My Saddle's Waiting

Когда дверь в комнату после трёх чётких ударов костяшками пальцев наконец открывается и в неё, несколько робея, заходит привлекательный не по меркам порно-индустрии парень, Луи делает вид, что ему всё равно. Так и должно быть: через пристальный взгляд его глаз за неделю проходит не один десяток парней, и нельзя, конечно же, сказать, что он уже пресыщен ими настолько, что его ничем не удивить, но… Да, его почти ничем не удивить. Это его работа — отбирать мальчиков (и уже состоявшихся мужчин) на роль тех, кто будет перед камерой со всей возможной жадностью показывать свою любовь к чужому члену. А их, к слову, столько — почти одинаковых, словно клонированных, в своей реакции, в своих стонах и движениях, — что Луи не очень уверен, что этому парню будет чем раззадорить его, исключая приятную внешность. На самом деле, ему бы очень этого хотелось, и предвкушение того, что он вот-вот увидит незнакомца абсолютно без одежды, у него приятно покалывает пальцы. Луи медленно откладывает телефон на стол и встаёт с кресла, подходя к молодому человеку. — Луи Томлинсон, приятно познакомиться, — он, широко улыбнувшись, протягивает руку, и когда парень с пучком на голове пожимает её, Томлинсон на мгновенье накрывает его ладонь своей. На первый взгляд — ничего не значащий жест, при этом на самом деле показывающий, что в Луи гораздо больше силы, чем может показаться. — Гарри Стайлс, — уже-не-незнакомец улыбается, сверкнув глубокими ямочками на щеках, и… Бля, думает Луи, он хорош. — В общем, Гарри, чтобы никаких вопросов не возникло ни у меня, ни у тебя, нас снимают две камеры, расположенные в верхних углах, — Луи указывает большим пальцем на стену справа от них. — Они здесь для чистоты эксперимента, чтобы ты не попытался… списать, — на этих словах Гарри понимающе и даже с некоторой готовностью вздёргивает брови, на что Луи точно залился бы краской, если бы под его руку и член не пытались подставиться по несколько парней за неделю. — Я не жду от тебя самодеятельности, тут от тебя требуется только то, что говорю я. Ясно? — Ясно. — Твоё задание прямо перед тобой, — Луи шагает в сторону и делает приглашающий жест рукой, демонстрируя некоторое подобие стола позади себя. — Если ты готов, можешь приступать. И он отходит, оставляя Гарри около кресла. Тот несколько секунд смотрит на «стол», а затем бросает сумку на пол и начинает раздеваться. Не торопясь, не выдавая лёгкого волнения вкупе с желанием наконец приступить, но и не пытаясь устроить шоу — в таком случае Луи, не особо жалующий показушность, только лишь поморщился бы. Хорошо. Гарри ему уже нравится. Но ещё больше Стайлс нравится ему тогда, когда остаётся полностью обнажённым — Луи на секунду замирает, потому что… он не ожидал увидеть столько тату на парне, которому всего лишь двадцать два. — Моё задание? — спрашивает Гарри, выжидающе смотря то на Луи, то на «стол». — Оседлать их все, — невозмутимо отвечает Луи, вызывающе дёргая уголком губ в лёгкой усмешке. Да. Так называемый «стол» — длинная деревянная скамья в кожаной обивке, на которой через промежутки в полметра расположены… члены. Не настоящие, конечно (Гарри даже улыбается от такой мысли), но каждый из них длиннее предыдущего и… Ясно, чего от него ждут. — А на мою долю не выпадет… Трахнуть что-нибудь? — спрашивает Гарри, наблюдая за тем, как Луи смазывает уже четвёртую игрушку, тщательно обводя, словно массируя, искусственную головку, выдавливая на свои тонкие пальцы больше смазки. — Прости, Гарри Стайлс, — Луи ухмыляется, переходя к следующей игрушке. — Никому не интересно, как выглядит или стонет тот, кто трахает. Главной звездой шоу всегда был тот, кто снизу. В твоём случае — сверху. Через пару минут, когда Луи заканчивает, Гарри стоит уже вплотную к скамье, лениво поглаживая свой член. Только сейчас Луи замечает, что все его ногти тёмно-красного цвета, и это… необычно. — Красишь ногти? — Вы такого не приветствуете? — отзывается Гарри, вздёргивая подбородок. — Нас не интересуют твои ногти, Гарри. Я просто… не встречал раньше такого. Он не добавляет, что в принципе не встречал раньше никого, кто хоть мало-мальски был бы похож на Гарри. У него «экзаменуются» по несколько парней за неделю, и все они… Обычные. Типичные твинки, выглядящие на пятнадцать-шестнадцать лет с выпирающими до уродства костями и слишком наигранными стонами, так называемые «медведи» — мужчины под 130 килограмм, у которых на теле столько волос, что Луи не понимает, на кой чёрт они носят одежду — волосы и так закрывают всё, что у них есть. Бывают, конечно, и стоящие экземпляры, с в меру спортивным телосложением и умеренным волосяным покровом, некоторым из которых Луи говорит «да», но… Он действительно не встречал в жизни никого похожего на Гарри. Когда Гарри оказывается на коленях и неспешно опускается на первый член, шипя из-за некоторой неготовности, Луи уже знает, что этот мальчик будет звездой. Гарри садится до конца (на самом деле, там всего лишь сантиметров семь, так что это и не такая уж сложная работа), и начинает медленно, всего на пару дюймов, двигаться. Из-за усилий его бёдра мгновенно напрягаются, и Луи отмечает татуировку выше его колена, однако не может разобрать что это, поэтому переводит взгляд на лицо Гарри. — Следующий, — отчётливо говорит он, и Гарри привстаёт, делая пару шагов вперёд. — И… распусти волосы, — уже мягче произносит Луи, вызывая у Гарри лёгкую улыбку. Гарри поднимает руки, несколько изгибаясь, подаваясь вперёд и окончательно, практически без усилий, опускаясь на чёрную, блестящую от смазки игрушку, останавливаясь на пару секунд, чтобы распустить длинные, закрывающие татуировки ласточек на груди, волосы. Он легко трясёт головой, чтобы они легли ровнее, и надевает резинку на руку. — Следующий, — почти сразу же говорит Луи. Размер «3» сопоставим с размерами среднего члена, и ему, «четвёрке» и «пятёрке» Луи всегда уделяет больше всего внимания. Дыхание Гарри сбивается как и от возбуждения, так и от физической нагрузки. Он наклоняется вперёд, одной рукой касаясь себя, смыкая пальцы вокруг налившегося кровью члена, а другой твёрдо упираясь в кожаную обивку для удобства, широко раздвигая пальцы с яркими красными ногтями, насаживается и… Начинает по-настоящему двигаться, с агрессией и темпом, а не просто лениво скользить туда-сюда. Он прикрывает глаза, его ресницы подрагивают, а мышцы на поблескивающей спине, покрытой тонким-тонким слоем пота, красиво перекатываются под кожей, когда Гарри легко выгибается. Концы некоторых прядок падают прямо на его лицо, и когда он шумно выдыхает, безуспешно пытаясь восстановить дыхание, они легко трепыхаются, и это… красиво. — Следующий, — шёпотом произносит Луи. Гарри привстаёт, не отрывая руки от члена, и, сжав зубы, опускается на «четвёрку». Его напряжённая, покрасневшая шея поблёскивает от пота. Луи подходит к нему сбоку и, не давая принять прежнюю позицию, аккуратно заводит руки за спину, скрещивая их в районе запястий и легко перевязывая лентой, ловко вытащенной из кармана. — Теперь вот так. Гарри сжимает в кулаки длинные пальцы и откидывает голову назад; кончики волос достают связанных рук. Луи задерживает дыхание, наблюдая за тем, как бёдра Гарри видимо дрожат, когда он опускается до конца на очередную игрушку. Его тело — это… что-то невероятное. Крепкие мужские плечи и руки, чёткая линия челюсти и скул, видимые, хоть и не рельефные (на самом деле, по мнению Луи так только лучше) мышцы, и вместе с тем… Его длинные волосы и красные, выделяющиеся ногти, ямочки и пятнами разбросанные по телу чёрные татуировки. На редкость гармоничное сочетание вроде бы несовместимых друг с другом вещей. Луи отходит от него, любуясь крепким узлом, и Гарри, пошире раздвинув ноги, снова начинает в буквальном смысле «скакать». Он тяжело и часто выдыхает, прикрыв глаза и легко сведя брови, и двигается привычно, мастерски. Луи отмечает, что его собственный член не опадает, что Гарри не играет в удовольствие, а по-настоящему испытывает его, и завороженно следит за его ритмичными движениями, но когда Гарри вдруг срывается и оседает, напрягая руки и пытаясь освободить кисти, Луи понимает, что он… устал. Мышцы около колен заметно дёргаются, так что Луи подходит к нему, осторожно освобождая руки и, не сдержавшись, собирает пряди Гарри в некое подобие хвоста, чуть оттягивая его голову назад и шепча на ухо: — Следующий. Гарри ничего не отвечает, переводя дух, и лишь через несколько секунд перебирается к «пятёрке». Луи старается упорно игнорировать все свои мысли и желания, скопившиеся внизу живота заметным возбуждением, сваливая всё на обычную физиологию. Перед ним очень привлекательный парень, а ему нравятся парни, тем более привлекательные. Такое случалось и раньше, это всего лишь инстинкты. Ничего особенного. Когда Гарри полностью опускается на пятую игрушку, он выгибает спину под немыслимым углом и опирается на левый локоть, правой рукой быстро дроча себе. Его волосы почти полностью закрывают лицо, поэтому он осторожно заправляет их за ухо с одной стороны, едва приподнимаясь и опускаясь. Луи не давал ему никаких указаний насчёт того, можно ли кончать, и поэтому, когда заметно напрягаются мышцы низа его живота и внутренние стороны бёдер, сведённые судорогой наслаждения, и Гарри глубоко и низко стонет, оставляя на кожаной обивке сперму и буквально скатываясь с дилдо на спину на пол, Луи понятия не имеет, как ему реагировать. — Ты не взял шестёрку, — растерянно говорит он, скрещивая руки. — Я смогу, — хрипло выдыхает Стайлс, — если вы дадите мне перерыв. — Подразумевалось, что ты должен взять все за раз. — Я подумал, что можно… — Я же сказал, никакой самодеятельности. Гарри ничего на это не отвечает, продолжая тяжело дышать, лёжа на полу рядом с длинной скамьёй. — Ты свободен, — произносит Луи. — Я сообщу тебе о результате сегодня вечером. — У вас нет моего номера. — Ты писал его в согласии на съёмку. Гарри замолкает и, неопределённо поведя плечами, поднимается, несколько вразвалочку доходя до оставленных им вещей. — Салфетки лежат в столике, — будто бы небрежно бросает Луи, выходя из комнаты через другую дверь. — До свидания, Гарри Стайлс. Или, возможно, прощай. — Увидимся, Луи. Луи в последний раз смотрит на его пошедшую алыми пятнами шею, яркий румянец на щеках и непривычно для парня накрашенные ногти и, потупляя взгляд, незаметно для Гарри улыбается, потому что, да, они ещё увидятся. * Спустя двадцать минут мольбы и выпрошенных три оплачиваемых выходных Найл всё-таки сливает Луи записи «экзамена», а также всю информацию, нарытую им о Гарри. Найл знает, что, конечно же, Луи ничего никуда выкладывать не будет, но, как друга, ему хочется его помучить и извлечь для себя хоть какую-то выгоду. Луи пересматривает видео четыре раза. Тем же вечером Гарри получает два сообщения: [21:07] Не смей подстригать свои волосы. Русалку на руке тебе будут маскировать — она слишком девушка и слишком уродливая. Ты принят. [21:09] Покажешь мне, как ты берёшь шестёрку?