Чудо Истока: Королевство Отвергнутых

— o.0.O.O.0.o —

Их группа, которая теперь состояла из почти двух десятков горничных и разнообразных слуг, более чем через четыре часа, наконец вернулась в Академию. После того, как целых два часа они собирали всех выживших и организовывали транспорт из особняка, на месте которого остался лишь кратер, а также россыпь кирпича и досок, все вместе отправились обратно. Со всеми людьми, часовая поездка превратилась в двух с половиной часовую. К тому времени, когда они наконец подошли к Академии, все уже успели устать, а солнце уже начало садиться за горизонт, отбрасывая радужные блики в основном оранжевого и пурпурного цветов. В свете заходящего за горизонт солнца, камни замка сверкали словно золото, пылали и сияли, словно куски горячей стали, вытащенные из огня. – Неужели, – пробормотала Кирхе позади. – Это было слишком долго. – Нужно было учесть всех, – тихо произнес Широ Луизе. – Вероятно, нужно обеспечить им медицинскую помощь… – Это может подождать, – перебила она его. Лицо её было сосредоточено. – Из самых ужасных ран – ушибы и порезы. Сейчас всем надо поесть и отдохнуть. Никто не упоминал горничную, которая «гостила» у Мотта; она все ещё была в ступоре, завернутая в свободную одежду, словно в кокон и оставленная в импровизированном вагоне, которые они сделали чтобы увезти всех из особняка. Поскольку большая часть повреждений была поверхностная, ментальная, ей нужен был особенный специалист (и уж точно не гинеколог). И они сами ничего не могли помочь ей отправиться от ступора. Маг Воды мог бы излечить физические повреждения, но с душеными ранами было труднее справиться. – Ты права, Луиза, – согласился с ней Широ. – Обратимся к Старейшине, пусть выделит несколько комнат. – И слуг чтобы еды приготовили, – продолжила за него Луиза. – Широ кивнул. – Может быть… Аннабель! На дорожке, ведущей к Академии, стояла Аннабель, нервно ёрзая и заламывая руки, а рядом с ней… – Старейшина! – ахнул Гиш сзади. – И что этот старый чудак здесь забыл? – слишком уж громко прошипела Кирхе. – Проявляй уважение! – в ответ ей прошипел Гиш. – Сэр Широ, мисс де Ла Вальер, – поздоровался Осмонд, в этот момент выглядя на все свои года и для поддержки опираясь на посох. – мистер Грамон, мисс Табита и мисс Цербст, – он грустно смотрел их всех. – Прошу прощения, но это не моя инициатива. У меня не было выбора. Чувство неловкости завертелось в животе у Широ. – Не было выбора? – повторила Луиза. – Что вы… – Простите меня, мисс де Ла Вальер! – выкрикнула внезапно Аннабель, отказывая смотреть в глаза Луизе. – Я… Я должна была… Я имею ввиду, что не могла… Магическая энергия внезапно и жестоко заполнила воздух, и каждая клеточка тела Широ закричала о возможном нападении, как только в нос вторгся маслянистый запах, словно бы горелого пластика или расплавленной резины. Дерфлингер мгновенно прыгнул в руку. – Нападение? Здесь? – пробормотал Широ. – Во дворе Академии? Но люди вокруг них с мечами-жезлами, заряженными Праной, были вовсе не Дрейком, не Персеем и не не-Ланселотом. Нет, это был отряд богато одетых рыцарей, завернутых в синие плащи и носящих знакомый хохолок. – Дворцовая гвардия! – ошеломленно прошептала Луиза. – Заклинание хамелеона, – также шепотом проговорила сзади Табита. – Сложить палочки на землю и поднять руки вверх! – выкрикнул один из стражей. Долгое мгновение никто ничего не делал, и, казалось все вокруг застыло. Легко было предположить, что стражники с каждой секундой все больше волновались. Хватка Широ на Дерфлингере становилась все тверже – вариантов выбраться было совсем немного, но все были не слишком привлекательны. А значит, оставалось лишь два адекватных варианта: во-первых, сдаться и быть арестованными, затем быть доставленными в столицу и предстать… перед судом Тристейна. В зависимости от того, как пойдут дела, появится возможность сбежать, или, если все пройдет хорошо, уйти как добропорядочным гражданам, опровергнув обвинения, выдвинутые в их сторону. Этим вариантом Широ очень хотелось бы воспользоваться, но, если честно, так было бы легче лишь для Луизы, потому что она не сможет постоянно оглядываться через плечо и подозревать каждую милую старушку, которая может выдать их ближайшему стражнику. Конечно, возможно, они так или иначе совершат задуманное, потому что единственное, что они могли им предъявить, так это убийство Мотта. В таком случае невероятно подозрительным был выбор времени, но слишком быстр и внезапен был момент чтобы оказаться политическим действом. С другой стороны, они просто могли бы обезвредить стражников и избавиться от этого суда, который, несомненно, их ожидал, но это точно значило то что Луиза остаток жизни проведет в бегах, постоянно ожидая, что власти её отыщут. Ни один из вариантов не был идеальным. В обоих была определенная толика риска, но Широ уже знал, что выберет, если ему позволено будет выбирать. Но выбирать должен был не он. В конце концов, Широ не принадлежал этой части мира; он был посторонним, пришельцем, и он, смея надеяться, вернется к себе домой, потому что там у него оставалось то, что нужно было сделать. Но до тех пор, он будет Слугой Луизы, её щитом и мечом. Его единственной целью была её защита, спасение. Он просто не мог принять такое решение за неё. Ведь это было только её решение. Определение её будущего. Он не имел права выбирать вместо неё. – Ну ты и влип, партнер, – пробормотал на ухо Дерф. Широ ничего на это не ответил. – Луиза, – вместо этого прошептал он. – я поддержу тебя несмотря ни на что. Девушка ничего не ответила, но взгляд, становившийся все более хмурым, и глаза, порхавшие туда-сюда, показывали, что она напряженно думает над решением ситуации. – Сложите палочки на землю и поднимите руки вверх! – повторил стражник. – Что здесь забыла дворцовая стража? – Я не буду в третий раз повторять! – Ты в своем уме, Кирхе?! Они же нас арестуют! – Это последнее предупреждение! – Арестовать нас? За что?! Не похоже, что мы совершили нечто преступное! – Какая разница за что? Нас арестуют! Этого недостаточно? – Мы не сделали ничего такого! Я оказываюсь… – Делайте что он говорит, – вдруг рявкнула Луиза. Мгновение Широ не опускал Дерфа. – Ты в своем уме, Вальер?! – потребовала Кирхе. – Да это же один из самых прозрачных политических ходов, которые я вообще хоть когда-нибудь видела! – Неважно! – огрызнулась Луиза. – Если станешь сопротивляться, то только выставишь себя виноватой! Кирхе ничего не сказала, но как только Широ опустил Дерфлингера, то перед глазами явно встал кислый взгляд, который, вероятно, появился на её лице. С грохотом на дорожку упали три палочки и посох – Кирхе, Табита, Гиш и Луиза сдались. Луиза решила попытаться разобраться в системе правосудия. Она приняла свое решение, и Широ оставалось лишь одно - он поднял руки вверх. – Луиза Франсуаза де Ла Вальер, – сказал стражник и его товарищи подошли ближе. – вы арестованы за убийство Графа Августа Мотта.

— o.0.O.O.0.o —

Лунный свет падал из решетчатого окна в стене и отражался от поверхности красного камня. Широ вертел его в руке, наблюдая, как свет отражается, преломляется в кристаллической структуре и блистает багровыми оттенками. Серебряные цепи, присоединенные к нему, мягко звенели. Это был гранат, а не рубин. Широ провел достаточно времени рядом с Рин, чтобы на глаз различать эти камни. Не удивительно, семья Тосака ведь специализируется на магии камней, а Широ был знаком с Рин, своей лучшей подругой уже почти полвека. Он вновь повернул камень в руке. Это была та самая драгоценность, которая когда-то давно спасла ему жизнь. Ещё когда он был совсем новичком и не знал ничего о Войне Грааля, копье Кухулина пронзило его сердце, и этим самым камнем Рин спасла его. Позже он пытался вернуть его ей, но девушка отказывалась принимать. «Я уже использовала его, спасая тебя, так что теперь он для меня бесполезен», – сказала она ему, отдав камень обратно. «Храни его. Думаю, тебе он принесет больше пользы чем мне». И он хранил его. Все эти пятьдесят лет хранил, как память о том времени, напоминание о том, что он не одинок, и что у него был друг, который знал о его мечтах и поддерживал его. И сейчас мысль о том, что это все, что осталось у него от Рин, приносила странное смешение комфорта и смятения, вьющегося где-то в животе и образовывающая на лице… не улыбку, но и не гримассу. «Блин!» – представил он её слова. «Широ, ну хватит уже хандрить!» И в этот момент Широ отчаянно захотел вновь услышать её голос. Но это было лишь воображение, мысленный образ, построенный из воспоминаний о ней, о знании её характера. Настоящая Рин, а не факсимиле, которое было с ним последние несколько недель. В конце концов, как не смог спасти Сэйбер, он не смог спасти и Рин. Пальцы сжались вокруг драгоценного камня, осторожно, чтобы не раздавить его. В голове на мгновение мелькнула мысль, может, Рин была бы жива, если бы он не выбрал этот путь? Если бы он столь эгоистично не преследовал свои идеалы, не бежал вслед за картинкой красивого мира, Рин бы не пожертвовала своей жизнью? Не способный спасти Сэйбер и Рин – если бы он верил в свои идеалы, возможно ли чтобы что-нибудь изменилось? Но потом ему вспомнилась улыбка Сэйбер, исчезающей с холма, улыбка Рин, жизнь которой кончалась вместе с вытекающей кровью. Даже зная, что с ними случится, ожидая свою смерть, они смотрели на него с улыбкой. Они оставили его счастливым, но по-своему, потому что он все равно спас их, даже если не смог сохранить жизни. И это… смыло все сожаления. Смыло все сомнения. Эмия Широ никогда не желал мира без конфликтов, войн и смертей. Но просто хотел, чтобы никто в этом мире не страдал. Он вздохнул через нос. Это… было неописуемо. Он не мог назвать это, не мог описать, но оно было горьким, наполняло его пустотой, но не столько острой в отличии от адреналина. И это нечто возвращалось к его губам, не улыбкой, но и не гримасой. Умереть с улыбкой… да, это, своего рода, тоже результат спасения. Он все ещё гнался за своей мечтой, все ещё старался спасти всех, но, если кто-то все равно должен умереть, и их невозможно будет спасти, Широ будет жить с этим до тех пор, пока они улыбаются. До тех пор, пока они будут улыбаться так же, как Сэйбер и Рин. – Широ? Знакомый голос вырвал его из мыслей, и Широ оторвал взгляд от граната в руке и посмотрел на Луизу, сидевшую напротив него и сверлившую взглядом стену. – Да, Луиза? – Ты ведь можешь вытащить на отсюда, да? – спросила она. – Ударить стену или распилить решетку? – Конечно, Мастер. Он не двигался. И она тоже не двигалась. Долгое время между ними висела пелена тишины. –… но ты не должен. – Нет. Не должен. Луиза вздохнула. – Если бы я пожелала прожить всю жизнь вне закона… Мама тогда выследила и убила бы меня лично, – проворчала она. – Вот же глупая горничная. – Нельзя винить горничных за то, что они делают свою работу, Луиза. Девушка вновь вздохнула. – Я не могу, – призналась она. – Но очень, очень хочу. Было бы слишком легко взять целый взвод – побить всех, заманить в ловушку, оставить в клетке из мечей, или же убить, а потом сбежать с Луизой. Если бы Кольберт и Осмонд, два Мага, которые более или менее опасны для него, встали бы на пути, то он бы с трудом, но победил бы и их. Впрочем, эти двое, скорее всего, дали бы ему и Луизе сбежать. Но побег бы лишь ухудшил их ситуацию. Сопротивление аресту, убийство стражи, да ещё и с Луизой вместе? Луиза таким образом стала бы автоматически виновной во всем, и остаток своих дней провела бы в бегах от правосудия. Постоянно оглядываться, подозревать каждого встречного и поддаваться паранойе тяжело и опасно для жизни. Единственным реальным вариантом было бы сдаться. Конечно, это значило сдать свое оружие и экипировку, да и Луиза могла бы воспротивиться, но от неё легко было бы отделаться – не было ещё в этом мире Мага, который смог бы заставить Широ делать то, чего он не хотел. – Забудь ты о горничной, – послушался знакомый голос. – Ты - причина нашего здесь нахождения Конечно, Широ не рассчитывал на то, что Гиша, Табиту и Кирхе также арестуют. – Я не понимаю, почему мы здесь, – хмыкнула Кирхе из камеры рядом. – Мы вообще ничего не делали! – Лично я виню тебя, Цербст, – кисло проговорил Гиш из своей камеры напротив Кирхе. –Ты настояла на том, чтобы идти за ними. – Серьёзно? – Широ позволил себе едва заметную сардоническую улыбку. – Хочешь сказать, что это для тебя ничего не значит, Гиш? Спасение всех этих горничных? Широ даже представил себе выражение лица парня. – Я не… – начал он, но потом сдался и вздохнул. – Монмон бы убила меня. – Никто не заставлял тебя за нами идти, – отрезала Луиза. – Как я могла позволить тебе поехать куда-то одной с моим милым? – риторический спросила Кирхе. – Кто знает, что вы могли бы там сделать одни! – Помощь, – добавила Табита, впервые заговорив с того времени, когда они были в особняке Мотта. – Без понятия, как я оказался втянут в это, – сказал Гиш и снова вздохнул. – Что отец скажет, когда услышит, что я арестован? – Он похвалит тебя за верный поступок, – ответил Широ. Он не знал отца Гиша, но, с учетом личности парня, это было вполне возможно. – Возможно, – пробормотал Гиш. – Не потакай ему! – прошипела Луиза. – Прости, Мастер. – О, я уверена, папа будет горд! – поддразнила Кирхе. – Малышка Гиш сбежал и сделал что-то мужественное! Он теперь такой взрослый! – Эй! – Но ты все ещё не столь мужественен как дорогой, – продолжала вещать девушка. – О, дорогой! Если бы только нас не разделяли эти стены! – Ни за что, – сказал как отрезал Широ. В голове сразу встала картинка того, как Кирхе в своей камере сдулась. – Я… Взрыв магической энергии мгновенно раздался от двери, и Широ тут же вскочил на ноги и встал перед Луизой чтобы защитить её, несмотря на то, что барьер из ветра повис на их камере. Мгновением спустя и сама Луиза оказалась на ногах. – Что…? – Широ чт… Очередной всплеск магической энергии, и как только плотный туман бросился по коридору, Широ потянулся к Деру, которого на поясе не было. Точно, его изъяли при аресте, и ни Дерфа, ни Гавилэйна при нем не было. Защититься было нечем. Но, к счастью, у Широ всегда был запас того, чем можно защититься. В соседних камерах послышались крики, которые быстро стихли, поскольку люди в них попадали на пол без чувств. – Широ, – спросил Луиза, прячась за него. – что происходит? – Не знаю, – пробормотал он в ответ. Мгновение вокруг была лишь тишина, мгновение, растянувшееся на целую вечность. Широ едва ли не слышал, насколько быстро сердце колотится в груди и пульс стучит в ушах по мере того, как адреналин наполнял тело. Курок в затылке оказался возведен и спущен, обратив его магические цепи в боевую готовность. Каждая нить Души вибрировала, готовая к бою. Раздался третий взрыв, и по коридору пронесся порыв ветра, снесший туман и прокативший по полу бессознательных Гиша, Табиту и Кирхе. Сразу после этого барьер, который защищал Широ и Луизу, исчерпал себя и исчез. Широ понял, что это было сделано нарочно. Специально чтобы нейтрализовать Гиша, Табиту и Кирхе. А значит… «Убийца?» – подумал он. «Но… зачем тогда…?» Но почему не Луизу и Широ? В этом не было смысла. Если это покушение, то почему убийца не выбрал Луизу и Широ как наиболее важные цели? В тишине тихо прошуршала одежда, и Широ протянул руку чтобы выхватить из воздуха оружие, концепция которого уже была в голове. Он торопился, не использовал заклинание, потому копия могла быть не совершенной, но плохой Небесный Фантазм все ещё лучше обычного оружия. – Держись за мной, Луиза, – пробормотал он. В лунном свете затрепетала черная ткань, и неожиданно появившаяся из воздуха фигура встала возле из камеры и стянула с головы капюшон, глядя на них яркими синими глазами и слегка улыбаясь. Луиза ахнула. – П-Принцесса! – Здравствуй, Луиза Франсуаза, – доброжелательно поздоровалась Генриетта. Кусочки паззла начали собираться воедино. Если Принцесса пришла к ним одна, то… – Получается, – начал Широ. – это был ваш туман? – О да, – с готовность ответила Генриетта. – Есть определенная информация не для ушей сэра Гиша и мисс Кирхе, и потому я попросила Уэльса поставить барьер, а остальных усыпила. Боюсь мне срочно нужно переговорить с вами, не дожидаясь утра. – Это объясняет туман, – сказал Широ. – Именно, – кивнула Генриетта, указав на черный плащ. – Когда я пришла проведать Луизу Франсуазу под покровом ночи, меня никто не видел, потому что на мне был тот плащ-невидимка. Очень полезная вещь, – она указала на черную ткань. – Честно говоря, я была удивлена, увидев его среди королевских сокровищ. Скорее всего, кто-то из моих предков использовал его чтобы уходить к своим возлюбленным. Широ представил себе средних лет Короля с такими же голубыми глазами, как у Генриетты, уходящего тайком из собственного же замка, и почувствовал усмешку на губах. – Вот оно как. – Но почему вы здесь? – вдруг прорвало Луизу. Широ и Генриетта тут же обернулись к ней, моргнув. – Я имею ввиду, – поправилась она. – Принцесса, почему вы пришли ко мне? Генриетта слегка наклонила голову в сторону. – Луиза Франсуаза? – Я ведь преступница, – немного горько проговорила Луиза. – Обвиненная в убийстве. Вашему Высочеству не должно приходить к таким, как я. Лицо Генриетты разгладилось, а губы сжались в тонкую линию. – Ты ошибаешься, думая, что я откажусь от тебя из-за того, что ты случайно или не случайно убила Мотта, – сказала она. – Более того, я могу даже поблагодарить тебя за это. Настала очередь Луизы удивленно мигнуть. – Луиза, ты знала, что Графа Мотта подозревают в причастности к Реконкисте? Луиза широко раскрыв глаза и медленно покачала головой. Широ тоже был весьма удивлен. – Впрочем, мы ничего не можем доказать, – продолжила Генриетта. – и только пять человек, включая Уэльса и вас, теперь знают о моих подозрениях. Мотт - не активный участник этой группировки, но из списка сочувствующих. – Н-но, – запнулась Луиза. – это значит…! – Что Мотт был предателем короны, да, – спокойно ответила Генриетта. – Впрочем, без доказательств с моей стороны мы ничего не смогли бы сделать с ним законно – к тому же в друзьях у него Герцоги Стэнтон и Ричмонд, являющиеся сильными консерваторами. – Что в свою очередь значит, что любые незаконные расходы никогда не дойдут до суда, – пришла к выводу Луиза нахмурившись. – Точно, – кивнула Генриетта. – С такими друзьями, как главный судья и министр финансов, Мотт никаких зацепок на себя не оставил. Даже сейчас мы не можем быть уверены, причастен ли он к Реконкисте, или просто находит их политику достойной внимания. Вроде бы все было доступно и понятно, вот только для Широ это ничего не значило. Словно девушки на другом языке говорили. – Можно ещё раз, – он немного приподнял руку. – для тех кто не родился и вырос в Тристейне? И Луиза, и Принцесса посмотрели на него, затем нахмурились, отвернулись от него и словно бы переговорили друг с другом языком жестов и мимикой. Затем Принцесса отступила, и Луиза повернулась к нему вновь. – Существует две основные политические партии для знати в Тристейне, – начала она. – Первая – это партия Роялистов, неофициально известная как Тори. Они традиционно поддерживают Корону и королевскую семью со времен основания Тристейна. Касательно политики, Роялисты поддерживают решения Королевы. Моя семья была Тори, с тех пор… в общем, сколько я себя помню. – Семья де Ла Вальер всегда была очень близка к Короне, – добавила Генриетта. – Ещё даже раньше, чем короновали мою мать, что было примерно двадцать лет назад. – Другая партия - Консерваторы, и они зовут себя Виги, – продолжила Луиза. – Они предпочитают, чтобы власть была передана дворянству, а Корона была бы лишь подставным лицом. В последние годы они явно наслаждаются большей властью, и потому, как некоторые из взглядов совпадают с Реконкистой, имеются сочувствующие. – И они набирают членов, – сказала Генриетта. – Боюсь, что некоторые из моих предложений и реформ не слишком популярны среди убежденных традиционалистов. – Понятно, – нейтрально ответил Широ. Что-то из этого звучало слишком уж знакомо. – И это дало Мотту преимущество? Генриетта покачала головой. – Мотт был из Вигов, – пояснила она. – И потому, главный судья Герцог Стэнтон и министр финансов Герцог Ричмонд – его друзья. Ах, вот теперь стало понятно. – Так получается, любые средства, использованные Моттом для поддержки Реконкисты в Альбионе, будут прикрыты министром финансов, а какие-либо обвинения будут сброшены главным судьей. – Именно, – кивнула Генриетта. – именно поэтому мы не уверены, является ли Мотт участником Реконкисты, или же просто сочувствует им. – И как это поможет нам? – Никак, – несколько расстроено ответила Луиза. – Нам в любом случае все ещё предъявлены обвинения в убийстве и прерывании дворянской линии крови. – Ах, тут ты ошибаешься, Луиза Франсуаза, – сказала Генриетта с улыбкой. – Тебе не кажется странным то, что обвинение было предъявлены главным судьей? – Нет, – немного капризно ответила Луиза. – Меня, дочь Герцога обвинили в преступлении. Разве не должна я быть судима высшим судом Королевства? – Возможно, - сказала Генриетта. – но Герцог Стэнтон - друг Герцога Мотта, помнишь? Возникает конфликт интересов, и потому Герцогу Стэнтону следовало бы взять самоотвод и передать дело другому судье. Однако… – Он этого не сделал, – сделала вывод Луиза. Что-то зародилось в её голосе. Не надежда, но нечто большее чем понимание. – А это значит… значит… – Значит, что это дело политики, – кивнула Генриетта согласно. – Главный судья хочет, чтобы дело пошло по его плану. Он хочет выставить тебя виновной, потому что это уберет некоторых дворян, которые стоят на его пути. Судейский процесс, вероятно, будет фарсом, а состав присяжных будет подобран лично им. Он сделает все возможное, чтобы, даже не совсем законно, но выставить тебя виновной в убийстве Мотта. Можешь представить масштаб скандала? Дочь де Ла Вальеров признана виновной в убийстве равного и прерывании линии крови? Это было бы тяжёлым ударом для власти твоей семьи, Луиза. Луиза вздрогнула. – Мама бы меня убила. – Вот к чему я и веду, – улыбнулась Генриетта. – Поздравляю тебя, Луиза Франсуаза. Теперь ты официальный агент Короны. Луиза ахнула. – Ч-что? – Когда до меня дошли вести об аресте, я заполняла бумаги, – объяснила Генриетта. – датированы они были неделей назад – ещё в тот день, когда ты отбыла в Альбион. Широ немного нервно переступил с ноги на ногу. – Вы способны на такое? Потому-что звучало и правда несколько незаконно. – Технически, нет, – призналась Генриетта. – Но помогла мне Луиза Франсуаза, расследовавшая для меня слухи. Касательно передачи Моттом денег Реконкисте, горничная Аннабель, кажется, так её звали, конечно же, будет приведена к подписке о неразглашении. Когда Мотт понял её цель, естественно, все пришло к противостоянию, ну и слово за слово… Дрожь прокатилась по позвоночнику Широ. И это Принцесса Генриетта? Девушка, в маскировке ворвавшаяся в спальню Луизы, почти умолявшая свою подругу вынести из Альбиона письмо? Та девушка, которая обратилась к своей подруге как к единственной, кому можно было довериться? План, услышанный сейчас Широ, мог бы выйти из уст Рин. Холодный расчёт Мага. – Лорд Стэнтон не сможет осудить тебя, – продолжила Генриетта. – если попытается, то наткнется на множество защитников, которые подумают, что он хочет захватить власть. Они почувствуют это, когда будет захвачен ребенок самого могущественного дворянина Тристейна. Что загонит его прямиком в наши руки. – Кроме того, – продолжила она. – должность Агента Короны дает тебе определенную свободу действий. По документам, ты действуешь в интересах Короны, что в свою очередь означает, что Герцог Стэнтон выступает против действующей власти, обвиняя тебя в чем-либо. Это оттолкнет от него желавших присоединиться, а также подтолкнет к Роялистам нейтральные фракции. По сути, на обвинение можно не обращать внимания, потому как Герцог Стэнтон в любом случае попадет только в себя. А ещё Герцог знает об этом, потому и хочет осудить тебя. План начал разворачиваться перед глазами Широ. Хоть это и было рискованно и незаконно, действия Генриетты поспособствуют тому, чтобы Стэнтон проиграл, неважно, что он сделает. К тому же она устроила это так, чтобы наименее рискованный вариант, обошелся минимальными потерями для неё и Луизы. По сути, Герцог Стэнтон может выбрать лишь один из двух вариантов, то есть отказаться от обвинений в сторону Луизы. Вот так вот просто она объявляет Шах. Но Широ знал, что все на самом деле было не настолько просто. В этом плане были и огрехи и проблемы. Определенно, появится ряд людей, которые поймут, что что-то не так, увидят насквозь это решение Генриетты защитить свою подругу от обвинения. Увидят, подумают, и поймут, чем это является: фаворитизмом. И это в свою очередь подтолкнет некоторых защитников к этим Вигам, к сочувствующим Реконкисте. Но Генриетта в любом случае уже подумала об этом и все просчитала. – И вы могли бы сделать все это, – начал Широ. – ради… кого? Друга? – Ради моего друга, Луизы Франсуазы, которая была мне словно сестра, когда я была ещё ребенком, – ответила Генриетта. – Конечно, то, что она Маг Пустоты и призвала фамильяра, который при желании может уничтожить эту страну, тоже можно считать причиной. Почему-то Широ не был удивлен, что она знает о том, что Луиза - Маг Пустоты. – Даже если и так, – сказал он. – не поверю, что вы не поняли, сколько вреда это принесет. Генриетта лишь снисходительно улыбнулась, словно мать ребенку, который пытался объяснить ей нечто сложное. – Сэр Широ, я несомненно в курсе того, что мои действия повернут некоторых дворян против, но я не питаю иллюзий о том, что смогу изменить эту страну не наступив кому-нибудь на палец. Я поведу Тристейн в будущее, даже если придётся пинаться и вопить. Она сделала несколько шагов назад, и подняла руки, но пока не набрасывала капюшон на голову. – Луиза Франсуаза, – сказала она, глядя прямо на Луизу. – судебное заседание состоится завтра. Герцог Стэнтон несомненно попытается устроить все-так, чтобы никто не успел встать на твою защиту. Я буду говорить за тебя, и тогда ты вернешься к ужину в Академию. Корона отплатит тебе за твою дружбу и храбрость. Это меньшее, что я могу сделать чтобы показать свою признательность за то, что ты вернула мне Уэльса. – Но, – Луиза бросилась к решетке. – что будет с Табитой, Гишем, и… Цербст? – Они ведь прибыли после того что произошло? Так оно и будет, и я поручусь. Герцог Стэнтон не сможет ничего им предъявить, если их там не было. Луиза облегчённо расслабилась. – Благодарю вас, Ваше Высочество. Генриетта еле заметно улыбнулась. – Просто Генриетта, или Энн, как ты и звала меня, когда мы были маленькими. Тебе всегда можно. Она накинула капюшон на голову и вдруг исчезла. Спустя минуту входная дверь скрипнула, открылась и закрылась. Долгое время висела тишина. – Я не заслуживаю её дружбы, – наконец выдала Луиза. – Мне кажется, Принцесса так не думает, – заметил Широ. – Я приношу ей одни лишь неприятности! – прошипела Луиза. – Она так добра ко мне, а я только проблемы ей доставляю! Сначала Вард! Он присоединился к Реконкисте! – Это не твоя вина, – попытался запротестовать Широ. – А теперь и Мотт! – продолжал она, словно и не услышав его. – И Герцог Стэнтон! И Герцог Ричмонд! И… – А вот это уже моя вина, – прервал её Широ. – Даже если я был немного не в своем уме, именно я нанес смертельный удар. – Но ответственность за это лежит на мне! – она повернулась к нему. – Ты мой фамильяр, Широ! Конечно, люди могут и не понять с первого взгляда, но как только я объявляю это вслух, ответственность за твои действия автоматически складывается на меня! Убийство Мотта не столько на тебе лежит, сколько на мне… – И ты ничего не могла сделать, – сурово произнёс Широ. – Луиза, я вновь пережил свои старые воспоминания. Я видел, что происходит с людьми, которые провели во сне несколько недель или месяцев, а очнувшись были дезориентированы, и думали, что все ещё живут в другом времени. Я пережил все это за раз. Я был не в состоянии контролировать свою силу. Убрать всех с моего пути было наилучшим решением, которое ты только могла принять. – Но ты все ещё мой фамильяр, Широ! Моя ответственность! – И магия на уровне Истинной приходит в помощь чтобы связать волю Слуги, части Героической Души, заставить его исполнять твою волю, – остановил он её. – Когда ты в фамильяра призываешь человека, будто то человек или Псевдо-Бог, ты уже не можешь рассматривать его как обычного фамильяра. У людей есть разум, Луиза, свободная воля. Они не безмозглые и покорные рабы. Он поменял положение. – Я просто говорю, Мастер, – продолжил Широ. – что ты за это не можешь себя винить. Ты несешь ответственность только за свой выбор. Не ты заставила Варда предать свою страну. И вовсе не ты заставила меня убить Мотта. И не ты заставила Принцессу дружить с тобой. По её мнению. Ты достойна быть другом. Даже если ты чувствуешь, что не заслуживаешь этого, не вини себя. Если ты чувствуешь, что не достойна её дружбы, так исправься, сделай нечто, что изменит это мнение. Луиза открыла рот, словно желая ответить, затем закрыла его, вздохнула и искренне улыбнулась. – Спасибо, – сказала она. – ты всегда знаешь, что именно я хочу услышать. Широ криво усмехнулся. – Не это ли моя работа? Защищать тебя даже от самой себя? –… Закончили? Мягкий голос эхом отразился от стен, и Широ с Луизой замерли, а затем, резко развернулись. В камере напротив своими голубыми глазами и не мигая, на них смотрела Табита. – Что? – Как долго ты слушала? – проницательно спросил Широ. – С самого начала, – призналась Табита. Она покрутила пальцем, изображая палочку. – Маг Ветра… помнишь? – Т-тогда ты слышала… Принцессу! – пискнула Луиза. Выражение её лица разделялось между гневом, ужасом и осознанием. – … Да, – снова проговорила Табита. – Другой барьер. Меньше. Незаметный… – Чт… но как у тебя получилось создать его без палочки?! – Практика, – однозначно ответила Табита. Луиза уставилась на неё так, словно бы решала, как ей поступить с этой новостью, с тем, что Табита подслушала план Принцессы. Широ выгадал именно этот момент чтобы задать свой следующий вопрос. – Ты ведь никому не расскажешь о том, что здесь произошло? Табита покачала головой. Луиза рядом прекратив гневаться, удивленно захлопала глазами. – Почему нет? – … Хочу поблагодарить, – просто ответила Табита. – За то, что побеспокоилась… о нас. Луиза покраснела. – Отлично, – с толикой хвастовства произнесла она. – и это ведь естественно не так ли? Вы, ребята, не участвовали ни в чем, так что винить вас нет смысла. – А ещё… – настояла Табита. – Хотела поблагодарить тебя. Так что… спасибо, Луиза. – Не за что… Табита.

— o.0.O.O.0.o —

На следующий день примерно за два часа до полудня, группа стражников сопроводила их в большую и пустую комнату, где им представили завтрак и полчаса на то, чтобы с ним покончить. Затем следующий отряд заковал их в кандалы и повел в город. Естественно, этот Лорд Стэнтон хотел показать такое событие публике. Широ соблазнялся целой прорвой способов избавиться от кандалов, которые висели на запястьях и на щиколотках. Но прежде, чем он осознал, что не стоит комментировать эти способы, он понял, что на дороге совсем не было людей. Продавцы, торгующие своими товарами, бесцельно бродившие пешеходы – никого не было. Дорога была абсолютно пустой, лишь Широ с группой, и две группы стражников, их сопровождающих. Широ это показалось странным. Оставался лишь час до полудня, так почему же вокруг не было людей, снующих вокруг по своим нуждам? Возможно, улицы были специально очищены, чтобы зеваки или случайные прохожие не могли стать причиной бардака и не поспособствовать бегству заключенных. Поскольку в этом мире не было автоколонн, улицы были заранее освобождены, и это имело смысл. Но более мрачная сторона Широ выдала идею о том, что таким образом просто не будет свидетелей. Стражи все вели их по дороге, пока наконец не привели к большому зданию, сделанному из белоснежного мрамора зданию суда. Медленно, по одной ступеньке, они двинулись по лестнице, и когда наткнулись на двери, два стражника отделились от группы и открыли их. Двери были настолько большими и тяжелыми что мужчинам потребовалось почти пять минут, чтобы, кряхтя и тужась, отодвинуть их. Затем они прошли через пустой холл, и их обувь и кандалы издавали громкие звуки, стукаясь о блестящий мраморный пол. Странным показалось то, что никто из группы Широ не говорил по дороге. Сам Широ ожидал хотя бы от Луизы бурчания о том, что заковать в кандалы дочь Герцога - оскорбительно и неуважительно, или подобное нытье от Гиша или Кирхе, но все они молчали. Но самой большой странностью, конечно, была Табита, в руках которой не было книги. Это было естественно, поскольку её руки были связаны тяжелыми кандалами. Из холла они наконец уткнулись в другие двери, из тяжёлого массивного дуба, на этот раз ведущие в большой просторный зал с золотым деревянным полом и рядом скамеек. Сзади были места для присяжных, а недалеко от них трибуна для свидетелей. У боковых стен также стояли лавки, на которых восседало около десятка человек в довольно необычных одеяниях. На галерке прямо напротив сиденья судьи, также были места, и на них сидели горничные, выглядевшее гораздо хуже в сравнении с дворянами. Широ и остальных повели к одному из двух столов, где их приковали к металлическим кольцам, двое охранников остались с ними, в то время как остальные рассредоточились по всему помещению. Конечно же, не было никаких признаков прокурора и адвоката. – Всем встать! – выкрикнул кто-то. Все сразу же вскочили на ноги, включаю Кирхе и Гиша, которые уже успели сесть на предоставленные стулья. Из задней части зала вышел худой человек в длинной сливовой судебной мантии, и взобрался на кресло в центре. На вид он был тощим, на голове у него были короткие каштановые волосы, а над верхней губой чинно располагались тонкие усики. Его блестящие голубые глаза были сужены, а губы, казалось, вечно хмурились. – Председательствует достопочтимый главный судья, его светлость Герцог Стэнтон Анжу. – Садитесь, – громко и сурово позволил Герцог Стэнтон, и весь зал сел на свои места. Луиза и Широ также сели, но Широ, заметив, что она начала дрожать и ерзать, под столом, накрыл её маленькую руку своей. Она взглянула на него, но без тени улыбки или любого другого знака, что ей стало лучше. Однако дрожать перестала. Судья, Герцог Стэнтон, откашлялся. – Дисциплинарное слушание от понедельника, двадцать восьмого Ансуза, касаемо события предыдущего дня, убийства Августа Мотта, Графа Блуа. Обвиняемые - Луиза Франсуаза Ле Блан де Ла Вальер, третья дочь Герцога де Ла Вальера, Герцога Аквитании, и её соотечественники, Кирхе Августа Фредерика фон Ангальт-Цербст Германская, Гиш де Грамон, четвертый сын генерала де Грамона, Графа Неверов, Табита без фамилии, и некий Шай-роу Э-май-а… – Эмия Широ, – автоматически поправил Широ. Сразу стало очевидно, что он зря это сделал, потому что среди знати раздался возмущенный шепот. Герцог Стэнтон замер и строго взглянул на Широ, не без неприкрытой жажды убийства, которая наполнялк лёгкие, лишая воздуха, и даже чуточку пугала. – Молодой человек, – громко разразился Герцог Стэнтон. – вы будете обвинены в неуважении к суду, если ещё раз меня перебьете! – он взмахнул рукой и развернул листок, который читал. – Обвиняемые, Луиза де Ла Вальер, Кирхе фон Цербст, Гиш де Грамон, Табита, и Эмия Широ… Голос Стэнтона прервался. – Должно быть, тут какая-то ошибка, – непреклонно заявил он. – Судя по этим записям, этот молодой человек - фамильяр де Ла Вальер! Среди дворян вновь раздался шепот. Луиза с грохотом опустилась на свой стул. – Нет, все совершенно верно, – заговорила Кирхе. – Луиза произнесла заклинание призыва, и вот так дорогой оказался здесь. Снова шепотки. – Отношения с фамильяром? – спросил Стэнтон, словно прочитав мысли присутствующих дворян. Со скамьи присяжных вновь раздался шепот, но на этот раз начали раздаваться различного рода оскорбительные слова. «Блудница», «шлюха», и другие оскорбления. – Ну, нет, – признала Кирхе, немного сдавленно улыбнувшись. – но попытаться-то стоило. Дорогой, все-таки, такой мужественный. – Что за чушь! – произнёс Герцог Стэнтон. – вы и правда считаете, что суд поверит в эту чепуху? Что за Маг способен призвать человека? Это неслыханно! Дворяне и присяжные вновь начали перешептываться, но на этот раз смотрели лишь на Широ. Рядом с ним ярко вспыхнул гнев и разочарование Луизы. Очень хорош было видно, что она хотела парировать, резко ответить. Широ внезапно одолело это ощущение непослушности, и прежде, чем он сам успел остановить себя, осанка его выпрямилась, а изо рта вылетели ехидные слова: – Я могу объяснить вам, если желаете. Но его тут, вероятно, просто не поймут. И чувствовалось это так, будто бы это сказал не он, а Рин, о которой, но на мгновение вспомнил, которую сам создал из своих воспоминаний. Примерно минуту он наблюдал раскрасневшееся лицо Стэнтона, шепотки присяжных, недоверчивые лица Кирхе и Гиша, а также смех, который Луиза пыталась сдержать, поскольку слова эти были произнесены очень в стиле Рин. Через лицо Стэнтона прошло уже множество выражений, которые он успел быстро спрятать, так что Широ не успел разобрать. Затем поднялся ропот, гул, словно они попали в улей с разъяренными пчелами. Стэнтон поднял молоток и три раза стукнул им, а затем, успокоившись, откинулся на своем кресле. – Порядок! – выкрикивал он с каждым ударом молоточка. – Порядок в зале! Спустя ещё четыре удара, присяжные, наконец, успокоились, а судья в своей слишком длинной мантии бросил суровой взгляд на Широ. – Прекрасно! – громыхнул Стэнтон. – Поскольку вы полны решимости нести этот вздор и дальше, то вы должны принять последствия! Все обвинения, вынесенные против Эмии Широ настоящим, снимаются и переносятся на его хозяина, Луизу Франсуазу Ле Блан де Ла Вальер, которая ныне несет ответственность за все его действия, – глаза Стэнтона жестоко блеснули. – И, поскольку негуманно отделять фамильяра от своего хозяина, то он разделит её судьбу, какой бы она ни была. Широ ничего не ответил, и из Луизы исчезли все остатки веселости. – Теперь, – продолжил Стэнтон, сев обратно в кресло и вернув своему лицу бесстрастное выражение. – если мы можем наконец начать слушание, обвиняемой предъявляется обвинения, во-первых, в убийстве, во-вторых, в незаконном прерывании дворянской линии Тристейна, и в-третьих, в уничтожении имущества Короны. Представлена пред судом присяжных, к ответу за свои действия в предыдущий день, Иолсдэй, двадцать седьмого Ансуза. Широ слегка толкнул Луиза. – Иолсдэй? Ансуз? – Восьмой день недели, – пробормотала Луиза в ответ. – в месяце четыре недели, в двенадцать месяцев в году, и того триста восемьдесят четыре дня. – О как. Либо календарь иначе построен по желанию, либо наличие второй Луны привело к смещению по орбите вокруг солнца. Стэнтон перелистнул несколько страниц. – Вышеуказанные обвинения, взимаются в следующем объеме: обвиняемая умышленно и преднамеренно, с полным осознанием незаконности своих действий, атаковала Графа Августа Мотта в его собственном доме двадцать седьмого Ансуза с целью убийства; обвиняемая совершила убийство, тем самым прервав кровную линию дворянина Тристейна; также обвиняемая убила ещё нескольких людей из стражи Графа Мотта, когда те попытались её задержать; также обвиняемая после тех событий уничтожила особняк и земли лорда Мотта, которые были бы причислены к имуществу Короны после его смерти. Иными словами, Стэнтон собрался зарядить по полной программе. Похоже, что Генриетта была права; если Стэнтон сумеет доказать хотя бы одно из обвинений, семье Луизы будет нанесен тяжелый удар. – В интересах целесообразности, – прогудел Стэнтон. – я, главный судья, Герцог Уильям Стэнтон, проведу допрос лично. Таким образом, мисс де Ла Вальер не озаботилась связаться с юрисконсультантом, и процедура будет проводится без прокурора и адвоката. Широ моргнул, а затем понял игру Стэнтона. Луиза же рядом с ним удивленно и гневно вспыхнула. С момента ареста им не дали шанса или возможности обратиться к юрисконсультанту. Прямо из Академии их забрали в столицу, а там заперли до утра, и сразу же притащили в суд. Таким образом, им не дали возможности заиметь адвоката. Без прокурора, право допроса переходит прямо в руки судьи, а без адвоката нечего предоставить в свою защиту. Она, конечно, может попробовать защититься сама, но что-то подсказывало Широ, что ей просто влепят обвинения за неуважение к суду, если она вдруг попытается. Это значило, что она не имеет права возражать, задавать вопросы свидетелям, а судья может также увести допрос в любую сторону, какую ему угодно. Луиза без адвоката быстро продует, и это факт. Проще говоря, все было устроено так, чтобы единственным вердиктом было «виновна». – Но нам не дали возможности связаться с адвокатом! – возмущённо вскрикнула Луиза. – Суд это не волнует, – холодно открестился Стэнтон. В одно мгновение Кирхе оказалась на ногах. – Подожди-ка минутку! – яростно произнесла она. – Что за бессмысленная правовая система? Ни адвоката, ни прокурора? Судебная система, известная на всем континенте своей просвещённостью и справедливостью, на самом деле - лишь цирк! – Вы не можете так поступить! – согласился Гиш. – Это нарушение наших гражданских прав! Вы не имеет права… – Это мой суд! – громыхнул Стэнтон. Громкий подавляющий голос мгновенно пришиб Кирхе и Гиша, подавшихся назад и попытавшихся слиться с фоном. – Я главный судья Тристейна, высшая юридическая инстанция в Королевстве! В этом помещении нет большей власти! Вам не мешало бы вспомнить, что к обвинениям, выдвинутым против вас, можно добавить неуважение к суду! Кирхе откинулась назад на своем стуле. Губы Широ свились в гримасе. Генриетта во всем была права. – Вот так! – продолжил Стэнтон. – ВО первых, установим порядок событий. Луиза де Ла Вальер, – Стэнтон обратился к ней. – примерно в полдень вчера вы и ваш фамильяр покинули Академию Магии Тристейна, так? – Да, – ответила Луиза, немного помолчав. – И после заимствования двух лошадей из конюшен Академии вы отправились в особняк Лорда Мотта, Шато де Блуа? – Да. – С целью борьбы с ним? – Да, – начала Луиза. – но… – И приехав в Шато де Блуа, – прервал её Стэнтон. – вы запросили частную аудиенцию с Лордом Моттом? – Да, но… – И в процессе аудиенции вы начали спор с Лордом Моттом? – Ну, да, но это не… – И когда у вас кончились аргументы, – пристально глядя на неё, продолжил Стэнтон. – вы приказали своему фамильяру, убить Лорда Мотта, разве не так? – Нет! – яростно за отрицала Луиза. – Все было не так! – То есть, вы утверждаете, что ваш фамильяр не убивал Лорда Мотта и стражников, которые пытались вас задержать? Луиза вздрогнула. – Нет, но… – Значит, вы признаете, что это ваш фамильяр, этот Эмия Широ, убил Лорда Мотта и его стражу? – Ну… да, но это не его вина, и… – Но он ваш фамильяр, не так ли? – многозначно спросил Стэнтон. – Или вы собираетесь сознаться в лжесвидетельстве и мошенничестве, сказав, что он не ваш фамильяр? – Нет, он мой фамильяр! – немного возмущенно произнесла Луиза. –Но это не… – Значит, он не виноват, – сказала Стэнтон. – На вас лежит вина как на хозяине фамильяра. Маг отвечает за свою собственность. Каждый поступок вашего фамильяра отражается на вас. То, что вы не приказывали ему убить Лорда Мотта, не уменьшает вашей… – Разве это не странновато? – прервал Широ. Не мог он сидеть сложа руки в то время, как Стэнтон атаковал Луизу. – Я, конечно, её фамильяр, но я ведь тоже человек. Вы не можете рассматривать меня также, как обычного фамильяра, не когда рассматривается свободная воля. Стэнтон повернулся к Широ и хладнокровно взглянул на него. – Тогда хорошо, – начал он. – что суд не рассматривает показания фамильяров как весомый аргумент. А я не намерен делать исключения. Согласный ропот пронесся по скамье присяжных, хотя некоторые были не столь уверены. – Кирхе Августа Фредерика фон Ангальт-Цербст, – внезапно прогудел Стэнтон. – Можете ли вы подтвердить показания Луизы де Ла Вальер? Кирхе скривилась. – Нет. – И почему же нет? – Табита, Гиш и я пришли уже после совершенного, – несколько неохотно призналась Кирхе. – Примерно полчаса спустя. – Что означает, что вы не засвидетельствовали смерть Лорда Мотта? – Нет. – Так получается, Луиза де Ла Вальер могла приказать своему фамильяру убить Лорда Мотта, не так ли? – Нет, – тут же отрицательно качнула головой Кирхе. – Луиза не… – Но вы только что сказали, что не засвидетельствовали смерть Лорда Мотта, – нажал Стэнтон. – верно? – Ну, да, но… – Но вы прибыли вовремя чтобы увидеть последствия, верно? – спросил Стэнтон. Мгновение Кирхе молчала, и Широ, взглянув на неё, увидел на её лице разочарование; должно быть, её раздражало то, что Стэнтон смог обернуть против неё все её показания. – Вы прибыли вовремя чтоб засвидетельствовать последствия, верно? – повторил Стэнтон. – Да, – кисло ответила Кирхе. – Не могли бы вы описать их для суда? Опять же, Кирхе промолчала, и очередной взгляд на её лицо показал вместо хмурости угрюмость. – Не могли бы вы? – снова спросил Стэнтон. Кирхе выдохнула через нос. – … словно Огненный Камень, – Словно кто-то оставил Огненный Камень в подземелье. Весь особняк был уничтожен. Бормотания полыхнули среди присяжных, и немало их посмотрели на Луизу и Широ уже со страхом, словно они и людьми-то не были. – Луиза де Ла Вальер вполне могла заказать такие ресурсы, – заключил Стэнтон. Луиза ни за что не позволила бы Стэнтону остаться при таком решении – что она принесла бомбу в особняк Мотта и намеревалась её там использовать. Она начала подниматься со своего стула, открыла рот и глубоко вздохнула, но Широ нажал на её бедра заставив опуститься обратно. – Вспомни слова Принцессы, – прошептал он уголком рта. Глаза Луизы вспыхнули, стрельнув в него, но она послушно села обратно, по-прежнему кипя. – Вы ничего не докажете! – запротестовала Кирхе вместо Луизы. – Никто не докажет, – с каменным выражением лица ответил Стэнтон. – В конце концов, Огненные Камни не оставляют никаких следов, верно? Очень удобный способ убрать следы, не правда ли? Кирхе выглядела так, словно хотела что-то ещё сказать, но вместо этого сильнее нахмурилась, вместо этого посмотрела на Стэнтона со всем своим достоинством. – Однако, – продолжил Стэнтон. – вы не прибыли во время разрушения особняка, так? – Так, – ответила Кирхе. – И все же, прибыв на место смерти Лорда Мотта, вы не попытались задержать Луизу де Ла Вальер и её фамильяра? – Задержать? – недоверчиво повторила Кирхе. – Что? – И соответственно, – заключил Стэнтон. – вы не попытались сообщить властям о преступлении? – Сообщить…? – Вместо этого, – нажал на неё Стэнтон. – вы помогли Луизе де Ла Вальер сбежать с места преступления. – Помогла…? – снова повторила Кирхе. – Вы имеет ввиду то, что мы отвезли горничных обратно в Академию? – Так вы признаетесь в пособничестве Луизе де Ла Вальер? – Пособничестве? – Да мы помогли куче раненых людей добраться живыми в безопасное место! – возмущенно запротестовала Кирхе. – А ещё, – в голосе Стэнтона появилась едва затаенно торжество. – вашей первой мыслью было отправиться в Академию, до которой час, а не в город Блуа? Сопровождение раненных, полагаю, заняло ещё больше времени? Кирхе вздрогнула. – Нет, – начала она. – Точнее, мы просто ехали вслед за милым… – И за Эмией Широ, фамильяром Луиза де Ла Вальер, следовали за ним, причастным к убийству Лорда Мотта, преступником, бежавшим от закона! Стэнтон стукнул три раза молотком, поскольку присяжные вновь зашептались. – Я услышал достаточно! – объявил он. – Тщательно изучив данные показания, от лица присяжных я объявляю подсудимую… Дверь в задней части зала с грохотом распахнулась и прервала Стэнтона, и все, включая Луизу и Широ обернулись, чтобы увидеть светловолосую Агнес в более официальная униформе, и носящую те же символы, что гвардейцы, которые их арестовали. Стэнтон поднялся со своего кресла. – Это закрытое заседание! Какое право вы… – Её Королевское Высочество, наследная Принцесса Генриетта! – прервала Агнес Стэнтона. Она шагнула в сторону и сухо в пояс поклонилась. Из-за неё, расправив плечи, с идеально прямой осанкой вышла Генриетта, каждой клеткой тела источая власть и силу. В отличии от наивной, скромной и хорошо воспитанной девушки, которая в ту ночь зашла к Луизе целую вечность назад, эта молодая женщина была незыблемой, неприкосновенной фигурой, именно такой, какой Широ её первый и увидел, только ещё холоднее и гораздо жестче. За то короткое время, что Широ знал её, впервые она чувствовалась словно Сэйбер. Облегчение же, которое затопило Луизу в тот момент, был настолько сильным, что было едва ли не осязаемым. Стэнтон в своем кресле вздрогнул, но настолько незаметно и быстро, что Широ еле заметил. – Лорд Стэнтон, – официально поприветствовала Генриетта. – Что Принцесса здесь делает? – прошипела Кирхе. – Она пришла чтобы спасти нас, – слабо ответил Гиш. – Принцесса… Принцесса пришла чтобы спасти нас! – Ваше Высочество, – с вынужденной вежливостью ответил Стэнтон. – Боюсь, я должен попросить вас покинуть зал. Это закрытое дело в компетенции суда, не Короны. Генриетта приподняла бровь. – Корона всегда заинтересована в делах главного судьи, направленных на политическую целесообразность, но не на справедливость. Герцог Стэнтон дернулся снова, и, на этот раз намеренно глядя на него, Широ заметил это. – Боюсь, что понятия не имею, о чем вы говорите, Ваше Высочество. – Неужели? – Генриетта немного наклонила голову назад, и в её обычном голосе чувствовалась жестокая, холодная сталь. – Тогда вам следует сдаться, если вы и правда считаете, что допустимо выносить приговор до того, как расследование окончено, и без прокурора и адвоката на процессе. На этот раз Стэнтон не дрогнул и посмотрел на Широ так, словно бы у него был ответ на это обвинение. – Де Ла Вальеры - очень мощная, богатая и влиятельная семья, – резонно произнес Стэнтон. – Разумно провести дело, прежде, чем показания будут изменены, свидетели убраны или подкуплены, а доказательства стерты. Я был заинтересовал лишь в свершении правосудия до того, как богатство, влияние и власть скроют убийц Лорда Мотта и обманут систему. – Возможно, – хладнокровно признала Генриетта. – И все же, в спешке вынося приговор, вы проигнорировали права обвиняемого… – Убийцы и предатели не имеют прав! – раскатисто возразил Стэнтон. – … и председательствовали в суде, в котором вы сами имеете конфликт интересов, – продолжила Генриетта, словно бы он ничего и не сказал. В очередной раз Стэнтон едва заметно вздрогнул. – Моё знакомство с Лордом Моттом - это не повод отказывать… – В соответствии с законами Тристейна, – прервала его Генриетта. – знакомство с Лордом Моттом является причиной для вас взять самоотвод. А наши законы гласят, что правосудие должно быть слепо и беспристрастно, и потому судьи не должны быть заинтересованы. По причине дружбы с Лордом Моттом вы не можете… – Я не какой-то там выпускник Академии, который может подвергнуться эмоциям! – плюнул Стэнтон. – Я главный судья! Высшая судебная инстанция Королевства! Думаю, я достаточно опытен чтобы отложить в сторону эмоции и судить дело о простом убийстве! – Но это не простое дело об убийстве. Генриетта махнула рукой на Луизу. – Вы пытаетесь засудить несовершеннолетнюю из семьи, чьи политические пристрастия различны с вашими за убийство того, с кем вы были дружны. То, что вы не можете быть беспристрастны спорно; закон диктует, вы должно взять самоотвод, и лишь малая вероятность позволяет вам остаться. Стэнтон выглядел так, словно хотел что-то сказать, но Генриетта вновь продолжила. – Кроме того, вы не имеете права выдвигать обвинения против Луизы де Ла Вальер. – Что?! – прогудел Стэнтон. – Вы не имеет права выдвигать обвинения против Луизы де Ла Вальер, – повторила Генриетта. – Ваш авторитет не растягивается так далеко! – жестко высказал ей Стэнтон. – Вы слишком далеко заходите, Принцесса! Как главный судья, я в праве… – Если я не ошибаюсь, вы не имеете права обвинять агента Короны без предварительного её одобрения. Последовало долгое глухое молчание. Было настолько тихо, что можно было услышать, как на пол упадет булавка. Стэнтон, судя по всему, не знал, что и делать, и Кирхе с Гишем тоже. – Что? Вырвался шепот, но созвучен он был с обычным голосом Стэнтона, но Широ даже не узнал его. – Луиза Франсуаза Ле Блан де Ла Вальер - агент Короны, – сказала Генриетта. – Смерть Лорда Мотта - трагическая случайность, и я не спорю, что Луиза де Ла Вальер со своим фамильяром могут быть ответственны за это. Но вы не можете обвинить её в преступлении, которое было совершен в ходе реализации особых интересов Короны. Стэнтон нахмурился и когда снова заговорил, голос его был в порядке. – Особые интересы? – Касательно Реконкисты, – уточнила Генриетта. – Последние события в Альбионе заставили Корону задуматься о внутренней безопасности. Мы получили информацию о том, что Лорд Мотт мог оказаться заговорщиком, и потому Мы, попросили Луиза Франсуазу, как агента Короны, расследовать это дело. – Я не слышал о подобном расследовании! – громыхнул Стэнтон. Генриетта в ответ лишь с каменным выражением лица взглянула на него. – Конечно нет. Ведь вы были хорошо знакомы с Лордом Моттом. Мы не думаем, что это необходимо для проверки лояльности. Потому вы и не были проинформированы. Стэнтон выглядел так, словно ему дали подзатыльник, и нечто мстительное внутри Широ было безмерно довольно. – Вы сомневаетесь в моей лояльности Короне? – потребовал Стэнтон. – Конечно нет, – ответила Генриетта ничего этим не показывая. – Однако, движение Реконкисты в Альбионе набирает ход, а её лидеры укрепили власть. Следовательно, Корона приняла меры чтобы выявить шпионов и сочувствующих, не сообщая об этом никому, кто может находиться в отношениях с подозреваемыми. Красные пятна проступили на щеках Стэнтона, и выглядел он так, словно бы хотел что-то сказать, но не мог найти слов. – Что не снимает вины с неё! – сказал он вместо желаемого, указав на Луизу. – Она призналась в убийстве Лорда Мотта! Даже если ваши подозрения подтвердились, Лорд Мотт все ещё оставался дворянином, и гражданином Тристейна! Даже предатель имеет право на справедливое судебное разбирательство, которое определит его вину… – Корона – абсолютный авторитет в Тристейне, – холодно прервала его Генриетта. – Земли, которыми вы владеете, все ещё ваши потому, что Корона предоставила их вашим предкам. Права на дворянство получены вами только потому, что Корона сочла справедливым наградить вас за службу Королевству. Во власти Короны лишить предателей прав и сделать это в ускоренном режиме. Аура Генриетты, выражение её лица и безразличие в голосе послало стаю мурашек по спине Широ. Они были несравнимы с девушкой, которая попросила Луизу отправиться на Альбион. – Задумав вместе с мятежниками и повстанцами свергнуть Корону, – сказала она таким тоном, который мог бы воздух вокруг заморозить. – Лорд Мотт лишился всех своих прав как дворянин и гражданин Тристейна. – Законы…! – громыхнул Стэнтон. – Законы существуют для того, чтобы служить Короне, – спокойный голос Генриетты эхом отразился от стен зала. – Они существуют чтобы защищать поданных Короны. Если подданный не верен, то законы его не защищают. Она сказала это так просто словно это действительно было правдой. Но Широ чувствовал неправильность, словно это было оправдание, а не законное основание. Чрезвычайно смелая ложь, подкреплённая уверенностью Генриетты. – Но Лорд Мотт не тот, кем его выставили вы, Лорд Стэнтон, – сказала Генриетта. – К тому же, вы поставили под вопрос преданность агента, который действовал при поддержке Короны, и который, следовательно, не может быть осужден за преступление, выдвинутое вами. И таким образом, Корона просит вас освободить её и снять обвинения. Судя по выражению её лиц, это была вовсе не просьба. С каждым словом лицо Стэнтона все темнело, а морщины углублялись, подчеркивая его возраст. Казалось, он постарел на десяток лет всего лишь за несколько минут. – Если ваша преданность и правда не подлежит сомнению, – опасно добавила Генриетта. – то не должно быть причин для неподчинения, Лорд Стэнтон. Рука Стэнтона дрогнула, и на мгновение Широ подумал, что он откажет, несмотря на все последствия, но наконец, он три раза стукнул молотком. – Заседание суда объявляется закрытым, – стойко произнёс он. Его рот перекосился, словно слова оставляли неприятный привкус во рту, а синие глаза сузились и сверкнули так, словно бы он желал, чтобы Генриетта тут же воспламенилась. – Луиза Франсуаза Ле Блан де Ла Вальер и её спутники могут быть свободны. Стэнтон встал из своего кресла, едва ли не вибрируя от едва сдерживаемого гнева, и понесся в сторону двери, из которой с самого начала вышел. – Освободить их, – добавил он стражникам, а затем исчез за дверью. – Во имя Создателя, – дрожащим голосом выдал Гиш. – Во имя Создателя. – Ну, – сказала Кирхе. – похоже, ваша Принцесса гораздо лучше, чем я думала. – Это что, – прошептала Луиза. – и правда была Генриетта? Когда стражники подошли и освободили их, Широ оглянулся на Принцессу, чье лицо все ещё было таким же холодным, и смог найти только один ответ. – Я не знаю.

— o.0.O.O.0.o —

Когда Агнес привела их в большой конференц–зал по коридору от главного зала, то Генриетта уже ждала их внутри. – Партнер! – крикнул знакомый голос, когда они вошли в помещение. – Ты вернулся! На небольшом столике лежали их конфискованные вещи, в то числе мечи Широ и палочки ребят. – Наконец-то, тишь да гладь, – пробормотала Луиза. – Сделай мне одолжение, партнер? – спросил Дерф. – Какое? – спросил Широ, взяв в руки широкий пояс, который был частью ножен Дерфа. – Никогда больше не попадайся. Я начинаю ржаветь от одной мысли о комнатушке, в которую меня вчера запихнули. Ни с одним мечом так не обращались! Широ усмехнулся. – Я постараюсь. Дверь щёлкнула, закрываясь за ними, затем щёлкнула ещё раз, запершись. – Чисто, Ваше Высочество, – сообщила Агнес. Мгновенно холодное выражение лица Генриетты растаяло и, протяжно вздохнув, она безвольно упала на ближайший стул. – Принцесса! – воскликнула Луиза. Генриетта лишь махнула рукой на такое проявление заботы, но Широ заметил, что она дрожала. – Я в порядке, Луиза Франсуаза, – слабо пообещала она. – Принцесса, да вы же больны! – настояла Луиза. Она бросилась к Генриетте и прижала руку к её лбу, а затем схватила одну из рук Принцессы и зашипела от неожиданности. – Холодные! – Нет, я правда в порядке, – слабо запротестовала Генриетта. Луиза не слушая, встала и развернулась к двери. – Ждите здесь, – потребовала она. – Я должна позвать доктора! Но Агнес преградила ей путь. – Что вы делаете? – спросила Луиза. – Нужно позвать врача! – Останьтесь, – холодно приказала женщина. – Из-за вас она в таком плачевном состоянии, так что пока вы не можете уйти. – Агнес, – упреждающе произнесла Генриетта, стараясь придать голосу властности, но слабость все испортила. – Это правда, – не раскаиваясь произнесла Агнес. – Вы истощили себя ради неё. Генриетта вздохнула. – Нет, – сказала она. – это моя вина. Я недостаточно приняла. Это все, что я могла сделать чтобы так долго продержаться. – Недостаточно приняла? – спросил Широ. – Я не понимаю, – медленно сказала Луиза. Генриетта посмотрела на них, затем извлекла бутылочку с какой-то янтарной жидкостью из, как понял Широ, какого-то потайного кармана в платье. Луиза ахнула. – Жидкая Храбрость! Гиш и Кирхе также ахнули. – Принцесса, вам не стоило! Но Генриетта лишь с сожалением покачала головой. – Боюсь, я недостаточно сильна или храбра чтобы совершить такой поступок сама, так что мне пришлось прибегнуть к такому способу. Она поболтала бутылкой, и жидкость внутри колыхнулась, сверкая словно золото. Широ откашлялся. – Жидкая Храбрость? – спросил он. – Это зелье, – несколько рассеянно объяснила Луиза. – Оно снимает с пьющего все запреты и чувство страха, и обычно используется чтобы главнокомандующие на битвах могли легко вести бой и принимать жесткие решения, не беспокоясь о собственной нерешительности. Но оно запрещено с момента Резни при Орлеане. Широ мысленно сделал в голове пометку поискать потом в библиотеке об этом. – Принцесса, – сказала Луиза. – пожалуйста, скажите, что вы не использовали это на самом деле! Генриетта снова покачала головой. – Я должна была, – сказала она, пытаясь объясниться. – Сама я никогда не смогла бы противостоять Герцогу Стэнтону, - и следом поспешно добавила. – и это лишь половина дозы! На лице Луизы была смесь разочарования и отчаяния. – Я не понимаю, – заговорил Широ. – Что плохого в этом зелье? Дерф фыркнул. – Что в нем такого плохого? Ответил Гиш. – Оно подавляет страхи и запреты, – тихо сказал он. – Хорошо если бы оно просто убирало страх, но оно уничтожает барьеры. Такие вещи как мораль, логика и забота о чужом благополучии подавляются. Можно сделать чудовищные, бесчеловечные решения, которые не сделает ни один порядочный человек, например, убить сдавшегося врага потому, что это негативно повлияет на дух вражеской армии. Генриетта все сильнее вздрагивала с каждым словом. – А потом, – добавил Гиш. – все, что подавлялось, вернется единым порывом. Резня в Орлеане была последней каплей. До этого главнокомандующие, использовавшие его, нередко уходили в отставку или оканчивали жизнь самоубийством после того, как эффект спадал. Широ посмотрел на скривившуюся Генриетту. – Это правда, – призналась она и снова вздохнула. – Но это было необходимо. Он снова взглянул на её трусящиеся руки и вспомнил, что сам сделал накануне, и что сделал когда-то, стараясь спасти Рин. – Я не настолько лицемерен, – решил он. – чтобы высказывать кому-то за то, что этот кто-то, хотел кого-то спасти. Генриетта слабо улыбнулась ему, и Широ заставил себя улыбнуться в ответ. Потому что часть его хотела осудить её. – Во всяком случае, – продолжил он. – похоже, что ваш план прошел без сучка без задоринки, Ваше Высочество. – План? – спросила Кирхе. Луиза встрепенулась. – Широ, – возмущенно начала она. – ты же не одобряешь все это? – Нет, – ответил он. – но у меня нет права на критику и ругань после того, как все уже случилось. Луиза нахмурилась, но захлопнула рот. Широ понял, что её не устроил ответ, но знала, что он прав. – Не волнуйтесь, Принцесса, – кисло произнесла Луиза. – В конце концов, он ведь из сочувствующих Реконкисте? Значит, он предатель. – Подожди, что? – спросила Кирхе. – Судья что, из сочувствующих тем повстанцам из Альбиона? – Принцесса это и сказала во время судебного заседания, – ответил Гиш. – Мотт был под подозрением, да? Значит, Герцог Стэнтон, будучи его другом, в равной степени замешан. Генриетта снова покачала головой. – Существует большая разница между сочувствующим движению и участниками его. Боюсь, мои сегодняшние действия лишь подтолкнули его в их сторону. И он как главный судья… Осталось невысказанным то, сколько урона мог бы нанести человек с таким влиянием. – Нужно сместить его, – просто предложил Широ. – Не так-то это просто! – воскликнул Гиш, посмотрев на него. Луиза лишь покачала головой. – Это не сработает. Генриетта кивнула. – Как и сказала Луиза, – согласилась она. – я не могу просто взять и сместить с поста главного судью. Я могу приостановить его деятельность с сегодняшними событиями и финансами Мотта, но полностью убрать не получится. – Но вы сказали… – начала Кирхе. Широ хмыкнул. – Я так и думал, – проницательно сказал он. – Вся эта бравада в ходе разбирательства… была блефом. Щечки Генриетты вспыхнули. – А… Ну, – она застенчиво улыбнулась. – это гораздо легче делать, когда я не боюсь быть пойманной. – То есть все это был блеф? – недоверчиво переспросила Кирхе. – Блеф, – добавила Табита. Луиза нахмурилась. – Не все, – сказала она. – На самом деле, большинство было правдой, но если бы она попыталась реализовать хоть одну угрозу, то пришлось бы повязать множество дворян. Корона – абсолютная власть, но с таким политическим климатом это было бы самоубийством. – Это вызвало бы как минимум гражданскую войну, – согласился Гиш. – Что не отменяет наличия блефа, – поправил Широ Луизу. – Вероятно, Стэнтон знал об этом, но если бы попытался сказать что-нибудь, обернул бы все в пользу Принцессы. Кирхе издала звук, являющийся чем-то средним между вздохом и стоном. – Ненавижу политику, – пожаловалась она. – так много обмана и уверток. – Будто бы в Германии по-другому! – сказала Луиза. – Ну начинается, – Гиш вздохнул. – Да! – отстрелялась Кирхе. – Если Император приказал делать что-либо - ты делаешь! Никакого предательства и отыгрыша! Когда мы говорим, что Император – высшая инстанция, мы это и имеем ввиду в отличии от этой страны, где Принцесса не может проконтролировать своего главного судью! – Ах ты…! – Достаточно. Обе девушки взглянули на Широ, затем нахмурились и отвернулись в стороны, отказываясь смотреть друг на друга. Девочки-подростки во всей красе. Они не меняются, где бы не находились. Агнес нахмурилась. – Они что, все время так? – Как кошка с собакой, – ответил Широ, и Агнес усмехнулась. Мужчина вновь повернулся к Генриетте. – Впрочем, ладно. Принцесса? Генриетта моргнула. – Ох, точно, – и следом улыбнулась. – Ну, я привела вас сюда чтобы вернуть вам ваше снаряжение и сказать, что пара карет доставят вас обратно в Академию. К слову, те горничные, которых вы спасли из особняка Мотта, останутся здесь, во дворце, и тем, кому нужна медицинская помощь, поможет мой личный врач. Луиза и Гиш ахнули. – Мисс Кирхе, мисс Табита и сэр Гиш, – продолжила она. – о ваших фамильярах позаботились, они ждут вас в каретах. Я понимаю, что Мисс Табита обычно передвигается на своем драконе, так что прошу вас предупредить кучеров, если вы захотите сменить транспорт. Генриетта повернулась к Агнес. – Агнес, не сопроводишь их? Мне нужно переговорить наедине с Луизой Франсуазой и сэром Широ. Агнес шагнула вперед. – Хорошо. Вы трое, – грубовато позвала она. – это официальные дела Короны, вам пора уходить. С этими словами она отперла дверь, открыла её и жестом указала в коридор. Табита и Гиш, не говоря ни слова, вышли. – Но, дорогой, – попыталась протестовать Кирхе. – Иди, Кирхе, – твердо приказал Широ. Кирхе нахмурилась, но затем капризно поджала губы, расстроенно хмыкнула и покинула помещение вслед за Гишем и Табитой. Выразив почтение, Агнес последовала за ними, хлопнув дверью, которая обратно заперлась. Мгновение висела тишина. – И что именно вы хотели Ваше Высо… Генриетта? – поправилась Луиза, когда Принцесса, нахмурившись, взглянула на неё. Недолго Генриетта ещё молчала, но затем без предисловий выдала. – В течение месяца мы развяжем войну с Альбионом. – Месяца? – оцепенев пробормотала Луиза. – Возможно, – ответила Генриетта. – Это… – Щедрая оценка, – сказал Широ. Луиза недоверчиво посмотрел на него. – Последний член Королевской семьи Альбиона - Уэльс - здесь, и потому вопрос не «если», а «когда». Пока он жив, Реконкиста не сможет действовать законно. – Именно так, – кивнула Генриетта. – Папа ещё ничего не заявлял, но Реконкиста будет претендовать на призрачную законность даже при том, что Уэльс жив. – И они хотят убить его как можно быстрее, – добавил Широ. – Солидность их правительства и политическая власть зависят от этого. – Хм, – фыркнула Луиза. – И что ещё за законность? Они же кучка мятежников и предателей! – Луиза, – сказала Генриетта. – я говорю тебе это потому, что могу рассчитывать на тебя. Губы Широ сжались в тонкую линию, а Луиза вздрогнула. – Что? – Луиза… – Это из-за меня. Генриетта поморщилась, но отрицать не стала. – Из-за тебя, Широ? – спросила Луиза. – Он прав, – призналась Генриетта. – но одновременно и не прав. Луиза повернулась к Генриетте. – Принцесса? – С того момента, как я узнала о его способностях, – пояснила Генриетта, но затем покачала головой. – Нет, не так. С того момента, как меня проинформировали о Гандалфре, я знала, что он мог пригодится в предстоящей войне. На лице Луизы мелькнуло удивление, но затем выражение, как будто ее предали. – Генриетта… – Пожалуйста, не думай обо мне плохо, Луиза Франсуаза, – Генриетта посмотрела вниз на свои переплетенные пальцы. – Не то чтобы я хотела воспользоваться преимуществами нашей дружбы, да и не собиралась я тебя использовать с самого начала. Если бы такое было возможно, то я бы вообще… Она замерла и на мгновение притихла. – ... предпочла альянс с Германией, – продолжила она. – при их содействии и огромной армии, вам и вашим фамильярам вообще не нужно было бы идти в бой за нашу страну. Чтобы убедиться, что она не понадобится, я решила принести в жертву свое счастье, создать союз с Германией, и чтобы альянс удался, я попросила тебя, своего самого лучшего друга, отправиться за письмом, которое может ему помешать. Её руки сжались в кулаки на коленях. – Но больше это не рассматривается, – печально сказала она. – Даже с живым Уэльсом это не должно быть проблемой. Германия сомневается, но её заинтересованность в землях Альбиона или закрепление там законного Короля, заставили бы их стремиться к союзу с нами. Нет, проблема не в Уэльсе. Проблема в союзниках, которых Альбион призвал. Она подняла голову и посмотрела в глаза Широ. – Скажите, сэр Широ, – решительно потребовала она. – если бы у нас не было вас, у противников были эти Героически Души, а у нас лишь тридцать тысяч человек, мы бы справились? Широ поморщился, закрыл глаза и выдохнул через нос. Можно даже и не думать об этом. Сравнивать Мага, целую армию Магов, с группой Героических Душ, с учетом того, что у двоих из них имелись Небесные Фантазмы, способные уничтожить армию, было смехотворно. Никакой конкуренции. – Сокрушительное поражение, – признал он. Генриетта кивнула; вероятно, она уже подозревала это. Луиза закрыла рот. Её губы истончились, она распрямила плечи и прижала ноги к полу так сильно, как только могла. – Если Её Высочество попросит, я должна буду подчиниться. – Луиза… – Вы мой лучший друг, – продолжила девушка. – этом меньшее, что я могу сделать. Генриетта вновь вздохнула. – Я боялась, что ты так скажешь. Она вытащила из потайного кармана ещё кое-что и положила на стол. – Книга? – с любопытством спросила Луиза. – Да, – она провела пальцами по кожаной обложке. – Даже с твоими возможностями, я не могу послать тебя в бой без должной защиты. – И я… должна буду защитить себя, – медленно спросила Луиза. – книгой? – Это не просто книга, Луиза, – сказала Генриетта, а затем перелистнула несколько страниц, которые оказались пустыми. – Это… пустая книга? – Нет, – Генриетта склонилась над столом и посмотрела прямо в глаза Луизе. – Это Молитвенник Основателя. Я хотела отдать тебе его ещё в прошлый раз, но попросту забыла. Луиза распахнула глаза. – Настолько старая вещь?! Генриетта кивнула. – Говорят, что Основатель возносил молитвы Богу, а затем записывал заклинания на этих страницах. Но надписи зачарованы так, чтобы никто не смог прочитать их. – Хо! – заговорил Дерф. – неужели такие старые вещички ещё сохранились? Широ повернул голову. Он не видел «рта», но видел лишь рукоять. – Узнаешь? – А то, – ответил Дерф. – Не в курсе об этих молитвах Богу, но старик Бримир каждое заклинание в этой книжонке записывал. Я был уверен, что она в хранилище Ромалии лежит. Луиза перевела взгляд с Дерфа обратно на книгу. – Но она пуста! – Нет, нет, – Дерф потряс рукоятью. Было очень похоже на тряску головой, если бы у Дерфа она была. – смотри, это и правда магические надписи. Тебе нужен специальный артефакт чтобы читать их. Эти твои кольца – приблизишь их и текст проявится. Попробуй. Дерф шевельнул одной из поперечин, показывая на книгу. Луиза неуверенно посмотрела на Генриетту, и Принцесса успокаивающе улыбнулась и кивнула, а затем на Дерфа качнувшегося поперечинами и вновь побудившего её действовать. Она подняла руку на который были Водный Рубин и Вихрь, и приложила кольца к пустым страницам, а затем вздрогнула, когда страницы начали заполняться текстом. Уголки губ Широ поползли вверх. – Ну вот и все, Мастер. Кажется, нашли мы тебе книгу по Магии Пустоты.

— o.0.O.O.0.o —

ПРОДОЛЖИТЬ? [ДА/НЕТ] Уголок лекций Тосаки–сэнсэй #7

– Вперед, Генриетта! – воскликнула Илия. – Дворяне победят! Вэйвер Вельвет, Лорд Эль–Меллой II, затянулся сигарой. – Вы всегда так энергичны… леди Айнцберн? Илия надулась. – Нет, нет, нет! – воскликнула она снова. – Рин всегда зовет меня Илией! Я должна быть вашей ученицей! Вэйвер вновь затянулся. – Но как ты можешь быть моей ученицей? Ты ведь итак уже все знаешь, не так ли? – Именно! Но я ведь притворяюсь ради зрителей! Играем, играем! Пых. – Тогда зачем я здесь? Я преподаватель, а не актер. – А я вообще мертва! – указала Илия. – Послушайте, Мистер, просто читайте лекцию так, словно вы в Часовой Башне. Вы ведь уже прочитали дополнительные материалы? Пых. – Да. – Тогда просто расскажите о том, что вам наиболее всего заинтересовало. Пых. – Ладно, – сказал Вэйвер. – Я просто должен объяснить, так? Смотреть в камеру и говорить так, словно я в аудитории? – Да, Вэйвер–сэнсэй! Тонкая бровь приподнялась. Пых. – Серьёзно? Знаешь ли, я англичанин. И говорю на английском. Что ещё за чёрт возьми «сэнсэй»? – Рин не против, – пробормотала Илия. – Тосака! – другая бровь также приподнялась. – Она что ли обычно выполняет эту работу? – Да, – подтвердила Илия. – Но сейчас она себя не особенно хорошо чувствует. Она дуется, потому что была убита. – Но она… – рот Вэйвера внезапно исчез, и ему пришлось изловчиться чтобы поймать сигару прежде, чем та упала на пол. – Мы не должны об этом говорить, – упрекнула Илия. – Нельзя портить часть рассказа, пока автор ещё не проработал её. Просто позволим Рин умереть, ладно? Рот Вэйвера вернулся на место, и он снова вставил в него сигару. – Отлично. Давай уже с этим покончим. – Отлично! – бодро сказала Илия. – Сегодняшняя тема…! Она резко развернулась и указала на доску, где жирным шрифтом было написано «Святой Грааль Халкегинии». – … Святой Грааль Халкегинии! – Догадываюсь, почему ты здесь, – Вэйвер вновь затянулся. – ты же все-таки Айнцберн. – Вот–вот, – сказала Илия. – итак, Грааль Халкегинии далеко за пределами Грааля в Фуюки, и Граалем он называется лишь для удобства. И вообще, разве не вы должны начать? – Точно, – сказал Вэйвер. – Тогда ладно. Наша сегодняшняя тема — это Святой Грааль Халкегинии. Сядьте на места, закройте рты и приготовьтесь слушать, – пых. – Так, вы уже знаете об этом Бримире? – Мы упоминали его, но в подробности не вдавались, – сказала Илия. – Понятно, – пых. – Так вот, этот Бримир построил систему Грааля в Халкегинии. Он избрал лучшие лей–линии на континенте и, применив некоторые магические хитрости, выстроил Грааль прямо в Магическом Основании Халкегинии, и потому смог изменить привычный процесс призыва и передавать по наследству Магию Пустоты после своей смерти. Таким образом он систематизировал призыв фамильяров и убрал необходимость гравировки рун. Спас множество людей от страданий – можешь представить, какого это - вырезать руны на диком животном, которое может съесть тебя? – Заставляет задуматься о том, были ли у кого-нибудь вообще фамильяры, – прокомментировала Илия. – И скольких Магов сожрали прежде, чем те смогли нанести руны. – Хватит, – пых. – В любом случае, его новая система взяла на себя всю тяжелую работу по призыву фамильяров и автоматически накладывала на них руны, после того, как контракт оказывался заключен. Естественно, раз ритуал должен был ограничивать призыв фамильяров, то Маг был способен на призыв лишь единожды, и больше Грааль бы тому же самому Магу не ответил если Маг, конечно, не убьет своего предыдущего фамильяра. – Одна из причин, почему ритуал священен, да? – спросила Илия. – Естественно, – ответил Вэйвер. Пых. – Конечно, Маг с должной сноровкой и знаниями нашел бы способ обхода всех защитных мер, чтобы призвать сколько угодно фамильяров, но кусочки знаний, разбросанные по всему континенту, пришлось бы собирать всю жизнь, а потом ещё и работать над ними столько же. Впрочем, достаточно квалифицированный Мьодвитнир смог бы. – Хорошо, что у нас таких в Чуде Истока нет, – заметила Илия. – Страх-то какой. – Не знаю, – сказал Вэйвер. – Я здесь лишь для лекции, и потому не обращал внимания на сюжетную линию. В общем, проще говоря, не существует достаточно квалифицированного Мага, способного напрямую подключиться к системе Халкегинийского Грааля. – Так, а насколько мощнее Халкегинийский Грааль того, что в Фуюки? – Между ними огромная разница, – спокойно объяснил Вэйвер. – Грааль в Фуюки охватывает лишь город, и ему нужно шестьдесят лет чтобы накопить энергии для семи Слуг. Халкегинийский же охватывает весь континент, и черпает силу со всех уголков. Кроме того, это не стандартный призыва Героических Душ, и потому энергия сохраняется даже после призыва. Если сравнивать более понятными и привычными вещами, то Грааль в Фуюки - это обычная пальчиковая батарейка, а в Грааль в Халкегинии - это атомная электростанция. Илия хихикнула. – Только Старику Ахту не говорите. Если услышит, то выйдет из себя, – пропела она. – Итак, мы рассмотрели то, как он устроен, и то, как работает. А что он делает? – Хороший вопрос, – Вэйвер затянулся. – Грааль был задуман для того, чтобы стать помощью в любой ситуации, хотя я не уверен, что Бримир планировал подобное. В любом случае, разработан он для того, чтобы Маг нашел себе наиболее подходящего фамильяра, опираясь на десятки различных факторов. А в случае, если в этом мире подходящего не находится, то Грааль обращался бы к другим мирам, достигая Второй Истинной Магии, пока наконец не нашел бы подходящего. – Звучит довольно-таки удивительно, – сказала Илия. – Так Грааль Халкегинии имеет столько власти, чтобы так грубо достичь Второй Магии? – Эй, это одна из причин, по которому мы и называем его Грааль, – ответил Вэйвер. – Он не может быть частью ритуала по достижении Акаши или Истиной Магии, и это не устройство для исполнения желаний. Если Грааль в Фуюки способен грубой силой достичь Истинной Магии, то Грааль Халкегинии, безусловно, тоже. – Ну, а что, если подходящим фамильяром для Мага является нечто не живое? – спросила Илия. – как, например, Призраки или Героические Души? Раз уж на то пошло, как осуществляется призыв Героически Душ? – А вот это ещё один хороший вопрос, – сказал Вэйвер. – Происходит это на том же самом уровне, и Грааль просто воссоздает тело для Души. Грааль создает точную копию Души из Трона, и помещает её в реальное тело из крови и плоти. Это можно назвать реинкарнацией, но тело становится невероятно прочным, давая иммунитет от любой болезни. Чем выше уровень реинкарнации, тем более точно воспроизводятся физические черты и части родословной. – Но постойте, – перебила Илия. – если Героические Души воплощаются через этот навык, то не значит ли, что нужно атаковать Таинством чтобы ранить их? Любой может их так убить! – Ага, – пых. – а у нас разве время не кончается? – Вот блин! – воскликнула Илия. – Но ведь нужно ещё кое-что рассмотреть! Блин! Ух! Она повернулась лицом к камере. – В следующий раз, ладно? Мы закончим лекцию о Святом Граале и ответим на пару вопросов, если останется время! Увидимся! Тосака–сэнсэй, возможно, уже к тому времени вернётся! – Ты ведь понимаешь, что говоришь о Рин? Она ведь ещё главы три дуться будет. – Точно подмечено.

Уголок лекций Тосаки–сэнсэй #7: Конец.

— o.0.O.O.0.o —

Продолжение следует

Все ещё здесь? Интересно даже, сколько человек покинуло нас после последней главы. Подрыв Основания, такой, вроде, термин? Ну да ладно. Прошу прощения за задержку, но кое-что случилось, и меня это взволновало. Потому потребовалось слить всю мотивацию чтобы написать эту главу. У меня возникли некоторые проблемы со сценой ареста и суда. Пришлось расширить их и переписать несколько раз, чтобы получилось так, как я хотел. Я хотел, чтобы у Стэнтона было преимущество, а Генриетта бы чуть-чуть вытянула коврик из-под его ног. И мне все ещё не нравится результат. В любом случае, я хотел выложить написанное сразу, так что полной редакции пока не было. Есть ещё парочка изгибов, которые нужно исправить. И, если это не было очевидно, то, конечно же, действия Генриетты понесут за собой последствия. Она может сколько угодно раз быть Принцессой, но с рук ей это не сойдет. Она наступила на кучу пальцев, которые этого не простят. Я думаю, все уже заметили появление нового раздела в конце главы. И я добавил этот раздел в конец каждой главы, потому что устал от людей, говорящих: «я думаю, что Персей – Райдер!», после того из кожи вон вылез, стараясь объяснить вам, что Грааль Халкегинии работает иначе. И я надеюсь, что они скроются комментариями по типу: «ну это же бессмыслица!». Надеюсь, что стало очевидным то, что это не фанфик для легкого поверхностного ознакомления, но на этот момент, думаю, достаточно. Кстати, многие ли из вас заметили, что инициалы уголка лекций это TLC (нежная любовь и забота)? (п\п: Tousaka-sensei's Lecture Corner – Tender Loving Care) Ну и как всегда, читайте, комментируйте, наслаждайтесь.