***
Отель, словно разбуженный улей, был переполнен звуками. Суета от сборов и практически осязаемо витающее в воздухе, радостное возбуждение множества людей от близкой встречи с родными, немного давили. И вся эта атмосфера безудержной радости, нет, не раздражала и не вызывала зависти - лишь навевала некую легкую грусть, причин которой Лёша не мог понять. Этап закончился, сегодня все разъедутся по домам на несколько дней, впереди маячил долгожданный отдых, встречи с родными и любимыми... Любимыми... Лёша, печально вздохнув, натянув шапку по самые глаза, решил, что поход к озеру поможет привести раздрызганную душу к покою. Хотелось привести мысли в порядок. Вся эта суета сборов, одинаковая после каждого этапа, в этот раз отзывалась какой-то непонятной душевной болью. - Может это связано с тем, что скоро новый год? - пытался понять своё состояние Лёша. - Хлопоты там, предновогодние, массовые закупки тонн подарков, радости встреч, обнимашки-целовашки? - развивал он мысль. - Томление духа, короче. А у меня всего этого снова не будет? - подытожил он мысль, тяжело вздохнув, но словно одёрнув самого себя за минутную слабость, улыбнувшись, изрёк: - Пойду-ка я лучше к уткам-лебедям! Как уехать не попрощавшись? - усмехнулся он про себя, прекрасно понимая, что просто сбегает от всех и в первую очередь от самого себя, направляясь к выходу. Однако путь ему преградили вышедшие из комнаты, толкающие впереди себя объёмные баулы Гросс и Брагин. - Лёш, а ты далеко собрался? Вообще-то через два часа выдвигаемся. - Брагин удивлённо посмотрел на Слепова. - Нее, я быстро. - И, надев привычную "маску" балагура-оптимиста и просто классного парня, продолжил: - Я это... К уткам я. В общем, прощальное слово вымолвлю и сразу назад. - Лучезарно улыбнувшись и обогнув тренеров, Алексей проскочил мимо, краем уха услышав, как зазвучала немецкая речь. Их дружный смех, долетел уже еле слышным. Губы тронула едва заметная улыбка. Сойдя с подъездной дороги, Лёша направился к озеру напрямик, через лес, решив срезать путь. Прощание с пернатыми и в самом деле входило в его планы. Словения ему очень понравилась, а озеро оставило самые яркие воспоминания. Такое обилие красивых птиц действительно трогало его сердце - природу он любил по-настоящему. Войдя в лес, спортсмен перешёл на более размеренный шаг - природа всегда была его истинным другом. Стройные ряды уснувших сосен, шуршащий хвойный ковер под ногами, какая-то особая тишина леса давали ощущение умиротворения и чувство спокойствия, а чистый воздух, словно целебный бальзам, исцелял взволнованную душу, и грусть отступала, уходила на второй план, уступая место более привычному состоянию - тихой, спокойной радости. Мысли потекли плавно и неспешно. Вспомнился недавний вечер, по причине рождения Дмитрия Антоновича, на который собрались все. Перед глазами возникла счасливо-ошалелая физиономия Тохи. В тот вечер вообще было много радости за чаем с тортом, по случаю, как впрочем и просто разговоров... Разных... Улыбнулся, вспомнив, как чуть ли не на полном серьезе обсуждали состав смешанки, образца 2035 года, при этом, вполне серьезно требуя от Женьки, чтобы его жена непременно родила девочку; как подкалывали Лешку Волкова - он просто обязан был передать дочери ген снайпера, в красках фантазируя, как Арина Волкова превзойдет талант отца и войдет в историю мирового биатлона единственным снайпером стреляющим... с закрытыми глазами; Димка рассказывал о шалостях маленького Фильки, Рикко вспоминал детство своих дочерей... Тот вечер был удивительно теплый и добрый, как и разговоры о счастье и любви, о дружбе и искренности... Наверное, он навсегда останется в памяти... Вечер собравшихся взрослых, серьезных мужиков, с волнением говорящих о самом дорогом и сокровенном. Идя по тихому, вечереющему лесу, мыслями Алексей, вновь и вновь, возвращался к воспоминаниям о чужом счастье... Зависть так и не смогла прижиться в нём, и он был просто искренне рад за ребят. Размышления плавно вернулись к собственной персоне, и Алексей позволил сам себе признаться, что одиночество стало тяготить его. Тоже хотелось, уткнувшись от усталости после тренировок в подушку, ждать с замиранием сердца встречи с той, при одной мысли о которой сердце заходится в трепете, хотелось делиться, как и другие ребята, немного стесняясь, по-мужски скупо, в рассказах своим счастьем... Очень хотелось. Но он был один. Нет, самоедством он не страдал, не был также скромником или отшельником. Он был реалистом, несмотря на весь свой природный оптимизм. - Ну не дал мне Бог Димкиной или Тохиной внешности, - с доброй грустью подумал он. Ну не Цицерон я и не Байрон. Да, я - Аполлон, надо уже честно себе в этом признаться! - Чувство юмора нередко спасало его от хандры, вот и сейчас он искренне верил, что оптимизм поможет справиться с непонятным состоянием. - Вот климат, гад, не позволит же расхаживать с голым торсом! Да и, опять же, времени мало. Что там месяц всего-то отпуска? Ходить придется круглосуточно! А в одежде, увы, дамам не разглядеть мои положительные качества. - Может, мне, как в детстве, в канун Нового года, попросить у Деда Мороза чуда? И любви? - Нарисованные фантазией образы рассмешили, он уже шёл, хохоча от собственных шуток, настроение определенно улучшалось, и сердечная боль, так сильно ощущавшаяся в гостинице, почти утихла, непонятные волнения отступили, и душа снова обретала спокойствие. За всеми своими размышлениями и фантазиями, Лёша совсем не заметил, как оказался уже практически у озера. Засыпающее солнце, зацепившись за верхушки сосен, освещало окружающий пейзаж убегающими лучами и делало его сказочно красивым. - Жаль, что чудес не бывает, и все предельно просто - ну, не встретилась мне пока та, что разожгла бы этот огонь в моей накачанной груди... А полумеры? Нет, это не для меня! Тогда уж лучше один. - В памяти всплыла фраза: - «Уж, если любить, то королеву!» - Вот на том и порешим! - хмыкнул спортсмен, словно подведя итог своим размышлениям, и остановился, с восхищением оглядывая открывающуюся панораму озера. Невдалеке он заметил стайку плавающих птиц и решительно направился к воде. Совершенно ручные, без страха они стали подплывать к присевшему у воды человеку. Лёша, вытащив приготовленный хлеб, стал бросать кусочки в воду. Внимание его привлекла пара лебедей в отдалении. Они не спешили присоединиться к остальным, им явно было хорошо вдвоём. Замерев, наблюдал он, как влюбленная пара исполняла дуэтом свой танец, как в порыве нежности сплетались грациозные шеи... Сколько было чувства и возвышенно прекрасного в движениях великолепных птиц. Сцена завораживала, но вновь возникшее щемящее чувство грусти и печали начало заполнять душу. Лёша поднялся, отряхнув с одежды крошки. Признаваться себе, что он завидует, сил не было. Совсем. Он просто отвёл глаза. И тут его внимание привлёк какой-то яркий предмет, лежащий у самой кромки воды, соприкасаясь с гладью озера. Подойдя ближе, он понял, что это простая варежка, видимо обронённая, какой-то девушкой из многочисленных туристов, бывающих здесь. Сам не понимая зачем, он вытащил ее из воды, совершенно мокрую. Вещь оказалась довольно забавной. Ярко-красная, связанная явно вручную и с большой выдумкой. С варежки на него смотрел снеговичок. Ведерко на его голове было залихватски сдвинуто на бок, стоял он подбоченясь, и Лёша удивился, как же мастерице удалось вывязать выражение глаз. Снеговик озорно подмигивал и вид имел ну очень шалопаистый. А под ним автографом белела надпись - «Снежка» - красивые, замысловатые буковки. - Надо же! «Снежка». И, увлечённо разглядывая снеговичка, добавил: - Так вы, стало быть, к тому же еще и барышня? Ну, тогда, как говориться, милости прошу к нашему шалашу. И рассмеялся. Варежка вызывала непонятное чувство уюта и тепла. С ней совсем не хотелось расставаться, а мысль о том, что ее просто надо выбросить, показалась даже кощунственной. Он бережно ополоснул её в воде от налипшего мелкого мусора, отжал, и аккуратно свернув, засунул в карман. Желание общаться с птицами почему-то совсем пропало. Он постоял еще пару минут - всё же, хотелось сохранить в памяти всю красоту этого места, а затем, окинув прощальным взглядом пустынный пляж, развернулся и так же неспешно отправился обратно. Пройдя уже достаточно далеко и углубившись в лес, он отчётливо услышал где-то позади, но совсем близко, смех. Девичий, мелодичный такой смех, почему-то вызвавший волну мурашек и бурю непонятных эмоций. Сознание лихорадочно пыталось найти объяснение происходящему, и в голове начали крутиться варианты: кто-то мог видеть, как он возился с варежкой, и решил подшутить. Хотя он точно помнил - у озера больше не было не души. Может, кто-то просто, где-то там, невидимый, идёт себе своей дорогой, а отличная акустика места донесла до него звуки смеха. Мозг упорно искал рациональное решение. Сердце учащённо забилось, когда он понял, что не сможет придумать правдоподобную версию случившегося. Лес отлично просматривался в разные стороны, и абсолютно точно, здесь он был один. Но в голове вновь и вновь возникал звук того смеха, и неожиданно яркой вспышкой пришло осознание, что ему безумно хочется видеть его обладательницу! Видеть рядом с собой! Всегда!Видеть рядом с собой?! Всегда?!
- Да что это со мной? - непонятные чувства и происшествия немного пугали. Он, еще раз внимательно осмотревшись вокруг, но так и не заметив никого, прибавил ходу, и к гостинице вышел уже в густых сумерках. Видеться ни с кем не хотелось, а уж рассказывать о том, что произошло, и подавно. Тайну нужно было оберегать, как сокровище. С сильно бьющимся сердцем он вошел в номер. На соседней кровати стояла уже упакованная сумка Жени, где-то, в одной из соседних комнат, слышался дружный хохот. Ребята видимо собрались вместе в одном из номеров, и Лёша был рад, что сейчас он один. Окинув взглядом комнату, он лихорадочно соображал, во что бы завернуть варежку. На глаза попался полиэтиленовый пакетик, и парень, уложив в него свою находку, открыл боковой карман сумки и с нежностью разместил его там. - Что я вообще делаю?! Одинокий романтик-фантазер... Старею, однако. Чудачествую, - произнес с иронией, закрывая молнию бокового кармана. В коридоре раздался звучный голос тренера: - Ребята! Пора! Спускаемся! Проверьте кто-нибудь, вернулся ли Алексей.***
Забравшись на заднее сиденье автомобиля, везущего сборников в аэропорт, Лёша устало закрыл глаза, откинувшись на спинку. Мысль, неустанно крутившаяся в голове, наполняла его радостью. «Поклюка - моё место. Мой талисман удачи. Здесь мне всегда будет хорошо». Действительно, место оказалось счастливым - он неплохо выступил, почти добрался до подиума, и здесь с ним произошло что-то очень, очень хорошее... В этом он сейчас был абсолютно уверен. - Лёха, ты в порядке? От мыслей его отвлек голос. Алексей поднял глаза и уткнулся в рой десятка взволнованных глаз - ребята смотрели на него с волнением. - Ты в порядке? - повторил вопрос Антон. - Сидит тут, в уголке, понимаешь, молчит... И вообще, куда это ты отлучался? - спросил, улыбаясь и хитро прищурившись. - Так, народ, что за сотрясение воздуха? - Слепов оглядел ребят. - Мне, разумеется, приятно такое внимание, но, как говорится, чем я вызвал столь живейший интерес? Я стал приятного зеленого цвета? Мою голову покрыла шикарная шевелюра? Или ещё какая необычность? Что? - И широко улыбаясь, закончил: - Все отлично. Я в полном порядке! - Да просто... Сидишь, молча, глаза даже закрыл. Нетипично для тебя как-то, вот мы и подумали, может, случилось что? - включился в разговор Женька, с тревогой глядя на друга. - Ааа, вы в этом смысле... - поддержал тон Лёша. - Так я это... Не в голосе сегодня просто. - И вообще, - прищурившись, состроив гримасу, изрёк: - Я домой хочу! К маме! Поэтому - Всем спасибо, все свободны. - И лучезарно улыбнувшись, демонстративно закрыл глаза. Тирада, в привычном стиле, ещё одного балагура команды, вызвала взрыв смеха, ребята расселись по своим местам, успокоившись. Если чувство юмора не покинул Леху, значит, с ним точно всё в порядке. А по ленте темной дороги неслась машина, уносящая их всё ближе и ближе к дому. К родным и любимым.***
Время дома летело незаметно. Первая радость от встреч с родными улеглась. Оставалась ещё пара свободных дней, а после уже нужно было собираться - приближался новый сбор. Лешу все дни не покидало странное чувство - необходимости успеть. Успеть, что-то сделать... Закончить начатое. Но он не мог понять, что именно лежит неисполненным грузом на душе. Друзьям вздумалось устроить маленькую тусовку, и они уговорили Алексея присоединиться. Было решено, что вечером они все вместе съездят в гипермаркет за покупками. Леше идея не очень нравилась - находиться на людях он не любил. Он прекрасно понимал, что не так широко известен, но в родном, небольшом Владимире его знали. На одной из улиц он видел даже огромный баннер со своим фото. Дежурно улыбаться и подписывать нескончаемые автографы, отвечать, порой, на не совсем пристойные вопросы и при этом держать «лицо» хотелось мало. Поэтому согласился он с большим трудом. К его огромной радости, в предновогодней кутерьме, внимания он ничьего не привлекал. Но суматоха большого магазина утомляла, и, сказав ребятам, что подождет у машины, Лёша блаженно вдохнул морозного, чистого воздуха, выйдя на улицу из душного здания. Уже почти у машины, раздавшийся позади смех мгновенно превратил его в столб. В статую. В каменную глыбу... И только бьющее набатом, где-то в районе горла, сердце сообщало, что он живой и не умер. Это был ТОТ САМЫЙ СМЕХ!! Откуда взялись силы повернуться, вообще двигаться, он не знал, но резко развернувшись, как-то деревянно, прямо врезался в девушку со всего маху. От полной неожиданности она выронила из рук большой пакет, и сама едва не упала, потеряв равновесие. Открыв было рот для праведного возмущения, подняла глаза... И мир вокруг мужчины вдруг взорвался радужными красками. Серые, широко распахнутые глаза в обрамлении пушистых ресниц показалась самыми красивыми в мире. Легкий румянец на щеках и выбившиеся прядки кудряшек из-под лёгкой шапочки напомнили ему образ... Знакомый с детства... Образ... Снегурочки. Девушка была очень миловидна, и все эти мысли-образы возникали помимо осознания. Он просто смотрел и не мог оторвать взгляд. В свою очередь, на него смотрели таким же завороженным взглядом. Из оцепенения обоих вывел женский голос, нарушивший тишину, звенящую взглядами: - Да что тут происходит, вообще? - затараторила подоспевшая спутница Снегурочки. Но заметив, на кого так уставилась подруга, с удивлением произнесла: - Вы?! Правда, что ли, это Вы?! Вот повезло-то встретиться! - Чистая, стопроцентная, правда. Сознаюсь - это я. - Лёша улыбнулся в ответ. - Представьте, а мы ж как раз недавно ездили в Поклюку, - продолжала девушка, - и удалось даже на гонке побывать, поболеть за нашу команду. Какая жалость, что Вы так и не попали на подиум. А Снежка, так хотела взять у Вас автограф! Но она та ещё трусиха, смелости не хватило подойти. А вообще она в биатлоне ничего не понимает. И хитро глянув на подругу, зардевшуюся от стеснения, добавила: - Вот хоть сейчас не теряйся, возьми. Алексей уже не слышал трескотни общительной девицы, в голове, перекрывая все звуки, билось лишь имя - Снежка, Снежка, Снежка... - Я Снежана, а Снежка это так - уменьшительное. А что, дадите автограф-то? - набравшись смелости, выпалила Снегурочка. Она вновь посмотрела на него, пронзая насквозь его душу и сердце. - Я и всё остальное в придачу отдам с радостью, - добавил он тихо, неотрывно вглядываясь в мгновенно ставшее самым родным лицо, но был услышан. - Беру, - прошелестел едва слышный ответ. Волнение момента зашкаливало, и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Лёша наклонился собрать рассыпавшуюся из пакета снедь. И когда Снежана, опустившись рядом, раскрыла сумочку, пытаясь найти что-то подходящее для подписи, Алексей заметил, как в поиске она вытащила оттуда нечто, до боли знакомого алого цвета. - Что это? - голос сорвался от волнения. Девушка удивленно взглянула на сидящего, как и она на корточках мужчину, пытаясь понять, чем могла вызвать такую реакцию. Он смотрел на... - Ааа, это... Так это просто моя варежка. Жаль вот только, что потеряла где-то вторую, а выбросить рука не поднимается - я их так любила. Сама придумала этого снеговичка. Забавный, правда? Она взяла вещицу и доверчиво протянула Лёше. - Посмотри. Ты будешь смеяться, но я любила с ними разговаривать - положу их перед собой, ну и рассказываю там тайны-секреты всякие... Смешно... - Ага, обхохочешься. Особенно, если узнаешь, столько услышала другая. - С этими словами он расстегнул куртку, и, вынув из внутреннего кармана пару, положил рядом с первой. Широко распахнутые глаза девушки с каким-то мистическим страхом смотрели на парня. - Где ты её взял? От волнения она стала даже чуть заикаться. - На озере нашёл, в Бледе. А потом... Ты тоже будешь смеяться... Но я слышал твой смех, когда шёл через лес, обратно в гостиницу. - Мой?! Но я точно не была ни в каком лесу. И как только закончили дела, мы сразу уехали. - Но я точно слышал. И теперь знаю, что смех был твой. - Нет, ну так вообще не бывает! В жизни же не бывает чудес. - Видно было, что девушка, так же как и Лёша, ещё там, в Словении, пытается найти рациональное объяснение всему происходящему. Тому, что к рациональности вообще не имеет никакого отношения, как и к обычному, объяснимому и материальному. - Я сейчас чувствую себя просто Золушкой. Золушкой из сказки. Только вместо хрустальных туфелек у меня варежки. Лёша рассмеялся: - Ну, если ты Золушка, то я, стало быть, принц? Глядя друг другу в глаза, парень и девушка дружно расхохотались. - Вот же блин. Всегда считал себя Аполлоном, а оказывается я - принц, и у меня теперь есть... - Он посмотрел на девушку. - Есть моя Золушка? Нет! Моя Снегурочка! И взяв замёрзшие ладошки смущенной девушки в свои, уверенно добавил: - Точно есть.***
Потом... Потом была вечеринка. Ночной город, ярко освещённый новогодней иллюминацией. И... А они всё говорили и говорили... Им было что друг другу сказать, они столько ждали этой возможности. А потом будут Оберхофф, Рупольдинг, Антерсельва... Сборы... Соревнования... Устало уткнувшись в подушку, Лёша будет радостно замирать от мыслей, уносящих его далеко-далеко, в Россию, к той, от которой сердце заходится в трепете... А на тумбочке лежат красные варежки - «Лёшики», как гласит надпись под облачёнными в лыжи белоснежными снеговичками, всё так же задорно подмигивающими миру, но словно на боевом посту, несущими на своих круглых спинах винтовки, охраняя волшебство, благодаря им возникшее...Говорят, под Новый год, Что ни пожелается - Всё всегда произойдёт! Всё всегда сбывается!