Слава богу, ты вернулся

Вокруг него — марево звуков и цветов. Всё плывёт — стены, потолок, дверной проем, лежащая маленькая белая фигурка и чёрное лицо. Чёрное лицо прямо перед ним с какой-то чудной гаммой эмоций, испуганное, растерянное. Он что-то говорит, что-то говорит… Голос раскладывается на составляющие, амплитуда звуков бьёт в барабанные перепонки — точно тысяча голосов в одном, точно этот голос разделился на целый хор, поющий каноном. Кричащий каноном. Прийти в себя. Чёрное лицо кричит его имя. — Дэрил! Кулаки сжаты, сжаты так, что саднят, но эта боль нечувствима, она ирреальна, как и всё вокруг. Костяшки пальцев — сбитые, заскорузлые, спекшиеся — стали цвета мела, старые струпья треснули, соча багряную жидкость. Но кулак сжимается еще крепче — еще белее костяшки — сквозь них просвечивает кость, сквозь них ржавой жижей сочится густая ярость. Неодолимая ярость. Чёрное лицо видит зверя, чёрное лицо маячит маской раскаяния перед его глазами. Это лицо хочет быть спокойным, но не может. Оно хочет успокоить зверя, а зверь хочет упокоить лицо. Стереть с него любое из возможных выражений. — Дэрил! Я не хотел этого делать, у меня не было выхода! Все эти отповеди, все эти слова — сквозь. Голос — глухой, на выдохе произносящий фразу — раскатывается по нервам, точно гром. Далекий и мощный раскат грома. Но Дэрил только скалится и качает головой. Он не смел. Он не смел! — Ты не смел! — звериный рык прорвался из глотки — сам свой голос не узнал. Сжатый кулак, сочащийся и яростный, сорвался с места. Потенциальная энергия обратила себя в кинетическую. Рывок, удар — прямо по этому чёрному лицу — средоточию ненависти, живой мишени. Крепкий удар по скуле — Морган пошатнулся, схватился за лицо — кожа лопнула — чёрное лицо стало красным наполовину. Белки глаз забегали, замелькали. — Можешь бить, я не буду отвечать! Бей, если считаешь, что прав! — запыхавшийся, сбившийся голос, дрогнувший в попытке пересилить волну боли. Да, ему должно быть больно. Так пусть будет еще больнее! — Хватай свою палку и дерись, ублюдок! Или она только для женщин?! — озлобленно рычит Дэрил, опережая свой второй кулак, сам собой летящий в ненавистное лицо. Морган увернулся. Дэрил едва устоял на ногах, унимая свою рвущуюся бешеной собакой силищу. Силу, которая превозмогает даже его самого. Точно пьяный от злости. Сам не свой. — Я не буду с тобой драться. Я сделал то, что должен был. У меня не было выхода! — Оправдания не принимаются! — Дэрил рванулся вперед всей массой, всей силой. Тяжёлые кулаки, один опережая другой, ударили по врагу. Да, сейчас так. По врагу. Морган выкашлянул кровь, согнулся пополам — не отвечает. — Дерись, ублюдок! Ещё удар — Морган упал, и в этот самый момент гул звонких голосов, неразличимые фразы, крики — где-то со спины. Чьи-то руки хватают его руки, заводят за спину. — Дэрил, не надо, ты убьёшь его! — женский голос над самым ухом, хватка цепкая — его держат двое, как минимум. Повалили его на пол. Дэрил закрыл глаза. Не потерял сознание, просто закрыл, стараясь вернуться к реальности. — С ума сошёл! Нашли время драки устраивать, у нас за окном — сотни ходячих, и все рвутся сюда! — открыл глаза — Тара размахивает над ним руками и кричит в гневе. Розита и Юджин склонились над окровавленным Морганом, потерявшим сознание. — Слава богу, живой, — проговорила дрожащим голосом Розита. Дэрил встал. Его больше никто не держал. Краем глаза поймал испуганные взгляды Розиты, Тары и Юджина и ничего не ответил. В два быстрых шага — к ней. Кэрол так и не пришла в сознание — не успела. Дэрил присел рядом и аккуратно подтянул её ближе к себе. Голову — податливую, кучерявую — на свои колени. Почувствовал дрожь — свою собственную – ту, которую не унять. Его прожгла лихорадка. Поднёс пальцы к её губам и поймал дыхание. И всё, что было в нём взведенного, взвинченного и закрученного до предела, расслабилось и отпустило себя. Он выдохнул, а дрожь поднялась куда-то в горло, встала комом, надавила на слёзные железы. Дэрил закусил губу. Она живая. Она живая. Он и так это знал, но теперь он уверен. Сжал её плечи легонько, точно боясь сломать эту хрупкость своей толстокожей грубостью, ненарочной, неуклюжей. Она лежала на его коленях — вся из чётких и тонких линий — от хрупких запястий до выпирающих ключиц, от изгиба ресниц до изгиба шеи. Тёплая, заключающая в себе жизнь, хранящая бьющееся сердце, горячее дыхание и стремительный ток крови. Средоточие жизни. Он склонился над ней и смотрел. Имеющий право смотреть бесконечно, изучать, точно впервые, её бесконечные линии. Смотрел на красивое лицо, замершее в покое, сквозь закрытые глаза, сквозь сомкнутые строгие губы. Шершавым пальцем скользнул по скуле, призывая неслышно: «Очнись». Очнись и утверди окончательно свою целостность. Убеди его, что он успел, что всё не зря. Посмотри на него грустно или радостно, посмотри так, чтоб он отвёл свой взгляд, как всегда. Кэрол, очнись. Палец соскользнул с её скулы и быстро поднялся к его лицу, стирая две случайные обезумевшие слезы. Всё, он больше не плачет — подумаешь, дал слабину. Мышцы Дэрила обмякли. Он не смотрел по сторонам, не видел, как носятся Тара, Юджин и Розита. Ему было плевать. Плевать и на Моргана, лежащего без сознания — получил своё. Надо будет — ещё получит. И ни один звук не долетал до его ушей, разбиваясь где-то на подходе. Рёв стада ходячих на улице, звонкие голоса девушек, зовущих его по имени. И тут она открыла глаза. Удивилась, потом поморщилась от головной боли и снова распахнула полные удивления глаза. Светящиеся радостью внутри. — Дэрил, — улыбнулась она, точно забыв обо всём — о волке, о потасовке с Морганом, о падении Александрии. К его лицу прилила кровь, ноздри раздулись, он улыбнулся. Вот теперь точно всё хорошо. — Угу, — ответил он. Умиротворённый, счастливый — точно не Дэрил сейчас вбивал кулаки в Моргана, не он, а какой-то зверь в его шкуре. — Слава богу, ты вернулся, — и что-то точно надломилось внутри Кэрол, навалилось, и она судорожно схватилась за его рубашку, пряча в ней лицо. Сотрясаясь всем телом. Это было как возвращение домой. Он обнимал её крепко, он забрал её всю себе, он упивался этой минутой. Быстрый поцелуй в макушку: хорошо, что с тобой всё в порядке.