Пепел мертвых звезд

Если бы башка робота-штурмовика весила на несколько фунтов меньше, Джереми бы удалось ее приподнять, освободить ноги и доползти потом до более-менее безопасного места, но — осознание пришло после нескольких бесплодных попыток, — без рабочего экзоскелета ловить здесь было нечего. «Так, значит? — Джереми выдохнул. Облачко пара быстро улетело к темно-лиловому небу. — Я пережил лагеря и вирус, чтобы сдохнуть из-за того, что не успел увернуться от простенького нейтрализующего заряда... Да еще эта вышка торчит перед глазами хреновым напоминанием, мать ее!» Вышка — уродливый гигантский штырь из искусственного мрамора и прочего пластика, — стояла в самом центре площади Реверте* столько, сколько Джереми себя помнил. Его отец после замены идентификационного имплантата начал болтать, что будто бы до прихода Жрецов на том месте стоял памятник Древности, а он сам не раз его видел, будучи мальчишкой. Джереми вместе с остальными членами семьи, разумеется, только посмеивался над разыгравшимся воображением отца: было хорошо известно, что Жрецы обосновались на Земле задолго до минувшего столетия, а так называемые «памятники Древности» — вещи, которых никогда не существовало. Но однажды на пороге дома Уотсонов появились трое в расписных масках с изображением гремучей змеи, и оказалось, что сказки отца — вовсе не сказки. Еще реальными оказались лагеря, общие могилы, эксперименты над людьми, Сопротивление и повстанцы. Джереми содрогнулся от резкой боли. Экзоскелет, сильно поврежденный при падении и направивший всю оставшуюся энергию на нижнюю часть тела, доживал последние минуты. Без его поддержки с ногами можно было попрощаться. Это, конечно, было не особенно смертельно — вон, дожил же старина Макс до пятидесяти лет без правой ноги, да и запасной шприц с базовым заживляющим раствором точно лежал у Джереми в одном из отделений-хранилищ на поясе, — но критично для выживания на данный момент. Без ног от Жрецов было не уйти. Старина Макс, например, не ушел. В попытке отвлечься от безрадостных мыслей Джереми снова взглянул на вышку, невольно поразившись тому, как далеко отбросило его зарядом: без малого на сотню, а то и все полторы сотни ярдов. Правда, нужно было делать поправку на силу притяжения, ветер и прочие мелочи — все же падать пришлось с десятого этажа. «Ульрих был прав. Обновленное оружие Жрецов действительно стало гораздо сильнее, — Джереми невольно нахмурился. — Командованию стоило послушать его...» — Уотсон! Джереми приподнялся на локтях. Ульрих, как обычно появившийся из ниоткуда, уже подбегал к нему. Отбросив в сторону оружие и нарушив тем самым одно из основных правил Солдата, он упал рядом на колени. Джереми почему-то подумал, что в экзоскелете и форме Ульрих выглядит ужасно нелепо. Ну какой из бывшего врача солдат? Боль в ногах стала вдруг в разы сильнее. — Убери эту штуку! — на выдохе рявкнул Джереми, тыча скрюченным пальцем в «башку». — Быстрее, идиот! Это было абсолютно не то, что он хотел сказать в качестве приветствия, но хруст ломающегося металла и острые края, распарывающие плоть и вгрызающиеся в кости, вынудили его. — Сейчас-сейчас, — почти обиженно пробурчал Ульрих. Ему хватило одного движения, чтобы отбросить «башку» в сторону. Джереми с облегчением лег обратно на землю. Да, он истекал кровью и чувствовал себя дерьмово, но ноги почти наверняка остались при нем — несомненный плюс. — Слава экзоскелету, — выдохнул Джереми. — И отдельная слава твоему, как исправному. Небо над их головами медленно меняло цвет на песочный. — Всегда пожалуйста, — Ульрих ухмыльнулся, колдуя над кнопками аварийной панели. — Подтверди команду, будь любезен. Посмотрим, что скажет диагностика, а потом... Потом я подлечу тебя. — Уверен? У меня где-то лежал запасной шприц, да и у тебя в наборе он тоже должен быть, я помню. Джереми не любил, когда Ульрих использовал свою способность. И дело было даже не в том, что это лишний раз напоминало о Жрецах, нет. Просто для Ульриха такие штуки почти никогда не проходили без осложнений, и Джереми не хотел быть тому причиной. — Уверен. Я должен знать наверняка, что с тобой все в порядке. Шприцы эти абсолютно отвратительные, хуже только таблетки. Джереми покачал головой, но все же ввел в небольшом «окошке» на левом запястье нужные цифры. По развернувшемуся экрану пробежала змейка подтверждения, выведя несколько базовых значений напоследок. — Приборы показывают, что все вены и артерии в порядке, — сказал Джереми, втайне надеясь переубедить Ульриха, умолчав, что приборы выявили кучу других проблем, пусть и не смертельных. — Может, все-таки не стоит? На шприцах я протяну до базы, а там... Ульрих только повел плечом. «Не отвлекай», — значил этот жест. Командование называли способность Ульриха «запасным шприцом», религиозная миссис Финч — «целебным наложением рук». Джереми не нравилось ни то, ни другое определение: от первого веяло рационально-равнодушной медициной, а от второго — Древностью и пылью запрещенных книг, чуждых любому ребенку, рожденному на Измененной Земле. Про себя Джереми называл это просто «чудом». Ульрих прикоснулся тыльной стороной ладони к самой глубокой и длинной ране и закрыл глаза. Очередное облачко пара, вырвавшееся из его рта, не улетело к небу, но опустилось к ладони, преобразовавшись в диковинный цветок из красных, желтых, голубых и зеленых лент. С новым выдохом, правда, эти ленты потеряли всякое сходство с цветком и быстро разлетелись по всему телу Джереми сотней тонких цветных молний. Он замер, не решаясь пошевелиться, почувствовав почти сразу же, как стирается боль, как сходятся края ран, как трещины в костях исчезают. Судя по экрану на запястье, показатели улучшались, а усталость — отвратительный побочный эффект от аварийной дезактивации экзоскелета, — исчезала. Еще пара секунд — и последняя молния ярко-зеленого цвета исчезла, скользнув куда-то под ремень. То, на что у содержимого настоящего шприца — который можно было получить только на базе у главного медика, — ушло бы не меньше часа, а то и двух, «чудо» лечило почти мгновенно. Правда, тоже не без отвратительных побочных эффектов. После использования способности все черты Жреца в Ульрихе усиливались в разы: белки и зрачки глаз приобретали тот же оттенок, что и радужка, кожа становилась гораздо бледнее, а необычные татуировки — черные ленты, каждые двадцать четыре сама менявшие положение, — можно было увидеть невооруженным взглядом. В этот раз не очень повезло: несколько линий оказались на лице. — Видно, да? — быстро догадался Ульрих. — Увы, — ответил Джереми. — Спасибо за лечение, хотя я по-прежнему считаю, что тебе не стоило. — Стоило. Поверь мне, я знаю, — Ульрих улыбнулся напоследок и опустил забрало шлема, нажав на кнопку под левым ухом. — А теперь что? — Теперь нужно выбираться отсюда, но сначала необходимо уничтожить твой экзоскелет. Весь. Таковы правила. Джереми чертыхнулся. — Тогда тебе придется тащить меня обратно на своем горбу, — сказал он. — Раз уж я не могу воспользоваться своим реактивным двигателем. Ульрих кивнул. Им потребовалось не меньше минуты, чтобы вызволить Джереми из остатков экзоскелета. Обычно процесс занимал пару секунд, но теперь вышло так, что один из проводов, подсоединенных к телу Джереми, намертво сцепился с «родным», пришлось осторожно перерезать. — Ты в порядке? — поинтересовался Ульрих, помогая заправить провода в специальный карман на внутренней стороне майки. — Твоя нервная система... — Испытывает большой стресс от твоего нытья. Я в полном порядке. Давай, взрывай эту штуку, я уже сделал все необходимое: разрешения, подтверждения и далее по списку. Протоколы самоуничтожения сработали безотказно даже на таком экзоскелете — взрыв был компактно небольшой, но очень действенный, ничего осталось, ни сантиметра металла. Ульрих и Джереми успели отойти на несколько кварталов по направлению к временной базе Сопротивления, чтобы там ждать новостей о тех, кто остался в Вышке, как вдруг та задрожала и, осветив на мгновение небосклон потусторонним зеленым светом, стала быстро складываться как бы внутрь самой себя. — Им удалось! — выдохнул Джереми. — Нашим удалось захватить Вышку! На небе одна за другой начали вспыхивать и падать звезды. Ульрих не казался особенно вдохновленным, он быстро отвернулся и зачем-то полез что-то изучать на экране запястья. Джереми это заметил. — Ну, чего ты? Когда мы победим, а теперь это только вопрос времени, это будет новый мир для нас. Открытый для исследования и комфортной жизни, как мы всегда и мечтали. И никакой войны. Ульрих нажал на кнопку под левым ухом, открывая свое лицо и вид на по-прежнему заметные огромные черные ленты-татуировки и темно-красные глаза. — Это будет новый мир для людей Земли. Для тебя. Джереми не нашел, что ответить, поэтому он только глупо улыбнулся. Ему расхотелось говорить о будущем. Он знал, что даже в либеральном крыле Сопротивления многие выступали против Жрецов вообще, несмотря на убеждения каждого из них, мешая в кучу Жрецов из Института исследования землян, Жрецов из Правительства и Жрецов-отступников, таких, как Ульрих. Ульрих, его лучший друг, который не единожды вытаскивал их обоих из кошмарных передряг и был самым самоотверженным человеком на Измененной Земле — да, именно человеком, — мог не найти в новом мире ничего, кроме смерти. Тихой медикаментозной, если повезет, а если нет... Джереми расхотелось говорить о будущем. Только не сейчас, а лучше — вообще никогда. — Мы что-нибудь придумаем, Ульрих. Обязательно. Я обещаю тебе. С неба начал сыпался пепел мертвых «Звезд» — спутников, отвечавших за пропаганду среди населения Измененной Земли, — белый, как снег. Это было началом прекрасной эпохи для одних, и кошмара — для других. * — имеется в виду нынешняя Трафальгарская площадь, Реверте — отсылка к Артуру Перес-Реверте, написавшему книгу о мысе Трафальгар