Стокгольмский синдром

       Вернувшись в особняк Майклсонов с Ребеккой, Елена уединилась в своей комнате. Судя по голосам на повышенных тонах, у Бекс состоялся эмоциональный разговор с братьями, и Гилберт была уверена, что случившееся сегодня происшествие играет в нём большую роль.        Она вполне могла уехать сегодня с друзьями, но, во-первых, не хотела подвергать их опасности, а во-вторых, возникшие чувства к Клаусу удерживали её рядом с ним. Бороться сама с собой, отрицая их, Елена больше не могла. Поглощённая размышлениями, она почти забыла про свой подарок.        Готовясь ко сну, она всё-таки вспомнила про него и достала из пакета красивый альбом в глянцевой обложке, один из тех, в которые вставляют фотографии. Раскрыв его, Елена увидела старый снимок, на котором была изображена вместе с родными ещё пятилетней девочкой, в один из своих Дней рождения. Сердце слегка защемило от тоски, а в памяти всплыло время, проведённое с семьёй.        На следующем фото она была вместе с Кэролайн и Бонни. Три жизнерадостные девочки, представления не имеющие о том, что их ждёт дальше. Одно за другим, перед ней мелькали кадры из прошлой жизни, в которой её близкие были рядом. Сейчас же многие из них давно были мертвы, а остальные — слишком далеко. На одном из последних фото Елена сидела за одним из столиков в «Мистик-Гриль» вместе с подругами и братьями Сальваторе. Насколько она помнила, этот снимок сделал Джереми. И ещё тогда она задумала свой план побега, обернувшийся абсолютно не так, как предполагалось.        Так, просматривая альбом, Елена постепенно заснула. Она и не заметила, как тот выпал из её рук на мягкий ковёр. И не видела, как кто-то зашёл к ней в комнату, поднял альбом с пола, неспеша перелистал, а затем положил на прикроватный столик, после чего вышел, тихо притворив за собой дверь.        Следующий день прошёл неожиданно спокойно. Только Елене почему-то казалось, что Майклсоны, завидев её, тут же прерывали беседу друг с другом, словно что-то скрывали. Это откровенно напрягало, и она боялась подумать об истинной причине такого поведения. Но Гилберт даже не предполагала, что они обсуждали на самом деле.        Очередное утро встретило её солнечным светом, мягко лившимся из окна. И разноцветными воздушными шарами, висевшими по всей комнате. Елена крепко зажмурила глаза. Через несколько секунд открыла снова. Шары никуда не делись, как и разноцветная надпись «С Днём рождения», сделанная из яркого картона. Не может быть, чтобы Майклсоны знали о том, какой сегодня день. И тем более невероятно, что они сделали такой сюрприз.        Встав с кровати, Елена увидела, что в кресле аккуратно лежало голубое коктейльное платье с кружевной вышивкой, а на нём — записка: «Если не наденешь сегодня именно его, можешь не выходить из комнаты. Ребекка». Покачав головой, всё ещё не придя в себя до конца от удивления, она отправилась умываться, а после этого всё-таки надела платье. Как оказалось, оно сидело на ней идеально, будто было сшито специально по её фигуре. Повинуясь порыву и желанию выглядеть прекрасно в свой День рождения, особенно в таком наряде, Елена уложила волосы крупными волнами вместо того, чтобы как обычно несколько раз провести по ним расчёской, а затем нанесла на лицо лёгкий макияж. Повертевшись минуту перед зеркалом и оставшись довольна результатом, она вышла из комнаты.        Стоило ей спуститься на первый этаж, как её глазам предстала Ребекка. Первородная сидела на диванчике, закинув ногу на ногу и читая журнал о моде, но при появлении Елены тут же отложила глянцевое издание и окинула девушку придирчивым взглядом.        — Я знала, что оно будет великолепно на тебе смотреться, — довольно произнесла Бекс. — Кстати, это мой подарок. С Днём рождения, Елена.        — Спасибо, — чуть растерянно ответила она. — Это так неожиданно. Платье и то, что в моей комнате… Но откуда ты узнала?        — Зашла позавчера к тебе в спальню, хотела кое-что спросить и обнаружила тебя спящей, а на полу лежал альбом с фотографиями. На одном из снимков было указано, что он сделан в твой День рождения, и написана дата, — пояснила Ребекка. — Вот я и уговорила братьев устроить для тебя небольшой праздник. Почему бы не повеселиться, если есть повод?        — Только не говори, что это ещё не всё, — улыбнулась Елена. Как только она это сказала, послышался бархатистый мужской голос, от которого сердце чаще забилось в груди:        — А ты думала легко отделаться от нас?        Клаус, ухмыльнувшись, подошёл к ним. В его взгляде, обращённом на Елену, светилось восхищение, и так приятно было осознавать, что она реально может нравиться ему.        — А это мой подарок, — произнёс первородный и достал из кармана синюю бархатную шкатулку, после чего протянул её имениннице. Гилберт осторожно взяла её, невольно соприкоснувшись пальцами с Клаусом, ощущая, как при этом словно тепло разлилось по коже. В шкатулке обнаружился изящный серебряный медальон. Елена попыталась открыть его, но не смогла.        — Не пытайся, он плотно спаян, — промолвил Клаус. — Внутри медальона находится вербена. Защитит от внушения. Ребекка рассказывала, что прежде у тебя был другой, но ты его утратила.        — Он был мой, если что, — напомнила сестра, но он не обратил внимания на её замечание.        — Он чудесный, — искренне сказала Елена. — Я всегда любила серебро.        — На самом деле это платина, — уточнил Клаус, и она невольно задалась вопросом, сколько же стоит подобное украшение. Да и сам факт получения такого подарка от него казался невероятным.        — Давай, помогу тебе его надеть, — произнёс Майклсон. Она протянула ему медальон и повернулась спиной, позволяя Клаусу аккуратно уложить его на её шее, а затем застегнуть цепочку. Елена сама не заметила, как затаила дыхание в этот момент, и невольно прикрыла глаза, почувствовав дыхание мужчины на своей шее.        — Готово, — отошёл он от неё. Только сейчас Гилберт заметила, что Ребекка куда-то ушла.        — Полагаю, сестра проверяет, как там праздничный завтрак, — Клаус словно прочёл её мысли.        — Праздничный завтрак? — вскинула брови Елена.        — Он самый, — невозмутимо подтвердил тот. — После того, как Элайджа убил моего прежнего повара-гибрида, пришлось загипнотизировать одного из шеф-поваров местного ресторана, чтобы он перешёл работать ко мне.        Завтрак оказался действительно очень вкусным и сытным. У Елены даже мелькнула мысль, что «праздничный обед», о котором упомянул Клаус, будет явно лишним, но тот не желал слушать никаких возражений.        — Я почти опоздал, — в столовую ввалился Кол и ухватил один из блинчиков с джемом. — Ах, да. С Днём рождения, Елена. Желаю всех благ и крепких нервов, если собираешься задержаться в этом доме.        — Особенно когда ты постоянно ошиваешься рядом, — хмыкнула Ребекка.        — Ты ещё не видела, какие вечеринки закатывает сестра по поводу своих Дней рождений, — закатил глаза Кол. — Но она всегда скрывает свой истинный возраст, в отличие от Клауса.        — Да, мне тысяча два года, и я не делаю из этого секрет, — развёл руками он.        — А тебе? — повернулся к Елене младший Майклсон.        — Это бестактный вопрос, — улыбнулась она. — Но, если честно, двадцать один год.        С одной стороны, совсем немного лет. Для некоторых молодых людей её возраста жизнь только начиналась. С другой — Елене иногда казалось, будто она прожила не меньше сотни лет. Столько всего с ней успело произойти, стольких людей она потеряла. И в то же время она встретила новых людей, которые стали ей дороги: Аларик Зальцман, братья Сальваторе, семья Майклсон. Как странно… Прежде она ненавидела всех её представителей, кроме Элайджи. Но в последнее время она стала лучше относиться к Ребекке и Колу, а Клаус неожиданно занял прочное место в её сердце, о котором, вероятно, не догадывался.        После завтрака Елена обнаружила в своей комнате кучу книг на вампирскую тематику. Если она не ошибалась, их было не меньше тридцати. Выяснилось, что это подарок от Кола, всегда обладавшего своеобразным чувством юмора.        Но один из главных сюрпризов её ожидал через пару часов. В особняк вернулся Элайджа, притом не один, а в компании Говарда и Камиллы, которые тоже были не с пустыми руками. Получив новую порцию подарков и поздравлений, Елена уединилась с ними, чтобы расспросить о последних событиях в их жизни и рассказать, что успело приключиться с ней. Заодно она показала фотоальбом, подаренный друзьями, и вновь окунулась в приятные воспоминания.        Но чего Елена точно не ожидала, так того, что вечером к ним заявится Марсель Жерар, да не один, а в сопровождении компании людей, которые тоже являлись вампирами и составляли джаз-группу.        — Надеюсь, ты не против небольшого концерта в твою честь? — белозубо улыбнулся он имениннице.        — Определённо нет, — улыбнулась она в ответ, осознавая, что это один из самых необычных её Дней рождения.        Импровизированную сцену решено было устроить в саду, прилегавшем к особняку, туда же перетащили и стулья. И вскоре, когда сумерки опустились на Новый Орлеан, Елена вместе с остальными сидела и слушала, как музыканты играют джаз, а темнокожая вампирша приятным глубоким голосом поёт песни из своей человеческой жизни. На это время она совершенно забыла обо всём остальном мире, о том, что за пределами этого города, этого сада существует что-то ещё. Имели значение лишь волнующая музыка и волшебная атмосфера, полностью захватившие её.        Когда зазвучала особенно романтичная песня о любви, Марсель пригласил Ребекку на медленный танец, и она с улыбкой вышла с ним на свободное пространство, освещённое фонарями. Камилла с Говардом последовали их примеру. А затем Клаус подошёл к Елене.        — Потанцуешь со мной? — спросил он, протягивая ей руку. Она прерывисто выдохнула, словно перед прыжком с высоты в воду.        — Конечно, — Гилберт сжала его ладонь своей, встала со стула и вместе с Клаусом присоединилась к танцующим. Одна его рука продолжала держать её ладошку, другая лежала на талии девушки, слегка притягивая к себе. Эта близость будоражила её сознание, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Первородный не мог не слышать, как часто бьётся её сердце.        — Спасибо за этот день и вечер, — прошептала Елена. — Всё просто потрясающе.        — Я хотел, чтобы ты прочувствовала свой праздник, — ответил он. — Ты это заслужила.        Она подняла на него глаза, встречаясь с его пронзительным взглядом, наполненным сейчас таким редким теплом и нежностью. Их лица были так близко… Казалось, в этом мире остались лишь они вдвоём. Когда Клаус наклонился к ней, Елена не отпрянула и позволила прильнуть к своим губам в поцелуе, сначала почти нерешительном, но затем привычно уверенном. Она с упоением отвечала ему, ощущая, как сильные руки крепко обнимают её. Это было так сладко, так восхитительно, что Елена мечтала умножить эти мгновения на вечность. Она не хотела, чтобы это прекращалось. Но спустя несколько минут Клаус всё-таки отстранился. Коснулся её лица кончиками пальцев, медленно проведя ими по щеке. А затем снова закружился с ней под мелодию, которую, как Елена была уверена, она запомнит навсегда.