— С Новым годом, Мисаки!

      — Епааать, не перекопаааааать, — озадачено протянул Фушими, разглядывая всевозможную мишуру, шарики, бантики, колокольчики и прочие новогодние украшения, вот уже не один год захламляющие одну комнату-склад штаб-квартиры Спипетра-4. Обычно приличный Сару с ужасом лицезрел тот ад, через который придётся ему пройти. А всё потому что Мунаката захотел приукрасить офис и ближайший парк, а свободным от дел оказался только Фушими, которому теперь мужественно придётся сражаться с этой тонной новогодней хреноты.       "Гирлянды распутаны, шарики расфасованы, мишура собрана, вроде всё? Ах нет, забыл найти тот самый плакат" — устав от полного одиночества за проведённые в этой дыре два часа, разговаривал сам с собой Сару. "Так и с ума сойти недолго, вот уж нашёл себе собеседника... да вот же он!" — с полным восторгом закончил скипетровец, перекладывая в зубы мишуру и подхватывая найденный плакат, на нём красовалась отфотошопенная голая Авашима в новогоднем колпаке. Другой рукой метатель ножей придерживал к груди коробку, набитую прочей хренью.       — Да твою же мать! — громкое ругательство было слышно даже в другом районе, — Шарики блин над окошками ему повесить захотелось, — орал бедный Сару, вставая с асфальта, и ковыляя к ненавистному зданию. Ну а кому бы понравилось падать со второго этажа? На холодную, еле покрытую свежим снегом, землю. В одном свитере (автору искренне жаль бедолагу).        В городе царила новогодняя атмосфера, люди как обезумевшие бегали от магазина к магазину, покупая всё в подряд, даже не задумываясь, нужен ли этот подарок, или он будет пылиться на полке, мозоля глаза получателю. Ну а какая картина ещё может быть в шесть часов вечера тридцать первого декабря?       Зато погодка радовала: пушистый снег тоненьким бархатистым слоем лежал почти по всюду, солнце уже село, но было достаточно светло. Фушими медленно плелся в парк, ему оставалось только повесить эти сранные гирлянды на довольно высокую ёлку. Спину ужасно ломило, глаза слипались, а руки отваливались, ног Сару к слову тоже не чувствовал. "Да где же эта ёлка" — безэмоционально бормотал Сару, описывая четвёртый круг вокруг искомого дерева. Очки запотели, а заледеневшие руки вытаскивать из карманов не хотелось.       — Забавный у тебя вид, обезьяна, — донеслось откуда-то сверху. Мисаки сидел на довольно высоком дереве, одной ногой и рукой упираясь в толстый ствол и судя по посиневшим ладоням сидел он здесь достаточно долго.       — Ми-са-ки..., какой приятный сюрприз! — сладко протянул Фушими. Быстрое отточенное движение и в двух сантиметрах от ладони в дерево упирается небольшой метательный нож, с привязанной к резной рукоятке поздравительной открыткой. Оригинальный способ поздравления.       — Противная обезьяна! — прыжок, и Ята, уже замахиваясь своей тяжелой битой, летит на своём скейте за Сарухико, сбивая по пути урны, переворачивая скамейки и украшая столбы новыми царапинами. Замах и совсем слепой скипетровец падает недалеко от ёлки, задевая и опрокидывая собой лавочку.       — Какой ты шумный, девственник Мисакиии, — не с издёвкой, а с болью протягивая буквы, — Больно..., — Сару потирая ушибленные места, искал взглядом свои очки, слетевшие в пылу драки.       Ята был немного сбит с толку сложившийся ситуацией, он хотел позлить Фушими, поиздеваться над ним, а уставший Сарухико думал сейчас только о горячей ванне и кружечке кофе с корицей. Но чтобы всё-таки отправится домой пришлось встать с холодной земли и отправится вешать оставшиеся гирлянды.       — Прости, Ми-са-киии, я сейчас немного занят, поиграем в следующий раз, — противный сладкий голос проникал в сознание и вызывал целую бурю разнообразных эмоций. С одной стороны — он околдовывал, заманивал, с другой — безумно хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать это, ну или убить его владельца. Вот так.       — Но храбрый девственник может мне помочь, и тогда мы сможем поиграть, Ми-са-ки! — чуток подумав, добавил скипетровец.       — Тупая обезьяна.. — но тихий протест, покрасневшего то ли от злости то ли от стыда, Мисаки уже никто не слышал, его просто перекинули через плечо и понесли к ёлке, — Давай, древолаз, эту хрень в зубы и лезь на верхушку, я чуть пониже буду, чтоб удобнее было, — командовал Сару, ловля злобные взгляды Яты, но с уставшим Фушими лучше не спорить, с уставшим Фушими размахивающим ножом лучше не встречаться вообще...       Шутки шутками, но лезть то надо, только вот кто захочет лезть на десятиметровую ёлку вечером в мороз? Правильно, никто, ну по крайней мере добровольно. Вот и Ята добровольно не полез..       — Страшно, Ми-са-киии? — ядовитая ухмылка сразу же придала ускорение. С ёлкой в этом году повезло, ветки и ствол были довольно толстыми и мощными, вероятность их сломать равнялась нулю.       — Готово, капитан! — сладко и наигранно — ответ Яты на все подколы скипетровца, — А почему снова я!? — обиженный возглас на протянутую красную звезду.       — Тебе очень идёт! Она такая же красная как ты! — перепалка едкими фразами и не думала прекращаться, — О, Ми-са-ки разозл... — договорить Фушими Ята не дал, с поднятыми кулаками накидываясь на своего бывшего лучшего друга, Мисаки не подумал о том, что они всё ещё на дереве. Фееричное падение с десяти метров на жесткую землю сопровождалось объятиями двух несчастных и криком прохожих. Теряя сознание на мокром асфальте, Мисаки крепко сжимал руку Сару, вспоминая их совместный новый год.       — Ята? Заходи, — Фушими растеряно смотрел на своего одноклассника в новогоднем колпаке, в руках Мисаки держал огромный яркий пакет, до верху набитый чем-то ярким и блестящим.       — Ты опять один?! — Ята отказывался принимать тот факт, что семья его лучшего друга очень отличается от его собственной, и до конца не верил в то, что ребёнка могли оставить одного в пустом огромном доме в новый год.       — Глупый вопрос, Мисаки, — Сару забрал вещи гостя и уже в наглую рылся в пакете, — А это что? — взгляд школьника наткнулся на небольшую коробочку в красивой синей матовой упаковке с тёмным бантом цвета индиго.       — Откроешь после полуночи, — подмигнул Ята и ураганом помчался в комнату Сару, волоча хозяина дома за собой. Рыжеволосый быстро украсил комнату разнообразной мишурой, настрогал несколько салатиков без овощей так ненавистных Фушими. Пока Мисаки колдовал у плиты, Сару нарядил небольшой комнатный кипарис.       Новый год они встретили вдвоём. После просмотра интересного фильма, друзья завалились спать. Засыпая в крепких объятиях Фушими, Мисаки загадал желание — каждый новый год встречать вместе с Сару.       — Свет... — слабые звуки нарушили полную тишину травмпункта, в котором находились только двое. До полуночи оставался всего час, поэтому врачи перебинтовав двух несчастных, отправились домой. В здании оставался только охранник, да и тот, уже достаточно выпив, спал крепким сном.       — Проснулся, Ми-са-ки, — даже ноющая боль в рёбрах и спине не мешала Фушими издеваться над своим бывшим лучшим другом.       — Тупая обезьяна! Лучше скажи, где мы? — отправляя какой-то стакан в полёт, Ята обвёл комнату взглядом, оценивая ситуацию. Ситуация ему не понравилась. Он ей тоже.       — В больнице, Ми-са-ки, — Сару рефлекторно отклонил голову чуть в право. Стакан пал смертью храброй.       Палата показалась самой обычной, светлые стены, небольшое окно в мыльных разводах, скучные потрёпанные плакаты на стене.       Звон стекла как бы отрезвил затуманенный лекарствами мозг, и Яте в голову стукнула безумная идея.       — Ты же не против помочь своему любимому девственнику? — привычно ядовито-сладко, промурчал Мисаки, быстро исчезая в дверном проёме. Офигевающий Фушими последовал за ним.       В небольшом холодильнике нашлось немного еды, у сторожа стащили остатки спиртного. Мишуру брать не стали — Сару бросало в дрожь от вида новогодних украшений.       — С новым годом, Мисаки! — с пафосом произнёс Фушими, запивая поздравительную фразу бокалом ( ага, стаканом) с растворённым в воде анальгетиком.       — С новым годом, Сару..., — тихий шёпот в ответ. Через час, засыпая в объятиях голубоглазого, Ята опять загадает то самое желание.