Магия звуков, странные числа, Ветер бьётся в окна Дома, оставленного людьми. В гибкости луков — гибельность смысла Жизни. Там, где тонко, Рвётся вдруг тетива любви.
— Яблоко от яблони недалеко падает, да? Не води меня за нос!.. Не води меня за нос, слышишь?! * Искаженный динамиками яростный голос Леонарда врывается в мое сознание. Раздражающе-резкие звуки. Недовольно повожу плечом и прицельно щурю глаза. Огонь! Режущий по ушам визг металла и удушливый черный дым, от которого не спастись даже в кабине БР. Гулкий, словно раскаты грома, грохот — как фон. Неприятно, но так и должно быть. Это — война. На войне нет друзей, нет родных. Нет дома. Пока по пути — идут вместе, бок о бок. Греются у одного костра холодными ночами. И с рассветом уходят, одинаково тоскливыми взглядами провожая отсыревшие угли и горелые ветки. Со стороны кажется — единство душ, дружба на века, взаимопомощь… Но все это — иллюзия. Дай повод — и эти самые «товарищи» бросятся друг на друга, как оголодавшие звери, дерущиеся за кусок сочного мяса. И победитель будет равнодушным, торжествующим взглядом смотреть на мертвое тело человека, которого люди считали его другом. Так часто случается, я знаю. Это — война. На войне нет дома, на войне нет близких. Есть только смерть.В холоде стали — чья-то усталость После долгой битвы С ликом Горгоны в зеркальном щите. Злее мы стали самую малость, Ветром с толку сбиты, — Бродим по золоту в нищете.
Горящий «Белиал» рухнул на землю, объятый неистово-ярким пламенем. Забавно. Один выстрел — и все. Конец мощнейшему бронероботу мира. Но это правильно. Это — война. На войне может случиться все, что угодно. — Но я ведь ясно видел… — бормочет Леонард. — Я насквозь пробил кабину твоего БР. Молчу, настороженно наставив на него пистолет. Пусть говорит. — Почему все случилось именно так? Почему это продолжается? Не странно ли?.. Странно, Леонард. Очень странно. Но так и должно быть. Это — война. На войне люди становятся жестокими. Начинают осознавать, что жизнь — не разноцветная радужная картинка. Что за фасадом обыденной городской суеты прячется другой мир. Злой, жестокий. Кровавый. Где идет бесконечная борьба за власть. И люди понимают, что жизнь — это война.Сквозь пустоту молвы или молчания Лететь и, разорвавшись на лету, Осколками удачи и отчаянья Дай Бог пробиться нам сквозь пустоту!
Майор смотрит на меня, всем своим видом говоря: «Сдайся, не стой на пути. Борьба бесполезна — я уже выиграл!». Я пытаюсь найти в его глазах хоть что-то от того человека, что я знал. Пытаюсь пробиться сквозь стену ледяного безразличия. Если бы взгляд умел ломать преграды… Краем глаза замечаю черную прядь волос девушки, которую я люблю. Которую хочу вернуть. Которую мне не дают вернуть. И в голове насмешливо-издевательским тоном звучит: «А ты чего хотел, дружок? Это — война. На войне нет близких. Есть только собственная выгода». У майора серо-зеленые глаза. А когда он смотрит на фотографию жены, в них появляются яркие синие прожилки. И взгляд становится нежным-нежным. Добрым. Я прекрасно помню… Иногда он смотрел так и на меня. И от осознания, что я ему дорог, становилось теплее. Сейчас он глядит жестоко, холодно. Бесчувственно. Глаза темные, цвета мокрого асфальта и пыльной травы у дорог. Я не удивляюсь. Это — война. И победит сильнейший. Но я все равно не умею сдаваться.Срезаны стропы. Сам себе враг ты: Спьяну да с испугу Спутал с дорогою спутанный след. Вздорные тропы, торные тракты Водят нас по кругу. Солнце успело сойти на нет.
Пронзительно-резкий визг железа пронзил пространство. Стальной кабель обвился вокруг хвостового винта, не давая вертолету взлететь. Машина зависла в метре над землей. Да, это было рискованно, я знаю. Но это — война. На войне без риска не обойтись. Солнечный луч бросает отблеск на сталь ножа майора. Он стоит передо мной абсолютно спокойный. Без эмоциональный. Отец против сына, брат против сестры… Это страшно, но не удивительно. Такое часто случается. Ведь это — война. На войне нет места родственным чувствам. И я бросаюсь в бой.Тьма, обнимая, давит на плечи, Вечер залпом выпит. Время, убитое лунным лучом Рваного края раненной речи, Лечит её на дыбе. Кто там за левым стоит плечом?..
Негромкий хрипловатый голос майора звучит как будто издалека: — Для тебя, должно быть, есть более подходящее место в этом мире, но ты не можешь повернуть назад. Ты сам себя уничтожил… Как же так… Как же так, Андрей Сергеевич?.. Слова вылетают изо рта против воли: — Но я ведь жив… Прикоснитесь — я не иллюзия. Я существую. Я есть… Наверное, мой голос звучит растерянно. Майор непонимающе хмурится: — Что ты хочешь этим сказать? Смотрю на него прямо, стараясь не только словами, но и взглядом передать то, что чувствую: — Возможно, я не стал тем человеком, каким бы вы хотели меня видеть. Но я есть. Именно я; не робот, не призрак, не иллюзия — я. Сагара Соске. Майор смотрит внимательно, чуть щурится от слепящего глаза солнца. Вздыхает: — Ты не тот, кем должен был стать. Я хотел все вернуть, сделать так, как должно было быть. Мир рассыпается миллиардами крошечных осколков. Я не верю. Не верю тому, что он сейчас говорит. — А таким я вам уже не нужен? — отчаянный вопрос срывается с губ сам собой. — Поэтому вы поверили в сказку? В утопию? Майор некоторое время молча смотрит на меня, будто о чем-то думая. А потом неожиданно смеется: — Нужен. Конечно, нужен, дурак. Я несколько секунд пораженно смотрю на него, а потом улыбаюсь, чувствуя, как обжигающе-горячая волна счастья и облегчения накатывает на меня. И протягиваю в дружеском жесте руку. Майор вкладывает свою ладонь в мою и тоже улыбается. В его глазах сияют теплые синие искорки. Война закончилась.Сквозь пустоту молвы или молчания Лететь и, разорвавшись на лету, Осколками удачи и отчаянья Дай Бог пробиться нам сквозь пустоту!