Countdown And I am about to cry So many reasons why Mmm snow... Kneel down And put your head on my knees It's where I want it to be It's when you wish you weren't here Отсчет И я сейчас заплачу Ведь так много причин Ммм, снег… Склонись И опусти голову мне на колени Я хочу, чтобы ты был здесь Даже если ты этого не хочешь сейчас
Пушистые хлопья снега медленно опускались с затянутого густыми облаками неба на тонкую кисть Хельги, тая и оставляя на ее пальцах капельки воды, которые через несколько мгновений скатывались в сугробы, будто и не было их вовсе. Словно зачарованная, девушка смотрела на сие действо вот уже добрых полчаса. Ее не пугало, что она, облачившись лишь в один теплый свитер, сидела возле открытого окна, будучи еще совсем недавно сильно простуженной; впрочем Патаки никогда особо не заботилась о своем здоровье, полчаса медитации возле открытого окна были для нее куда важнее. Ведь было так приятно погрузиться в свои мысли, рассматривая причудливые узоры снежинок, стараясь сделать это как можно быстрее, пока они не растаяли и не исчезли с ее руки. Их жизнь могла бы продлиться еще как минимум пару минут, не протяни Хельга свою руку вперед, чтобы ловить эти снежные звезды, тем самым обрекая их на скорую гибель от своего тепла. И почему ее это так затягивало? Где-то внизу послышался грохот: Боб и новоявленный супруг Ольги, видимо, вновь пытались поднять с пола елку, которую в очередной раз опрокинул уличный пес. Мягкосердечная Ольга, прогуливаясь с матерью вдоль магазинов, не смогла пройти мимо продрогшего старого создания, а потому, несмотря на слабые возражения Мириам, все-таки притащила его в дом и уговорила отца оставить животное хотя бы на время праздника. «Никто не должен быть одинок в такой день!» – восклицала она, усердно оттирая короткую шерсть мочалкой. Видимо, только она, Хельга, должна. Старый уличный пес не должен, а вот Хельга может как-нибудь и обойтись без внимания семьи. Закрыв, наконец, окно, младшая Патаки схватила лежащие на прикроватном столике ключи и, поспешно сунув их в карман джинс, выбежала из комнаты. Спустившись по лестнице и мимолетно оглядев гостиную, она негромко цокнула языком; кто бы мог подумать – она оказалась права! Кряхтя, поминая крепким словцом больную спину, Роберт вместе с высоким худеньким пареньком пытался поставить елку обратно на ее место. Стоявшая рядом Ольга нежно почесывала пса за ушком, как бы заранее намекая, что давать его в обиду она не намерена. Заметив Мириам, хлопочущую на кухне, Хельга прошмыгнула мимо комнаты, с облегчением подумав, что все-таки останется незамеченной: выслушивать от Большого Боба речи о ее неуважительном отношении к семье в тот момент хотелось меньше всего. Шапку и шарф пришлось надевать уже на улице, потому, потоптавшись около крыльца, Патаки было двинулась прочь от отчего дома, как вдруг взгляд ее наткнулся на валявшийся в снегу белый конверт; на секунду Хельга сама удивилась, как умудрилась заметить его. Никаких подписей или даже чего-то подобного на нем не имелось, потому, мельком оглянувшись по сторонам и отойдя подальше от дома, девушка без зазрений совести распечатала его и достала свернутый вдвое исписанный лист бумаги. На секунду почерк показался ей знакомым, но заметив в первой же строчке чужое имя, она тут же отмела всякие сомнения. «Дорогая Хлои! В этот прекрасный сочельник я хочу подарить тебе немного волшебства. Да, ты не ослышалась – капельку самого настоящего волшебства! Но, как ты знаешь, прежде чем что-то получить, нужно пройти определенный путь; сегодня я взял на себя ответственность за твой путь и создал его сам исключительно для тебя. Прочти мое небольшое зашифрованное послание и будь очень внимательна – слова и разум всегда стараются тебя запутать, лишь сердце знает истинную дорогу. Итак, ты готова? Я уверен, что да, ведь ты смелее всех, кого я знаю! Для начала ты должна подумать о месте, в котором тебе всегда рады. Подумала? А теперь направься туда, ведь именно сейчас тебя там ждут! Как только ты доберешься до своего укрытия от всех невзгод, ты должна вспомнить, где в нашем районе продают самый прекрасный горячий шоколад. Конечно же, не забывай о месте, в котором каждый материалист находит свою заветную мечту. Оно покажется слишком неприятным, но среди всех прочих тебе подскажет дорогу старик, нужно лишь спросить его! Наверное, ты в замешательстве, но не теряйся – ты можешь все! Ты просто должна вспомнить, где живет дух молодежи, и направиться туда. А теперь закрой глаза, досчитай до пяти; огненные звезды оповещают о начале танца – прими мою руку и позволь мне доказать тебе, что чудеса существуют, нужно лишь поверить в них! Вперед, моя отважная подруга, моя огненная звезда! С любовью, твой Шон». Прочитав письмо на два раза, Хельга вновь оглянулась по сторонам в надежде заметить того, кто мог бы оказаться хозяином конверта, но тщетно – улица была практически пуста, лишь пара стариков с декоративной собачкой на тонком поводке и несколько спешащих домой людей с огромными пакетами в руках. Патаки вновь взглянула на исписанный лист и недовольно шмыгнула носом; странно и совершенно несвойственно для нее, но девушке было жаль и автора письма, и того человека, которому оно предназначалось. В каждой строчке Хельга видела столько нежности и разгоряченного желания, что на мгновение ей даже стало стыдно, что она это прочла: будто бы вторглась в чужой, непредназначенный для нее хрупкий мир и увидела то, что не должна была видеть. Чувство безысходности в данной ситуации тоже не приносило никакого облегчения, лишь сухое разочарование; эта несчастная жизнь столь мерзкая, что даже попытку паренька помочь одной девушке поверить в новогоднее чудо она пресекает на корню. Наверное, сейчас он, расстроенный, бредет обратно домой или, быть может, сидит в какой-нибудь кафешке вместе с той самой девушкой и успокаивает ее, подавленную очередным неприятным случаем. Возможно, у него не было ни копейки на подарок для нее, и это письмо было его единственной возможностью порадовать близкого человека, кто знает? Это все лишь домыслы, конечно же, но мысли о том, что хотя бы один из них может оказаться правдой, неприятно скребли коготками где-то в районе груди. Сунув конверт в широкий карман свободной куртки, Патаки сильнее зарылась носом в теплый шарф и двинулась в противоположную от дома сторону. Только что выпавший снег громко хрустел под ногами, но, к удивлению девушки, ее это не успокаивало, как оно обычно бывает, а раздражало; обида усиливалась с каждым шагом, злость на родителей росла так быстро, что Хельга даже не заметила, как начала бормотать себе под нос бранные слова в адрес каждого члена семьи, включая даже новоиспеченного мужа старшей сестры и уличного пса. Наконец в поле зрения показался знакомый дом; прибавив шагу, девушка быстро преодолела разделявшее их расстояние и собиралась уже подняться по ступенькам, как вдруг остановилась и подняла голову, заглянув в окна первого этажа. Привычка с годами стала некой традицией; раньше она могла лишь мечтать оказаться в рождественскую ночь в доме своего возлюбленного, а теперь в состоянии в любой момент прийти в пансион и получить там все то, чего ей так недоставало дома. Несмотря на приобретенную возможность, Хельге нравилось каждый раз замирать перед окнами, свет из которых освещал ее бледное лицо и опечаленные глаза, нравилось наблюдать за носившимися по гостиной постояльцами, за одетой в новогодний костюм Гертрудой и Филом, что пытался угомонить разбушевавшуюся жену, за поросенком, таскавшим со стола праздничную еду, пока никто не обращал на него внимания. И, конечно же, нравилось наблюдать за Арнольдом, расположившимся на диване и с мирной, едва заметной улыбкой читающем книгу. Вероятно, это были сказки его любимой писательницы – Шотмэн любил перечитывать их перед Рождеством, и девушка прекрасно об этом знала. Она вообще знала о нем гораздо больше, чем он думал. Усмехнувшись собственным мыслям, Хельга поднялась по ступенькам и без стука вошла внутрь. Дом встретил ее приятным теплом, согревающим слегка озябшие без перчаток руки и покрасневшие от холода щеки, и Патаки с удовольствием принялась стягивать с себя длинный шарф, чтобы после повесить его в прихожей вместе с курткой. — Ох, моя девочка наконец-то пришла! С Рождеством, дорогая! – услышала радостный возглас Хельга, прежде чем поднять голову и увидеть приближавшуюся к ней женщину в ярко-красном костюме Санта Клауса. — С Рождеством, миссис Шотмэн, – девушка сдержано улыбнулась в ответ, когда Гертруда заботливо провела ладонями по ее плечам и протянула ей небольшую шоколадную фигурку. – Оу, спасибо… — Оставь девочку в покое, Пуки, она даже дальше порога пройти не успела! – послышалось ворчание из гостиной, после чего из нее вышел недовольный Фил, для убедительности подбоченившись. — А ты не лезь со своими советами, старик, мало тебе половины разбитых тарелок, так ты и тут решил мне указывать!.. – обернувшись к мужу, возмущенно начала женщина, при этом энергично размахивая руками. Воспользовавшись ситуацией, Хельга незаметно проскользнула в гостиную; глаза тут же отыскали единственного человека, которого хотели видеть в тот вечер, как и всегда расположившимся на диване с потрепанной книгой в руках. Все нутро Патаки моментально привычно отозвалось разливающимся теплом, стоило лишь ее взгляду упасть на друга, и девушка печально заметила про себя, что, очевидно, одно его присутствие в ее поле зрения никогда не станет для нее обыденностью. А жаль – дрожащие коленки и блестящие глаза вряд ли говорят в пользу ее дружеских чувств. Будто бы услышав чужие мысли, парень внезапно поднял голову, и Хельга не без удовольствия отметила, как расширились его глаза. — Хельга! — Арнольд! Шотмэн рассмеялся, тут же отложив книгу. Он уже было собрался встать с дивана, чтобы подойти к бывшей однокласснице, однако она опередила его, в пару длинных шагов преодолев гостиную комнату и плюхнувшись рядом с ним. — С Рождеством, Хельга… – чрезмерно нежно даже для него проговорил Арнольд, после чего Патаки поспешила его перебить: — Да-да, и тебя с Рождеством, желаю счастья-здоровья и прочего дерьма, – отмахнувшись от Шотмэна, словно от надоедливой мухи, всеми силами стараясь скрыть свое смущение, девушка протянула ему найденный несколькими минутами ранее конверт. – Посмотри. Достав письмо и быстро пробежавшись по нему глазами, Арнольд недоумевающе взглянул на подругу. — Что это? И где ты это взяла? — Нашла в снегу, возле своего дома… Да какая разница? – недовольно выдернув лист из рук парня, Хельга сложила его вдвое и сунула обратно в конверт. – Я не знаю, как вернуть его хозяину. Тут ведь ни одной пометки! Шотмэн тихо усмехнулся, после чего опустил голову, чтобы заглянуть в голубые глаза. — Я, кажется, пропустил тот момент, когда в тебе проснулась мать Тереза. — Зато момент, когда во мне проснется Дэн Северн, ты можешь не упустить, – многозначительно поведя бровью, заметила Хельга, для убедительности хрустнув пальцами. Арнольд лишь обезоруживающе улыбнулся в ответ и аккуратно забрал из рук девушки конверт. — Не злись. Серьезно, я уважаю и прекрасно понимаю твое желание помочь автору письма, но ты ведь понимаешь, что это невозможно, – как можно спокойнее проговорил он, не отрываясь смотря в лицо подруги, явно наблюдая за ее реакцией. – Район огромный, мы просто физически не осилим его весь пешком. Вздохнув и сложив руки на груди, Хельга опустила глаза куда-то в пол – верный признак того, что она признала свое поражение. — Это, должно быть, интересно. Как-то немного жаль, что усилия были приложены зря, – дернув плечом, нарочито равнодушно бросила девушка, не заметив мягкий смешок Арнольда в ответ на ее поведение. — Ну, я могу предложить тебе попробовать пройти этот путь за… – развернув листок, Шотмэн вгляделся в него, – … Хлои и Шона, – закончил он, после переведя полный энтузиазма взгляд на Хельгу. Прищурившись, Патаки скривила губы. — Но ведь это не для нас было задумано. К тому же, времени до Рождества не так уж много. — Ну и что? Ты ведь сама сказала: «Жаль, что усилия были приложены зря». Вот и сделаем так, чтобы они были приложены не зря. А времени у нас достаточно, сейчас только шесть часов, – уверенно заявил Арнольд, тут же вскочив с дивана и едва ли не бегом направившись в коридор. Поняв, что парень все решил за них двоих, Хельге не осталось ничего, кроме как недовольно хмыкнуть и лениво встать с дивана, чтобы последовать за другом. Небо осыпало ребят белыми хлопьями мгновенно, стоило лишь им спуститься с крыльца пансиона. На недовольный взгляд голубых глаз вверх Шотмэн отреагировал смешком, после чего помог девушке посильнее закутаться в шарф. — Что там первое? – пробурчала она, слегка извиваясь и тем самым избегая чужих рук. Арнольд поспешил отстраниться от подруги, а затем запустил руку в широкий карман, выудив из него конверт. — «Для начала ты должна подумать о месте, в котором тебе всегда рады. Подумала? А теперь направься туда, ведь именно сейчас тебя там»… – не успел дочитать он, как Хельга вырвала из его рук письмо. — Это пропускаем, очевидно же, – раздраженно процедила она, после опустив глаза на лист бумаги, – «… ты должна вспомнить, где в нашем районе продают самый прекрасный горячий шоколад». Ну, Репоголовый, какие варианты? Шотмэн оглянулся по сторонам, явно в поисках подходящего места, однако его растерянный вид говорил не в пользу Патаки. — Ни одного, к сожалению. В ближайших кафе он откровенно паршивый, а более-менее сносные забегаловки располагаются в других районах, – он пожал плечами, и, виновато поджав губы, взглянул на подругу. Удрученная его словами, Хельга вновь опустила глаза на письмо, словно надеясь отыскать в нем какую-то незримую подсказку. — Подожди… – произнесла она, подняв голову и сделав шаг в сторону. – Месяц назад мы ходили в одно кафе недалеко отсюда, ты говорил, что оно открылось совсем недавно, предложил зайти посмотреть. Я заказала себе горячий шоколад, он был жутко вкусным, – на одном дыхании выпалила она, после обернувшись к другу. – Может, они туда ходят? И его имели в виду? Арнольд задумался, очевидно, припоминая тот день, а в следующий момент вскинул брови и щелкнул пальцами. — Черт, точно! Оно же совсем близко, – улыбнулся он, нагоняя Хельгу, которая уже направилась прочь от пансиона в сторону соседней улицы. Кафе встретило их резко ворвавшимся в легкие пряным запахом свежевыпеченного печенья, смешанного с ароматом кофейных зерен и вареного шоколада. Патаки глубоко вздохнула и на секунду блаженно прикрыла глаза; все же подобные места вызывали в ней приятные ностальгические воспоминания о тех редких днях, когда Рождество таки становилась для нее семейным праздником. Родители окружали ее заботой, дарили подарки и искренне старались порадовать; Ольга не тискала ее, словно плюшевого зайчонка, а лишь нежно проводила пальцами по светлым волосам; Арнольд звонил по телефону и тепло поздравлял ее с наступающим праздником, а в ответ на ее колкости смеялся и желал ей приятно провести вечер в кругу семьи. Чтобы посчитать количество таких праздников, Хельге было бы много даже пальцев одной руки, однако оттого их ценность в ее глазах лишь росла. — Я могу вам чем-то помочь? – вежливо поинтересовалась девушка в светлой униформе с ярким синим колпачком на голове. — Да, пожалуйста, – привычно в тон ответил Арнольд, подойдя к кассе. Дальнейших слов Патаки и не расслышала, поскольку увлеклась изучением помещения; что-то внутри подсказывало ей, что кассир мало чем сможет ей помочь, и ответ на поставленный вопрос она получит лишь рассмотрев содержимое кафе. — Держи. Слегка вздрогнув от неожиданности, Хельга повернула голову и заметила Шотмэна, протягивающего ей небольшой наполненный стаканчик. — Спасибо, – сдержано проговорила она, приняв из чужих рук горячий шоколад; жар, исходящий от него, приятно обжигал руки, и Патаки едва заметно улыбнулась, чувствуя, как озябшие пальцы наполняются теплом. – Что там дальше? Арнольд достал из ее кармана письмо, после чего развернул его и принялся искать нужный абзац. — «Конечно же, не забывай о месте, в котором каждый материалист находит свою заветную мечту», – зачитал он, слегка покачивая рукой со стаканчиком в ней, размешивая шоколад. Хельга хмыкнула и вновь увлеклась созерцанием стен, разрисованных причудливыми яркими рисунками и увешанных рекламными плакатами всевозможных выставок, магазинов и кинотеатров. Внезапно, наткнувшись глазами на одну из них, она похлопала свободной рукой парня по плечу и дернула его локоть в свою сторону. — Глянь сюда, – кивнув в сторону плаката, гласившего о рождественской распродаже в крупнейшем торговом центре района, Патаки вопросительно взглянула на подошедшего друга. Заметив написанное на его лице непонимание, она цокнула языком и закатила глаза. – «Каждый материалист находит свою заветную мечту». «Материалист». Торговый центр – место, в котором можно купить любую материальную вещь. Смекаешь? – саркастично протянула она, постучав пальцем по виску. Шотмэн лишь усмехнулся и развел руки в стороны. — Ну, простите, Шерлок, до вашей дедукции мне далеко. Хельга громко фыркнула, одним ловким движением сорвав плакат со стены, при этом не обратив никакого внимания на реакцию кассира. — Это же элементарно, Ватсон, – ухмыльнулась она, свернув плакат в трубочку и направившись к выходу из кафе. До торгового центра вполне можно было добраться и на метро, но Арнольд, видимо наивно полагая, что кроме них с Патаки больше никого на улице нет, предложил проехаться на автобусе. Итогом стала пробка, образовавшаяся из-за большого количества машин и не менее внушительного количества выпавшего снега, которая отняла у пары около двух часов. Едва ли не на ходу выпрыгнув из автобуса, Шотмэн тут же пригнулся, увернувшись от летевшего в него кулака. — «Давай прокатимся на автобусе, посмотрим на украшенный город, это же так здорово, Хельга», – раздраженно передразнивала девушка, быстрым шагом направляясь к входу в ТЦ. — Откуда же я знал, что будет такая пробка, – оправдывался запыхавшийся парень, пытаясь догнать разъяренную подругу. — Да ты никогда ничего не знаешь, инициатор сраный, – бросила Патаки, пересекая порог торгового центра. Дождавшись, пока Шотмэн наконец-то нагонит ее, при этом демонстративно сложив руки на груди, Хельга презрительно фыркнула, стоило Арнольду подбежать к ней. Развернувшись, она неспешно прошлась по огромному залу, разглядывая снующих туда-сюда людей. Подобные места никогда не вызывали у Патаки особого восторга: в первую очередь они ассоциировались у нее с матерью и в особенности со старшей сестрой, которая просто не представляла свою жизнь без покупок. Ольга скупала едва ли не все, что попадало в поле ее зрения, при этом каждую вторую вещь пытаясь всучить Хельге. Младшая Патаки, как правило, громко возмущалась и грубо отпихивала протянутую руку с одеждой в ней, после чего пыталась улизнуть от надоевшей родни, что, к сожалению, удавалось ей крайне редко и с большим трудом. Не любила ТЦ Хельга и по еще одной причине, имя которой – «люди»; вечно куда-то спешащие или, напротив, неспешные и вальяжные, они вызывали у девушки сплошное раздражение и презрение. Конечно же, нечто, что принято было считать присущим только женщинам, не было чуждо даже такой законченной пацанке, как Патаки, потому она могла признаться самой себе, что проход по магазинам в одиночестве и при наличии достаточного количества карманных денег мог доставить ей удовольствие. Однако подходящее настроение настигало ее столь редко, что Хельга и не учитывала эти моменты; а даже если и настигало, то не всегда в ее карманах оказывалось достаточное количество денег для удовлетворения собственных прихотей. — Красиво украсили зал, правда? – внезапно мягко задал вопрос Арнольд, вырвав девушку из размышлений. — Ничего особенного, – хмыкнула она, небрежно сунув руки в карман. Нащупав внутри сложенный лист бумаги, она тут же вынула и развернула его, быстро пробежавшись по написанному глазами, – «… среди всех прочих тебе подскажет дорогу старик, нужно лишь спросить его». Шикарно, ТЦ вот-вот закроется, а нам еще какого-то старого пердуна нужно отыскать. Шотмэн тихо фыркнул в ответ, продолжив рассматривать огромный зал с возвышавшейся в центре елкой, украшенной многочисленными цветными стеклянными шарами и самыми разными игрушками. Взгляд его скользил от одной вещицы к другой, и Хельга заметила, как по-детски непосредственно он улыбается, завидев очередную красивую безделушку. Поспешно отвернувшись в сторону, дабы Арнольд не успел заметить ее интерес, она принялась вглядываться в многочисленные лица людей. Вот прошел уставший мужчина с огромными пакетами в руках, а вот женщина в возрасте докапывается до несчастного администратора, пытаясь выведать у него, где она может поменять неугодный ей цветочный горшок; вот промчалась молодая девушка, очевидно, спешащая в туалетную комнату, вот мать подвела свое ненаглядное чадо к мужчине в костюме Санта Клауса, чтобы после получить от него небольшой подарок. Даже сквозь искусственные усы и бороду можно было разглядеть уставшие глаза; бедный старик, угораздило же его в сочельник водиться с этой несносной ребятней… Глаза Хельги расширились от внезапного осознания. Быстро хлопнув все еще рассматривающего елку Шотмэна по плечу, она подбежала ближе к мужчине, который к тому моменту уже успел попрощаться с улыбавшейся девочкой и ее матерью. — О-о-о, здравствуй, милая! – громогласно протянул он, поправив длинную бороду. — Здравствуйте, – бросила Патаки, чувствуя себя маленькой девчушкой, подобно той, что стояла на ее месте минутой ранее. – Я хотела вас спросить… Но договорить она не успела: завидев стоящего за ее спиной Арнольда, мужчина улыбнулся – Хельга поняла это по его вмиг сощурившимся глазам. — Какой замечательный юноша! Бежал за тобой, аж запыхался весь, – рассмеялся он, не обращая внимания на недовольное лицо девушки. Очевидно, он даже и не услышал ее, потому что через мгновение продолжил, – сходите вдвоем на площадь, там скоро начнутся танцы и конкурсы, а в полночь будет прекрасный салют! Выражение лица Хельга вмиг переменилось: она быстро оглянулась на Шотмэна и, завидев его красноречивый взгляд, вновь обернулась к Санта Клаусу. — Спасибо, – улыбнулась она одними кончиками губ, собравшись уйти, как вдруг почувствовала, что ее остановили: мужчина бережно взял ее руку в свою, чтобы после вложить в тонкую ладонь маленькую стеклянную звезду. Устремив удивленный взгляд на старика, она не успела вымолвить и слова, как он уже аккуратно сомкнул ее пальцы. — Счастливого Рождества, звездочка, – глаза, едва проглядываемые сквозь густые парики и накладки, вновь сощурились, и Хельга не удержалась от ответной улыбки. — И Вам счастливого Рождества. Развернувшись, она бережно спрятала подарок в отдельном кармане с широкой молнией и поспешила к выходу вместе с Арнольдом, чтобы как можно скорее оказаться в нужном месте. По словам Шотмэна, до площади, о которой говорил Санта Клаус, добраться на метро было проблематично; гораздо разумнее в таком случае было вновь воспользоваться автобусом, даже несмотря на жуткие пробки по всему городу. — Если ты, конечно, уверена, что он имел в виду именно ту площадь, – уточнил Арнольд, высматривая нужный автобус. — Уверена я, посмотри, – нервно бросила Хельга, развернув сорванный ею со стены кафе рекламный плакат и указав пальцем на надпись внизу. – «Приглашаем вас встретить Рождество вместе с нашим торговым центром», бла-бла-бла. И адрес тут же, вот, – опустив палец ниже, девушка указала им на название улицы, после чего перевела недовольный взгляд на друга. – Еще сомневаешься? — Прости, я забыл, что твоя вторая фамилия «Холмс», – иронично изрек он, тут же получив по голове скрученным плакатом. Автобус не заставил себя долго ждать, а вот дорогу никак нельзя было назвать недолгой: в пути ребята снова потеряли больше двух часов, потому прибыли к месту назначения уже к моменту, когда площадь была заполнена буквально до отказа. — Охренеть, сколько же тут народу! – Шокировано выпалила Хельга, как только ее нога коснулась усыпанного снегом асфальта. — Надеюсь, нам это не помешает, – настороженно проговорил Арнольд, спустившись вслед за ней по ступенькам автобуса. Пройдясь по площади, освещаемой светом нескольких тысяч маленьких цветных лампочек, Патаки вновь успела не раз поймать себя за неприятной мыслью о родителях; счастливые лица детей, сжимавших в своих руках бенгальские огни, конфеты, подаренные им игрушки, отдавались где-то внутри неприятным эхом гнетущих воспоминаний. Перед глазами то и дело вставала привычная глазу картина: сидящий у телевизора Боб, заснувшая около миски с недорезанным салатом Мириам, щебечущая по телефону Ольга – сразу трое взрослых людей и сразу всем троим нет никакого дела до единственной юной особы, которая почти каждый праздник мечтает лишь об одном – испариться и не видеть больше этих равнодушных рож. Почувствовав вибрацию, раздавшуюся где-то в глубине ее большого кармана, Хельга быстро достала телефон. Как говорится, вспомнишь солнце. «Дорогая, я позвонила в дом Арнольда, его дедушка сказал, что вы с ним ушли встречать Рождество на площадь! Если захотите, приходите к нам, мы с мамой много вкусностей приготовили! Будьте осторожны! С Рождеством, дорогая сестренка! Целую!» Горестно усмехнувшись, Патаки сунула телефон обратно в карман; как ни парадоксально, чаще остальных о ней вспоминала та, о ком сама Хельга предпочитала вспоминать как можно реже. — Все в порядке? – заглянув в лицо девушки, осторожно спросил подошедший Арнольд. Слегка встряхнув головой, Хельга нарочито непринужденно развернулась к парню, одарив его безразличной улыбкой. — Конечно. А что? — Мне просто показалось, что ты чем-то расстроена… – Завидев сдвинувшиеся к переносице брови на лице подруги, он тут же поспешил перевести тему. – Давай посмотрим, что нам осталось сделать. Вспомнив о, непосредственно, цели их визита на местную площадь, Патаки достала уже порядком потрепанный лист бумаги и принялась искать нужные строчки. — «Наверное, ты в замешательстве, но не теряйся – ты можешь все! Ты просто должна вспомнить, где живет дух молодежи, и направиться туда», – быстро зачитала она, тут же переведя разгневанный взгляд на Арнольда. – Задрали уже его сраные метафоры, вот же романтик хренов! Шотмэн рассмеялся, и не успела Хельга продолжить причитать, как голос ведущего перебил ее: — Дамы и господа, дорогие горожане! Буквально через четверть часа вы станете свидетелями прекрасного праздничного салюта, но перед этим мы хотели бы сделать небольшое отступление: наша команда настоятельно рекомендует гражданам воздержаться от прогулок по крышам домов хотя бы в этот праздничный вечер! Огромное количество выпавшего снега не располагает к этому, потому, молодые люди, пожалуйста, будьте благоразумнее! А теперь мы приглашаем всех на рождественские танцы! Развернувшись обратно к Арнольду, Патаки довольно ухмыльнулась. — Сечешь? — Не особо, – растерянно ответил парень, после чего Хельга раздраженно пихнула его локтем. — Черт возьми, ну ты и тормоз! Многоэтажка, которая вот за этими двумя домами! Там же постоянно школьники ошиваются! – радостно выпалила она, тут же схватив друга за руку и принявшись расталкивать столпившихся на площади людей в попытке пробраться к дороге, ведущей к нужному сооружению. С каждым шагом ребят, приближавшим их к высокому зданию, ветер словно прислушивался к их разговору и завывал все тише, оставляя пару наедине друг с другом. С неба опускались уже не кучковатые хлопья, как было еще всего лишь несколько часов назад, а крошечные снежинки; оседая на светлый шарф, они тут же таяли от горячего дыхания девушки и впитывались в вязаную ткань. Дойдя до одной из многочисленных старых многоэтажек, бывшие одноклассники без труда попали внутрь и поднялись по ступенькам на верхний этаж, чтобы после выбраться на крышу, доступ на которую даже в эту ночь не был закрыт: видимо, кто-то до них успел об этом позаботиться. Неспешно подойдя к краю крыши, Хельга направила восторженный взор на ночной город, в эту ночь освященный сотнями тысяч огоньков; снежинки кружились в свете этого блистательного очарования, словно танцуя известный только им одним танец, а ветер вновь принялся еле слышно завывать, подначивая их двигаться все быстрее. Где-то поблизости заиграла неспешная приятная музыка, и Патаки тут же поняла, откуда она раздается. Зачарованно разглядывая открывшуюся взору ночную картину, она и не заметила, как чужая рука забралась в ее карман и вытащила из него свернутое вдвое письмо. — Закрой глаза, – послышалось рядом, и на мгновение Хельга подумала, что ей это почудилось. — Что?.. – рассеянно проговорила она, оглянувшись к стоящему сзади Арнольду. Завидев в его руках исписанный лист бумаги, она тут же поняла, о чем идет речь, но почему-то решила об этом умолчать. — Ты должна закрыть глаза. Так сказано в письме, помнишь? Не я ведь его написал, – поспешил оправдаться он, одарив девушку дружелюбной улыбкой. Для приличия громко цокнув языком, Патаки все же развернулась лицом к парню и прикрыла глаза. Сердце начало беспричинно биться все сильнее, из-за чего ее дыхание становилось все более частым, и Хельга надеялась лишь, что это укроется от внимательного взгляда Арнольда. — Теперь досчитай до пяти, – расслышала она родной голос, который раздался чуть ближе. — Раз. Ветер завывал, казалось, так громко, что это тяжело было не заметить. — Два. Она чувствовала, как снежинки опускались на ее лицо и тут же таяли, не выдержав теплоты ее розовых щек. — Три. Музыка за плечами становилась все громче, теперь уже она даже могла разобрать слова песни. — Четыре. Чертовы колени вновь предательски подкосились под напором чувств, и ей стоило больших усилий удержаться на ногах. — Пять. Раскрыв глаза, Хельга тут же вздрогнула от внезапно прогремевшего за ее спиной взрыва; обернувшись, она увидела устремляющиеся друг за другом в небо снопы искр, которые, спустя мгновения, раскрывались и разлетались над их головами, словно огненные звезды. Расслышав за спиной скрип снега под чужими ногами, девушка оглянулась и едва сдержала удивленный вздох. — Ты позволишь? – мягко спросил Арнольд, протянув ей свою руку. Окинув его потрясенным взглядом, ловко скрытым за напускным недоверием, Хельга все же вложила свои тонкие пальцы в протянутую ладонь, тут же почувствовав, как Шотмэн аккуратно сжал их и ненавязчиво притянул подругу ближе. Кружась в детском подобии вальса, чувствуя уверенные руки Арнольда на своем теле даже сквозь слои одежды, ловя его ласковые улыбки и нежные взгляды, Хельга не могла думать ни о чем другом, кроме человека, который подарил ей столь волшебный вечер в эту Рождественскую ночь. Пусть там, внизу, ее ждали постоянные скандалы и недопонимания, слезы и разбитое сердце, отвергнутые чувства, выплескиваемые в розовый ежедневник, и холодные вечера в опротивевшей квартире, которая должна была быть ей домом. Пусть Арнольд сейчас всего лишь по-дружески добр с ней и старается хоть как-то порадовать ее в очередное одинокое Рождество, пусть даже это волшебство предназначалось не ей и не ему вовсе, а совсем другим людям. И пусть Арнольд шепчет, что он не ошибся в сравнении с «огненной звездой». Пусть.***
Ask whoever you find for the answers Kiss whoever you want while dancing After all we are just the sparks of fireworks In a new year sky Спроси первого встречного об ответах Целуй кого хочешь, пока длится танец В конце концов, мы просто искры фейерверка В новогоднем небе February – Fireworks