Говори тише

Темно-синее небо мерцало миллионами звезд. Под тихий, но звонкий стук железных колес так приятно думать о чем-то. — Иви, а ты боишься Бога? Растрепанные каштановые волосы так гордо развевались на ветру. — Боюсь, Джейкоб. Голубые глаза постоянно следили за яркими точками звезд. Их так завораживали поблескивающие, мерцающие огоньки. Она хотела себе такую. Девушка опустила голову с распущенными волосами брату на плечо, и стала наблюдать за тем, как в темноте плывут где-то там в больших полях пшеницы или мака тени. — Что с нами происходит? Почему мы становимся такими несчастными? — Мы влюбляемся. Но по какой-то причине, люди которых мы любим, забывают любить нас в ответ, — шепнули пухлые губы. — Влюбиться бы в кого-нибудь путного. Сестра лишь кивнула брату в ответ. Поднявшись на босые, замерзшие ноги, и укутавшись в накинутый плед, встала к краю последнего вагона. — Иви, что с нами не так? Почему нам так плохо? — Потому что мы убийцы, Джейкоб, — Иви подняла голову, смотря в манящую темную даль, — Наши души никогда не успокоятся, даже если мы убьем Дьявола. Это наше проклятье. Джейкоб выдохнул теплый воздух, тут же превратившийся в пар, и лег на замощенный деревом пол, глядя в небо. — Иви, мне кажется я умираю. Такое чувство, будто бы какая-то шрапнель засела в груди, и тебе так больно дышать. Джейкоб держался рукой за грудь, начав тяжело дышать, но сестра пришла, сев рядом, и положила голову с каштановыми волосами на свои ноги. — Я рядом, Джейки, не волнуйся. Как бы плохо тебе не было, сколько бы ты крови не потерял знай — я рядом. Рядом, даже когда я окажусь лежащей в гробу. Помнишь, я обещала отцу? — Что никогда не отправишь меня на верную смерть. Иви, я люблю тебя. Взгляды близнецов встретились, но Джейкоб сразу дал понять своей широкой улыбкой, о какой любви идет речь. — Ну… тогда я тоже тебя люблю. — Не ври мне, Иви, — Джейкоб протянул руку к сестрице, и провел пальцами по ее холодной щеке, — ты любишь другого. Я не знаю, кто он для тебя. Возможно, ты сама этого не знаешь. Но только слепой мог не заметить, как он тебе дорог. И не перечь мне, это действительно видно. — Только он этого не видит, — добрый взгляд снова ушел в поле, мимо которого тихим ходом шла Берта. Горькая слеза покатилась по веснушчатой щеке, но тут же была вытерта тонкой рукой. — Это абсолютно естественно — плакать о людях, которых любишь. Не стесняйся этого. — Просто я больше ни с чем не связана, я — ничья. Какое место ни возьми, я либо прилетаю, либо улетаю оттуда. Или пролетаю над ним. Только люди, которые мне нравятся. Которых я люблю. Вот они — моя последняя родина. Ты и Генри, и все, — ее голос дрожал, как будто застрял ком в горле. Но от такого кома не откашляешься. Это был тот ком, который застревал в горле за пару секунд до того, как сильная убийца расплачется. — Говори тише, — шепнул Джейкоб, и сев, прижал к себе дрожащую сестру, — теперь уже я рядом, и оберегаю тебя. — А ты уверен, что завтра не будешь жалеть об этих словах? — А Вы уверены, Фрай, что оба завтра не будете жалеть об этом? Генри стоя в своей ночной рубахе внимательно смотрел на обнявшихся близнецов. Видимо ему в край надоело слушать это разглагольствование. Но Джейкоб лишь шикнул ему, прижав к себе Иви, которая, видимо, совсем расклеилась, уткнувшись носом в плечо такому широкому, надежному брату, и начала плакать. — Мы скоро пойдем спать, не бушуй, Генри. Нормально все. Никто не напился и морды не бьет. Тшшш, иди спать, — Джейкоб важно помахал ассасину рукой, уткнувшись носом во вкусно пахнущие каштановые волосы Иви. При слабом свете из соседнего вагона было не видно ни чьих слез. Было не видно, что кто-то вчера ночью расплакался, позволив доверится родной крови, или что кто-то принял на себя тяжелый груз ответственности. По сути вчера вечером они поменялись местами. Хотя Джейкоб никогда и не «рыдался» Иви, но тогда было очень приятно понимать, что ты кому-то нужен. Что в мире, таком огромном и злом, в котором подняты вверх окровавленные кулаки с ножами, есть кто-то для кого ты маленький дом, и маленькая родина. Да и что уж греха таить, Иви тоже была не прочь стать маленькой хрупкой девчушкой, с растрепанными волосами и заплаканными глазами, которая прячется за спину брата. Каждому нужно, чтобы кто-то держал его за руку. Но завтра, прячась в соседних тенях, у всех на виду, их взгляды снова пересекутся, и тогда быть может каждый вспомнит вчерашнюю ночь. Для каждого она будет разной, хотя и будет расходится с неба в алмазах.