Потерянные

15 - И третье. Пэнси Паркинсон, к нашему огромному сожалению, покинула вчера Хогвартс по причине болезни. В ближайшие месяцы она пробудет с родителями во Франции. Таким образом, на текущий год факультет Слизерина теряет одного ученика. На этом все. Мак-Гонагал, строгая и невозмутимая как всегда, дала знак домашним эльфам, и столы тут же наполнились едой. Очередной завтрак начался. * - Итак, сегодня вам предстоит еще одно практическое занятие, а этому кабинету – возможность пережить отчаянные и часто вполне успешные попытки его уничтожить. Ну, лодыри и бездельники, рассаживаемся по два. - Почему по два? – возмущенно зашипел Рон, с надеждой посматривая на Гермиону. Та сделала вид, что не заметила этого и села с Гарри. - Мистер Уизли? Вы чем-то недовольны? – Снейп моментально оказался рядом с гриффиндорцем. - Я… нет, сэр… -Замечательно. Если вы так рьяно ревнуете мисс Грейнджер (Гермиону перекосило) к лучшему другу (Гарри отчаянно пытался не пошевелить ни одним мускулом на лице), то я их рассажу. Так-с… Миссис Гринграсс, вы опять все будете списывать у Драко? Какой вызывающий взгляд! Пересаживайтесь к Грейнджер. А вы, мистер Поттер – к мистеру Малфою. – Гарри замялся. – Вам что-то неясно? – Снейп проникновенно наклонился к нему. Поттер сглотнул и поспешно пересел к «хорьку». - Зелье Вечного сна. В вашем распоряжении час. Пытка началась. * Дрожащие руки. Холодные пальцы. И - безразличие на чужом лице. Оно делает это лицо неправильным, каким-то убогим, лишенным чего-то важного… - Ну и? Так и будешь медитировать над крысиным хвостом? Пренебрежительные слова как пощечина. Но по крайней мере это приводит его в чувство. - А сам что-либо, Поттер, ты сделать не в состоянии? Или у тебя все белое вещество мозгошмыги съели? Пальцы судорожно сжимают воротник чужой мантии. Лицом к лицу. Почти касаясь кожей. - А ну-ка повтори. А в ответ – только насмешливый взгляд серых глаз. - Ты идиот, Поттер. И в этом меня не разубедит ни один великий волшебник. Усталость проскользнувшая в голосе, пугает их обоих. Слишком страшно открыться. Слишком больно шагнуть навстречу. И спросить. Про то самое. Глупец. Ответ тебе известен. К сож… Да, признайся, к сожалению. Слишком приятно было обманываться. - Больно! – Рон отскакивает от Невилла, тряся обожженной рукой. Гарри и Драко одновременно переводят взгляд друг на друга. Одинаковые глаза. Одинаковые мысли. Да что ты знаешь о боли? - Больно… - с какой-то странной усмешкой эхом отозвался Поттер. Малфой только саркастически выгнул бровь. - Что такое, Поттер? Пальчик ушиб? Первая мысль – засветить кулаком по нахальной морде, но все вдруг проваливается в какую-то черную дыру и остается только ноющее ощущение безысходности. - Отстань, ничтожество. Не тебе судить о таком. Ножом по сердцу. Со спины. - Да? – Драко вскакивает. Стул с грохотом падает на пол, привлекая внимание близсидящих.- Да что ты знаешь о БОЛИ? Хриплый крик, сорвавшийся с губ эхом отскакивает от стен и затихает посреди полного безмолвия группы. На мгновение наступает оцепенение. Наконец у кого-то из рук выпала склянка, и раздавшийся посреди гробовой тишины грохот заставил Драко очнуться. Быстрые шаги, хлопнувшая дверь. Зычный окрик Снейпа: - Что, все закончили? Тогда я иду проверять! Гам восстанавливается. Гарри смотрит пару секунд на профессора, пытаясь понять, не специально ли он посадил их вместе, и так и не решив этот вопрос, сбрасывает книги в рюкзак и уходит из аудитории. В этот момент золотому мальчику все безразлично. И ничего не хочется. Даже жить. * Знаешь, это невыносимо – находиться в метре от тебя и не иметь возможности коснуться. Так странно… когда это началось? Когда отогревала чаем в библиотеке? А ты сидела напротив – такая тихая, заплаканная, потерянная, и от этого почему-то такая родная… Раньше? Когда вы с Поттером топтались в спальне и активно мешали сосредоточиться и провести полную диагностику? Позже, когда сидела у кровати – хрупкая, замерзшая, а я своим глазам не верила, что вот, ты рядом, все-таки рядом? Или меня сбило с толку твое ночное признание? Хотя… тогда уже было поздно, что либо менять. Все уже было. Только названия этому не было. Знаешь, я тогда поцеловала тебя зря. Хотела доказать себе, что будет противно, что я так не смогу. Я же целовалась с парнями, мне нравилось крепкое мужское тело… почему же? Почему так? Я не знаю. Может, слишком привыкла делать все сама. И за себя и даже немного за Поттера и уже не могу быть подопечной, мне надо заботиться о ком-то, быть для кого-то. А ты… Знаешь, я никогда бы не подумала, что девчонка – фетишистка фиолетового цвета, отшивающая лучших парней школы едкими комментариями, может так нежно улыбаться, а еще любит спать, свернувшись калачиком, и это выглядит так одиноко и так потерянно… Вот и я потерялась. В тебе. И уже не выбраться. Почему вдруг так? ТЫ знаешь? * Не сжимать губы. Дышать. Не отворачиваться. И ни в коем случае не пересекаться взглядами. Не касаться. Даже если рука сама тянется к ней. Не касаться. До ужаса хочется зажмуриться. Или заглянуть тебе в глаза. Но первое не выход а второе… что я там увижу? Я.. я не хочу этого знать. Боюсь? Да боюсь. До жути. Но… Ты разрешала. Разрешала быть собой, разрешала быть рядом. Даже когда узнала. Ты словно опутывала невидимым канатом нас обеих, и это было страшно и … сладко. Ты сумела заворожить, заколдовать, привязать к себе. А теперь я не знаю, как жить без. Без чего? Без шальной усмешки на умном лице, без праведного негодования в глазах (у тебя всегда найдется повод негодовать – ребята ночью где-то шлялись, Поттер опять что начудил, Рон с Джинни домашку не сделали), без тепла твоих рук. Это глупо, да? Я всегда мерзну, а в последнее время по ночам мне снится… мне снится, как ты греешь ладони – мои в своих и улыбаешься, глядя прямо в глаза. И сколько не убеждай саму себя: не думай! – с этим ничего нельзя поделать. Совсем. * - Драко, это безумие! Снейп с холодным раздражением взирал на своего крестника, метавшегося по комнате в поисках непонятно чего. Диагноз лихорадочного блуждания Снейп определил как «глупость юношеская необыкновенная, стадия последняя, неизлечимая». Да, он действительно всегда будет таким – и в сорок, и в шестьдесят. Если только… если только доживет. Последняя мысль отрезвила. - Драко… - Нет! Даже не думайте отговаривать. Все равно сделаю. Просто решите: вы со мной или нет? Несносный мальчишка! На что же я подписался, став твоим крестным! Впрочем… ты – мое совершенное лекарство. Для кого жить одинокому старому волку? Я буду - для тебя. Тогда, два десятка лет назад, когда ОНА еще была со мной, я часто мечтал о сыне… - Ну должен же хоть кто-то думать головой, если у тебя ее нет. С тобой, пакостник… * Книги отвлекали, но не надолго. Рон, Гарри, Дамблдор, ОНА… Все смешалось, спуталось, навалилось тяжелым комом на плечи. Хотелось выспаться, но сон не шел, а если и приходил, то был каким-то вязким, тягучим и наутро становится еще хуже. Конечно, крестражи, яд давали о себе знать – столько ран в довольно короткий промежуток времени не прошли даром, но не только тело болело – ныла душа. Словно просилась на свободу. Иногда казалось еще чуть-чуть – и она просто слетит с катушек. И кажется, сегодня время настало. - Герми! – тяжелая рука легла на плечо, приобнимая. – Привет! Проходившие мимо Крэб с Гойлом ухмыльнулись. Гермиона выдохнула. Взяла двумя пальцами лежавщую на ее плече ладонь и отшвырнула. Рон с открытым ртом смотрел то на нее, то на свою руку. Девушка блаженно улыбнулась. - Не смей ко мне прикасаться! Сверкая безумной улыбкой, Грейнджер вприпрыжку побежала к кабинету. Растерянный рыжик хмуро смотрел на ладонь. Рука дрожала. - Не нужен… - удивленно-болезненно произнес он и поплелся в обратную сторону. В этот день младшего сына Уизли никто не видел. В дверях кабинета Гермиона налетела прямо на профессора зельеварения. Снейп вопросительно приподнял бровь. А дальше оба факультета ахнули – Гермиона Грейнджер счастливо и абсолютно бессовестно улыбнулась профессору во все 28 и заявила: - Извините за опоздание, я дочитывала Крусворда. В наказание я так и быть не буду помогать Поттеру. Вы не представляете, он совсем обленился! – и спокойно пройдя мимо немного опешевшего Снейпа, уселась за отдельную парту. Снейп отмер. - Двадцать баллов с Гриффиндора за опоздание! Дезинфицирующее. У вас полчаса, – он прокашлялся, – Кто сделает правильно – пятьдесят баллов. Гермиона подмигнула пялившемуся на нее Забини и полезла в сумку. Конечно, она сделала все правильно. Конечно, на задних партах презрительно зафыркали. Конечно, Снейп едко прошелся и по ней и по задним партам, и, высказав новый материал… отпустил раньше. Это было так странно, что ученики еще минут пять осмысливали сие действие, прежде чем радостно рвануть подальше от «монстра зельеварения». Снейп сосредоточено убирал все в шкаф, Драко в темпе черепахи складывал в сумку вещи. На вопросительный взгляд подруги он отрицательно мотнул головой. Не ждать. Астория вышла в коридор. За ней метнулась Гермиона. На плечо легла рука, на ходу разворачивая. В ладони впихнули книгу. Тори инстинктивно подхватила падающий предмет. Грейнджер поспешно спрятала руки в карманы мантии. - Тебе. Подарок. Тогда… это было больше, чем ты подумала. Кривоватая улыбка и нервно всматривающиеся в знакомо-незнакомое лицо глаза. Она махнула рукой вместо прощания и метнулась к лестнице. Гермиона Грейнджер впервые в жизни от чего-то убегала. Астория побелевшими пальцами сжимала единственную в мире книгу по замкам Визалии. Книга еще хранила тепло чужих рук.