КиВиН в Светлогорске? Такое невозможно пропустить!

- Эй, Вань! – Байльшмидт лежал на диване, закинув ноги выше своей белобрысой головы. Гилберт бесцельно щелкал пультом, переключая каналы. - Чего тебе? – не отвлекаясь от чтения газеты, откликнулся Иван. В новостях писали что-то про борьбу с ЖКХ и зажравшейся властью, а поверх этого на главное странице радужные новости об открытии очень нужного городу памятника пластилиновому человеку. В принципе, ничего нового, но читать гневные письма читателей, которые приходят в редакцию – порой одно удовольствие. Вроде бы Брагинский себя не считал злым человеком, но вот есть даже у него не очень хорошая черта, которая называлась радостью, что у соседа корова сдохла. - Газету дай. Хотя бы листок с программой на сегодня, - немного извернувшись, применив все способности к йоге, Гилберт попытался посмотреть на Россию. - В интернете посмотри, - всё так же, не отвлекаясь от чтения, отмахнулся Ваня. - У нас вчера интернет отключили, потому что ты не заплатил за него! – и Гилберт, рыкнув, в порыве чувств запустил в Брагинского подушкой, что лежала у немца под боком. – Я бы тогда не смотрел телевизор. - Не попал, - констатировал Россия, всё же соизволив отвлечься от интересных жалоб горожан на плохое освещение улиц, чтобы поднять подушку и отправить её точно в голову своей области. – И вообще, почему за интернет должен в этом месяце платить я? Почему за него вообще плачу я, когда пользуешься им практически только ты? - Ну, потому что я всего лишь пленный, а ты обязан меня содержать, - лениво аргументировал Байльшмидт. - Нифига себе, пленный, - Ваня аж газету над головой поднял, источая голосом сарказм. – Ой ты, война же недавно была, взяли несчастного в плен и не отдают! Условия у него кошмарные, жрать не дают, розгами лупят, ИНТЕРНЕТА нет! Какой ужас! - Вот-вот! Никакого уважения! – поддакнул Гилберт. Брагинский же, ничего не ответив, встал с места, чтобы с высоты своего роста можно было сделать хороший замах газетой, которая довольно больно приземлилась меж немецких алых глаз. - Держи, несчастный. За интернет платишь сам, я на кухню, - и больше ничего не сказав, Брагинский ушел в сказанном направлении, чтобы пообедать. Байльшмидт же, крикнул что-то невнятное и матерное на немецком вслед русскому, но всё же дареному коню в зубы не смотрят, развернул газету, ища телепрограмму. По пути до неё он наткнулся на пару интересных статей о новостях города, прочитал сообщения людей, пробежал глазами по гороскопу, скупо улыбнулся над колонкой анекдотов, которые в интернете уже имели пятилетний стаж. И только после всего этого, в конце газеты, он нашел программу. - Брагинский! – через некоторое время крикнул Байльшмидт. - Чего? – отозвался жующий и недовольный голос с кухни. - Сегодня КиВиН будет через час на Первом. Который в Светлогорске проходил, помнишь? Ты тогда ещё облажался и не успел билеты купить. - Мог бы и не напоминать, - фыркнув, Иван зашел в комнату с довольно большим бутербродом в руках и литровой кружкой чая. – Тогда обязательно посмотрим. Вот видишь, зачем тебе интернет? Без него ты пользу хоть приносить стал. - Мог бы и ты мне бутерброд принести, а то у тебя на такой бутер явно харя треснёт, - нагло заявил Гилберт, смотря на чудо русской кухни. А там было на что посмотреть – Иван просто отрезал горбушку у целой буханки хлеба, достал оттуда середину, поместив в центр по размеру палку колбасы. Богатырский такой, русский бутерброд. - Сам себе сделаешь, ничего не знаю, - сделав вид, что он вообще не имеет к немцу никакого отношения, Брагинский плюхнулся в кресло, смотря телевизор, где сейчас шел конец какого-то фильма. *** - Начинается! – радостно захлопал Байльшмидт, смотря на заставку с музыкой. - Всё, тихо. А то второй раз пропускать не хочется, - Иван заворожено смотрел на панорамы Светлогорска и нового здания, в котором и проходил «Голосящий КиВиН 2015» - «ЯнтарьХолл». И первая песня вызвала мурашки по коже у обоих. И Ваня, и Гилберт любили смотреть КВН с самых первых игр. Поэтому для них это уже традиция. А на любом традиционном мероприятии есть две важные вещи – открытие и закрытие. В КВНе, обычно, это всегда песни. Но как шикарно поют талантливые люди! Да и о том, что вновь начинается игра, которую все ждали целый год! Просто невыразимые чувства трогательности, гордости. Но оба даже не посмотрели друг на друга, не показывая свою сентиментальность. - Ты за кого болеешь? – спросил Ваня, когда стали разговаривать о Кивинах и представлять жюри. - Ну, не знаю. Говорят, что будет команда Калининграда, потом ДАЛС тоже ребята неплохие, они же команда особо не поющая, поэтому мне интересно посмотреть на их выступление, - поделился Гилберт. – Вообще, интересны все команды. О, Пелагея в жюри сидит. - Ага, в «Голосе», наверное, надоело. - Ты не КВНщик, у тебя не смешно. - Смотри молча. Гилберт же победно хмыкнул, но продолжил просмотр. Мелочь, а приятно. И первая же шутка от первой Калининградской команды вызвала смех у Брагинского. - «Мы рады, что Голосящий КиВиН теперь проходит в Калининграде – в лучшем городе, отобранном у немцев». - Предатели, - рыкнул Байльшмидт, потеряв все добрые чувства к своей команде. - Да ну, а, по-моему, смешно, - вновь прыснул Россия, чем всё-таки словил подушкой. В этот раз немец не промахнулся. - «Значит так, янтарь из области не выносить, потому что янтарь – дорогой и драгоценный камень, который за пределами Калининградской области перестает быть дорогим и драгоценным камнем!» - новая шутка вновь заставила Ивана хихикнуть, а Байльшмидт окончательно потерял интерес к предателям. - Ну че ты ржешь?! – воскликнул Гилберт, понимая, что подушка, единственный многоразовый патрон, потерян. А, значит, нужно бить словами. – Вот не могли они нормально пошутить? Это всё из-за тебя, гад! - Тихо, мне нравится эта команда, я хочу дальше послушать, - шикнул Россия. - «По газонам не ходить. Если вы ходите по газонам, то, значит, вы либо в Литве, либо в Польше», - но тут Байльшмидт даже немного улыбнулся, думая, что у этой команды есть шанс исправиться в его глазах. А если нет, то он приедет к себе в область и даст своему губернатору по шее. Кстати говоря, за время, проведенное в составе России, Гилберт перенял небольшую русскую черту – смеяться над своими недостатками. И он наконец-то понял один из факторов, благодаря которому одержать победу над русскими – трудно. Как можно победить в споре человека, который не унывает из-за того, что снегом замело рельсы трамвая. Он просто модифицирует обычный трамвай в снегоуборочный. - Ох, даже они переделали «Войну и мир», - покачал головой Брагинский. – Бедный Толстой, в гробу вращается. - Можно обмотать его проволокой, поместить в электрическое поле, чтобы вырабатывать ток, - выгодно, расчетливо и по-еврейски заметил Байльшмидт. - Какой ты расчетливый, фу. И не смешно, - фыркнул Брагинский. - «Дома немецкие, а земли прусские...» - надрывался телевизор, в котором пела финальную песню первая команда. И Гилберт всё же подумал, что команда не так уж и плоха, как ему показалась сначала, но Россия, быстро сообразив, какие слова можно с этим перерифмовать, догадался о продолжении. - «...Но люди здесь живут русские, русские!» - И Байльшмидт чертыхнулся, разочаровавшись в команде и своей области окончательно. - Каковы гады! Глумятся над святым! Но то, что поют про «окружены границами» и «рады всем гостям» - правда. Ты даже не представляешь, как иногда трудно жить в окружении прибалтов и Польши. Тут уж любым гостям будешь рад, лишь бы не с ними, - всё же, у Калининграда остались двойственные чувства, как, впрочем, и его мнение. Гилберт уже который десяток лет находился на какой-то границе между «европейцем» и «русским», и эта неопределенность была его изюминкой. Такой, независимый, необычный. Хотя Брагинский часто отшучивался в отношении Гилберта: «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь», за что получал вполне забавную реакцию от Байльшмидта. - О, смотри, сейчас «СОЮЗ» выступает! – Ваня с интригой принялся ждать выступление одной из любимых команд. - О да, хоть где-то твой любимый «Союз» остался. - А как же муниципальные учреждения? – Россия удивленно уставился на Гилберта. - Как же я мог забыть! Там ведь до сих пор, наверное, люди думают, что у нас железный занавес, союз живой. Ведь там обстановка как была, так и осталась. - Так, всё, тихо, выступление послушай, - шикнул Ваня, хотя тема была довольно интересная, которая просто могла длиться вечно. Ведь Брагинский мог часами доказывать, что у него всё очень плохо в стране, а потом, в конце разговора, когда Россия наконец-то убедит в этом собеседника, Иван мог заварить нехилую драку, говоря, что его муниципальные учреждения называют отсталыми от жизни. - «В крови мужчины хлещет пиво, Ведёт себя он некрасиво. Мужчина машет своей ксивой И на меня наводит ствол. А мы ведь, когда-то, Все за него голосовали, ребята». От такого неожиданного поворота событий заржали оба – и Гилберт, и Брагинский. Просто как-то представить подобную картину – сложно и смешно. Да и голос, плюс запоминающийся мотив довольно известной песни создавали прямо идеальную комбинацию шутки, над которой можно было посмеяться. В этом был весь «СОЮЗ», в этих забавных карапулях, которых все ждали, и была самая-самая вкусная изюминка. - «Вы что, не могли на нормальные темы шутки придумать? Греция, например! - А что в Греции? - Там референдум провели. - О! Что, получается? Крит – наш?» И тут Брагинского вновь пробило на смех. Он ясно закрепил в своей голове, что «СОЮЗ» не зря одна из его любимых команд. Вроде и просто, но смешно! Гилберт тоже шутку оценил, но побить Ваню в смехе в этом раунде он не смог. - «Я хочу спеть, объявите меня, - начал пафосно капитан тюменской команды – Айдар Гараев. - Витя! – попросил объявить номер Кирилл, который всё время объявлял номера, да и был таким «Так, хватит!» - Объявляю вас мужем... - Так, Витя! Айдар, пойте». - Эй, Вань, - утерев выступившую от смеха слезу, выдавил из себя Гилберт. – А как же закон о запрете пропаганды? - Так они же ни слова не сказали. Это ты додумал, грязными мыслишками. Фу, Гилберт, как ни стыдно? – прыснул Иван, который шутку-то заметил, но особо не хотел её комментировать. - «Мужичок с гармошкой Выпал из окошка. Пока вниз летел – Сам себя отпел». - Мне определенно нравится их юмор, - оценил Байльшмидт. – Он такой же черный. - Расист, - почему-то на автомате брякнул Россия, но после, что было поздно, прикусил язык. У Ивана как-то рефлекс был – если Гилберт говорит о чёрных, то инфа девяносто процентов, что тот шутит что-то расистское. - Фу, что за грязные мыслишки, - передразнил Гилберт, за что получил в подарок обратно свою подушку – аргумент от Брагинского. И тут прям в тему подошел момент из игры, когда Кирилл начал опять ругать свою команду, говоря: «У вас что, совсем фантазии нет?» И тут Александр размотал длинный чек, который оказался чеком из секс-шопа. - Ой, звезды сошлись, - истерично хихикнул Гилберт. - Да, Бог не фраер – всё видит, - вынес мораль всей ситуации Иван, тоже смеясь странному совпадению. - «Исчез былой энтузиазм, И нет огня в постели. Никто из нас не виноват – Мы просто растолстели. Вдвоем с тобой, вдвоем с тобой Сломали мы кровать»... - Да харош! – Гилберт уже рукой стучал по подушке, смеясь беззвучно, хлопая, как отсталый тюлень. Его извращенный и развратный немецкий мозг не выдерживал столько пошлых шуток подряд после длительного перерыва. - «Артём, вы идиот? - А ты безответственная мать! - Что вы несёте?! - Вот где твои дети? - Какие дети? - Вот видишь, ты безответственная мать!» - О, Ваня, - вновь покатившись со смеху, Байльшмидт явно решил взять себе эту шутку на вооружение. Ибо она понравилась ему настолько, что теперь он точно будет её использовать на всех. И не по одному разу уж точно. – Ты безответственная мать! - Да пошел ты, - беззлобно отозвался Россия, смеясь. - «Друзья, я не знаю, что с вами делать! – после ещё парочки номеров взвыл Кирилл, который играл самого адекватного человека в команде. - Зато я знаю, - и Александр вновь размотал длинный белоснежный чек». - Слушай, можно просто взять длинную бумажную ленту, и использовать этот прикол на каком-нибудь саммите! – внезапно предложил Гилберт. - Это уж точно, будет действеннее, чем бесполезный и недолгодействующий крик Германии, - согласился Брагинский, утирая выступившие от смеха слёзы. А тем временем «СОЮЗ» показал номер про Путина и западных политических лидеров – Обама, Меркель. Самое смешное было в том, что когда их самый адекват – мистер «так, стоп» сказал убрать портреты этих политических руководителей и прекратить балаган, то участники команды отбросили портреты западных лидеров, а Витя, которому достался Путин, сначала пытался им прикрыться, говоря: «Я в домике», а после бережно и заботливо положил портрет на пол, чем вызвал бурную реакцию зала «ЯнтарьХолл». А затем финальная песня, завершающая выступление команды, которая, как всегда, была на высоте. И реклама. - Ух, перерыв. Правильно, отдышаться надо. Всё же, здорово выступили ребята, - всё ещё немного хихикал Гилберт. – Принеси попить чего-нибудь. - Встань и сам возьми, - огрызнулся Брагинский, всё ещё тоже пребывая в эйфории. Одна из его любимых команд оправдала его ожидания. И это было по-настоящему круто и восхитительно. - Эх, вот не любишь ты меня, - пробурчав что-то ещё, Байльшмидит еле поднялся с нагретого дивана и отправился на кухню, чтобы хоть немного перевести дух. Фестиваль же только начался, ещё предстоят выступления многих других команд, поэтому нужно экономить силы на смех. Но первый тайм явно прошел на ура!