— Называется «курага».

Я очень любил своего императора. Именно той самой любовью, которую в романах бы описали как упоительный горько-сладкий вкус роковой страсти, связывающей две непокорные души. Но в такие моменты мне безумно хотелось его придушить. От переизбытка чувств, разумеется. Потому что я устал бегать к нему на поклон почти каждый божий день. Ведь этот кареглазый кусок окаменелого сухаря годичной давности даже не признается, что просто скучал. И постоянно хотел меня... Видеть. Только для того, чтобы он меня «увидел», я проводил в штабе по нескольку часов в свой единственный выходной. А чаще в самый загруженный период, когда приходилось по ночам навёрстывать объём работы, морщась от боли в... голове. Действительно, как я только мог уйти в свободное плавание и перевестись в другой отдел? Променять его бесконечные бумажки и приказы на любимую работу? Ведь гораздо удобнее контролировать меня, когда я под рукой, издеваться, что я теряю форму, не отпуская не то что на тренировки, а просто выйти из штаба. Тем не менее, он сам, своей рукой, в здравом уме и твёрдой памяти... Очень часто проходят всякие парады, показы техники, демонстрации, учения, мучения... Любил Ишидо выпендриваться мощью. Вот и прощалась ему любая блажь, даже в разгар рабочего дня, даже если это моё многострадальное тело. Особенно если это моё многострадальное тело. В отличие от денег, его использование нигде не фиксируется, за недостачу и порчу, в случае чего, не спросят. Безопасно. И ресурс неограничен. Да и посмотрел бы я на того, кто попытался бы избавиться от императора. Его уважали. И боялись хуже многолетнего запора. Поэтому я злился, проклиная мировую несправедливость и высшие силы, которые подсунули мне такого неугомонного любовника. Чтоб у него отсох... Впрочем, нет. Не надо. Сухим ещё больнее будет. Дверь его кабинета прямо у моего носа щёлкнула, и я уверенно нажал на ручку, собираясь с порога выплеснуть на него всё своё негодование: — Мой... — ...ставить проект материальных и экономических затрат. О, капитан, вы вовремя. Два дня назад вы были на объекте, где проводилась игра. «Скажу: что здесь происходит?» — вертелось у меня на языке. Не меньше десяти пар глаз выжидающе глядели на меня. Да у него тут целое собрание! И я. С дороги. Злой. Не соображал. Что там ему понадобилось? Пришлось отвечать, одновременно выполняя приветствие. Любовник я или не любовник, а на людях нужно было сохранять субординацию. Для других этот гад являлся моим командиром. — Ширина площадки позволяет сделать новую технику Выдох. Вдох. Зачтено. — Прекрасно, император, — он отвернулся от меня и приказал своему совету: — Все документы на подпись мне на стол в течение дня. Свободны. Все проходили мимо меня один за другим, приветствуя, как старшего по званию. Со многими я был знаком, но их лица оставались беспристрастными, словно они и не догадывались о нашей с императором связи. Неплохо их Ишидо натаскал на невозмутимость. Я-то знаю, что догадывались. Сам слышал в мужской уборной. Разведчиками им точно не быть: сплетничать в общественном месте равносильно выступлению на главной площади с мегафоном. Принимай я у них навыки по нормативам, за секретность поставил бы 0. Только было уже поздно, большие шишки. Хоть по чину я стоял выше них, по факту... Не уверен, что своим влиянием не был обязан блистательному братцу. И это меня бесило. И он это знал. И он эту встречу специально подстроил. И он ещё больший гад, чем я думал. Закрыв дверь за ними, обращаюсь к «гаду» нарочито спокойным распевным голосом, словно покрывал густым сахарным сиропом яд: — Мог бы предупредить, что вызываешь меня по делу. — Подходить к нему ближе совершенно не хотелось, слишком сильной была встряска. — Ты и так неплохо справился. — Проверял меня? — Можно и так сказать. — Доволен? — Отчасти. Вызывающий взгляд в упор, конечно же, эффекта не возымел. Даже продолжительный вызывающий взгляд. От Ишидо такие манипуляции отлетали как от стенки горох. — У меня есть для тебя сюрприз. — Если это – нечто, стоящее в твоих штанах, то я вижу «сюрприз» довольно часто, — язвительно ответил я. — Забываешься. — А ты путаешь рабочий кабинет с нашей спальней. К моей досаде, он даже не поменялся в лице. Спокоен и невозмутим. Возможно, его организм вырабатывает лошадиные дозы транквилизаторов, по-другому объяснить его непрошибаемость я не могу. — Подойди. — Не собираюсь. А Ишидо не собирался повторять приказ. Его взгляд крючком забрался в мою голову и выудил оттуда всю решимость, попутно задев выключатель «STOP». И, чёрт возьми, я подошёл. И сел верхом на его колени, раздвинув ноги. Хоть я и недоволен, и злился... Ишидо очень шла это одежда. Каждый раз не мог налюбоваться на красный пиджак, такого же цвета штаны. Особенно мне нравилось проводить пальцем по атласному контуру лацканов и гладить изящно уложенный шарф. Самого императора рассматривать я и вовсе боялся. За реакцию своего организма боялся. — Хочешь сказать, мне много нужно? — неестественно-ласковый голос прозвучал у моего уха. Я почувствовал, как мягкие пальцы прошлись по моему паху, сначала легко, затем с большим нажимом. Заметил... Поздно бояться, я уже был готов. Всей ладонью Ишидо скользнул по моей ширинке до пояса и залез в штаны, нащупав самое чувствительное. Мой уже сильно встал. Тело дрогнуло от неожиданной ласки, и тут же последовал томный выдох. Хотелось ещё. Хотелось задрожать сильнее и простонать, когда он возьмёт его в свою руку. — Но сюрприз заключался не в этом. — Ишидо Шууджи!! — не помню, когда ещё мне было так обидно. Я мгновенно вспыхнул от стыда и от разочарования, стоило ему убрать свою руку от моего стояка. — В наше время не так легко достать что-то занятное. Продукты дорогие, и ввозимые из-за границы лакомства в остром дефиците. Я не вникал в суть речи этого демона-искусителя. Что-то там про продукты. Дальше что? Пока мне в зубы в буквальном смысле не засунули оранжево-коричневый сморщенный кусок овальной формы, я отказывался воспринимать слова. Начал жевать. На резину походило. Вкус странный, даже неприятный. Вопросительно посмотрел на императора. — Называется «курага». Понравилось? Приготовившись покачать головой, я прокусил кожуру и растаял от сладкого фруктового аромата во рту. Лёгкий, не приторный. Странноватый из-за вязкой консистенции. Но приятный. Понравилось. Хотя не сказал вслух, а просто кивнул, всё ещё памятуя об обманутых ожиданиях. — Мы сделаем это позже. В постели, — прошептал мне Ишидо, нарочно обжигая дыханием моё ухо. Довольный своей победой, похотливый, мерзкий император... Но я улыбаюсь и готовлюсь к тягучему, как та жевательная резина, ожиданию со сладким концом. Курага, да?