chancellor

Хосока опять отругали в школе за непристойное поведение. Мальчик всего лишь хотел развеселить одноклассницу, которая плакала из-за порванного платья, а учитель ударил его за это пять раз тяжелой указкой по запястьям. Хосоку всего восемь лет, но в месте, где он живет, этот возраст не считается детским, поэтому никто не собирался сюсюкаться с первоклашками, сразу давая понять, что они не больше кучи мусора. Правительство не хочет давать свободу низшим слоям населения, ведь управлять пустотой проще. Хосок еще маленький, что бы понимать это, но уже сейчас в сердце начинает зарождаться слабый огонек надежды на лучший выход, перебиваемый тупой болью саднящих запястьев. У мальчишки нет отца, но есть мать и две старшие сестры, которые сами еще учатся в школе. Денег у семьи никогда не было в достатке, поэтому матери приходилось работать в несколько смен на заводе, Джессика подрабатывала в баре на несколько уровней выше, где люди могли спокойно позволить себе спать и не нуждаться в тепле и одежде, а Хосок и Кристал из-за своего возраста помогать семье не могли. Несмотря на все, Хосок никогда не плакал, а даже старался смеяться громче и чаще кого-либо другого в этом сером месте. Пусть дома на этих улицах были разрушены, дороги все в ямах, а холодный ветер не прекращал мучить прохожих даже летом, мальчик любил свой дом. Возможно, это еще детские наивные мысли перекрывали Хосоку истинную информацию о мире, но он считал, что уж лучше так, чем вообще никак. Он часто видел, как люди умирали на улицах, в магазинах, даже в школе умирали не только учителя, но и дети, а причин для этого было всего две: либо голод, либо холод. Хосок улыбался всегда ярко, чисто, от всего сердца, даря надежду самому себе, и всем кто был рядом. Он верил, что, несмотря на все слезы родных и вечно разбитые запястья, его жизнь в любом случае станет лучше. Хосок не хотел идти домой. Мама на работе, Джессика и Кристал все еще в школе, они порядочные, их не выгоняют и не бьют по рукам. Хосок вздыхает, маме не понравится его поведение, но ругать она его не будет, а вот Джесс втайне от мамы даст ему по голове, но мальчик не обидится, знает ведь, что это за дело. Он любит сестру и знает, что сестра любит его, но выражение этой любви у нее особое. Ударит, прикрикнет, накажет - Джессика она такая, но Хосок привык и любил ее. Мальчик шел и пинал камешек, размышляя, чем же заняться, пока сестры не вернулись домой. Друзей у Хосока не было. Родители дворовых детей запрещали своим детям общаться с Чоном, боясь за них, ведь на что может их подговорить вечно улыбающийся мальчик, они боялись предположить. Многие считали его больным, но Хосок не унывал, знал ведь, что это просто затуманенные страхом мозги не позволяли видеть что-то новое и хорошее. Так мальчику говорила мама и строго-настрого запрещала говорить об этом хоть кому-то. Хосок оторвался от камешка, когда услышал сдавленный плач со стороны скамейки, но которой постоянно сидят добрые бабушки из соседнего дома. Любопытство нельзя было пересилить, и мальчик, осторожно шагая, обошел скамейку и увидел то, на что бы в жизни не подумал. Маленький мальчик с белыми, как снег волосами, года на два младше самого Хосока, в когда-то белой рубашке, которую теперь покрывали пятна грязи, и черных порванных на коленях брюках, сидел и пускал слезы в разбитые ладошки. С первого взгляда было видно, что мальчик забрел сюда с уровней гораздо выше этого. — Хэй, - Хосок присаживается рядом с мальчиком. – Что стряслось? Этот лучик надежды просто не мог пройти мимо несчастного человека, хоть и ему было стыдно. Ведь Хосок бедный, одетый в застиранные серые брюки и рваную футболку того же цвета, из которых он не так давно вырос, а это мальчик, пусть и грязный, побитый и плачущий все равно продолжал выглядеть как аристократ, спустившийся с неведомой Чону земли. Блондин резко прекращает плакать, убирает от лица ладошки и покрасневшими глазами смотрит на Хосока. «У него почти нет глаз» - думает Чон и улыбается, стараясь успокоить незваного гостя. — Скажешь? Мальчик медлит, а потом медленно и тихо произносит: — Я потерялся. Няня оставила меня на улице, а я пошел во дворы… а там была собака… и она потом пошла сюда, а я за ней… и вот. А еще я упал, и руки очень болят… Хосок видел, что мальчик опять готов расплакаться. — Не бойся, - старший старается говорить как можно мягче. – Я могу помочь тебе выбраться отсюда. — Правда? – В глазах блондина резко зарождается надежда: «Этот темноволосый мальчишка не врет? Он, правда, поможет?» — Да, - по-доброму смеятся Чон. – Я Хосок. — Юнги, - осторожно говорит младший. Он еще не верит, что ему готовы помочь. И Хосок действительно помогает. Он знает, как его новый знакомый попал сюда, поэтому без колебаний ведет Юнги по нужной дороге. Чон старается не пугать мальчика лишний раз и пытается развеселить. Выходит не сразу, но Юнги все же начинает улыбаться и даже громче говорить, что очень радует Хосока. Хосоку резко становится грустно, когда они доходят до кирпичной стены, за которой Юнги ждет его мир. Младший счастлив, а Чон продолжает улыбаться, несмотря на неприятное чувство в груди, которое совсем не хочет уходить. Юнги спешит, но благодарит старшего несколько раз и даже осмеливается обнять того быстро, но Хосоку хватает. Чон помогает мальчику подняться на стену и просит того быть осторожнее. Юнги страшно, но он старается не подавать виду, не хочет прослыть в мыслях старшего трусом. — Увидимся еще, - говорит Юнги с улыбкой на лице и спрыгивает вниз, так и не дождавшись ответа Чона. И Хосок этим словам почему-то верит.