необходима хотя бы поверхностная диагностика. Он просто… Просто узнал ее. И все сразу понял. Гарри вскочил с кресла и вылетел в коридор. Из кабинета раздалось удивленно-обиженно-раздосадованное «Гарри?!». * - Гарри… Снейп вздохнул и накрыл крестника одеялом. Уже четыре дня, как Драко пришел в себя, но от последствий Кровавого Круциатуса он еще не оправился. Однако это профессора не сильно волновало: парень активно шел на поправку, раны зажили, ослабленное тело медленно приходило в норму. Беспокоило Северуса совсем другое. В бреду, а потом во сне Малфой повторял всего четыре слова: «Гарри», «Тори», «Не я». И Снейп совсем не понимал, почему Драко так напряжен все время, чего он ждет и о чем думает. Об эпизоде с пощечиной они не вспоминали. Драко вообще почти всегда молчал, смотря на дверь с затаенным ожиданием. Словно от этой двери зависела его жизнь. Неправильно было тормошить сейчас мальчишку, но Снейп на пятый день не выдержал. Весь день он думал как начать разговор. Безрезультатно. В свои подземные апартаменты Северус шел как на каторгу. Ужас всея Хогвартса боялся предстоящего разговора. - Привет, Драко. Ел? Парень кивает, не отрываясь от книжки. Эээ… « Жидкая смерть»? Книга о ядах? Зачем она ему? - Драко… С чего же начать? - Драко, почему ты согласился на предложение Дамблдора? В ответ – лишь усталый выдох. Мальчишка, совсем мальчишка. - Предложение? – в голосе сквозит горькая усмешка. – Интересная трактовка. Хотя неважно. Почему? Слишком многое говорило «за». И я не нашел ни одного «против». Последнее уже было сказано полушепотом. Малфой отвернулся к окну. Так – не глядя на Снейпа – говорить было проще. - Родители… Он бы посадил их в Азкабан, если б я не согласился. Нет, понятное дело, никто подобное не озвучивал… но я знаю, что посадил бы. Из благих намерений, в своих целях, в отместку – неважно. Мать… я не мог позволить этому случиться. К тому же Люциус… то есть, отец… Отец уже давно настаивал на принятии метки. Я отказывался, он устраивал скандалы и вымещал зло на матери. Что я терял? Наоборот, все складывалось, как нельзя лучше. - А раствор? Зачем? Он же приносит невыносимую боль при использовании… - Дядя Северус… вы пришли к старику ради неё, разве не так? Вот и я… я хочу защитить тех, кто дорог. Мать, Асторию, вас, дурней Креба и Гойла, пусть даже они не друзья мне, а всего лишь приятели, и… и еще пару человек. А если тот придет… жутко пафосно, не правда ли? Смешок вышел натянутым. Снейп прижал мальчишку к себе и погладил по белокурой голове. Малфой прикрыл глаза, стараясь успокоиться. На мгновение стало уютно. Как в детстве. - А Гарри? Драко отпрянул, сжав бледными пальцами край укрывающего ноги пледа. - Что «Гарри»? - Ну… Дверь бухнула об стену. Снейп встал, напуская на себя самый грозный вид (впрочем особо стараться не пришлось – он и так был в бешенстве), мысленно он уже расчленял того, кто посмел не только ворваться к профессору в его личные апартаменты, но и просто снес все магические замки. Однако гневная обличающая тирада застряла у Северуса в горле. На пороге его комнаты стоял Гарри Поттер. * Быстрым бегом дорога заняла пару минут. Но ему они показались вечностью. Частые перегляды профессора зельеварения и старшекурсника-слизеринца… Те редкие (но существующие!) разы, когда они появлялись вместе. Странные звуки в соседней комнате, когда он сдавал зачет… Это же был Драко? Это был он. Мелкая белобрысая дрянь. Что ты натворил?! Что же ты натворил… Что ты ноешь, Поттер? Чем он тебе обязан? Ничем? Ну, помог один раз – ерунда. Он тоже тебе помогал. Спасал от одиночества, запрятавшегося глубоко в душе, страха и боли. Ведь ты не хочешь умирать, несмотря ни на что. Тебе больно, тошно, но умирать так не хочется… Он спасал. Теплым дыханием, крепким объятием, колкой фразой, случайным (?) взглядом… тем, что он был рядом, да и просто тем, что был. Он тоже выглядел потерянным и несшим груз. Тебя вдруг потянуло к нему, и, казалось, его к тебе тоже тянет. Две заблудившиеся в перепетиях чужих интриг души могли объединиться, могли утешить друг друга, помочь… Почему он не ушел тогда? « Тебе больно.» - почему он сказал это? Он заметил? Там внутри что-то прорвалось и потянулось к телу, готовому дать тепло. И ты попросил «Не уходи.» Зачем? Насколько все это было игрой? И отчего же сейчас так больно? Идиот. Он не потерявшийся, не испуганный, не… не твой. Он давно выбрал сторону и играл все это время за свою команду. А ты повелся как последний дурак. Ты жалок. Ничтожен. На кого ты собрался променять Гермиону? Ну, ладно, пусть не променять. Но зачем тебе еще кто-то? Неужели не хватает верной подруги? Хочется ближе, теснее, теплее? Дурак. Вот тебе и «теплее». А ведь с ним действительно становилось тепло и уютно. Отчего же? Почему вообще – парень? Такого среди магов чураются. А ты… впрочем, Гарри Поттер по определению не может быть обычным. У него все наперекосяк, почему бы и ориентацию не сменить? Какая, в конце концов, разница кто, если тебе с ним хорошо? А ему? А ему это было… удобно. Можно сказать главный враг на крючке. Поздравляю, мистер Малфой, гениальная задумка. Только все, что было неважно. Совсем. Н-Е-В-А-Ж- Н-О. А внутри все равно очень больно. * Дверь распахнулась от добротного пинка и грохнула об стену. Глаза в первую очередь выхватили фигуру Малфоя, и Гарри, не задумываясь, подлетел к кровати. Он не заметил в серых глазах радость, появившуюся на мгновение и тут же сменившуюся настороженностью. Он просто замахнулся и ударил со всей силы. Драко скатился с кровати. Не успел он подняться, как на него посыпался град ударов. Парень не сопротивлялся, только сжался клубочком и прикрыл голову. Пока Снейп оттаскивал брыкающегося и пышущего ненавистью гриффиндорца, слизеринский принц беззвучно кривил губы толи в сухих рыданиях, толи в циничной усмешке. Наконец профессор выкинул Гарри в коридор и запер дверь. Послышалось «ублюдок» и удар по стене. Драко привстал и посмотрел крестному прямо в глаза. - Вы довольны ответом, профессор? Снейп вдруг почувствовал вину. В который раз его посещает это неведамое ранее чувство? Что ты делаешь со мной, мальчишка? Убиваешь или лечишь? Профессор кивнул на ссадины на тонких руках - Сейчас обработаем, - и вышел за аптечкой. Когда он вернулся, Драко в подземельях уже не было. * - Тори, хорошая моя, посиди со мной немного. Гринграсс только погладила лежащую у нее на коленях белокурую голову. Ему так не хватало матери… - Может все-таки обработать раны? - Нет! – нечаянный крик. И уже почти шепотом: - Пусть будут как напоминание. Как напоминание моей глупости. Единственное слово, которое я могу сказать тебе – «за что?» Что было не так? Скажи мне, откуда гнев и ярость на этом лице? Откуда презрение и отчужденность в зеленых глазах? Откуда эта безумная усмешка на губах? Дрожащих от ненависти. Тех самых, что когда-то я целовал? Это больно. Не знаю, почему, но больно. До безумия. Словно заживо на куски порезал. Это даже не круциатус. Это сложнее, тоньше, изысканней. Почему? Почему так тяжело от твоего удара? Не потому что кровь и ссадины, потому что это был ТЫ. Как ты можешь так много значить? Это же… Это неправильно. Все. И то, что было той ночью, и то, что было сегодня, и то, что делаю я, идя наповоду у каждого, кто потянет. Отец, Дамблдор, Воландеморт… Я просто пешка. Кем я был в твоих руках? Заменой? Скорее всего. Но так больно… мне раньше казалось такой боли не существует. Ты гений, Поттер. Ты умеешь вытаскивать наружу то, что сам о себе не знаю. И той ночью и сегодня. Тогда было сладко, сегодня от меня осталась хлюпающая разбитым носом безвольная лужица. Ничего, прорвемся. Когда-нибудь куда-нибудь. Ты дал мне ответ. Как и твоя подружка. Только ответы у вас разные. Спасибо, Грейнджер. Прощай, Поттер.