***
Солнце неумолимо катилось за горизонт. Катилось, заливая ярко-алым светом заснеженные верхушки гор. В Ферелдене царила зима; холодная и суровая, она вынуждала теплолюбивых антиванцев и тевинцерцев возвращаться домой. В Ферелдене царила зима, но местные жители будто не замечали холодных ветров, небо, затянутое тяжёлыми серыми тучами и сугробы, что доходили чуть ли не до пояса. На тракте, по которому раньше ходили нагруженные провизией караваны и совершали паломничества священники, было слишком опасно. Разбойники. Разбойники грабили и убивали, поэтому колдунья выбрала более безопасный путь – через лес. Хоть эти места и славились у местных дикостью и недоступностью, однако сейчас, в самый разгар зимы, животина предпочитала прятаться в норах и пещерах.***
Она беспощадно гнала мерина цвета вороного крыла, вбивая в бока железные стремена. Конь тяжело дышал, фыркал и мотал головой, вынуждая всадницу дёргать поводьями и бить рукой по мощному крупу. Мерин иногда замедлялся, пугаясь шорохов или хрустов веток под копытами. Чародейка на миг оторвалась от дороги и глянула на ночное небо. Холод и ветер усиливались и здесь, в лесу, средь деревьев, можно было уповать на пургу или снежный буран. А провести очередную ночь под корягой дерева или в мокрой пещере, где её хотели сожрать пауки и глубинные охотники, не привлекала. Совсем не привлекала. Когда впереди засияли огни, путница с силой натянула поводья на себя. Мерин, уставший от столь бешеной скачки, громко и хрипло дышал; на шее вздулись вены, а из ноздрей валили клубы тёплого пара. Ловко спрыгнув с седла, магичка перекинула через голову мерина поводья и, взяв верного спутника под уздцы, повела к маленькому деревянному домику, укрывшемуся среди вековых лесов. Она привязала мерина к коновязи и, услышав неодобрительные пофыркивания со стороны друга, потрепала того за косматое чёрное ухо. – Ещё раз начнёшь возмущаться – отведу на ярмарку и продам фермеру. Будешь у меня под плугом ходить и катать деревенских детишек. Съехидничала путница, проверяя колбочки с зельями в седельных сумках, которыми был нагружен конь. Всё было в целости и сохранности. Деревянная дверь со скрипом отворилась, впуская в тёплое помещение поток ледяного воздуха. В таверне было сухо, светло, а главное – тепло. Руки, столь долго находившиеся на морозе, легонько покалывали, а неприятные ощущения, заставлявшие ёжиться и втягивать голову в плечи, ушли. Трактирщик, до сего момента занятый ковырянием в носу, обратил внимание на посетительницу. Ей было не больше тридцати лет. Эльфка. Она была низкой и худощавой, а за спиной её болтался сильверитовый посох. Её рыжие волосы, отливавшие медью, крутыми волнами ниспадавшие на плечи, слегка припорошил снег. Одета она была в кожаную курточку с воротом из соболиного меха, в брюки из чёрного бархата и высокие сапоги, пригодные для долгих походов. Едва она подошла ближе, мужик смог разглядеть на лице чёрную татуировку, кою у эльфов именовали валласлином. Тонкие губы её, что потрескались от ветра, не растягивались в улыбке, а лишь нервно подрагивали. – Вечер добрый, монна, – добродушно поприветствовал путницу трактирщик, отрываясь от столь интересного занятия, как ковыряние в носу. – Что вас занесло в наши края? Случай аль ищите кого? Магичка прошла к стойке и, присев на высокий деревянный стул, легким движением руки смахнула с лица мешавшие прядки волос. Тогда-то трактирщик и увидел, что один глаз у незнакомки был цвета неба, а другой – серый, безжизненный, затянутый серой плёнкой. Полуслепая эльфка, казалось, не замечала, как владелец таверны пялится на неё. Или делала вид. – Ищу кое-кого, милсдарь. Не видали ли в этих краях эльфа? Высокий, лысый, отступник, – вопросила магичка с надеждой в голосе. Мужик на миг задумался, принявшись накручивать на толстый палец засаленный длинный ус. Потом, почесав шею, отрицательно мотнул головой. – Туточки, монна, никаких эльфов не водится. Нигогошеньки на мили округ. Вот разбойники, пропади они пропадом! Сколько тут разбойников, монна! – затараторил трактирщик, размахивая пухлыми волосатыми руками. «И тут его нет, – подумала она, – опять ускользнул, нажий сын». – Спасибо за информацию, – задумчиво отозвалась она. Порыскав в карманах курточки, эльфка вытащила тонкими пальцами несколько серебряных монет и кинула их перед трактирщиком на стол. Встав со стула, она развернулась на пятках и, в очередной раз откинув волосы назад, поспешила на второй этаж, где располагались комнаты.***
Комнатка не вызывала восхищения. И отвращения тоже. Деревянные стены, деревянный пол, деревянная старенькая кровать да стол со стульями. Ей приходилось жить и в более ужасных условиях. Девушка поставила рядом с кроватью увесистый посох, повесила куртку на спинку стула; из небольших мешочков, прикрепленных к поясу, эльфка извлекла потёртую карту, несколько деревянных фишечек, письмо, перевязанное красной ниткой и кусочек угля.Дражайшая Фаниэнь, спешу сообщить, что отступника в этих краях нет. Мои разведчики прочесали территорию до Южных Холмов, но на пути нам попадались исключительно местные. Об эльфе никто ничего не слышал. Возможно, он направился к Бресилианскому проходу. Мы продолжим поиски и при первой возможности сообщим Вам о результатах. Лидер Драконьего Глаза, Георг.
– Задница Андрасте! – рявкнула Фаниэнь, скомкивая письмо. – Ты снова ускользнул от меня, Ужасный Волк. Но обещаю, скоро я найду тебя.