Оставить в прошлом

Наверно, они и не могли быть вместе. Парень из корейской группы, больше танцующий где-то на заднем ряду, чем привлекающий внимание, и восходящая китайская звезда, неизменно занимающая верхние строчки хит-парадов. Им двоим было не по пути. Так, доехали до первой развилки, где Минсока выкинуло на пыльную обочину, и разбежались. Перед Луханом открывались все трассы мира. Дорога перед Минсоком была вовсе не похожа на ту, что из желтого кирпича. Чудес ждать не приходилось. Да что там. У него даже собаки не было. Одиноко. И снова к началу. Кофе на подоконнике совсем остыл за то время, что Минсок ненавидящим взглядом буравил экран планшета, откуда улыбалось неприлично довольное и холеное лицо. Улыбалось не ему — смазливой ведущей в неприлично короткой юбке, едва прикрывающей тощие бедра. Ведущая подходила почти по всем параметрам, если верить написанному ниже. Минсок с досадой прикусил губу. Конечно, куда мальчишке на подпевках до идеала суперзвезды — кроткой длинноволосой девы с двойным веком. От сотого прочтения субтитров на скрине ничего не изменилось. Не изменилось сути. А ведь не так давно Лухан говорил, что влюблен в глаза Минсока. И был влюблен. Эту уверенность Минсок отнять никому бы не позволил, потому что это все, что ему осталось после. В качестве болезненных, но необходимых воспоминаний. Отправив Бэкхену емкое матерное слово, он отложил планшет в сторону. Как же порой невыносимы бывали его одногруппники. Особенно, когда присылали ему новости о бывшем с целью посмеяться. Словно не знали, что Минсок был тем, кто не хотел этих недоотношений с самого начала. Словно не видели, как он убегал всякий раз, как на горизонте появлялся настырный китаец, сладкий как сахарная вата. Минсоку вообще были ненавистны все эти сюси-пуси, томные взгляды и обещания показать ночной Пекин, чтобы там под этим не подразумевалось. Но устоять оказалось сложно. И он точно не был готов к той пустоте, что последует за всей этой романтикой. Минсок расклеился. «Надо было дать ему сразу», — заявил Бэкхен на следующий день после разрыва, когда Минсок мертвым лежал на полу после изнурительной тренировки. — «Получил бы свое и отстал. А то душу вымотал всю. Кому ты теперь такой нужен?» Действительно, кому он бездушный сдался. Точно, даже не сам себе. Минсок сразу решил взять себя в руки и поставить на воспоминаниях крест. Прикопать их хорошенько и возложить цветочек на могилку. Бумажный. Склеенный из писем, что так любил передавать ему китаец. И попытался забыть. Только сделать это было не так просто. Лухан улыбался с каждого билборда, мелькал в каждой рекламе и постоянно оказывался с ним на одних мероприятиях в Китае. Еще и любезные мемберы никак не помогали переждать, пока утихнет боль, наоборот, находили забавным заваливать его фотоспамом с Луханом в главной роли. Все это изначально было плохой шуткой, а потом и вовсе превратилось в фарс. Слишком сильное наказание за любовь. Выругавшись еще с десяток раз, Минсок не удержался и бросил короткий взгляд на лежащий на столе телефон. Тот самый, для одного контакта, что молчал уже полгода. Мертвый и пустой. Со стертыми сообщениями, которые незачем перечитывать. А там было много хорошего. И безнадежно глупого, и по-детски влюбленного, и щемяще нежного. Все чувства в одном маленьком пластиковом корпусе, так долго хранившем их общую большую тайну ото всех. Только мобильный знал, что все у них было по-настоящему. Только мобильный и они сами. Подчиняясь минутному порыву, Минсок поднял трубку, впервые за долгие месяцы нажав на кнопку вызова. Он не знал, зачем это делает, но предполагал, что услышит лишь череду коротких гудков. «Набранный вами номер не существует». Минсок привык. Минсок не удивился. Он тоже был за сжигание мостов. Только вот почему-то горел сам. Медленно и мучительно, едва находя силы сделать вдох. Отпускать было слишком больно. Со стороны всегда кажется, что пережить иссякшие отношения легко. Наплюй. Забудь. Будет еще. Но только расстающиеся понимают, что ничего уже не будет. Совсем ничего. И сколько не вой волком, как не загоняй себя на тренажерах — конец это всегда конец. Минсок осознавал это кристально ясно. Как если бы на лбу у него было написано «the end» огромными неоновыми буквами. Но экран телефона отражал только холодные глаза. Без намека на двойное веко. Его обычные глаза. И, чёрт возьми, они ему нравились даже больше, чем он когда-либо думал. Минсок хмыкнул, забрав темные отросшие пряди волос за ухо. Какой же глупостью было до сих пор ждать чего-то непонятного. Взрослый мальчик, а все туда же. Симка с готовностью выскользнула из гнезда. Пару шагов из комнаты до туалета, и бесполезный кусок пластика под шум слива отправился в увеселительное приключение по канализации. Немного полегчало. Плеснув прохладной водичкой в лицо, Минсок выпрямился в полный рост и посмотрелся в большое зеркало. Лухана было за что благодарить. Ночевки в спортзале дали свои плоды — он даже попал в верхние строчки поисковиков благодаря рельефному телу. Апгрейд покруче силиконовых сисек, которыми будут заманивать «большую звезду» кроткие большеглазые девицы. Минсок усмехнулся своей сомнительной шутке и развернулся на выход из ванны. Хлопнула входная дверь. Вернулись одногруппники. Он поспешил скрыться в своей комнате, не желая сейчас вступать в разговоры. Еще о многом нужно было подумать. И многое решить. Ледяной кофе дожидался его на том же месте, как неизменная константа бытия. Минсок забрался на подоконник с ногами, прислонившись к холодному мутному окну, и пригубил безвкусную гадость. В душе впервые за последние полгода царило непонятное умиротворение. На улице кружил снег. Так же легко в Пекине жил и дышал звездный мальчик, однажды исчезнувший с его личного небосвода. Любви между ними, прямо как кофе в кружке, совсем не осталось. Только горький осадок. Минсок улыбнулся. Кажется, он был готов отпустить и жить дальше. Уже в одиночку.