Рождественская зарисовка.

В штабе «Третьего Эшелона» тоже праздновали Рождество. Несмотря на всю серьезность организации, по большей части она была большим дружеским коллективом, в котором почти никогда, за исключением редких случаев, не было серьезных споров, поэтому в этот вечер там царила атмосфера безудержного веселья; праздник, происходящий всего раз в году, сам обязывал к этому. Аналитики и рабочие, те, кто не отправился домой, к семье, в этот вечер были здесь, получая свою отдушину за весь напряженный рабочий год: танцевали, смеялись, слушали тематическую музыку, пели и пили. Из Ситуационной Комнаты на один вечер сделали настоящий уголок для отдыха: повсюду были развешены гирлянды, стол в центре комнаты заставили всяческими закусками и большим количеством «легкой» выпивки – от яблочного пунша до разных сортов пива, а в центре стола нагромоздилась небольшая, но красивая пушистая елка. Из всех динамиков разносилась знаменитая «Let it Snow» в исполнении Фрэнка Синатры, а на всех мониторах какой-то «умник» додумался включить состряпанный заранее коллаж из картинок и отрывков разных видео в новогодней тематике. Все это создавало уютную и умиротворяющую атмосферу. Прямо около выхода соорудили небольшую импровизированную барную стойку из столов, барменом которой вызвался быть Берд Хокинз - первый пилот штатного «Оспрея». Веселый и беззаботный, Берд с улыбкой наливал тем, кто подходил к нему. Вокруг все веселились, позабыл о своей работе, и лишь один человек сидел неподвижно, в стороне от этой шумной толпы. Сэм Фишер сидел как раз за этой «барной стойкой», сложив на ней руки. Время от времени он с легкой улыбкой поглядывал на веселый коллектив и отхлебывал по глотку своего пива из бутылки. Берд, совсем вжившись в роль бармена, протирал стаканы полотенцем, как это делают настоящие бармены. То, с каким профессионализмом он это делал, а потом, покрутив стакан в руке, ставил его в аккуратную стопочку к другим, заставило Сэма немного задуматься. - Ты где так научился делать? – спросил он. - А я что, не рассказывал? – Берд улыбнулся своей фирменной «живой» улыбкой. – Когда я еще только служил в армии, я как-то раз во время тренировочного полета получил травму - ну, ногу сломал, так что к полетам меня не допускали. Ну и чтобы не помереть со скуки, я несколько месяцев проработал в армейском баре. Ох, и веселое же было время – парни часто любили напиваться до чертиков, а потом устраивать потасовки. Моя же задача была, на костылях спасти во время этой самой потасовки как можно больше выпивки от уничтожения, так как порой от головы друг друга солдатики разбивали куда больше, чем выпивали. Фишер засмеялся, отхлебнув еще немного. Много он еще не знал о своем пилоте, хотя уже довольно давно они работали вместе. - Кстати, Сэм, я вот хочу спросить, - Берд отложил в стопку очередной отполированный до зеркального блеска стакан, – Какого черта ты тут расселся, пока все вокруг веселятся? Это же рождество, приятель, радостная пора. Оно бывает раз в году, а ты в уголке сидишь как дурак. - Ты же знаешь, Берд, шумная компания не для меня. Я там себя некомфортно чувствую, так что мне проще и лучше тут, в уголке. Берд покачал головой, протирая очередной стакан, а Фишер снова обратил взгляд на празднующих. Тут его внимание привлек Ламберт, который танцевал с какой-то молодой девушкой, в которой Сэм не сразу узнал Сэнди – второго пилота «Оспрея» и напарницу Берда. От увиденного, он впал в небольшой ступор: Сэнди, неразговорчивая, деловитая и вечно серьезная девушка, улыбку которой Сэм видел столько раз, что их вполне можно было сосчитать по пальцам одной руки, сменив свой летный комбинезон на легкое платье, улыбаясь чуть ли не вовсю ширь, танцевала с таким же вечно деловитым начальником. Что ж, видимо, праздничная атмосфера серьезно действовала на людей, меняя их, хотя бы на один вечер. Фишер снов сделал глоток пива – горькая жидкость растеклась внутри, после чего пришло приятное жжение. Неприятно, впрочем, это была нормальная реакция на алкоголь. Дальше взгляд Сэма уцепился за Уилла Реддинга, который стоял посреди этой небольшой толпы, стараясь хоть как-то попасть в ритм танца. По правде говоря, у бывшего морпеха выходило откровенной плохо, но кого это волновало, ведь праздник нужен для того, чтобы веселиться. Вдруг Сэм увидел как со стороны к нему подошла молодая девушка, похлопав по плечу. Сэм точно не помнил, штат «Третьего Эшелона» недавно пополнился несколькими новыми сотрудниками, но кажется, эту девушку звали Дженни… или Джин... Вспомнить он не мог, и отметил, что надо будет как-нибудь, потом узнать это. Миловидная девушка, лет двадцати пяти, с каштановыми волосами, которые она чаще всего заплетала в хвостик, Сэм заметил, что она любила одевать строгие деловые костюмы, и в этот раз она себе не изменила. Уилл обернулся, а девушка что-то сказала ему на ухо, а затем указала пальцем на потолок. Фишер почти одновременно с Реддингом глянул наверх, и едва смог сдержать смех: какой-то шутник додумался под потолком прикрепить веточку омелы, ну а согласно Рождественкой примете… Уилл даже не успел сообразить, как девушка притянула его к себе и поцеловала в губы. Поцелуй был коротким, а затем девушка, хитро улыбнувшись, почти что убежала прочь, оставив дотошного книжного червя Реддинга в полном ступоре от случившегося. Сэм же тихо захихикал от увиденного. Праздничная атмосфера продолжала на всех свое действие, вкупе со сменяющими друг друга новогодними песнями, а Сэм просто подпевал про себя. Берд куда-то отлучился, оставив свой «пост» без присмотра. Фишер же сейчас думал немного про другое. Он осмотрел толпу беглым взглядом – почти весь персонал был здесь, за исключением разве что… Внезапно чья-то рука легла на его плечо, и Фишер машинально хотел отреагировать захватом, однако, осекся – он был в компании друзей, так что никакой угрозы быть не могло. Вместо этого он обернулся – рядом с ним, приятно улыбаясь, присела молодая рыжеволосая девушка. Фишер улыбнулся в ответ. Вот и сама разгадка его мыслей – Грим тоже была тут. - А я все думал, куда же ты делась. - Сэм хотел было отхлебнуть из бутылки, но та оказалась пуста. - А ты все так же сидишь в одиночестве, вдали от толпы? - Анна подтянула к себе чашу с пуншем и стакан, налив себе жидкости наполовину. - Ну, что поделать, такой я человек, - Сэм оглянулся на празднующих, а потом указал на них пальцем через плечо. – Такое не для меня; ты же знаешь, что я люблю тишину. А вот почему ты здесь, а не там, это уже для меня загадка. Грим сделала глоток пунша, потупив взгляд в сторону. - Знаешь, Сэм, все это хоть и весело, но все же это не то, к чему я привыкла. Я на рождество езжу к семье, в Бостон, но в этот раз решила остаться тут. Только вот даже сама не могу себе объяснить, почему. Просто… захотелось. - Понимаю, - Сэм кивнул. – Ты привыкла к спокойной домашней атмосфере и празднику в кругу родных, а не большой шумной компании сослуживцев… - Точно! Ну, или почти точно, – Анна хихикнула. – Ну а ты, Сэм? - Что я? - Ты же тоже не любишь шумные компании, так почему ты здесь? Почему не дома, с Сарой? Фишер устало потер глаза. По правде говоря, ему не хотелось поднимать эту тему. Он уже не помнил, когда в последний раз проводил какой-либо праздник с дочерью. Хотя в это рождество все было совсем иначе: это Сара не смогла приехать по каким-то причинам. Впрочем, даже, несмотря на это Фишер чувствовал свою вину. Именно из-за его работы и такого образа жизни, ему так мало удавалось видеться с ней. - Просто не получилось, - он оставил свою пустую бутылку в сторону – Берд сказал, что будет убирать все сам, но новую брать что-то не хотелось. Праздник праздником, но три бутылку «Сэма Адамса» даже для него было достаточно. Хотелось сохранить ясность ума даже, несмотря на не самое приятное настроение. – Хотя, может это и к лучшему, ну, ты понимаешь. Анна, отпивавшая свой пунш, едва не подавилась им от осознания услышанного. - Вообще-то не очень, - слегка откашливаясь, она отставила свой стакан подальше. – Я же тебя знаю, Сэм, и я всегда думала, что ты только и ищешь момента чтобы провести свободное время с Сарой. А сейчас, что я слышу от тебя? Кто ты такой и что ты сделал с нашим Сэмом Фишером? Сэм усмехнулся. - Я знаю свое везение, Грим, и знаю, как часто оно совпадает с законом Мерфи. Если бы я праздновал сейчас с Сарой, то наверняка возникло бы какое-то неотложное «дельце», ну а дальше все как обычно: объяснения, расставание, слезы, грусть и очередной испорченный из-за меня праздник. Я уже и не помню, когда мы с не нормально отмечали что-то. Пусть лучше она отметит в компании друзей, нормально, а главное, весело. Это все-таки рождество. - Именно! Рождество, Сэм, время волшебства, перемен и исполнения желаний. Я знаю, что ты у нас реалист, но даже ты наверняка веришь в силу рождественского чуда, правда? - Предлагаешь написать письмо Санте? Извини, я в него перестал верить еще в пятилетнем возрасте, когда он мне велосипед не подарил, - Фишер развернулся в ее сторону, оперевшись о стойку локтем. Теперь он мог четко видеть свою собеседницу: Анна не изменила своему фирменному стилю и как всегда была одета в строгий деловой костюм, на этот раз бежевого цвета, с парой расстегнутых верхних пуговичек на блузке под легким пиджаком. Все как обычно, но на этот раз было в ее одеянии что-то более…игривое, не иначе, и Сэму казалось, что это придает ей немного пикантности. Минимальное количество макияжа подчеркивало естественную красоту ее лица, из-за чего ее очень легко было спутать с какой-нибудь топ-моделью с обложки глянцевого журнала. Но больше всего Сэму нравилось то, в какую элегантную и, в тоже время, нехитрую, прическу, были уложены ее темные, медного цвета, волосы. Чаще всего Сэм видел Анну с «конским хвостиком», который она собирала для удобства; это было ее правилом – одежда должна быть в первую очередь практичной и удобной, ну а красота, это не самое важное, учитывая их работу. В отличие ото всех, кто оделся по-праздничному, Сэм в одежде предпочитал простоту и надежность, стараясь выглядеть при этом менее примечательно, поэтому и не стал беспокоиться по этому поводу. На деле же, оглядывая иногда через плечо толпу веселящихся коллег, он немного ощущал себя белой вороной: на фоне людей в костюмах и праздничных нарядах, одетый в свой темный серо-зеленый свитер, тактические штаны «TMC Para» черного цвета и пару армейских ботинок, он со своим желанием выглядеть менее приметно, наоборот, как раз таки выделялся. Впрочем, он думал об этом и раньше, и пришел к выводу, что в костюме и туфлях, будет еще более заметен. - Фишер, - Грим строго глянула на него, отчего ее образ стал еще более походить на привлекательного профессора какого-нибудь колледжа, коим сравнение иногда одаривал ее в своих мыслях сам Фишер, но внезапно даже для него, слегка улыбнулась и положила свою ладонь на него. – Знаешь, я где-то слышала, что если ты не веришь в то, чудо возможно, то оно никогда и не случится. Может быть, и тебе стоит хотя бы раз наплевать на свой скептицизм и просто поверить? Фишер фыкнул и хотел что-то съязвить в ответ, но Анна опередила его, слегка сжал своей ладонью его, посмотрев ему в глаза, и сказала: - В конце концов, ты ведь ничего от этого не потеряешь, верно? Словно завороженный, Сэм не мог объяснить, почему у него не выходит отвести глаз от нее, а в голове все еще прокручиваются последние слова. «Может быть… просто поверить?» Фишер не был из тех, кто верит в магию или мистику, привыкший рассчитывать только на здравый смысл и то, что всему в этом мире есть объяснение. Хоть он и осознавал, что иногда оставался в живых благодаря, разве что, подаркам судьбы, признавать, что все в этом мире связано мистическими красными нитями, и все случайности не случайны, Сэм не мог в силу своего убежденного скептицизма, заложенного наверняка еще с самого рождения. Он всегда был человеком действия, и никогда не хотел предоставлять свою жизнь на волю случая или Госпожи Фортуны. Везение? Хм… может быть, иногда он признавал это, но опять же, лишь иногда. Но почему же эти слова Анны так затронули его? Он так долго сам вершил свою судьбу, что перестал верить в небольшие чудеса, вроде, веселого и удачного празднования в узком семейном кругу, в компании своей дочери, безо всяких эксцессов и накладок. Его работа, его жизнь - они не позволяла расслабиться ни на минуту, но чем больше ты погружаешься в нее, тем скорее осознаешь, что тяжесть груза пережитого и сделанного волной в скором времени накроет тебя я головой, если не знать, как сбрасывать это психологическое напряжение. Для него отдушиной, спасательным кругом в этой бездне постоянных интриг и опасности, всегда была дочь – их редкие, но радостные встречи, беседы и о чем, веселые просмотры каких-нибудь фильмов и самое главное – осознание того, что ты кому-то нужен, в буквальном смысле спасали его душу от внутреннего опустения. Но даже при этом Сэм часто осознавал, что все больше и больше его жизнь стала напоминать дорогу с перепутьем и огромным указательным камнем; что называется, выбирай путь-дорогу: налево пойдешь, направо пойдешь… Разумеется, выбирать между работой и дочерью он бы не стал, ибо все равно выбор бы без колебаний пал на дочь. Но проблема была в том, что из-за постоянных прерываний праздников и уютных вечеров вместе в пользу работы, даже несмотря на болезненное одобрение Сары, Фишер чаще замечал, что они отдаляются друг от друга из-за этого. Так может, в этом-то и был весь смысл фразы Грим, незатейливо засевший в его мозгу. Может, и правда, пора было перестать верить в вечный печальный исход и хотя бы раз попытаться поверить, что все будет хорошо? Не ждать чуда, а сотворить его самому ради любимой дочери…? Все эти мысли буквально за несколько секунд пролетели в его голове, но даже отойдя от своих тяжких раздумий, Сэм почему-то все еще не мог оторваться от взгляда Анны. Лишь затем он заметил, что ее выражение лица изменилось: ехидная улыбочка пропала, сменившись сосредоточенным, но все же слегка растерянным взглядом, а щеки ее почему-то стали отдавать легким румянцем. Сэм не мог понять, что вызвало ее смущение, но боже мой, как же она была мила. Не было и намека на ее обыденную строгость и собранность, которая была присуща ей, и сейчас она больше походила на обыкновенную жизнерадостную девушку, коих всегда полно на улицах. Ее теплая рука все еще лежала на его, почему-то Сэм ощутил легкое покалывание в ней, к горлу подступил ком, который был немедленно проглочен. О, нет, он знал что это за состояние, и с ним нужно было покончить как можно быстрее, пока Сэм не поддался полностью… но он как под гипнозом не мог оторваться от ее сине-зеленых глаз. Тем не менее, первой прекратила игры в гляделки сама Грим - По-моему, Берд подлил в пунш что-то покрепче, чем сок, и, по правде говоря, это действует довольно забавно, - глубоко вздохнув и убрав свою ладонь с его, слегка улыбнулась, оправдываясь за неловкий момент, она снова подняла свой стакан и сделала большой глоток. Сэм также отвел взгляд, теперь вернувшись в прежнюю позу. - Я тоже так думаю, - ответил он. – Знаешь, я думаю, ты все-таки права. - Правда? - Ага. Может, мне и правда не стоит уповать не невезение и попытаться сотворить рождественское чудо самому. В конце концов, это ведь праздник. - Ну и что ты планируешь делать, Сэм? - Грим засмеялась - Записаться в ученики к Санте, в которого не веришь? Фишер снова повернулся к ней лицом и пристально, но с улыбкой посмотрел на нее. - Я не понял, ты меня обсмеять хочешь или все-таки поддержать? Очередная тематическая композиция окружения сменилась новой, и Анна, внезапно закатив глаза, во весь голос засмеялась, что немного ошарашило Фишера. Она вела себя в этот момент так, как будто вспомнила что-то до боли знакомое; какой-то радостный момент, может быть. Из динамиков раздавалась «Jingle Bell» в исполнении Бобби Хелмса, и неожиданно Грим вскочила со своего места и, ухватив Сэма за руку, потянула его за собой. - Может быть, я просто хочу чтобы ты, как и все остальные, повеселился, - ехидно улыбнувшись, ответила она. - О, не-е-ет, - ехидная ухмылка передалась и ему, но он, отвернувшись, поднял свободную ладонь в знак протеста. – Я знаю, к чему ты клонишь, Грим, но я танцую очень и очень плохо. Да и потом, я думаю, ты тоже, а поскольку ноги мне не отдавливали со времен выпускного и они мне пригодятся еще целыми, я, пожалуй, останусь тут. - Да ладно тебе, Сэм, - Грим была чуть более настойчивей, но ему это даже начинало нравится. - Это же Бобби Хелмс! Классика! Под нее все танцуют. Или ты боишься, а, старик? Последнее словечко довольно сильно кольнуло эго Фишера. Конечно он давно привык, что она любит подкалывать его по поводу его возраста, но в этот раз эта подколка почему-то оказалась более едкой, чем обычно. Ладно, вызов был принят. Нехотя, Сэм все же поднялся со своего места, глубоко вздохнув. Ему даже показалось, что на лице Грим он отметил победную улыбку. Быстрым шагом, волоча его за руку, она затащила его на ипровизированный "танцпол" Ситуационной Комнаты. Прибавления новой пары, казалось, никто даже не заметил - те, кто продолжали танцевать, не обращали на них никакого внимания, ровно, как и те, кто пил или болтал с коллегами. Наверное, так и надо. В такой обстановке Фишер чувствовал себя немного не своей тарелке. Танцор из него правда был плохой, ибо он уже не мог даже припомнить того момента, когда выходил на площадку в обнимку с девушкой. Обычно его так называемые "танцы" представляли собой уворачивания от пуль и перебежки на поле боя от укрытия к укрытию, либо же акробатические этюды с препятствиями. Но вот он, снова на танцполе, в компании очаровательной девушки... осталось только вспомнить, как правильно двигаться в ритме. Тихий и неспешный новогодний мотив, вкупе с легким спиртным, хоть и успокаивали, но Сэм по-прежнему испытывал легкое покалывание внутри. Его рука покоилась на талии Анны, чуть выше поясницы; другая, как и положено, слегка сжимала поднятую ладонь девушки, в то время как ее собственная рука лежала на его плече. Словно маятник, легко раскачиваясь из стороны в сторону, они плыли в ритме, а Сэм молил свою координацию и опыт не отдавить Анне ноги. Анна, закрыв глаза и слегка улыбаясь, казалось, растворилась в музыке. Ее реакция, как и предыдущая, была несколько непонятна Фишеру, впрочем, не было сомнений, что с этой песней у Грим было связано какое-то приятное воспоминание. Учитывая ее веселый мотив и праздничное исполнение, два на два сложить не сложно. - Я думал, ты не любишь "классику". Это ведь, как ты любишь выражаться, "старье", - тихо произнес Сэм, Анна открыла глаза и улыбнулась еще шире. - Если мне не интересно что-то одно "старое", Сэм, это не значит, что мне не интересно абсолютно все "старое", - она слегка прикусила губу, решаясь рассказать. - У нас в семье эту песню очень любили слушать как раз под Рождество. Ну знаешь, включали и начинали под ее танцевать всей семьей и с гостями, почти как сейчас здесь. Я, к сожалению, исключением не стала, и вот оттуда-то это и пошло. Но это было самое счастливое время в моем детстве. Каждый раз когда я слышу эту мелодию... ну, не знаю, настроение само собой поднимается. Сэм улыбнулся. Оказывается, не только о Берде он многого не знал. Возможно, ему стоит взять этот факт биографии Анны себе на заметку. - Ну, теперь понятно почему ты ее так любишь, - он взглянул на нее, она улыбнулась еще шире от осознания рассказанного. - Потому что мне все же нравится классика, прямо как ты... - ответила она, встретившись своими глазами с его его. Снова. Ох, черт... Грим не сразу осознала всю двусмысленность сказанной ею фразы, хотя и не вовсе желала придавать ей такой окрас. Но в тот момент, когда она осознала это, улыбка сошла с ее лица, и опять ее щеки залились легким румянцем. Она надеялась, что Сэм поймет именно тот, правильный смысл, который был заложен в эту фразу изначально, а не то, что давно и безуспешно хотела заставить себя сказать ему и чего так боялась. Конечно, она знала, что скорее всего после ее признания ничего не выйдет, но черт побери, что она могла поделать с собой, если давно питала к этому мужчине далеко уже не дружеские чувства, хотя и скрывала это всячески? - Правда? - Сэм все также смотрел в ее глаза, только теперь он, а не она, улыбался - Какая же еще? Джо Кокер? Джон Леннон? Боб Диллан? Анна молчала. Сердце ее пропустило удар, пока она осмысливала свои силы, и попутно ругала себя. Зачем она только пригласила его потанцевать... Сэм находился так близко к ней, что она отчетливо могла видеть отдельные волоски на его щетине: чувствовать запах, исходящий от его тела и тепло, которое она ощущала под своей ладонью на его плече. Ее сердце трепетало в груди, к горлу подступил тугой ком, который никак не удавалось сглотнуть. Ей не хотелось, чтобы Сэм заметил ее волнения - в противном случае это вызовет массу ненужных вопросов с его стороны. Неуместных в данный момент, которые могу все развалить. Нет, только не это... Разум Анны лихорадочно пытался найти выход из угла, в который она сама себя и загнала своим поведением, однако все мысли куда-то улетучились, и ответить на фразу Сэма что-то внятное, не выдающее ее с головой, она почему-то не могла. Черт-черт-черт!!! - Грим? - Фишер немного напрягся от такой перемены поведения девушки. Анна снова смутилась. Он нахмурился, пытаясь что-то разгадать в ее лице, как вдруг он вновь ощутил это. Легкое покалывание в месте, где она касалась его плеча, и он снова ощутил тот назойливый комок, подступивший к горлу. Волнение от такой близости, пусть вовсе не интимной, с такой прекрасной девушкой было не самым лучшим, что он мог испытывать, но черт побери, он и не хотел этого сейчас испытывать вовсе. Фишер четко умел разделять работу и личную жизнь... ну, или то, что он ею называл, так что влечение, а тем более к коллеге, это не то, чего он хотел. Но черт, побери, как он не старался, самому себе он не мог отрицать, что он испытывал симпатию к Анне. Влюбленность? Нет, этого не было, однако четкое влечение к Грим он явно испытывал. И вот сейчас, когда она была так близко, он вновь начинал терять контроль над ситуацией. Но если с его поведением ему было все понятно, то вот ее... Если только... - Сэм... у нас... у нас кажется проблема, - закончить свой ход мыслей он не смог - Анна внезапно отвела взгляд и посмотрела вверх. Следом за ней, Фишер также устремил взгляд под потолок, и когда увидел это, то выругался про себя. Кружась под уже давно сменившуюся мелодию, они не заметили, как сместились к центру площадки, и теперь стояли под той самой злосчастной веточкой омелы. О, нет, только не это. Чертова рождественская традиция... Фишер сделал себе мысленную заметку: найти того шутника, что прицепил эту ветку, и придушить его. Пребывая в ступоре, Сэм опустил глаза вниз почти одновременно с тем же, как это сделала Грим, и вот они снова смотрели друг на друга, не в состоянии вымолвить ни слова. Просто наблюдали друг за другом, в ожидании действий с противоположных сторон. Теперь он понимал, в каком ауте оказался Уилл совсем недавно, побывав в этой ситуации. Да чего уж там, он бы даже сам не возражал, если бы оказался в этой же ситуации снова, но в этот раз все было как-то иначе и он не мог толком объяснить почему. Может, виноват выпитый им алкоголь, или пресловутое рождественское настроение? А может это слова Грим о вере в рождественское чудо, и все последующее на него так подействовали? В любом случае, надо было что-то делать и быстро. Ему хотелось съязвить что-то и перевести разговор в шутку, но слова предательски застряли где-то на выходе из глотки. Какого черта он так волнуется... Их словно тянуло друг к другу магнитом, и хотя Сэм старался сопротивляться, разум как будто потерял контроль над телом, своевольно решившем совершить самую большую глупость за последний вечер. Грим была немного ниже его самого, и ей пришлось слегка приподняться. Вот еще на пару сантиметров они приблизились друг к другу. Разум обоих отчаянно вопил остановиться, но против этого влечения идти было нельзя. Анна едва коснулась его губ своими, легко и нежно. Это был короткий поцелуй, легкий и почти невесомый, но голос Фишера внутри, который еще несколько секунд бунтовал против, внезапно затих, а сам он, все еще пребывая в ступоре, едва ли мог ответить на касание ее губ. Но черт побери, в этот момент все внутри у него перевернулось от желания. Сомнения рассеялись, и ему внезапно захотелось большего. Ему хотелось прижать Грим к себе, впиться в ее губы самому, долго и страстно, пока хватит дыхания... Без предупреждения музыка в Ситуационной комнате затихла вовсе, что вызвало всеобщее недоумение, однако Ламберт внезапно заставил всех успокоиться. Держа в одной руке свой мобильник, он вышел на видное место и обратил на себя взоры окружающих. - Прошу внимания всего персонала! - громко начал он, указывая на свой мобильник. - Как мне не прискорбно это сообщать, но похоже что праздник отменяется. Сообщение из министерства - у нас срочное дело. Прошу у всех за это прощения, но всем нужно вернуться на свои рабочие места, скоро будут сообщены все детали. На этом все, расходимся. Как только стихла музыка, пелена спала, а Фишер и Грим практически одновременно разомкнули объятия, отпрянув друг от друга как ошпаренные. Никто из них не мог даль оценку произошедшему между ними, однако сердца у обоих продолжали бешено колотиться в груди. Постепенно разум возвращал контроль над телом, анализируя случившееся, и Сэм мысленно поблагодарил Ламберта за то, что таким образом уберег его от чудовищной ошибки, которую он едва не совершил. В это время все остальные спешно покидали комнату, следуя к своим рабочим местам. - Ох, черт, - Анна позади него с досадой фыкнула. Только сейчас он заметил, что продолжает держать ее за руку. - Похоже, что ты прав насчет закона Мерфи. - Ну, я же говорил, - Фишер сглотнул, скрывая остатки волнения затем убрал руку. - Сэм... я... - Анна, не сейчас, - он взглянул на нее, и Анна увидела то, чего не видела никогда прежде - просьбу... нет, скорее даже мольбу. - Пожалуйста. Только не здесь. Анна опустила взгляд, затем прошла вперед, но на полпути остановилась, затем вернулась обратно - к этому моменту в комнате ни осталось никого кроме них. - Хорошо, Сэм, в другой раз, - она снова стояла прямо перед ним, пристально глядя ему в глаза. - Просто помни что я тебе говорила. Если ты не веришь в чудо, то оно, возможно, никогда и не случится. Затем она нова коротко поцеловала его, на этот раз в щеку, и, вновь широко улыбнувшись, быстрым шагом вышла из комнаты, оставив вновь ошарашенного Фишер стоять посреди зала, обдумывая сказанное. Глазами он проводил ее, пока Грим не скрылась в дверях. "Если ты не веришь в чудо, то оно никогда и не случится." В чудеса Фишер никогда не верил, оставляя это на долю других. Но сейчас, обдумав все случившееся, он решил, что сможет все же стоит попробовать, хотя бы ради близких. К тому же, кажется, в этом списке появилось еще одно имя. Неожиданно в зале снова заиграла музыка, и вновь это была та самая «Jingle Bell» Бобби Хелмса. Совпадение? Возможно, но Сэм Фишер все равно захохотал во весь голос от этого, и следом за всеми пошел к двери. Праздник кончился, но праздничного настроения все еще было предостаточно..