Вселенная 26

      Девочки в недоумении смотрели на причудливую конструкцию из оргстекла, вольготно расположившуюся на полянке за биостанцией. Она представляла собой трехметровый полупрозрачный куб с двумя шарообразными контейнерами наверху. Внутри куба можно было рассмотреть что-то вроде лабиринта: переходы, комнаты, какие-то трубки и провода; центр конструкции занимал матово-черный массивный шар. С биостанцией установку соединял толстый силовой кабель, змеящийся по траве, словно южноамериканский удав, а к стенке была приставлена обычная деревянная лестница.       Аркаша, весь мокрый и красный от натуги, стоял на верхней грани куба и засыпал в один из контейнеров какие-то гранулы из большого мешка. Внизу, на траве, лежали еще три таких же мешка; рядом с ними Паша Гераскин, с непосредственностью дикаря раздевшийся до одних плавок, ждал, пока Аркаша опорожнит мешок, чтобы закинуть ему новый.       Алиса подошла к мешкам и прочитала вслух надпись на одном из них:       — Корм для грызунов, гранулированный, сбалансированный, зерновой. Рекомендован для научных станций и лабораторий, а также домашних питомцев.       — Корм для мышей? Зачем столько? — удивилась Маша Белая. Она с сестрой только вылезла из бассейна, где девочки отрабатывали с дельфинами новые упражнения, и теперь стояли, словно наяды из греческих мифов, все в капельках воды, жемчужинками рассыпанных по загорелым телам.       — Доктор всезнайских наук Аркадий Сапожников готовит какой-то великий эксперимент, — ответил Павел.       — Ерничаешь, бездельник, — отозвался с верхотуры Аркаша. — Давай следующий мешок.       — Извольте, мусье, — Паша подкинул вверх мешок. Аркаша крякнул, обхватив его двумя руками. Алисе показалось на секунду, что он вот-вот потеряет равновесие и свалится, но Аркаша, надувая щеки, все же втащил мешок наверх, взвалил на плечо и опрокинул над контейнером.       — Там под тобой пол не проломится? — крикнула снизу Наташа. — Вся эта конструкция выглядит довольно хрупкой.       — Это армированное оргстекло, оно выдерживает вес до пятисот килограмм. Все рассчитано до мелочей, — чуть задыхаясь от напряжения, ответил Аркаша.       — Да-да, их мудрейшество даже достал локальный генератор темпорального поля, — Паша ткнул пальцем в черный шар в центре куба, — ускоритель времени, если говорить простым антинаучным языком.        — Аркаша, что за эксперимент? — спросила Алиса, обходя куб кругом.       — Давай следующий мешок, — парень принял груз, отдышался, и уже потом ответил Алисе. — Кодовое название — «Вселенная 26». Сейчас сами все увидите.       — Эпичное название. С апломбом. Наверняка этот эксперимент объяснит все имеющиеся нестыковки в теории суперточек, выведет Формулу Единого Взаимодействия, докажет равенство гравитационной и инертной масс, а также ответит на главный вопрос Вселенной, жизни и, вообще, всего, — Паша расхохотался и подмигнул Алисе.       — Сорок два, — спокойно ответила та.       — Что «сорок два»?       — Ответ на главный вопрос Вселенной, жизни и, вообще, всего — сорок два, — повторила она и неожиданно подмигнула в ответ.       — Почему? — Паша выглядел по-настоящему озадаченным.       — А почему нет?       — Следующий мешок! — прервал их Аркаша. Паша с выражением глубочайшей задумчивости на лице выполнил просьбу, после чего уселся на последний мешок и погрузился в мыслительный процесс.       Думать Паша любил. Он делал это обстоятельно и ответственно, в точности как горные тролли с планеты Редания. Эти страшноватые внешне, но довольно милые в общении существа, предавались размышлениям все свободное от сна и приема пищи время. Думали они преимущественно о камнях, потому что «камни — это интересно!». Паша же думал о самых разных вещах (о камнях тоже), от самых абстрактных до повседневных.       — Следующий мешок! — рявкнул сверху уставший, как собака, но взбудораженный и радостный Аркаша. Паша вздрогнул, вышел из задумчивости и, подкинув последний мешок наверх, спросил Алису:       — Алис, а каков главный вопрос Вселенной… ну и так далее?       — Не знаю, — честно ответила девушка, невинно глядя ему в глаза, — ты же первый про него сказал.       — Да я просто так сказал… А почему все-таки сорок два?       — Потому что. Не веришь мне — спроси у инфокома.       Паша развернулся и ушел в сторону биостанции. Аркаша тем временем опорожнил последний мешок и принялся слезать вниз.       — Так, контейнер с водой полный, с едой — полный, — Аркаша щелкнул переключателем на панели управления; загадочная конструкция осветилась изнутри неярким мягким светом сотен крошечных светодиодов. — Свет есть, тест генератора — да, вентиляция — работает, камеры работают. Все в норме. Можно запускать мышек.       — Может, отдохнешь? — участливо спросила его Наташа, — давай я тебе попить принесу?       — Попить — это было бы здорово, — внезапно осипшим голосом произнес Аркаша, — да и поесть тоже не помешает. Но все это можно сделать потом, после того, как запустим эксперимент.       Со стороны биостанции подошел Паша. В руках он держал небольшую клетку с белыми мышами.       — Держи. Четыре самки и четыре самца, — Паша передал клетку другу, а сам повернулся к Алисе. — Инфоком сказал «сорок два». Почему, блин, сорок два?       — А ты про сам вопрос спросил? — Алиса чуть наклонила голову набок. Хотя она оставалась серьезной, в серых глазах плескался смех; Паша не замечал этого — он был озадачен.       — Про сам вопрос? В смысле, КАКОВ главный вопрос Вселенной?       — Вселенной, жизни и, вообще, всего, — уточнила Алиса.       — Нет. Пойду спрошу.       — Стоять! — скомандовал Аркаша. — Эксперимент начинается.       Он осторожно запустил руку в клетку и принялся аккуратно пересаживать мышей на специальную стартовую площадку внутри конструкции. Животные с любопытством осматривали новую местность. Забавно шевеля мордочками, они обнюхивали стенки лабиринта, неторопливо приближаясь к центру устройства.       — Из галереи вокруг ЛГТП ведут ходы в двести пятьдесят шесть гнезд, каждое из которых рассчитано на пятнадцать особей, — вдохновленно объяснял Аркаша. — Гнезда скомпонованы вокруг шестнадцати автоматических кормушек, возле которых расположены маркираторы. Самцы маркируются черным пятнышком на голове, чтобы мы могли легко отличать их от самок.       — Но ведь там всего восемь мышей, зачем так много места? И четыре мешка корма? — поинтересовалась Наташа.       — Для этого-то нам и нужен генератор. Мы не будем ждать, пока мыши заселят куб самостоятельно, а просто ускорим время. Но пока мы не будем этого делать. Смотрите, мыши разбились по парам и теперь заселяют гнезда.       Действительно, каждая пара заняла собственное гнездо, причем все возле разных кормушек.       — Почему они заняли четыре разных кормушки? — удивился Паша. — Их так тяготит общество друг друга?       — Они стремятся захватить максимальное пространство, — пояснил Аркаша, делая карандашом пометки в блокноте. — Пока все идет предсказуемо. В ближайшее время ничего важного не ожидается, так что давайте организуем себе комфортный наблюдательный пост. Включу-ка я двойную скорость, чтобы генератор разогрелся.       Полчаса спустя на полянке появились пять стульев, переносной стол для пикника и большой зонт для защиты от Солнца. Сестры Белые ушли на биостанцию принять душ после купания и переодеться, а Паша поставил поодаль переносной атомный гриль и старательно жарил доставленные дроном-беспилотником стейки. Парадокс: при том, что Паша обладал уникальной способностью сжигать еду в автокухне, что, казалось бы, принципиально невозможно, он замечательно готовил на открытом гриле и шампурах.       Алиса машинально шинковала овощи в салат и думала о мышах, запертых в кубе. Какую цель преследует этот эксперимент? Что произойдет, когда население достигнет расчетного предела и для новых мышек просто не будет места? Конечно, без малого четыре тысячи норок — это много, но ведь и мыши размножаются в геометрической прогрессии. Наверное, спустя какое-то время смертность и рождаемость придут в равновесие… Хотя если смертность зависит от количества особей линейно, а рождаемость экспоненциально или полиномиально… Алиса поняла, что подобный расчет в голове не произвести, а достаточно мощного компьютера на биостанции не было. Да и зачем моделировать процесс на компьютере, когда его воочию можно пронаблюдать в десяти метрах от тебя?       Аркаша, наконец, настроил терминал и перенес его к столу. Вскоре импровизированный пикник был готов и ребята расселись вокруг стола, чтобы поесть и понаблюдать за происходящим в кубе.       Из-за того, что генератор темпорального поля был включен, движения мышей внутри установки превратились в размытое белое облако. Аркаша плавно снизил мощность генератора и принялся комментировать ситуацию.       — Отмотаем сперва чуть назад. Вот мыши начинают размножаться и активно заселять необжитую территорию. Гнезда заняты группами из сильного самца и семи-восьми самок, то есть заполнены примерно наполовину. — Аркаша пощелкал мышкой, переключая камеры и демонстрируя описанное им явление. — Периодически более сильные самцы изгоняют более слабых и захватывают их гарем. Самки распределяются по гнездам, а самцы, кроме десяти процентов самых сильных, занимают пустые гнезда.       — А что будет, если гнезда закончатся? — спросила Алиса.       — Хороший вопрос. Сейчас наше мышиное общество находится как раз на этой стадии. Совсем недавно последнее гнездо было занято семьей. Сейчас в кубе около двух тысяч мышей.       — Смотрите, смотрите, — воскликнула Маша, указывая куда-то в экран. — Аркаш, переключи на кормушку, пожалуйста.       Аркаша переключил активную камеру и на экране появилось изображение одной из кормушек, а также прилегающей к ней территории. Три крупных мыша с черной меткой на голове, ощерившись, наступали на десяток других мышей, тоже самцов, но поменьше.       — Они оттесняют слабых самцов от кормушки, — растерянно произнесла Наташа, — но зачем? Еды ведь вдосталь.       Пока часть аутсайдеров отвлекала внимание крупных мышей на себя, пятеро мелких мышек метнулись к кормушке и, схватив по кусочку корма, кинулись прочь.       — Вот так они и питаются, — прокомментировал происходящее Аркаша. — Пока одна группа отвлекает охрану, другая ворует корм. Потом, наверное, меняются.       Аркаша вновь включил генератор и немного перемотал вперед. На этот раз он включил камеру в центральной галерее.       — Смотрите, теперь здесь и самки появились, — удивленно произнесла Алиса. — Раньше были только самцы.       — Видимо, их изгоняют из гнезд, — задумчиво произнес Аркаша, глядя на куб поверх экрана. — Общество окончательно расслоилось.       — Почему же они не захватят кормушки? — воскликнул Паша. — Их же больше!       — Они запуганы… Смотрите, что там делают вон те два самца? Не пойму… — Аркаша поколдовал с настройками приближения. — Да ладно! Они… Да не может такого быть!       — Они спариваются, Аркаш, не тешь себя надеждами. — Алиса сочувственно похлопала друга по плечу. — Такое бывает, когда самцов гораздо больше, чем самок.       — Но… это же… биологически нецелесообразно… Я, пожалуй, переключу…       — Ой, мышата, — хором умилились сестры Белые, — какие хорошенькие!       Некоторое время ребята наблюдали за пищащими розово-белыми комочками. Импровизированное гнездо расположилось прямо под камерой, позволяя ребятам в мельчайших подробностях разглядеть новорожденных.       — Почему они так сильно пищат? — спросил, наконец, Паша       — Может, есть хотят? — пожала плечами Алиса — Интересно, где их мама?       — Не знаю, где мама, а вот папа, кажется, пришел.       Действительно, в кадре появилась мышь с черной меткой между ушей. Он внимательно обнюхал мышат, забавно шевеля розовым носиком. Алису вдруг кольнуло нехорошее предчувствие.       — Аркаш, переключи камеру, — попросила она.       — Зачем?       — Просто переключи. Мне кажется…       — Господи! — сестры Белые синхронно вскочили и отпрыгнули от стола, опрокинув стулья. Аркаша, который отвлекся на Алису, взглянул в монитор и поспешно щелкнул мышкой, переключаясь на другую камеру.       Какое-то время все молчали, не желая обсуждать увиденное. Маша и Наташа уселись обратно, стараясь не смотреть в экран. Паша невозмутимо жевал здоровенный бутерброд с мясом и овощами. Алиса медленно, длинными тягучими глотками пила сок; ее пальцы чуть-чуть подрагивали, выдавая охватившее ее волнение. Аркаша бездумно перещелкивал камеры, в гнездах; в отличие от центральной галереи, здесь все было более-менее спокойно.       — Итак, что мы имеем, — сказал, наконец, Паша, прожевав бутерброд и запив его соком. — Гомосексуализм, каннибализм, отказ от потомства, чайлдфри.       — Где ты увидел два последних? — недовольно спросила Маша, боязливо косясь в экран.       — То гнездо было брошенным. Мать не оставила бы новорожденных мышат, не покормив их. А в гнездах, если обратите внимание, нет детенышей. Ни в одном.       — Не верю, — воскликнула Наташа, — Аркаш, пролистай гнезда!       Действительно, лишь в одном гнезде нашлись мышата. Мама-мышь ревностно охраняла их, яростно бросаясь на любого, кто пытался подойти к норке. Большинство мышей, впрочем, не интересовалось ими; они равнодушно вылизывались, спали или бегали к кормушке.       — Смотрите, самец, — встревоженно произнес кто-то из сестер.       В самом деле, к гнезду уверенно приближалась мышь с черной меткой. К удивлению ребят, мать спокойно подпустила его к себе; самец положил перед самкой какую-то мелкую вещь, которую нес в зубах, после чего мыши обнюхали друг другу мордочки. Самец тут же ушел в том же направлении, откуда пришел, а самка, оглянувшись по сторонам, принялась есть.       — Наверное, это папа, — предположила Наташа, — носит подруге еду из кормушки, пока она охраняет детенышей.       — Наверное, уже были покушения, — продолжила ее мысль сестра. — Вот они и не покидают гнездо.       — Вы наделяете их человеческими эмоциями и разумом, — отозвался Гераскин, сосредоточенно конструируя себе очередной титанический бутерброд. — Это всего лишь мыши.       — Мыши и крысы, между прочим, очень умные и понимающие существа, — взвилась оскорбленная до глубины души Маша.       — А соотношение массы мозга к массе тела у крыс даже превышает человеческое, — поддакнула ей сестра.       — Аркаш, — не обращая внимания на перебранку, тихо спросила Алиса, — как ты думаешь, у них есть шанс? Ну, остались же еще вот такие, нормальные семьи…       — Нет, Алис. Население колонии стабильно держалось на уровне две тысячи двести особей, плюс-минус сто, но в последнее время неуклонно снижается.       Может быть, если население упадет достаточно низко…       — Нет. Я же не первый ставлю подобный эксперимент. Вот эти мышки — Аркаша ткнул пальцем в заботливо вылизывающую детенышей белую мышь на экране, — сохранят популяцию, если их отсадить. У них инстинкт размножения еще не задавлен механизмами регулирования популяции. А вот эти, которые только спят, едят и вылизываются — нет.       — А давайте подсадим к ним еще четыре пары, из контрольной группы, — неожиданно предложил Паша. — Так ведь всегда было в человеческой истории — патриции вымирают, предаваясь извращениям и обжорству, а варвары освежают кровь нации.       — В принципе, ты прав, — задумчиво ответил Аркаша, — давай попробуем.       Паша сходил в биостанцию за новой партией мышей и запустил их в установку, для чего пришлось переключить ускоритель времени в холостой режим.       — Включи побыстрее, — сказал Гераскин, аккуратно опуская последнюю мышь на стартовую площадку и возвращаясь к столу. — Все равно пока ничего интересного.       — Ну, хорошо, — ответил Аркаша, — поставлю четырехкратную.       Со стороны куба раздался негромкий пронзительный писк. Ребята подняли головы и оторопели: куб на их глазах из полупрозрачно-белого становился розовым.       — Аркаш, что там происходит? — спросила Алиса.       — Не знаю. Все камеры показывают красный фон. Сейчас… Время выключить… Экстренная очистка…       Алая дымка побледнела, стекла вниз, размываемая тугими струями воды из микросопел, спрятанных в конструкции очистителей. Аркаша лихорадочно отмотал запись назад и выбрал камеру, наблюдающую за переходом из стартового коридора в центральную галерею.       — Вот они идут, — его палец ткнул в неторопливо вышедших из-за края экрана мышей. Они шли парами: судя по размеру, самцы впереди, а самки сзади. — Остановились… осматриваются. Ушли в галерею.       Аркаша переключил камеру. Новички стояли посреди старожилов; те не обращали на них никакого внимания.       — Отвернитесь, девчонки, — вдруг сказал Паша.       — Почему? — возмутилась Наташа. Паша не успел ответить — с экрана раздался истошный писк.       — Они… всех убили… Просто убили всех подряд… — прошептала Алиса, неотрывно глядя на залитый кровью экран.       — Больше крови для Бога крови. Черепа к трону черепов, — ни с того ни с сего продекламировал Паша и невесело рассмеялся.       — Ты же знал, что так будет, да? — в голосе Наташи прорезались нотки истерики. — Знал и потому велел нам отвернуться…       — Не знал. Догадывался, — Паша вздохнул. — Если бы ты полетала по отдаленным мирам Галактики столько, сколько мы с Алиской, ты бы лучше разбиралась в этом. Здесь мыши — а мы подобное на людях видели.       — И вся история человечества по той же схеме, — произнес Аркаша бесцветным голосом. — Рим, Франция, Британия, США, Китай, Континентальный Союз — все возвышались, подгнивали, а затем пожирались варварами или конкурентами.       — Сила человечества — в его разобщенности, Аркаша, — Паша, потягиваясь, встал из-за стола и неторопливо побрел к биостанции.       — Но… у нас ведь не так, — Маша жалобно обвела взглядом присутствующих, — на Земле же все совсем по-другому!       — На Земле — по другому. На Паталипутре по другому, — Алиса горько усмехнулась, — А на Крине — точь-в-точь так. И еще на сотне планет.       — Но на Земле — не так! Почему? — Аркаша задумчиво посмотрел на Алису.       — Потому что у нас есть гиперпривод, — Алиса встала и тоже направилась к биостанции.       — Точно, — сказал Аркаша после недолгих раздумий. — Гиперпривод. Если вовремя открыть дверцу — мыши заселят бесконечную Галактику, а если ее не хватит — соседние галактики. Так и поступили люди. Мыши изобрели бластер и взорвали внешнюю стенку загона.       — А что будет, если мыши выбегут на поляну и встретятся с людьми? — спросила вдруг Маша.       * * *       — Алис.       — Да, Паш?       — Я нашел главный вопрос Вселенной, жизни и, вообще, всего.       — Неужели?       — Инфоком дал ссылку на какую-то древнюю книгу и фильм по ней. Но это все ерунда. Я сформулировал Главный Вопрос для себя сам.       Алиса рассмеялась и посмотрела на Пашу.       — И как он звучит?       — Я должен задать его тебе.       — Правда? За что такая честь?       — Потому что я люблю тебя.       Алиса почувствовала, как кровь приливает к щекам, но взгляда не отвела.       — Я тоже тебя люблю.       — Правда?       — Правда. Так какой вопрос-то?       — Ты уже ответила.       Несколько секунд они молчали, глядя друг другу в глаза, а потом Паша наклонился и поцеловал ее.