Серафим

— Где я? Картина, что раскрылась перед глазами, разительно отличалась от того, что я привык видеть раньше. Ни белого потолка, ни Клэр рядом не было и когда нос уловил знакомый запах медицинского спирта я чихнул, и от боли едва не заплакал. — Сиди тихо, тебе нельзя двигаться пока я не закончу. Склонившись надо мной, Микаэла сосредоточено обматывал бинтом мою руку. Я попытался пошевелить пальцами, но это далось с трудом. — Только не спрашивай что случилось. — Какая теперь разница, тем более что я все помню. Где мы? — В моем доме. Уж прости, но в таком виде мне было стыдно вернуть тебя в родное гнездо. «Птичка пропела… раненная птичка…» — отголоски воспоминаний отразились в голове рваным голосом и я резко вскочил. — Мика… Таш, та шатенка… — Тише, все хорошо. Я забрал тебя оттуда, все в порядке. — Ты в порядке? — здоровой рукой я прошелся по его нижней губе от чего он зашипел и даже в темноте я смог разглядеть, что она синяя. — Не бойся, я все уладил. — Зачем я был нужен ему? — А ты все помнишь? Все, что он сказал? Мика внимательно смотрел на меня и память понемногу восстанавливала события в которых я против воли принял участие. «А если я скажу, что он продавал свое тело, ты мне поверишь? ..» — Кто ты? — я откинулся на подушку прожигая его сердитым взглядом. — Ты знаешь меня, — он улыбнулся с опаской отвечая на мой вопрос. — Не прикидывайся и хватит уже возится с моей рукой. Мне больно. — Больно тебе?! — внезапно взревел Мика и накинулся на меня. Он прижал меня к матрасу и голова отозвалась новым ударом, что взбесил меня до предела. Дав ему коленом под дых я поджал мерзавца под себя. Его лицо побелело, а глаза налились такой ненавистью, что я тут же озверел. — Отвечай! Такие как Таш не умеют лгать. — Откуда тебе знать? — язвительно прошипел он и я сжал руки на его горле. — Потому что я был таким. Ублюдки вроде нас не умеют лгать, это не нужный навык в мире насилия где все проблемы решаются кастетом и нечетным количеством человек в банде. — Тогда зачем спрашиваешь? — Потому что я не хочу верить тому что услышал! Ты торговал собой? Взгляд его стал мягче, а глаза блестели от влаги. — Нет, — спокойно ответил он, обхватив мои запястья холодными пальцами. — Лжешь! — Не имело бы смысла. Да, семья изгнала меня. Да, я мстил, но не пал низко, как ты мог подумать. — Почему же он сказал мне что ты… — Что я трахался с ублюдками вроде Ферида, потому что был им должен? Ха, какой наивный глупец. Вспомни, что я представлял из себя в первый день нашей встречи и каким ты увидел меня. У меня тоже было прошлое с которым я попрощался хоть и не до конца. — Причем тут Ферид? — я ослабил хватку и его лоб метнулся к моему лицу. Дикая боль в носу заставила меня взреветь и вновь прижать его. Кровь струилась по подбородку капая на его губы и он жадно глотал мое прерывистое дыхание. — Так это Ферид твой покровитель, — скорее констатировал нежели спрашивал сказал я, — и как ты расплатился с ним за доброту? — Обещанием, — Микаэла нахмурился и добавил: — Которое никогда не исполню. Он внезапно умолк и посмотрел на меня. Моему удивлению не было границ когда он, не отрывая взгляда, приподнял лицо для поцелуя — такое порочное, предательское, недостойное прощения, лишь только одного осуждения… Голодный блеск голубых глаз сменился теплым, манящим в свои недра огнем и я как завороженный следил за его сиянием. Губы, что уже нащупали мой окровавленный подбородок легенько сжались, чтобы испачкать своей влагой мою застывшую на нем кровь. — Ах, — мои губы приоткрылись и кончик языка прошелся по тонкой струйке скатившийся слюны, а затем, двигаясь своим касанием в уголок рта проник внутрь, пробираясь в глубины моего тела, что уже жаждало его ласк. Руки обвившие мою шею, прижатый к моим бедрам набухший орган и жадное хлюпанье, которое словно воздух легкие поглощал мой слух. Все смешалось, мысли превратились в месиво из желаний, похоти и страсти. Он провоцировал меня, вынуждая сдаться, призывая к насилию взять его как можно грубее и жестче, доминировать над его бесстыжим телом утопая в теплоте его бедер, гореть в жаре влажных губ. Рубашка изорванная в клочья, его футболка, окровавленные бинты — все полетело вниз словно перья приближающихся к солнцу птиц. Он опалял меня, возбуждал призывая к себе и я тонул в его объятиях, что в ощущениях были сравнимы лишь с поцелуем Рая. И Раем были его губы, и Адом был его стон, а греховная, падшая во всех отношениях любовь была нашей общей бездной в которой мы одинаково тонули, поддавшись быстрому потоку черных желаний. Он был мой и я готов был взять его, грубо, лишая возможности дышать без моего согласия. Перевернув падшего ангела на живот я рванул молнию его джинсов, стягивая их, опуская резинку нижнего белья, опаляя жаждущим взглядом запретную территорию. Его колени были подогнуты, задница приподнята и когда он повернул голову, сверля меня возбужденным взглядом, клянусь, я увидел в его глазах плясавших чертей, что словно молнией притягивали меня ближе. — Возьми меня, ты же хочешь этого, Юу… Да, я хочу. Стаскивая с себя последнюю часть одежды я припал к нему, поглаживая языком шрамы и ровную линию позвоночника. Мика застонал, его бедра подались мне навстречу, но я еще не закончил со своей сладкой пыткой. Коснувшись пальцами внутренней стороны колен я повел свои движения вверх, ощущая дрожь его тела. Когда ладони сомкнулись на заднице, я развел её в стороны и коснувшись запястьем мошонки, не отрываясь, повел свою ладонь выше к возбужденному члену и сжал его в руке. Скрипнув зубами, он сжал между ними ткань одеяла и его бедра начали двигаться в такт моим движениям на его органе. — Войди уже, — прохрипел он и мой слух уловил томную мольбу в его голосе, — прошу. Это невыносимо терпеть… держать в себе… Дальнейшее прервалось его сбившимся, словно в агонии дыханием, когда я начал медленно входить в него. Смакуя каждый миг ощущений я зашел еще глубже и его мышцы сжали меня сильнее. Схватившись ладонью за его светлые волосы я прижался к нему, когда наши тела полностью поглотили друг друга. Пот струился по висками и стекая по лицу падал тяжелыми каплями на его спину. Я припал к ней губами, пытаясь высосать вожделенную влагу и поддавшись какому-то внутреннему призыву толкнулся вперед. Его тело не двигалось, он был неподвижен пока я кромсая между зубами нижнюю губу пытался удержать себя от рвущегося наружу освобождения. Он сам сместил положение и толкнулся бедрами назад чем вызвал негодующий стон. Микаэла был слишком сладким, слишком желанным, чтобы терпеть и спровоцировав меня на нежеланное движение лишь приблизил меня к моему падению. Я схватил его за бедра, от чего он упал, оказавшись полностью под моим телом не имея возможности пошевелится. Толчки отбивались в такт ритму сердца, что словно сумасшедшее рвалось из груди. Он хрипел, стонал, давился слюной и я целовал его рот кусая за губы, всасывая язык полностью поглощая все, что было открыто для меня. — Пожалуйста, еще, еще… — звук тонул в царящем полумраке, и словно прорываясь через западню я рвался добраться до его сердца, так глубоко я чувствовал себя в нем. Мика приподнялся на локти и я нежно коснулся набухшей венки возле уха. Мой язык почувствовал вкус его волос, когда я лизнул его мягкую шевелюру и сам того не понимая, погрузился носом в его затылок, стараясь дышать его личным запахом, что отдавал в своих оттенках мускусом, словно я касался его между ног и легкие пытались впитать в себя этот запах как можно глубже, растягиваясь в глубоких вдохах и задерживая отдачу. Я казался себе пьяным, сдуревшим словно от передозировки опиума и скрестив свои руки на его груди, в последний раз, с диким криком толкнулся в него, выплескивая свое безумие в недры его горячего тела. Дрожа в моих руках Микаэла поглощал в себя мое вязкое тепло и потные тела словно слившись друг с другом стали одним целым в этом хаотичном танце всепоглощающей любви. Когда жар немного спал, мои последние оговорки расплавились в невероятной неге и окутавшей меня манящей тьме.