Тот еще фрукт

      Вы зашли на борт самолета, принадлежащего известной авиакомпании, и разместились согласно своим посадочным билетам.       Ваши с Пьеро места находятся рядом, так, что через невысокую перегородку, вы можете видеть друг друга. Сейчас бы ты предпочла эти удобства, уступив пассажиру из эконом-класса свое место в первом, лишь бы не видеть его.       Вы летите из Нью-Йорка, в котором ты всегда мечтала побывать, домой. За две недели ты успела соскучиться по дому, но после происшествия, которое произошло перед самым вылетом, настроение кануло в Лету. Как только самолет набрал нужную высоту, ты первым делом, достала самоучитель по испанскому и отгородилась от остального мира наушниками. Ты старалась сконцентрироваться на застывших в книге строках, но твой взгляд, не смотря на сопротивления разума, предательски крался в сторону. Ты замечала только одно: Пьеро уже больше часа не выпускает телефон из рук и не обращает на тебя никакого внимания, словно ты обычный сосед по самолету и то, с незнакомым человеком он бы перекинулся парой слов.       С момента вашего практически полного молчания прошло уже несколько часов. Нельзя сказать, что вы часто ссоритесь, но если это происходит, то пух и перья летят от вас во все стороны, ну и как само собой разумеющееся, вся вина лежит на его плечах, по твоим подсчетам. А сейчас, вместо того, чтобы выяснить отношения, Пьеро занимается своими делами, с виду такими увлекательными.       Не проронить ни слова. Это сколько же в вас обоих терпения? Тебя мучают вопросы — когда эти недры соизволят исчерпать себя и кто будет первым?       Бар. Пустой бар, потому что, видимо, он один из немногих пассажиров первого класса не смог уснуть. Что сказать, ты постаралась на славу, и он накрутил себя будь здоров. За барной стойкой тоже никого и,  почувствовав себя в праве свободно действовать, Пьеро обогнул полуовальный стол, подсвеченный неоновым розовым цветом, и стал бегать глазами по емкостям с разными напитками, пока его взгляд не поймал бутылку с жидкостью цвета крепко заваренного чая, с градусом равным сорока. Как только он налил себе виски со льдом, в проходе показалась ты, давая понять всем своим видом, что терпение твое на исходе. Он первым сократил бездну между вами, спросив: — Будешь что-нибудь? — Сок, — ответила ты и прошла в глубину бара, чтобы сесть на красивый небольшой диван, который, если не был бы собственностью авиакомпании, ты бы, наверно, купила. Найдя пачку твоего любимого сока, он заполнил им бокал и, захватив свой с крепким напитком, присоединился к тебе.       Ты не спеша пьешь грейпфрутовый сок, он понемногу глотает виски, ожидая, когда ты станешь ругать его за налитый алкоголь. Вы молчите, и свидетелем продолжения вашего конфликта является только стоящий напротив круглый столик, который, наверно, уже ощущает себя лишним среди повисшей тишины, нарушаемой глотками и стуком льда о стенки бокала. — Мы так и будем молчать до самого приземления? — резко заданный тобой вопрос определил темп всех последующих слов, которые со скоростью стали разрывать тишину. — Я хотел проверить, насколько тебя хватит, — он делает очередной глоток. — Отлично! Я из-за него нервы себе порчу, а он еще устраивает испытания! — Ты сама виновата, — снова глоток. — Что?! — Еще скажи, это я флиртую с едва знакомыми мужчинами.       Наступает пауза, ты пытаешься подобрать слова, но на ум приходят только такие как: дурак, идиот, придурок, которые ты ни разу не употребляла в разговоре с ним. — Ну вот, я прав, — констатирует он, смотря в твои удивленные глаза. — Да. Ты всегда прав. Пьеро. Всегда. Постоянно. Абсолютно. И во всем, — ты не кричала, но фразы, которые нашлись благодаря закипающей злости, возымели эффект. Ты сидела рядом, вжимаясь напряженной спиной в пурпурную обивку дивана, и ощущала на себе его взгляд, буравящий в тебе черную дыру. — Не выводи меня, пожалуйста, — толстое дно стакана для виски ударяется о столешницу. — Я не могу читать твои мысли, хотя очень хочется. — Жаль, что не можешь, иначе бы понял, что у меня и в мыслях никогда не было и нет желания тебе изменять, — ты поставила полупустой стакан с соком рядом с его бокалом и поспешила встать, чтобы уйти и попытаться заснуть, прекрасно понимая, что этого сделать не удастся. Ты просто устала объяснять ему понятные тебе вещи и бороться с его уверенностью в неправильности твоих поступков. — Ты не договорила, — сказал он, успев ухватиться за твою руку, прежде чем ты сделала шаг, который проложит между вами существенное расстояние. — По-моему, я все сказала, — нарочно скрасив интонацию уверенностью, ответила ты. — Сядь, — последовала команда, после которой, не дожидаясь повиновения, Пьеро потянул тебя за руку. Ты плюхнулась рядом с ним и чтобы хоть каким-то образом отгородиться от его настойчивости, решила допить сок. Бокалу не удалось коснуться твоих губ, ибо властная рука парня вернула его на прежнее место, а потом коснулась твоей левой щеки, приказывая посмотреть ему в глаза. — Договаривай. — Я не знаю, что ты хочешь услышать. — Ты сказала — у меня и в мыслях никогда не было и нет желания тебе изменять… — он поднял бровь, требуя, чтобы ты произнесла еще три слова. — И не будет, Пьеро! Ты издеваешься?!       Он снял очки, положил их на обивку за своей спиной и обратился к тебе, стараясь подобрать слова. — Ну, а что я должен был чувствовать, как ты смеялась чуть ли не над каждой шуткой этого идиота? Скажи мне.       Ты более смело смотришь на него, и замечаешь, что его глаза смягчаются, окрашиваясь теплым шоколадным цветом вместо пронзительного черного, прося о прощении, но пока он не озвучит просьбу, ты на попятную не пойдешь. — Твоя ревность сведет меня с ума. — Я очень стараюсь ее контролировать, но пока плохо получается. — Я даже с менеджером в магазине поговорить нормально не могу, чтобы выбрать достойный подарок, причем, для твоей мамы. — Я это ценю. — Да что ты?! — ты переворачиваешься к нему всем туловищем. — И поэтому тогда устроил скандал на весь магазин? — Я не знаю, что на меня нашло. — Вот так всегда, — подвела ты итог, а потом решила пойти в атаку. — И кстати, мне тоже нелегко… — Давай не будем снова открывать эту тему? — Ну, а почему? Ты можешь меня ревновать к человеку, которого я забуду через 5 минут, а я тебя — нет, хотя причины для этого более чем весомые. Я ждала тебя полчаса, как сторожевая собака, охраняя наши чемоданы, пока толпа этих ненормальных требовала свой автограф! — Мы уже это обсуждали. Фанатки — это часть моей жизни и я от них не спрячусь. — А вокруг меня всегда будут люди и не только женского пола, — ты сложила руки на груди, закипая словно чайник на плите. — Послушай меня. Я не устану повторять, что ты мне дороже всех на свете фанаток. Я не хочу, чтобы косые взгляды или брошенное случайно слово портили наши отношения. Поверь мне, все эти девушки, пусть их будет миллион, не заменят мне тебя.       Пьеро говорил глядя в твои глаза, при этом теребя пальцами кулон на шее, который он подарил тебе на первый год ваших отношений. Ты поняла его сообщение так — он любит тебя, дорожит тобой и старается всеми силами сохранить баланс в ваших отношениях, а ты только и делаешь, что пытаешься его нарушить. Теперь вина стала грызть тебя, и уколы совести почувствовались где-то в области сердца. — Может быть я и позволила себе лишнего, но я просто хотела быть приветливой и все, — ответила ты и, осознав, что он в который раз перевернул все на 360 градусов, добавила: — Ну вот! Ты снова сделал меня виноватой!       Ты опять порываешься уйти, но после того, как тебе удается встать, ты оказываешься у него на коленях, так, что твои собственные упираются в диван по обеим сторонам от его бедер. — Я не люблю, когда ты дуешься, но этот твой притворно-грозный взгляд… — он говорит, глядя на твои губы. — Скажи, что простила меня, — его пальцы скользнули по твоей шее. — Это так тебя учили извиняться? Приказывая? — твои слова заставили его ухмыльнуться именно такой улыбкой, которая стреляет без шансов на промах. — Прости, — его губы еле-еле касаются твоей щеки совсем близко к уголку губ. Вторая рука спускается ниже по твоей спине и задерживается на оголенном участке между футболкой и джинсовыми шортами, в которые ты переоделась в самолете. Смешок сам вырывается из твоих приоткрытых губ. — И вот…ты улыбнулась, а то сидела злюкой, втихаря наблюдая за мной. — Ты видел? — Я замечаю все, что касается тебя. — Я ты заметил, что я планировала побить тебя книгой и задушить наушниками? — Жестокий план, — его рука проскальзывает под край шорт и следует к нижней части позвоночника, а губы все еще находятся в миллиметре от твоих. Ты подаешься вперед, чувствуя его руку в непозволительном месте и спрашиваешь: — Что ты делаешь? — Пытаюсь заслужить прощение. — Я тебя простила. — Хм…не до конца. Я чувствую… — твои руки, лежавшие на его плечах, обвивают шею парня, пальцы нежно щекочут кожу возле границы волос, и ты дразнишь его, легонько покусывая манящие губы. Вскоре, ему эти игры надоедают, и он впивается в твои губы жадным поцелуем, который потоком чувств сносит все обиды, оставляя только желание повиноваться. Горечь грейпфрутового сока и крепость оставшегося на его губах алкоголя смешиваются в новый дикий коктейль, плавно, глоток за глотком, по капле, перетекающий в сладкое чувство, переполняющее низ живота. Вам обоим тяжело дышать, он целует тебя, держит в крепких руках, ты льнешь к нему и уже не думаешь ни о чем, твое тело пропитано желанием. Он — твой мужчина и ты его никому не отдашь. Все часы ожидания мира выливаются в неукротимое неразрывное влечение, которое намагничивает ваши тела, кричащие о страсти. Пьеро не прерывая поцелуя, встает и, прежде чем посадить тебя на стол, смахивает с него два бокала, до которых уже вам обоим нет абсолютно никакого дела. Они летят на устланный ковром пол и с глухим стуком ударяются об него. Тебя не волнует тот факт, что вас могут услышать, но посещает вопрос — а выдержит ли стол? Пока ты пытаешься надежнее ухватиться за его край, Пьеро расправляется с пуговицей на твоих шортах и срывает их вместе с кружевной тканью. То же проделывает со своими джинсами, затем шире разводит твои ноги, проводя по внешней стороне бедер ладонями и говорит: — Детка, только не кричи слишком громко.       После резкого толчка, ты ощущаешь его в себе и сумев сдержать возглас, медленно выдыхаешь. Пьеро довольно смотрит на тебя, наклоняется к твоей шее, можно сказать, кусает, а не целует кожу, и подается вперед еще раз. Ты подпрыгиваешь и до побелевших костяшек одной рукой сжимаешь стол, а второй — обнимаешь его за шею. Пьеро проникает в тебя редкими резкими толчками, ощущая, как твои ногти все сильнее впиваются в плечо. Одной рукой он приподнимает твое колено, пока вторая впечатывается в твою спину в районе ямочек Венеры, прижимая тебя вплотную к нему. Его частые выдохи переходят в сдавленное рычание, которое ласкает твой слух, а каждое его движение пронизывает ваши тела новыми разрядами. Вы все ближе подходите к границе наслаждения, и ты шепотом просишь: — Быстрее, Пьеро, быстрее… — Тише…тише… — слышишь ты сквозь приближающийся оргазм.       Он выполняет твою просьбу, резко ускоряет темп и находит твои губы, чтобы заглушить стоны, которые ты уже не в силах держать в груди. Неоновый розовый свет, пронизывающий комнату, отражается в твоих глазах калейдоскопом разноцветных огней, которые зажигаются вместе с нарастающей скоростью. Сладостное тепло разливается по телу и после слов: — Давай, милая, — лавина эмоций накрывает тебя с головой. Пьеро через пару толчков кончает следом, и ты утыкаешься лицом в его плечо, пытаясь отдышаться. Он остывает быстрее, оставляет поцелуй на твоей шее, в попытке стереть проявляющийся красный след. — Надеюсь, мы никого не разбудили, — шепчет он тебе в ушко. — И стол не сломали…       Ты слышишь его смешок, который не оставляет тебя равнодушной, вызывая глупую улыбку. Отстранившись, ты ловишь карий взгляд: — Ну как? Я прощен? — Определенно. — Тогда…идем спать? — Найди сначала мои шорты.