The Vamps — Be With You
На равнинных просторах рядом с морским берегом простирается славное шестьдесят девятое королевство. И всё в нём не по-людски. Ещё бы, если учесть, что в нём не проживает ни один человек. Король — славный и уважаемый тритон. Но приходится принимать человеческую форму, уважая порядки и традиции всех семидесяти королевств — не пугать жителей Земли и маскироваться под них. Шестьдесят девятое королевства тридцать первого декабря погрузилось в хаос. Пропал кронпринц, наследник престола, славный Ким Чондэ. Юноша славится даже на других землях своим упрямым нравом и сложным, неуступчивым характером. В этот раз он решил доказать своему отцу, что способен сам найти достойную невесту в канун праздника и привести её в стены замка. Его выбор пал на прекрасных кикимор морских, что водились в водах Восточно-Китайского моря. Ещё в самом детстве молодой наследник престола восторженно перелистывал страницы, часами рассматривая красочные иллюстрации в книжках с рисунками морских созданий. Длинные изумрудные локоны, хрупкие и волнующие станы, перепонки на тонких пальчиках, тёмно-болотного цвета глаза. Идеальная невеста для сына короля тритонов. Чондэ наскучила праздничная суета. Даже предстоящий фейерверк не вызывал предвкушения. Молодой человек поссорился с отцом, мечтающим выдать сына за дочь короля тридцать второго королевства — миловидную банши Мин. Принц же не испытывал особого восторга при мысли, что прийдётся жениться на крикливой девушке. Ким дорожит покоем и любит поспать вплоть до обеда, а с такой женой вряд ли сможет продолжить эту неизменную традицию. Вот и загорелся он идеей сделать супругой одну из красавиц морского царства. Пока прислуга шастает по задворкам королевства, Чондэ на вороном коне мчится к берегу, где не раз прачки замечали кикимор, греющихся в лучах солнца. В их землях даже зимой зелено и солнечно, как жарким летом. Благородные почвы, залежи драгоценных камней и стабильная экономика делают принца одним из желаннейших женихов среди всех королевств. Для своего путешествия Чондэ сменил свою расшитую золотыми нитями шелковую одежду на простую хлопковую рубашку и широкие штаны, которые носит обычный рабочий класс на его землях. Прихватив с собой яства, украдкой стыренные с праздничного стола: гуся с черносливом, глинтвейн, чтобы промочить горло, и любимые мандаринки, наследник трона покинул дворец через потайные чертоги. Киму-младшему вполне известно, что кикиморы любят подниматься на поверхность морской глади и праздновать наступление нового года со смехом и плясками. В сумке, помимо еды, припрятана рыбацкая сеть. Переполненный жаждой свершений и воплощения своих задумок в реальность, Чондэ сильнее обхватывает пальцами узды и ногами подгоняет жеребца. Его гулкое сердце бьётся ещё стремительнее, чем копыта животного по твердой земле. Практически добравшись до кромки земли, Ким придерживает коня и спускается вниз к морскому берегу. Он спрыгивает с лошади, снимая свою поклажу, и похлопывает животное по морде, выражая свою благодарность. Юноша привязывает вороного коня к дереву, плавно ступает на носочках и раздвигает ладонями листву, слыша звук брызг и тихий молодой голос. Он жмурится от полуденного солнца и заметно нервничает, переминаясь с ноги на ногу. Чонде моргает. Его глаза стараются привыкнуть к светящим в них лучам светила. А после Ким чувствует, как его дыхание перехватывает. Парень заинтересованно скользит взглядом по барахтающемуся в воде существу, что сейчас сидит к нему спиной: длинные, влажные изумрудные волосы, как и на иллюстрациях книг, белая ткань, прилипающая к лопаткам, аккуратные ступни, тонкие лодыжки, стройные ноги. Его кожа бледная, с зеленоватым отливом, а голова немного нагнута на бок. Чондэ гулко сглатывает, понимая, что обнаружил самое восхитительное существо, которое непременно должно было стать его невестой, женой, будущей королевой. Нечисть что-то тихо напевает себе под нос, продолжает греть в воде ноги и накручивать на указательный палец длинную прядь волос. Море приятно омывает молодое тело тёплыми волнами и поблескивает на ярком солнышке. Существо не слышит приближающейся со спины опасности — его глаза плотно закрыты, а на лице довольная улыбка. Оно тянется к свету и продолжает практически мурчать тихий незамысловатый мотив. Рыбацкая сеть стремительно покрывает нечисть, и та даже не успевает испуганно вскрикнуть, когда Чондэ сильнее заматывает вокруг протестующей кикиморы сеть, погружает свою драгоценную ношу на коня. — Отпусти! Пусти, говорю! — слышит принц немного сиплый голос кикиморы. — Ни за что! Теперь ты — пленница Ким Чондэ, будущая королева шестьдесят девятого королевства и моя жена! — торжественно заявляет парень, ещё не зная, какой подвох подготовила ему судьба. — С ума сошёл?! Сейчас же выпусти меня из сети! — практически рычит от возмущения обитатель морских глубин. Ким слышит звук рвущейся сети и приостанавливает жеребца. Тут же раздаётся глухой звук столкновения тела с твёрдой землёй. Чондэ выскакивает из седла и бежит следом, за удаляющимся обратно в сторону моря существом, проклиная себя за забывчивость: у кикимор острые зубы и они без труда способны перегрызть даже толстые железные цепи. Ему удаётся нагнать нечисть в двухстах метрах от места поимки. С ликующим криком он сцепляет руки на поясе беглянки и вместе с ней кубарем катится по земле. Завязывается небольшая потасовка, в ходе которой Чондэ получает локтём в скулу и коленом в пах, но мужественно терпит. Ему удается перевязать запястья существа за спиной. То же самое он проделывает и с ногами. — Никому ещё не удавалось уйти от бравого Ким Чондэ, — принц горд собой. Запыхавшись, он садится на траву рядом с пленницей и жадно глотает свежий воздух. — Дурак ты, Ким Чондэ! — выплевывает вместе с попавшими в рот длинными волосами нечисть. — Попрошу без оскорблений! Ты говоришь с самим Его Высочеством, — Чондэ чувствует себя оскорбленным. Подобным тоном ещё никто себе не позволял разговаривать с ним. И он не позволит этого даже своей будущей жене, какой бы очаровательной та не была. — Да хоть с самим Создателем. Это ничего не меняет, — пыхтит кикимора, прижимая колени к животу и дрожа от внезапного порыва холодного ветра. Нечисть в тонкой и мокрой одежде, вдали от воды. Ей не согреться и не заполучить силы от родной стихии. — Как, впрочем, и то, что ты станешь моей невестой, хочешь ты того или нет, — Чондэ непоколебим и упрям, каким и известен во всех королевствах. — Да, это невозможно! Неужели ты не понимаешь, принц? — едко выдыхает морское существо, поджимая пальцы на руках и ногах. — Отчего это? — Развяжи меня и я скажу. — Ты опять убежишь, — мотает головой Чондэ и недоверчиво прищуривается. — Обещаю, что не сбегу. Слово жителя Восточно-Китайского моря, — нечисть покорно поднимает, связанные кожаными шнурками, запястья и выставляет ладони — знак нерушимости данного обещания. — Хорошо, — Ким вынимает из-за пазухи кинжал и разрезает путы. Он садится рядом и скрещивает на груди руки, ожидая вразумительного ответа. Его губы плотно сжаты. Чондэ трудно держать под контролем свои наровившие ежесекундно дотронуться до кикиморы ручонки. Он не может поверить, что ему так свезло поймать того, о ком он мечтал долгое время, перелистывая страницы книжки. Та до сих пор храниться в небольшом сундуке под его кроватью. Стоит только опустить руку, валяясь на постели, и он вновь погрузиться в мир морских созданий. Существо тем временем облегченно выдыхает и потирает покрасневшую кожу, после чего снимает с шеи гребень и проводит по спутанным прядям волос. — Я парень, — спустя какое-то время неуверенно выдыхает нечисть. — Как парень?! — Чондэ растерянно смотрит на юношу, который костяным гребнем расчёсывает свои длинные зелёные волосы. Голос у того действительно низковат для девушки, хоть и нежен. — Среди кикимор полно представителей мужского пола. Вот так и рухнули надежды Ким Чондэ жениться на морской нечисти в канун нового года. От обиды парень поджимает губы, после чего бесцеремонно хватает кикимора за плечи. В его глазах столько обречённости и крошек разбившейся в дребезги надежды, что нечисть забывает о возмущении. — Ну… Может, у тебя есть сестрёнка? Должна же быть? — пищит Чондэ, отскакивая в сторону, и теперь уже внимательнее разглядывает кикимора. Как же он раньше не заметил плоской груди под длинной рубахой? Если бы не некоторые характерные отличия парня от девушки, то юношу вполне можно было бы принять за особу женского пола. Не мудрено, что и он совершил подобную оплошность. Ким нервно облизывается и отводит взгляд в сторону, когда подмечает два розовых твёрдых соска сквозь промокшую ткань одеяния. — Может, и есть, но кто сказал, что я захочу толкнуть её на верную гибель, отдав в руки, — парень делает паузу, подмечая сильные, бугрящиеся под светлой рубашкой мышцы, но тут же продолжает, возвращая на лицо своё недовольство и выражая полное нежелание сотрудничать: — какого-то принца-мужлана, который похищает невинных дев морских, чтобы уложить в свою постель? У Чондэ краснеют кончики ушей. Не от злости, а от внезапного смущения, настигнувшего его из-за последних слов кикимора. Казалось бы нет причин. В постели принца побывало не мало симпатичных служанок и бесстыдных принцессок. — Я… вовсе не мужлан. И укладывать никого я никуда до свадьбы не собираюсь. — Тогда зачем ты отлавливаешь нас? — Сказал же, что невесту себе ищу. Кикиморы не из любительниц вести светские беседы: все мои приглашения отметить новый год оставались без ответа. Отец с каждым годом всё настырнее. Думаю, что он точно меня сосватает принцессе Мин из тридцать второго королевства. Я — мужчина в отчаянии. А в таком состоянии люди совершают необдуманные и сумасшедшие поступки. Мне ничего не оставалось, кроме как выкрасть кикимору, дождавшись тридцать первого декабря. Юноша смотрит не менее цепко на Чондэ, при этом его темные глаза больше не излучают гнев, теперь это мягкая заинтересованность, сопровождаемая нахальной усмешкой на устах. — Помоги мне, — принц не должен умолять, но его охватило неприятное чувство тревоги, и этот кикимор последний тонкий крючок, цепляющийся за шаткое судно сбывшихся желаний. — Что ж, я с тобой полностью согласен. Ты действительно сумасшедший. Но внушаешь доверие своей открытой душой и искренностью. Я помогу тебе при одном условии, — в голове возник план, как избавиться от надоедливого наследника королевского престола. — При каком же? — за этим нечистым, в обличии человека, забавно наблюдать и подмечать, как стремительно меняются эмоции на его лице. — Мне приглянулось одно ожерелье из редкого бирюзового жемчуга, — вспоминает кикимор самое заветное желание своего детства. — Я хочу, чтобы ты достал мне его раньше, чем часы пробьют полночь, и наступит новый год. — И где я должен его достать? — Чондэ настроен решительно. Он сделает всё, что угодно, чтобы не стать посмешищем для своего короля-отца и всего народа королевства. Он добудет это ожерелье. — Мантикора Рю. Знаешь такого? Морское существо кривит губы в усмешке, надеясь встретить полный ужаса взгляд Чондэ, но вместо него видит лишь, как тот уверенно кивает ему и безропотно соглашается: — Хорошо. Ожерелье будет твоим. Кикимор растерянно смотрит на принца, шагающего к жеребцу. Почему-то в груди колет внезапно пришедшая ревность к своей сестре, с которой он ещё даже не познакомил юношу. Этот парень не так плох, каким кажется на первый взгляд. И совершенно безрассуден, раз так опрометчиво идёт на встречу с чудовищем ради горстки жемчуга. Или же мечтатель, романтик, который спешит навстречу своим мечтам, жертвуя всем на свете? Минсок тоже был переполнен романтикой — даже вырезал сердечки на своём гребне. Кикимору ведь тоже может не везти в любви, как и простым смертным людям. — Ты… Ты не знаешь дорогу! — кричит ему вслед кикимор. — Погоди! Существо встаёт на ноги и тут же шипит от боли в левой стопе. Он так отчаянно бежал, что не заметил, как напоролся на острый камень и рассек кожу под пальцами. Юноша пытается сдержать непрошеные слёзы и вновь опускается на траву. Парень хныкает и стирает кровь рубашкой, которая тут же впитывает её. Кикимор хочет уже начать проклинать всё и вся, даже свою мать, которая не родила его девочкой, тогда бы в данной ситуации было меньше проблем, но затем вздрагивает от внезапного хлопка. Слева от него падают два ботинка. Нечисть озадачено смотрит на них и поднимает голову, встречаясь с обеспокоенным взглядом Чондэ. — Надень их. Возможно, кикимор принял бы обувь без слов, если не одно «но» — голые ноги принца. Тот отдал ему свои ботинки. — А как же ты? — Всё в порядке. У тебя нога ранена. Нечисть кивает и берёт в руки ботинок, но Чондэ его останавливает и садится на корточки. — Погоди, нужно перевязать. У принца нежные руки. Кикимор прикусывает губу, чтобы не застонать от приятных ощущений, движущихся с кончиков пальцев вверх и окутывавших тягучей сладостью сердце. Подобную заботу даже собственная сестра не проявляла к морскому существу, а этот незнакомый парень не жалеет дорогих тканей на, казалось бы, несущественный порез. Принц осторожно перематывает оторванным куском материи от платка, в который ранее была завёрнута его еда. Чондэ не может противиться своим внезапным порывам и поглаживает подушечкой большого пальца чужую пятку. Нечисть недавно плескалась в воде. От неё пахнет морским бризом и чем-то непонятным, неуловимо-знакомым. Тем временем, кикимор может хорошенько разглядеть Кима. Длинные ресницы, подчеркивающие красивую форму глаз, ярко очерченные скулы, благородный профиль, кажущиеся мягкими губы… Существо чертыхается и корит себя за странный ход мыслей. Он же тоже парень. Хотя уже успел потренироваться с другим и набить свою технику поцелуев. О столь постыдном опыте ему даже не хочется вспоминать. Раскрасневшиеся щёки выдают его с потрохами. Кикимор чешет нос и поспешно отодвигается, напяливая на поврежденную ногу ботинок, когда Чондэ заканчивает с перевязкой. — Вот и всё, а теперь мы отправляемся в путь. Покажешь мне, где обитает этот Мантикора Рю? — добродушно улыбается Чондэ. Уголки его губ обворожительно изогнуты. — Так как, говоришь, тебя зовут? — Я не представлялся, — бурчит нечисть. — Так что мешает тебе сделать это сейчас? — вытягивает губы трубочкой Чондэ и наклоняет голову, вглядываясь в покрасневшее лицо кикимора. Они слишком близко. Существо чувствует, что ещё не достиг предела своего смущения и отталкивает от себя принца. — Минсок. Меня зовут Минсок. — Кикимор Минсок. Тебе подходит, — яро кивает Чондэ, поднимаясь и протягивая руку юноше. Он помогает встать, надежно обхватывая пальцами чужое запястье, и не отпускает кикимора, пока они идут к жующему траву жеребцу. Минсоку должно быть страшно. Он вне своего морского дома на глубине бушующего и бьющегося о скалы моря, в компании некоего Ким Чондэ, утверждающего, что он принц этих земель, но не ощущает ни толики боязни. Рядом с Чондэ удивительно комфортно и легко. Словно он знал его уже долгие годы. Будто они вместе, ещё детьми, резвились в воде, дружили, и поклялся не разрывать их крепкой дружбы. Минсок успел в голове придумать множество сценариев, даже дошёл до того, где они с Чондэ любовники, но не успел завершить эту историю, почувствовав чужие руки на своей талии. Он брыкнул ногами, но его успокоили тихим шёпотом: — Потише, строптивец, я лишь хочу помочь тебе сесть на моего коня. И Минсок доверяется сильным рукам принца.***
В седле кикимор постоянно ёрзает и вызывает не совсем ординарные чувства у Чондэ. Крепкий стояк всё труднее спрятать под свободными штанами, да, и вскоре Минсок сможет ощутить своим копчиком то, как же «рад» его присутствию член принца. Ким сильнее одной рукой стягивает поводья. Вторая его рука удобно покоится на талии морского существа. Как же ему приятно сжимать стройное тело, вдыхать свежий морской запах. Он так бы и облизнул выглядывающее из густых волос ушко. Странные мысли. Чондэ никогда ещё не проявлял подобного интереса к представителям своего пола. Если не считать день его совершеннолетия, когда он до чёртиков напился и обжимался в погребе с одним из приезжих артистов, что выступали тогда и развлекали народ. «Я не мужеложец», — вторит сам себе Чондэ, пока его ладонь поглаживает, прослеживающиеся под рубахой, кубики пресса нечисти и медленно ползёт ниже. — Эй, ты чего? — оба парня вздрагивают: Чондэ от неожиданности, Минсок от внезапного, интимного прикосновения. Ким перемещает руку на уздцы лошади, когда подмечает, что его пальцы находились в непосредственной близости от паха кикимора. «Но я не прочь удовлетворить его. И не только руками.». А вот эта мысль, возникшая в его голове, — совершенный нежданчик. — Ещё раз начнёшь лапать, и мои милые зубки с удовольствием познакомятся с твоей правой рукой, — скалиться Минсок, поворачивая голову на бок и показывая острые зубы принцу. — А моей сестре не нужен муж-калека. — Прости. Я задумался, — Чондэ становится пунцовым и его взгляд бегает по местности, стараясь подцепить что-то значимое вдали, но ничего не находит, поэтому возвращается на поводья в своих руках. Его пальцы сжаты до побелевших костяшек. — Задумался он, — Минсок смущён не меньше, но старается не подавать вида, поэтому гневно шипит и контрольно обнажает свои зубы.***
— И долго ещё? — щекочет своим горячим дыханием ухо кикимора Чондэ, отчего тот ёжится и опускает взгляд на сжимающие толстые волоски конной гривы пальцы. — Скоро, — отвечает юноша под громкий аккомпанемент пустого желудка, на что Ким удивленно вдыхает. — Я есть хочу, — ноет Минсок и поглаживает взбунтовавшийся живот. — Ох, совсем забыл. Конечно, устроим привал, — Чондэ тормозит скакуна и вынимает из сумки еду, неуверенно протягивая кусок гуся, завернутого в тряпочной салфетке, морскому существу. — Не знаю.… Ешь ли ты подобное… Минсок разворачивает салфетку, и его глаза загораются маниакальным блеском. — О, гусь! — зубы тут же вгрызаются в мясо. Чондэ шокировано замирает, продолжает сидеть с распахнутым ртом и наблюдать за поглощающим еду с неподдельным восторгом Минском. Когда кикимор, тщательно облизав после жирного гуся пальцы, интересуется, есть ли у Кима что-то ещё с собой помимо этого из закуски. На что наследник престола поспешно вынимает мандарины и фляжку с глинтвейном. Его удивление поднимается до небывалого уровня и примерно достигает отметки «Мне, должно быть, это снится», когда, наконец, Чондэ не выдерживает и изрекает: — Да, что ты за кикимор такой?! Гусь, глинтвейн, мандаринки… — Я родился зимой, поэтому люблю подобные лакомства. Они на дне морском на вес золота, — поясняет существо, пожимает плечами и забрасывает в рот ломтик мандаринки, тут же млея от сладости на языке: повезло, достался не кислый. Отойдя от шока, Ким тоже принимается за еду. Пожалуй, он узнал что-то новое о кикиморах. Принц улыбается и откусывает приличный кусок от гусиной ножки. Этот Минсок кажется ему смешным и неизведанным. Интересно, узнает ли он ещё что-то новое о нём? Кикимор разжигал в принце дикий неподдельный интерес. А ещё в паху сладко ноет. Не раз и не два Чондэ удерживает себя, чтобы не повернуть коня в сторону своего королевства, наплевав на сестру кикимора, чтобы посмотреть, как тот будет смотреться, распластанный под ним, на широкой кровати.***
До логова мантикоры парни добираются через пару часов. Вечереет. Солнце медленно движется к горизонту. Кикимора немного потряхивает, когда он указывает в сторону входа в пещеру. При этом его рука дрожит: — Вон там… Он с волнением смотрит на то, как Чондэ перебрасывает ногу и соскакивает с лошади. Сердце колотится в груди как заведённое. Даже при встрече с рогатыми морскими чудищами, кикимору не было так страшно, как сейчас. — Может, ты откажешься, пока не поздно, принц? — дергает за рукав, вынимающего из ножен меч, юношу Минсок. Чондэ немного сбит с толку. Почему юноша желает остановить его? Разве не он мечтал об ожерелье с жемчугом? Принц не столько делает это ради договора, сколько ради Минсока. Хочется порадовать парня и получить взамен благосклонную улыбку. — Нет, — качает головой Чондэ, медленно преображаясь в лучах заходящего солнца и демонстрируя свою настоящую сущность. — Так ты сын тритона? — брови юноши удивленно приподнимаются, и он окидывает ошеломлённым взглядом вытянувшиеся когтистые, чешуйчатые руки. На спине расправляется острый прозрачный плавник. Глаза приобретают насыщенный жёлтый оттенок. Они оба водные существа. Их обоих благословила водная стихия. В их жилах течёт один источник силы. Только тритоны намного сильнее морских существ, имея способность черпать энергию не только из воды, но и земли. Минсок понимает, каким идиотом был, когда послал Чондэ на верную гибель своим глупым условием сделки. В самую глубокую впадину морскую, к демонам моря! — Чондэ, не надо, не иди туда! Пожалуйста! — Я дал тебе слово, Минсок и не нарушу. Обещания Его Величества нерушимы. Я вернусь, когда добуду тебе ожерелье. — Нет, Чондэ, я… —, но принц уже не слушает кикимора, ступая во тьму пещеры, где тем временем отдыхало чудовище на груде человеческих костей. Минсоку не хватает мужественности и силы духа, какими обладает принц, чтобы войти в пещеру. Он прикрывает руками уши, когда слышит рёв проснувшегося монстра. Мантикору не так просто победить с её телом льва и хвостом скорпиона. Минсок молится всем богам и просит прощения, губами постоянно повторяя имя его ставшего навеки героем, покорившем сердце своей безголовой смелостью, Ким Чондэ.***
Принц старается осторожно ступать по дну пещеры. Но под ногой хрустит чей-то раздробленный череп. Когда в темноте вспыхивают красные глаза, Чондэ поднимает меч над головой. Чудовище проснулось и хочет пополнение в свою некро-коллекцию. Тритоны к мантикоре ещё не захаживали. Серый хвост с жалом рассекает спёртый воздух, пропахший могильной сыростью. Ким старается увернуться и слышит, как ядовитый кончик мажет по металлу оружия. Тварь выпрыгивает из укрытия на огромных львиных лапах и злобно рычит. На шее виднеется то сокровище, за которым Чондэ и пришёл в логово зверя. Их схватка похожа на отточенный танец смерти. В любой момент кто-то возьмёт верх над ситуацией и окажется большим профессионалом и счастливчиком. Они оба на пике, стоят прямо перед обрывом, перед прыжком в бездну. Чондэ не намерен падать вниз и дарить свою душу бесам. У него другие планы. Подарить всего себя кикимору, ожидающего его в полном неведении рядом с конем около входа в пещеру. В ноги впиваются еловые ветки. Похоже, монстр тоже решил по-своему отпраздновать новый год. Но тритон не обращает на это внимание. Над головой Чондэ нависает лапа мантикоры, и Чондэ ответно бьет тварь по хвосту, успевая рассечь плавником львиную лапу. После, оба существа отпрыгивают назад и готовятся к очередному ходу в этой смертельной игре. Они прожигают друг друга взглядами и совершают финальный рывок. Никто не может предугадать исход этой битвы. «Мин, дождись меня. Я вернусь к тебе. Обязательно!»***
Красное марево заката ни капельки не успокаивают, перекрашивая всё в глазах Минсока кровавыми красками. Кикимор опускает руки. В ушах звенит от наступившей тишины. Внутри всё надламывается. Он смотрит блестящими глазами на вход в пещеру. По щекам текут слёзы. Юноша шмыгает носом, а его сердце бьется от страха в легкой агонии. Шорох. Минсок прерывисто тянет через рот кислород. Топ… Топ… Топ… — Чон… — кикимор не успевает договорить, как в темноте пещеры возникает сначала заляпанное кровью лицо, а после и сам медленно бредущий вперёд принц в человеческом обличии. Ким пытается улыбнуться. Он потерял много сил, но смог выполнить обещание. Его мечта так близка к реальности. Из брови на щеку капает кровь, оставляя алую дорожку. Он часто моргает. Его грудь тяжело вздымается, и принц хрипит при каждом вздохе. — А ты боялся, глупый, — Чондэ пытается рассмеяться, но его глаза резко распахиваются, рука выпускает окровавленный меч, и юноша падает на землю. — Чондэ! — жилистые руки подхватывают тело. Минсок не сдерживает истошного крика, когда замечает на спине под ребрами с правой стороны огромную рану от жала скорпиона. Он знает, что после подобного никто не выживает, поэтому до сих пор ожерелье покоилось на шее мантикоры и никто не осмеливался заполучить его. Парни оседают на траву перед пещерой. — Я отрубил ему голову.… Держи, — в руках кикимора оказывается нить с жемчугом. Но сейчас она потеряла всякую ценность для морского существа. Его голова забита совсем иным сокровищем, которое попало ему в руки сегодня днём. Кикимор встретил того, кому не побоялся бы отдать всего себя без остатка. Глупо и смешно влюбиться за считанные часы. Но, кажется, морскому существу довелось это познать на собственной шкуре. — Дурак! Бесшабашный, ненормальный, безумный… — шепчет Минсок, укладывая голову Чондэ себе на колени. — Что не сделаешь ради мечты, — устало улыбается принц, считая появляющиеся на небосклоне звёзды. — Дурак. — Ты повторяешься, милый Минсок, — у Чондэ подрагивают ресницы, а кожа постепенно становится серо-фиолетового оттенка. Он отдает последние силы, чтобы поднять руку и провести дрожащей ладонью по поалевшей щеке морского существа. Она тёплая и мокрая от слёз. — Я действительно ненормальный, если считаю тебя удивительно-прекрасным в свете закатного солнца. Принц закрывает глаза, а Минсок подаётся вперёд и касается губами сына тритона. Кикиморы способны через поцелуй забирать недуги, и юноша отчаянно пытается спасти Чондэ, но рана слишком глубокая. Этот метод не действует. Совершенно. — Мин, думай, ну же… Ты должен его вернуть к жизни, ну! — приговаривает сам себе кикимор и тут же дергается от внезапно осенившей его идеи. Нечисть берёт меч Кима и, зажмурив глаза, срезает свои прекрасные, длинные изумрудные волосы. Он поспешно оборачивает ими торс принца, прикладывает к покрывшейся чёрными пятнами от яда ране и начинает петь. Вскоре Чондэ возвращается былой здоровый цвет лица, сердце размеренно бьётся. Он открывает глаза, окидывает взглядом всё вокруг так, словно прозрел и впервые увидел этот земной мир. — Жив, жив! — бросается принцу на шею Минсок и покрывает новыми обидными словами, при этом, не сдерживая слёз. — Ты спас меня, — хрипло шепчет принц и трется носом о ухо своего спасителя. — Потому что ты сдержал своё дурацкое обещание ради меня — сипит кикимор, потерянно отстраняясь от Чондэ. На губах ещё горит прикосновение к чужому рту. И щёки вновь покрыты румянцем.***
Минсок стоит возле берега и елозит мыском ботинка по земле. — Что ж, ты выполнил свою часть сделки. Я приведу тебе свою сестру, подожди… — смотрит себе под ноги кикимор и поспешно добавляет. — Ах да, я чуть не забыл, твои ботинки. Морское существо нагибается, чтобы их снять, но пальцы Чондэ ложатся на его плечи и тянут наверх. — Мин… — А? Чондэ его сладко целует, обнимая за шею и поглаживая переливающиеся в ночном свете жемчужины на ожерелье. Минсок медлит, но после смело отвечает, демонстрируя свои безукоризненные навыки в поцелуях. Они отстраняются, когда им обоим не хватает воздуха, смотрят друг на друга, подмечая горящие страстью обоюдные взгляды, и тянутся вновь навстречу друг другу, закрепляя свои внезапно вспыхнувшие чувства. — Мне не нужен никакой другой кикимор. Моё сердце уже отдано тебе, Минсок, — принц гладит своими ладонями находящееся в его объятиях тело юноши. — Ты выйдешь за меня? — Выйду. Тем более, что свадебный подарок ты мне уже преподнёс, — хмыкает кикимор, теребя пальцами ожерелье на шее. — Но мне нужно предупредить отца. Я оставлю ему сообщение, и мы можем отправляться в твой замок. Счастливый Чондэ не сдерживает глупую улыбку и кивает, вновь припадая к губам своего возлюбленного и после выпускает из объятий. Конец года завершился просто фантастическим образом. Чего только Чондэ не пережил за эти последние двадцать четыре часа. Когда Ким усаживает Минсока на коня, он вновь ласкает его губы своими, углубляя поцелуй, и после хитро улыбается. Теперь он окончательно убежден в своей ориентации и в том, что не нужна ему кикимора. Он согласен и на Минсока, кикимора с добрым сердцем и прекрасной душой. Вроде бы, в их королевстве однополые браки разрешены. В любом случае, если такового нет, то вскоре обязательно появится такой закон.***
Пока молодые люди въезжают на скакуне за ворота замка, Чондэ уже без зазрения совести обхватывает за пояс Минсока, а тот лишь хихикает и смотрит по сторонам. Его глаза отображают сотни зажжённых свечей в окнах домов. На каменных улицах веселиться народ, водит хоровод вокруг наряженной разноцветными шарами, серпантином и искусственной ватой, ели. Девушки сидят на скамейке возле колодца и гадают. Малышня гудит в дудочки и задорно прыгает. Несколько собачек дерутся за право обладать сочной косточкой, которую стащили у зазевавшегося на молодую, привлекательную клиентку мясника. — С новым годом! — поздравляют, заметившие принца, жители королевства и снимают шляпу, отвешивая глубокий поклон. — И вам того же, — практически одновременно слышат они в ответ, а Чондэ и Минсок радостно смеются. Ким наклоняется, удерживая узду, и собирает со столика горсть серпантина, после чего поворачивается к возлюбленному и сдувает с ладони разноцветный бумажный снежок. — Ким Чондэ, ты не принц, а королевский шут! — выдыхает Минсок и стряхивает с волос и одежды серпантин. При этом внутри всё щекочет от пузырьков счастья шампанского радости, как и то, что будет вскоре откупорено с наступлением полуночи. Везде все трепетно ждут нового года. Везде, кроме замка, где топится в печали король. — Папа! — Чондэ распахивает двери в тронный зал, где тут же из богатого расписанного жидким золотом кресла поднимается горевавший из-за потери сына король. Слуги тут же мельтешат и бегают по помещению, бросаясь на кухню выносить еду к новогоднему столу. Наследник вернулся живым и невредимым — чем не причина хорошенько отпраздновать? Мужчина тут же подбегает к Киму-младшему и сгребает его в свои широченные ручища. — Сын! Мой милый мальчик! Где ты пропадал? — и тут он замечает притихшего в стороне зелоновласого юношу в длинной светлой рубахе, доходящей ему до лодыжек. — А это кто? Чондэ подмигивает Минсоку, и тот пытается сдержать улыбку. Принц тянет его за рукав и ставит перед собой, положив руки на плечи. — Это Минсок. Он сын царя Восточно-Китайского моря, кикимор, — и деликатно добавляет, добивая отца и погружая того в полукоматозное состояние: — Мой будущий супруг.***
Чондэ и Минсок были обручены уже через полтора часа, когда король вновь обрёл способность говорить и здраво мыслить, после благословляя союз своего сына с кикимором. Теперь у них общая фамилия, которой кикимор будет всегда гордиться. Хохоча и игриво пихая друг друга локтями, они вваливаются в их общие, ранее принадлежавшие только Чондэ, покои. Внезапно Ким нерешительно останавливается и смотрит, как супруг падает на постель и его короткие, но до сих пор чудесные изумрудные волосы рассыпаются по подушке. Минсок смотрит на принца тёмными с искорками затаённого желания глазами и хлопает рукой по пустому месту рядом с собой. — Иди ко мне. Принц сглатывает и сжимает кулаки, приказывая сердцу успокоиться и не рваться из груди. Он и так взволнован и немного напуган от неизвестности. Чондэ приземляется рядом с Минсоком, берёт его ладонь и целует массивный перстень с начальной буквой своего рода, «К». Это кольцо он надел на палец суженного, когда давал клятву в вечной верности, стоя у алтаря. — Мин, можешь рассказать, как происходит… ну, это у вас… Минсок хихикает и придвигается ближе, атакуя губы мужа влажным и чувственным поцелуем. — С удовольствием. Не только расскажу, но и покажу. Его пальцы умело снимают одежду, расправляясь с мелкими пуговицами на сюртуке Чондэ. Слуги и стражи обходительно делают вид, что не слышат, как муж Чондэ, пребывая на вершине блаженства, выкрикивает имя возлюбленного. Ночь наполнена глубоким и жгучим желанием. Парни похожи на двух изголодавшихся зверей, которые дорвались до своих жертв. Они объявляют полную капитуляцию друг другу, плавясь в котле страсти сплетённых и двигающихся в извечно-простом ритме тел. Супруги узнают намного больше друг о друге, теряя всякий стыд и разум и отдаваясь безмерным ласкам. Минсок сплетает пальцы в замок с руками мужа, подкидывает бёдра, полусогнутой левой ногой притягивая ближе и чувствуя Чондэ ещё глубже в себе. И чувство правильности происходящего настолько острое и яркое, что кикимор не сдерживает последнего громкого стона, сжимает внутри себя мужа и покрывая семенем свою грудь. Чондэ удобнее перехватывает своими влажными ладонями чужой стан и после пары мощных толчков следует за супругом. После, отойдя от оргазменой неги, кикимор бьет его в грудь и обзывает «идиотом». Чондэ понимает, почему его супруг ведёт себя, как взбесившаяся фурия, только тогда, когда Минсок обиженно выдает, что принц кончил в нём, а от этого бывают дети. Кикиморы тоже могут беременеть. Но принц только восторженно смеётся. Он будет с особым трепетом ждать появления своих маленьких детишек. Интересно на кого те будут похожи? На отца-Чондэ или же отца-Минсока? Он не осмеливается произнести интересующий его вопрос вслух, зная, что Минсок, уже получивший мысленно прозвище «мамочка-Мин», и так злится на Чондэ из-за его неосмотрительности. Позже, когда малыши родятся, то он сам найдет ответ на свой вопрос.***
Утром Чондэ стоит на балконе, обнимая со спины супруга и укутав его в пуховое одеяло, и озадаченно поглядывает на ладонь, на которую приземляется несколько снежинок. Они тут же таят от жара тела, превращаясь в капельки. — Удивительно. В наших землях никогда не было снега. — Может, так Создатель благословляет наш союз? — Минсок утыкается носом в одеяло. Ему непередаваемо хорошо и уютно в объятиях любимого принца-тритона. Чондэ трётся носом о затылок мужа, вдыхает пряный аромат с нотками морской соли и цитрусовых: мандаринок — догадывается Чондэ; которые с таким упоением поедает его любимый супруг. Так, любуясь восходом солнца, парни встречают начало нового года. И, бесспорно, оно самое лучшее из всех существующих. В этот самый момент, лежа на пушистом белом облаке, на парней сверху вниз смотрит бог холодов, Сюмин, и посыпает хлопьями снега. Он веселится и поёт наполненную светлыми новогодними пожеланиями песенку. До тех пор, пока не вздрагивает от прикосновения ледяных пальцев к своей щеке. Сюмин прекращает шалить и переводит взгляд на любимого, который подхватывает его на руки и бережно уносит в их общую спальню под звук раскатистого грома.