***
Благодаря армии удары у Лоутона резкие и четкие, поэтому двух приемов хватает, чтобы уложить на лопатки пару преступников. Он добивает их пинками и еле заставляет себя остановиться. Каттер с каким-то непонятным выражением лица смотрит на Флойда, игнорируя покрасневшее от сильной хватки вора запястье. - Спасибо. – Она прижимается к нему слишком сильно, обвив руки-веточки вокруг талии, но он отталкивает ее, резко и решительно. – Прости, прости. Тебе больно? У меня есть аптечка, Лоутон. Тебе нужно замазать рану, - она тянется к порезу на щеке рукой, но Флойд отстраняется, непонимающе щурясь. - Не ходи ночью одна, - кидает он.***
Каттер заявляется к нему домой на следующий же день, держа в руках дымящийся пирог. Она улыбается широко, обнажая ряд зубов, слегка испачканных малиновой помадой. - Я уверена, что ты не печешь, - хмыкает она, вручая поднос. Клонит голову влево, с какой-то неприкрытой нежностью – да точно показалось – осматривая Лоутона. - Простого «спасибо» было достаточно. - Ты же умрешь от голода, сладкий. Приходи на чай вечером. Флойд выкидывает пирог сразу же, как закрывается дверь.***
- Ты не пришел на чай! А я ведь приглашала! – ее голос дрожит от ярости. – Разве сложно принять благодарность за спасение девушки? Я, между прочим, подогревала чайник четыре раза. Лоутон хватает ее за плечо, сжимая не сильно, но ощутимо больно. - Что ты сказала? Я, по-моему, выразился предельно ясно вчера. - Но... Лоутон... - ее губы подрагивают, а глаза начинают слезиться. – Прости, Лоутон. Просто никто о тебе не заботиться, я решила взять в свои руки... Я такая дура! – она закрывает лицо руками, подрагивая всем телом. Вскидывает голову и глазами, полными надежды, спрашивает: - Что я могу сделать? Что ты хочешь? - Я сам могу о себе позаботиться. Возненавидь меня снова, сделай одолжение.***
Кэрри чувствует себя паршиво, забивается в углу. Что я сделала не так? Лоутону должно что-то нравиться. Надо сделать ему приятное. Осознание приходит сразу же. - Я должна доказать ему свою верность. Он ведь уважает людей со шрамами. Шрамы – знак прохождения через муки, знак выживших. Она берет ножик, заново обтачивая его. Высовывает кончик языка и принимается за работу. - Будет ценить, будет... Кэрри выводит корявую «Ф» ближе к сгибу локтя, игнорируя боль и остервенением принимаясь за следующую букву. «Л» получается плавной и с красиво нарисованной завитушкой. - Будет любить меня и ценить тоже будет... У нее кончаются силы, пока она вычерчивает «Й». Кровь пачкает вымытый паркетный пол, Кэрри прислоняется спиной к стене, откидывая голову. - Чуть отдохну... И продолжу... Надо, чтобы ценил... И чтобы любил...***
После войны Лоутон ходит к психотерапевту пять раз в неделю. Спустя пять месяцев визиты сокращаются до трех посещений в неделю. Мистер Смит советует найти одно занятие, которое будет отвлекать от мрачных мыслей. За это он едва не получает по морде. Едва – удачливый малый. - Ухаживайте за цветами, например. Это успокаивает. Моя жена... Лоутон в тот же день покупает пять кактусов и ставит в разные места квартиры, потому что мистер Смит обещает навестить его и посмотреть, как продвигается лечение (за что снова чуть не получает по морде). Три кактуса желтеют относительно быстро и через три недели Флойд выкидывает их, сдавливая растение чуть сильнее, чем требуется, чтобы не выпало из рук. Четвертый не выдерживает и сдается через два месяца. Флойд отправляется его в полет через окно. За пятым кактусом он, как ни странно, и правда ухаживает. Поливает раз в два дня и не пытается отпугнуть им кошку, забредшую на его балкон. Оно живет у Лоутона десять месяцев и два дня. Последняя остановка – могила Кэрри Каттер.