На первой полосе.

С того дня все было бы почти идеальным. Работа шла прекрасно, так как информации, которую мне великодушно предоставили, было предостаточно и накатать по ней статью не составило труда. Приехав в издательство, я было собралась подняться на этаж к Крису, но одна из девушек на ресепшн сказала мне, что он уехал в командировку: — В смысле уехал? — В прямом. На самолете, улетел, на счёт вернуться, не знаю. — Ясно… — я вернулась к себе в кабинет и привычным движением включила компьютер. На почте как всегда было около 50+ непрочитанных писем, 70% которых составлял всякий спам и реклама. Я листала перечень сообщений и одним из первых мне попалось письмо, отправителем чьим являлся Крис. Оно было отправлено 14 часов назад. Я, немного помедлив, щелкнула мышкой на сообщение. Оно было недлинным, но содержательным. Я пробегала строчки глазами: «Привет, Майли. В ближайшие несколько месяцев тебе придётся связываться со мной только таким образом. Я не оставил тебе записки или письма, потому что слишком много любопытных глаз в офисе, да и неудобно это.Присылай мне на почту все, что напишешь. Не смей выпускать статьи без моей проверки. Это все, наверное. Удачи. P. S. Я не одобряю твой выбор, но ты же сама все решила, правда?» Жёлтая точка, которая стоит справа от темы сообщения, обозначающая то, что оно не прочитано, исчезла. Я быстро напечатала короткий ответ, в котором пообещала все присылать и спросила как он устроился там. Я не знаю, стало ли мне легче от того, что он уехал. Теперь я не чувствую за собой вины, а с другой стороны, Крис и вправду для меня как ангел хранитель, возможно, теперь меня будет некому вытаскивать из неправильных решений, ситуаций и прочих деяний. Я остановила пальцы над клавиатурой. Мигающий курсор застыл на одном месте, там где настала очередь «p.s». Я сделала короткий вздох и дописала: «P.s. Я тоже его не одобряю» Мне правда очень жаль, что я так влюбилась. Я сама не рада, особенно от того горестно, что финал моей love-story будет явно не с хорошим концом. Я поставила галочку у сегодняшней даты на календаре. Каждый день теперь входит в категорию «скоро». До того, как пройдёт столько времени, сколько отвел Лухану и его холостяцкой жизни его отец. Я же явно не вхожу даже и 100 возможных кандидатов на место рядом с таким человеком. Да о чем я, у меня даже нет законченного образования. Собственно, эти размышления и стали звеном, которое мешало мне наслаждаться тем, как сейчас течёт моя жизнь. Я не сказала Лухану о том, что все знаю. Да и что будет, если скажу? Он не в силах что-либо поменять. Только сейчас, когда между нами стало что-то происходить, когда Хань признал меня как девушку, я могла бы расслабиться. Да, могла бы, но разве приятно осознавать, что твой парень, в котором ты даже души не чаешь, в любую секунду чей-то муж? Я нажала на клавишу «enter» как бы переключая не только строчку на экране, но и в своих мыслях. Я теперь замирала каждый раз, когда проходила в свою комнату мимо его спальни. Сейчас в доме остается старший Лу и мы открыто не показываем своих отношений. И, может быть, это и спасает меня, потому что теперь я смущаюсь его больше, чего не скажешь о самом оленёнке. Свойством смущения он не обладает. Я, в очередной раз, после работы поздно приехала домой и тихо проходила по второму этажу, сбоку от перил. Важные комнаты были расположены не внутри дома, соединяясь коридорами, а расположены как бы во внешней части окружности от конца лестницы на второй этажа. Таким образом, слева от меня двери, следующие одна за другой, отличающиеся только рисунком дерева, а справа тёмные перила. Этот проход достаточно широкий, чтобы разойтись и трём людям, но я все равно иногда придерживалась больше ближе перил. Сейчас я также стояла около этих деревянных столбов, которые отделяли меня от пропасти. Меня всегда что-то отгораживает от пропасти. Я так резко перешла с начала моего дня на конец, потому что в моей голове не отложился день в офисе, но запоминается каждая минута, проведённая в доме, месте, где я хоть чуть ближе к Лухану. Это трудно объяснить — те эмоции, чувства, которые я испытывала, понимая, что нахожусь так близко к человеку, заставившему меня буквально раствориться в нем. Я больше не питаю сильной симпатии. Я люблю, что давно понятно и очевидно. Это стало понятно окружающим гораздо раньше, чем мне самой. В груди что-то закололо. И я сейчас серьёзно. Это вполне физическая боль. Отлично, не только душевно, но и душевно больная — то, что нужно. Я посмотрела в сторону дверей, за которыми скрывались комнаты. Как бы забавно это не звучало, но я приостановилась чётко у комнаты Лухана. В голове сразу несколько картин происходящих здесь событий. Я хотела было подойти ближе и дёрнуть эту дверь на себя, чтобы сократить расстояние между мной и ним. Он точно должен быть в своей комнате, но я только подумала об этом. Руки как будто снова почувствовали текстуру его рубашки, немного намокшую от моих слез. Я усмехнулась. Наверное, так глупо выглядела я, стоящая у двери и смотрящая просто в центр этой темной деревянной двери. «Да что я теряю?» — спросила я себя и открыла себе путь в спальню Ханя. Только там никого не оказалось. Горящая настольная лампа, небольшая папка документов, листы из которой под дуновением ветра из открытого окна слетали со своего места — свидетельствовали о том, что хозяин комнаты недавно был здесь, а где он сейчас неизвестно. Я усмехнулась, вышла из помещения и тихо закрыла за собой дверь. Металл дверной ручки почти всегда оставался тёплым, настолько, что казался теплее моих рук. Я не заметила, как уже скрылась луна за тучи или облака, мне отсюда не видно. Дом погрузился во тьму, но я все равно знаю дорогу наизусть. Я знала, что до перил, находящихся позади меня, около пяти шагов, но сделав небольшой шаг, мне встретилась преграда. Я инстинктивно принялась щупать объект. Мои пальцы снова почувствовали знакомую структуру, она была точь в точь как та рубашка Лу… Черт: — И что ты забыла в моей комнате? — спросил меня тихим голосом ночной посетитель. Даже в полной темноте я могла видеть яркий блеск глаз. — Я хотела… — слова не хотели составляться в предложения, путаясь в моей голове. Рядом с ним я не могла связать и пару слов, не сделав что-нибудь идиотского, -…а почему тебя там не было? — Тебя хотел найти. — Лух…- начала было я, но он взял меня за руку и, открыв дверь в комнату, затянул за собой. Его ладони ещё более холодными, чем мои. — Здесь нам будет проще поговорить и все обсудить. — Лухан, я не знаю как тебе сказать, — замялась я. Я старалась не смотреть в эти глаза, я знала, что тогда не смогу все высказать, выразить или все в этом духе. — Стой, я в курсе, что ты хочешь спросить, — он поднёс указательный палец к моим губам, — ты хочешь спросить:«Как долго мы будем так прятаться от моего отца?» — я кивнула, — я понимаю твоё состояние, но и ты пойми меня. Я никогда никого особо не любил и уж тем более не попадал в такие ситуации. Я должен все обдумать лучше и уверен, что придумаю что-то. — Или просто наиграешься, — хмыкнула я. — Ты серьезно? — маленький огонёк в темных зрачках, освещённых тусклым светом от настольной лампы, свидетельствовал о лёгкой злости — Я не считаю тебя куклой или игрушкой, как всех тех. Мне не стоило бы даже заморачиваться на твой счёт, если бы это было бы так. Майли, ты понятия не имеешь, как я не рад, что влюблён в тебя. Те чувства и эмоции, которые ты заставляешь меня испытывать, они каждый раз разные. Ты — источник моей жизни. Я нашёл тебя и только для тебя я буду твоим, и только для меня ты будешь моей. Я эгоистичный, избалованный, местами испорченный и если я что-либо или кого-либо хочу, то я заполучу. Я хочу тебя, я тебя получил и можешь быть уверена в том, что я не собираюсь тебя отдавать. Это моя самая длинная речь для девушки. — Что мне делать? М? Ты, весь такой из себя идеальный, заявляешь, что любишь меня, после выстрела, гадостей и прочих вещей, сделанных в мой адрес, мне так просто броситься тебе на шею и оставаться любовницей до конца дней своих? — Любовницей? — я закусила губу — Так он тебе сказал! Не собираюсь ни на ком жениться. Сколько раз мне ещё переступать через свою гордость, чтобы доказать тебе свои намерения? — Я не, — я растерялась, — я не… Не доказывай мне ничего я итак поверю всему, я же… — Любишь меня, я знаю, — Лухан соприкоснулся тёплыми губами с моим лбом. Я было потянулась к нему, но оленёнок с улыбкой на лице остановил меня, — иди спать, мне ещё надо кое-что закончить, — он кивнул на стопку документов. Если мы сейчас начнём, то я до утра точно не вернусь к работе. — Тогда, я, наверное, пойду. — Нет! — звонко отобразилось эхом в моих ушах — Я хочу, чтобы ты осталась здесь, — это было сказано с такой уверенностью, что я даже спорить не стала. Я вдруг почувствовала такую сильную усталость, от которой, в прямом смысле, заснула, как только закрыла глаза. *Лухан ещё долго не ложился спать, листая бумаги с денежными операциями, акциями и прочими делами, которыми нагрузил его отец. Та легкая жизнь, заключавшаяся в беззаботных вечеринках, связях, теперь казалась ему такой далекой. Он поднёс на уровень лица телефон, включив фронтальную камеру. Мешки под глазами теперь не замазать. Все-таки он подметил, что даже эта усталость ему к лицу. В верхнем правом углу изображения он заметил комочек из Майли и одеяла. Хань убрал телефон и выключил лампу, погрузив комнату в полный мрак*