Бал перед рождеством

За две недели до Рождества я получила приглашение на бал, который должен был состояться сегодня вечером. Преодолев нежелание ехать в место, где никому нет до тебя дела, я выбрала свое лучшее черное платье в пол, забрала волосы в слегка неряшливую прическу и поехала в такси в загородный особняк. Огромный зал был наполнен золотисто белым светом рождественских свечей. Мое простое черное платье выдавало, что я не из богатых, но и не лишена вкуса. Пробило одиннадцать. Все дамы встали по одну сторону залы. Поток кринолина, кружев и длинных подолов подхватили меня, и я оказалась в самой середине, окруженная безупречно одетыми и напудренными высокими девушками. Молодые кавалеры стояли в черных смокингах в противоположной стороне зала. Я не знала, куда спрятаться от взглядов мужчин блуждающих в поисках партнерши. Первым в центр вышел молодой человек в черном костюме без галстука и расстегнутой верхней пуговицей на белоснежной рубашке. Такая неряшливость с его стороны должна была показаться оскорбительной для организаторов вечера, но его прямая осанка и уверенный взгляд превращали любой его недостаток, даже такой, как нарушение вечернего дресс-кода, в достоинство. В это время я молила Господа, чтобы это скорее кончилось, и я смогла бы вернуться обратно за столик, продолжив слушать нудное бормотание глухой старушки об ее лучших летах. Услышав приближающийся стук каблуков о мраморный пол я подняла взгляд и увидела протянутую руку того самого молодого человека, с безупречными чертами лица. По залу пробежал легкий смешок, смешанный с негодованием и ноткой презрения. Я замялось, но он продолжал уверенно смотреть на меня, слегка прищурив темные глаза и одобрительно улыбаясь. Я протянула дрожащую руку и вышла вслед за ним в центр зала. Я чувствовала мягкость и гладкость кожи его рук, его запах вскружил мне голову, расстегнутая сверху рубашка на одну пуговицу оголяла линию его шеи и ключиц. Он смотрел на меня сверху вниз прямо в глаза, мягко поддерживал за талию и иногда кружил. На протяжении всего танца он ни разу не отвел от меня взгляд. Он был серьезен, лишь изредка правый уголок его губ поднимался в кривоватой улыбке, когда я в смущении не знала, куда деть взгляд. Постепенно пары рассредоточились по залу, и я почувствовала, как он постепенно уводит меня из центра зала ближе к выходу. Я беспрекословно следовала за ним. Единственное, что я не любила в себе - это мой рост. Когда-то мне даже нравилось, что я низкая, но потом я начала понимать, что из-за этого никто и никогда не воспринимал меня всерьез, все называли меня милым ребенком, но не видели во мне нечто большее. Я не являлась объектом желания или серьезных намерений. Но его взгляд говорил совершенно обратное. Мы вышли из золотистой залы, и он повел меня за руку на улицу в палисадник. Наконец он остановился и посмотрел на мои оголенные руки, покрытые мурашками, но не от холода, а от его близости. Я в смущении отвела взгляд. Он снял свой черный пиджак и накинул мне на плечи. От него повеяло едва уловимым запахом корицы и мыла. Я, наконец, подняла голову и посмотрела в его карие слегка узкие глаза. -Почему я?-не удержалась я от мучившего меня весь вечер вопроса. - А рождественский бал всех влюбленных тебе ничего не говорит? - улыбнулся он и слегка потянулся ко мне, рукой обхватив меня за талию и притягивая к себе ближе. На улице было холодно и с неба падали редкие белоснежные хлопья снега, поэтому изо рта вырывался пар при дыхании, что выдавало, как сильно я волнуюсь. Он это заметил и сжал меня еще сильнее. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного: его поцелуй был нежным и требовательным. Сначала он лишь слегка коснулся моих губ своими, будто бы спрашивая разрешения. Осознав, что я не против, он почувствовал свою власть и стал настойчивее. Снег усиливался и падал прямо на лицо, волосы, его оголенную шею и мои плечи, с которых соскользнул его пиджак. Его руки изучали мою талию, лопатки, шею, а тонкие пальцы слегка ерошили мне прическу. Когда он, наконец, отстранился и дал мне вздохнуть, я увидела странный блеск в его глазах, он был серьезен и тяжело дышал. Я думаю тоже самое увидел и он в моих глазах. В зале заиграла медленная музыка, и он притянул меня к себе, начиная медленно кружить. Потом склонился к моему виску и прошептал, щекоча кожу морозным дыханием. -Я так долго этого ждал. На следующее утро он разбил мне сердце. Я проснулась в чужой комнате, с панелями на светлом потолке и французскими окнами во всю стену. Из окна был вид на мегаполис, зажженный светом утреннего розового солнца. Я лежала на огромной кровати в белых простынях. На круглых белых стульях висела простоя мужская одежда - джинсы, футболки, сорочки, пиджаки, парки; рядом стоял открытый пустой чемодан. На полу валялся черный костюм и мятая белая рубашка. Я не удержалась от улыбки при воспоминании о минувшей ночи. Повернувшись на бок, я ожидала увидеть его, но на скомканных простынях оказалось пусто. Я встала с постели, укуталась в простыни и прошлась по комнате. Его нигде не было, ничего, даже записки. Мое черное платье куда-то исчезло. Заглянув в раздвижной шкаф-гардероб, я так ничего и не нашла. Прождав все утро и полдня, сидя в кровати или изучая высокие стеллажи с книгами, я начала влюбляться в загадочного парня все больше и больше. Наши литературные предпочтения оказались во многом схожи. По прошествии длительного времени я поняла, что он просто ушел и ждет, когда уйду я. Наверное, он подумал, что я доступная и ему стало противно на меня смотреть или вообще как-то контактировать. Взяв самые неприметные, мятые футболку и джинсы из его гардероба, я натянула шлёпанцы (мои туфли также куда-то пропали) и вышла из квартиры. По дороге домой я пыталась бороться с охватившим меня отчаянием и сжимавшей грудь болью. Вернувшись в свою маленькую съемную квартиру, я постирала одолженные вещи и отослала их с курьером по адресу его квартиры. В течении нескольких дней я оставалась дома и перебирала в памяти моменты нашей самой первой встречи. Это было еще до бала. Он пришел в книжный магазин, в котором я работала, и спросил, где отдел о языкознании. С этого момента он стал посещать магазин каждый понедельник и пятницу. Каждый раз уходя с какой-нибудь покупкой, чаще всего книгой. Спустя две недели я, наконец, вышла из дома. Я поднялась по ступеням главной достопримечательности нашего города – музея истории и культуры - и села на ступеньки, смотря на голубей, гуляющих по главной площади. Вскоре я замерзла и поднялась, оправила черное пальто-платье и попыталась не думать о прошлом. -Дэн?-спросил знакомый хриплый голос за моей спиной. Я резко остановилась и не смогла даже повернуться. Настолько был родным этот голос: теплый, нежный, низкий, хрипловатый, срывающийся, при волнении. Из глаз потекли редкие слезы, которые я так долго сдерживала в себе. -Дэн!-громче окликнул он, и я услышала звук приближающихся шагов и утерев быстро слезы развернулась . –Где ты была? Почему ушла в тот день? Я что-то сделала не так? -Здравствуй. Ты получил одежду?- хрипло произнесла я, смотря на носки своих сапог. -Что с тобой? Я искал тебя везде, но никто не мог мне толком сказать, что с тобой и где ты? Я не понимала, что происходит, но мне захотелось упасть на эти ступеньки и разреветься. Голова кружилась, его присутствие снова начало вводить меня в оцепенение. -Дэни, - мягко окликнул он меня, и попытался поднять мою голову за подбородок. -Я должна идти, - я вывернулась, но он схватил меня за руку. -Просто скажи правду, ты разочарована во мне? -Я ждала весь день, но ты не пришел, я не нашла свою одежду и….что смешного? - возмутилась я. -Ты не нашла платье, так как оно... -он замялся.-Сильно порвалось в области…в общем везде. А туфли ты забыла в моей машине. Я уехал рано утром в агентство на срочный сбор, а после заехал в магазин тебе за новой одеждой, купил продуктов. Когда вернулся, тебя уже не было. Почему ты ушла, не оставив даже записки, адреса, телефона? Услышанное обрушилось на меня как обухом. Я молча смотрела на него, а из глаз непроизвольно потекли слезы. -Почему ты плачешь?-Он подошел и обнял меня как в тот вечер в палисаднике. Я уткнулась ему в куртку. Он крепко сжал меня и положил подбородок мне на макушку и начал перебирать мои волосы. -Пойдем домой, Дэн. – Он провел холодными ладонями по моим щеками, утирая слезы. - Ведь как-никак Рождество надо встречать только с тем, кого любишь, верно? – он коснулся лбом моего лба. И тихо затрясся от беззвучного смеха. - Прости меня, я такой дурак. Внезапно повалили снежные блестящие хлопья. Я любовалась, как они пропадают в его светлых взъерошенных прядях. Тихо засмеявшись, я обняла его за шею и притянула к себе.